«Вечеринка в полнолуние» Патрик Харрисон III

Дом Чендлера похож на сон - что-то знакомое, но в то же время чужое и странное. В старших классах я ходил туда почти каждые выходные. Черт возьми, на самом деле он был моим вторым домом. Но теперь все изменилось. Думаю, что девять недель базового обучения плюс двенадцать недель повышенной индивидуальной военной подготовки изменят кого угодно.
Поворачивая на своей "Mазерати" на длинную подъездную дорожку, Франко рассказывает мне о какой-то девушке, которую он якобы трахнул в Далласе в прошлые выходные, после концерта группы, о которой я никогда не слышал, а я смотрю мимо дома, деревьев и вереницы машин на озеро, освещенное заходящим солнцем; его воды подобны колеблющемуся огню. В оранжевом свете виднеется маленькая лодка для ловли окуня, а в ней - человек с удочкой. Там, должно быть, холодно; сейчас январь и дует ветер. Хотел бы я быть на его месте, наедине с озером, рыбой и умирающим солнцем. Клюет ли рыба в это время года?
- Ты бы ее видел, Трэвис, - говорит Франко, как будто мне есть дело до его сексуальных подвигов, реальных или нет. - На ней были маленькие розовые стринги и у нее были огромные силиконовые сиськи. Она все время говорила мне, что мы должны вести себя тише, потому что ее ребенок спит, и это был отстой. Я пронзал ее "киску", она стонала, я стонал, чертова кровать скрипела, и в тот момент, когда я собирался кончить, она говорит, чтобы я вел себя тише. Ты можешь этому поверить, чувак?
- Не знаю, - говорю я, наблюдая за рыбаком вдалеке, пока мы приближаемся к дому Чендлера. - Я думаю, она не хотела будить своего ребенка.
- Да уж, - говорит Франко, качая головой и загоняя машину за грузовик "Форд", в кузов которого, наверное, поместилось бы полторы "Mазерати". На его задних фонарях уже образовался лед. Черт, как же холодно. - Не могу поверить, что ты пошел в армию, - добавляет он. - Кто так делает?
Я не отвечаю, хотя он смотрит на меня. Выйдя из "Mазерати", я застегиваю кожаную куртку и закуриваю "Мальборо Ред". Я начал курить на учебном пункте. Это приятно. Франко вылезает, закидывает в рот таблетку и проглатывает ее всухую, затем закуривает "Ньюпорт". Я не спрашиваю, что это за таблетка, хотя мне любопытно. Я начинаю идти к дому Чендлера, но Франко останавливается, чтобы отлить за "Фордом", поэтому я тоже останавливаюсь и смотрю на свое дыхание в холодном воздухе, на рыбака на озере и шикарные машины на подъездной дорожке - две "БМВ", "Mерседес", старый "Kорвет Cтингрей" и еще пара больших грузовиков с шинами повышенной проходимости, которые, вероятно, редко увязают в грязи. Ближе к дому я увидел красный "Kадиллак", узнав в котором машину Гвен, я застонал. Мы встречались в старших классах, и она сделала мне первый минет. Я слышал, что она и Чендлер теперь вместе.
- Пошли, солдатик, - говорит Франко, застегивая ширинку и идя по подъездной дорожке, попыхивая сигаретой.
Из дома доносится музыка - какая-то хип-хоп песня, которую я не узнаю. Когда мы подходим к дому, я еще раз смотрю на рыбака, и мне кажется, что он наблюдает за нами, возможно, желая войти в тепло дома Чендлера или, возможно, жалея нас. Мне хочется помахать ему рукой, как я бы сделал в детстве, и спросить, поймал ли он что-нибудь и не замерз ли он, но это было бы глупо, да и он слишком далеко, чтобы услышать меня из-за ветра.
Франко звонит в дверь. Я спрашиваю, можно ли курить внутри, поскольку родители Чендлера уехали на выходные, и Франко пожимает плечами. Дверь открывается - это Гвен. Конечно, это Гвен. На ней облегающая розовая рубашка с низким вырезом в тон ее помаде. Ее светлые волосы зачесаны назад, чтобы продемонстрировать бриллианты в ушах. Я думаю, что ее грудь выросла с тех пор, как я видел ее в последний раз. На самом деле, я знаю, что так оно и есть.
- Привет, Франко, - говорит Гвен, затем поворачивается ко мне и говорит с доброй улыбкой: - С возвращением, Трэвис.
Я собираюсь сказать ей "спасибо", когда Франко перебивает меня:
- Впусти нас, на улице блядская холодина. Разве не видишь? Твои соски вот-вот порвут эту долбаную рубашку.
Гвен закатывает глаза и говорит нам выбросить сигареты, что мы и делаем, затем следуем за ней внутрь, и я уверен, что ее попка тоже немного округлилась за последние несколько месяцев. Она хорошо выглядит и я размышляю, каковы у меня шансы выебать ее в какой-то момент в ближайшие пару недель, прежде чем я вернусь в армию. Возможно, это не очень хорошо, но она, как известно, время от времени пускается во все тяжкие.
Мы проходим через фойе с хрустальной люстрой в гостиную, где на огромном плоском экране идет порнофильм с телкой, у которой один член в "киске", другой в заднице и третий во рту. На диване сидит Стэн Хедли, он дрочит и явно обкурился до беспамятства. В другом конце гостиной трое парней истерически смеются над Стэном, а один из них снимает это зрелище на свой айфон. Гвен проходит мимо этой сцены, как ни в чем не бывало, и я следую за ней, уставившись в пол. Франко хихикает позади меня.
Мы заходим на кухню, где София и Бритни готовят "Маргариту" в блендере. Лэнс Хиггинс что-то нюхает со стойки, и когда он оборачивается, чтобы увидеть нас, у него на кончике носа немного белого вещества. Франко спрашивает, есть ли у Лэнса еще что-нибудь подобное, и Лэнс говорит ему, что это была последняя доза, а Франко называет его "долбоебом". На Софии майка и больше ничего. Ни брюк, ни шорт, ни трусиков. Она наливает в бокал "Маргариту" из блендера и, потягивая ее, поворачивается, чтобы посмотреть на нас. У нее нет волос между ног, а половые губы длинные и свисают. Я хочу пососать их, но вижу чью-то вязкую сперму, прилипшую к ее правому бедру, и решаю, что не буду совать туда свой рот сегодня вечером. Бритни, напротив, одета в джинсы, сапоги, свитер с высоким воротом и шерстяной жилет.
- Вы хотите "Маргариту"? - спрашивает Бритни.
Мы с Гвен говорим "конечно", и она наливает нам по бокалу.
- А где Чендлер? - спрашивает Франко.
- В игровой комнате с остальными, - говорит Бритни, указывая на коридор, ведущий в гостиную, библиотеку, гостевую спальню и игровую комнату.
София засовывает палец в свою "киску", затем вытаскивает его и облизывает.
- У него есть игра "Норко"? - спрашивает Франко.
- Не знаю, - говорит Бритни, - но, по-моему, у него есть фентаниловые пластыри.
- Круто.
Франко уходит в игровую комнату. Мне слышны оттуда крики, улюлюканье и смех, и мне вдруг, как никогда, хочется быть тем рыбаком на лодке, наедине с озером и рыбой. Ну и что, что там холодно. Я делаю глоток "Маргариты"; в ней слишком много текилы.
- Где ты был, Трэвис? - спрашивает Бритни.
Ее глаза расширены, как и у Софии.
- Он пошел в армию, помнишь? - говорит Гвен.
- В армию?
- У нас ведь был секс втроем прошлой весной? - говорит мне София, снова засовывая палец в свою "киску", а оттуда в рот.
- Насколько я помню, нет, - говорю я, поднимая бровь.
- Нет, это был Кайл, - говорит Гвен, и я внезапно убеждаюсь, что она была там третьей.
Прошлой весной мы еще были вместе. Интересно, кто такой Кайл? Конечно, не Кайл Дэвис; он бедный, тощий и уродливый.
- Итак, как у тебя дела? - говорит Лэнс, все еще с белой пудрой на носу.
- Да, как у тебя дела? - говорит Гвен.
- Да, как у тебя дела? - говорит София.
Интересно, планирует ли она когда-нибудь надеть брюки?
Я пожимаю плечами и говорю:
- Думаю, довольно хорошо. Я просто тренировался.
- Ты качаешь мускулы? - говорит Гвен. - До отъезда ты был худым.
Это заявление ранит меня больше, чем следовало, больше, чем то, что она занималась сексом втроем, пока мы встречались. Она никогда не говорила мне, что я выгляжу худым.
- Наверное, - говорю я и делаю большой глоток "Маргариты".
- Я однажды ебалась с морским пехотинцем, - говорит София. - У него были мускулы. Выглядел хорошо. Однако он слишком быстро кончил.
Я киваю, как будто это интересно. Гвен допивает свою "Маргариту" и просит Бритни налить ей еще, что та и делает. Лэнс достает из холодильника "Корону" и открывает ее об стойку. София, наконец, замечает капли спермы на своей ноге, вытирает их пальцем и засовывает в рот, а затем запивает глотком "Маргариты". Из гостиной доносится смех, и один из парней говорит, что Стэн собирается натереть свой хуй до крови. Из игровой комнаты слышны одобрительные возгласы и смех. Франко вбегает на кухню, держа на руках пса Чендлера, мопса по кличке Мопс.
- Трэвис, ты должен увидеть эту херню, - взволнованно говорит Франко, сигарета покачивается на его нижней губе.
- Франко, выбрось раковую палочку, - говорит Гвен.
- Чендлер сказал, что я могу здесь курить, пизда.
- Не называй меня пиздой, хуй.
- Как скажешь, сука. Трэвис, смотри сюда, - oн ставит Мопса на пол, затем опускается на колени рядом с ним. - Посмотри на эту херню, - повторяет он.
Франко протягивает руку и хватает пса за пенис, затем начинает его дрочить.
- Что ты, блядь, делаешь?
Я говорю довольно громко, потому что, честно говоря, хочу знать, что он, блядь, делает и почему.
- Смотри, - говорит Франко, продолжая дрочить хуй пса.
София говорит что-то о том, что Франко сумасшедший. Бритни достает свой телефон и снимает это на видео. Лэнс и Гвен смеются. Мопс внезапно начинает совершать толчки, и Франко выпускает - теперь уже стоячую - "красную ракету" пса, но пес продолжает движения. Он (Мопс) стоит, пронзая воздух своим маленьким собачьим хуем. Он просто продолжает двигаться вперед и назад, как будто какая-то сучья "киска" лежит под ним. Тем временем, Франко катается по полу от смеха. Гвен давится "Маргаритой" от сильного смеха. Бритни все еще снимает и постоянно повторяет "о, боже".
- Чувак, ты охуел, - говорю я.
- Давай, песик, давай, - говорит София, допивая свой напиток.
Мопс, наконец, перестает натягивать воздух, затем медленно идет к гостиной, несколько раз оглядываясь через плечо, как будто ему стыдно или он боится, что мы будем гнаться за ним. Франко все еще лежит на полу и смеется.
- Так вот чем вы там занимаетесь, дрочите собакам? - говорю я.
Франко, все еще лежащий на полу, наконец, перестает смеяться и говорит:
- Нет, мы делаем гораздо больше, чем это. Тебе нужно пойти в игровую комнату, Трэвис.
- Ты пошел служить в армию? - говорит Лэнс, как будто он только сейчас понял, о чем шел разговор несколько минут назад.
Я киваю.
- Ты, типа, собираешься в... э-э... ну, знаешь, в одну из тех стран, чтобы воевать с тряпкоголовыми?
- В Форт Беннинг, Джорджия, - говорю я.
- Где это? - говорит Лэнс.
- В Джорджии.
- Да кого это ебет? - говорит Франко, и на этот раз я с ним согласен. Кому вообще есть до этого дело? - Давай, Трэвис, пойдем в игровую комнату. Ты должен увидеть эту херню.
- Больше не будешь дрочить собакам?
- Нет, черт возьми!
- Обещаешь?
- Трэвис, давай же!
Я допиваю свою "Маргариту" и ставлю стакан на стойку, затем достаю из холодильника "Корону". Я не очень люблю "Корону", но, это единственное пиво, которое здесь есть. Я кладу крышку на край стойки и следую за Франко по коридору. Гвен, Бритни и София следуют за мной. Интересно, кто выебал Софию? И был ли это только один парень, или двое, или трое, или больше? Если бы я спросил, она, вероятно, с радостью ответила бы мне, а затем, возможно, предложила бы мне вставить в ее пизду, полную чужой спермы. Может быть, позже.
Коридор мрачный, а вход в игровую комнату в конце - как яркий свет в конце туннеля. Мы проходим мимо библиотеки (или это кабинет?), и изнутри доносится мягкий аромат сигар и трубочного табака. Мне всегда нравился этот запах. Мы проходим мимо гостевой спальни, куда я однажды зашел, чтобы завалиться спать, после того как выпил две таблетки ативана на уроке алгебры (Чендлер всегда разрешал мне поспать, когда мне это было необходимо), и застал отца Чендлера, трахающего домработницу. Он наклонил ее над кроватью, застегнув на ее шее свой ремень. Ее лицо было красным, как свекла, почти фиолетовым, и когда она открыла глаза и увидела меня, то подмигнула. Отец Чендлера даже не прервал своего движения, чтобы выгнать меня из комнаты; он просто продолжал долбить и дергать за ремень. Я вышел и закрыл дверь. Я никогда ничего не говорил об этом Чендлеру, и уж тем более его папе или маме. Домработница забеременела через месяц или два, а через неделю у нее случилась передозировка амбиеном. Тем не менее, она определенно казалась счастливой. Мы проходим мимо кабинета (мама Чендлера называет его второй гостиной), где я, будучи первокурсником, выпил свое первое пиво, пока мы смотрели студенческий футбол, и где я выкурил свой первый косяк во время просмотра какого-то дурацкого фильма ужасов с Гвен, Чендлером и Беккой, при этом рука Гвен все время была у меня в штанах.
Франко смотрит на меня через плечо, сигарета торчит из его улыбающегося рта, и кивает мне, когда мы входим в игровую комнату. В игровой комнате обычно проходят все вечеринки Чендлера. Здесь есть не только бильярдный стол, стол для игры в шаффлборд, большой плоский экран и всякие игровые приставки и игры, какие только можно придумать, но и бар с разными видами виски, джина и рома. Однако в игровой комнате обычно нет обнаженной девушки, привязанной к бильярдному столу.
В комнате полно народу - близняшки Брэнтли (Джилл и Джен), Стивен Дуглас в слишком обтягивающей рубашке и джинсах, Гэвин Кросс в темных очках и с электронной сигаретой в зубах, Джерри Джеймс с ее арбузами, выпирающими из-под облегающей рубашки, Андреа "Без сисек" Смит с короткой лесбийской стрижкой (может, она и есть лесбиянка, я не знаю) и дюжина других, некоторые мне знакомы, а некоторые нет. И, конечно же, Чендлер, который одет в свою типичную яркую рубашку поло и с волосами торчком. Он над чем-то смеется и пьет "Корону". Кажется, все пьют "Корону". За исключением Хосе Санчеса, который пьет пиво "Modelo Negra", как это делает любой мексиканец, у которого есть хоть капля самоуважения. Но мои глаза прикованы к девушке, я не могу отвести взгляд. Она стройная и бледная, соски у нее розовые, половые губки тоже розовые с короткими волосками на лобке, глаза ярко-голубые, а волосы мягкие, светло-каштановые с русыми прядями. Она привязана к ножкам бильярдного стола веревками вокруг запястий и лодыжек и выглядит испуганной. И, боже мой, она так молода.
- Я же говорил тебе, ты должен был увидеть эту дрянь, - говорит Франко.
- Трэвис, блин, ты вовремя пришел, - говорит Чендлер, пробираясь сквозь толпу ко мне, его рука сжатая в кулак вытянута перед собой.
- Что это за девушка? - спрашиваю я, ударяя костяшками пальцев по кулаку Чендлера.
У девушки по лицу текут слезы. Зеленый войлок бильярдного стола потемнел от слез. Ее нижняя губа дрожит.
- Какая девушка? - смеясь, говорит Чендлер. Он делает глоток "Короны". - Как поживает гребаная армия?
- Отлично, - говорю я.
София подходит к бильярдному столу, засовывает палец в свою "киску", затем погружает мокрый палец в рот привязанной девушки. Девушка давится, и София убирает руку, говоря:
- Тебе это нравится, шлюха?
Девушка сплевывает, и капля слюны прилипает к краю ее рта. Снова слезы. Все смеются. Франко подошел к ней и выпустил сигаретный дым ей в лицо. Гэвин Кросс дует вейпом ей в лицо. Джерри выливает половину своего пива на грудь девушки, та пытается отпрянуть, но ей деваться некуда.
- Что это за девушка? - повторяю я еще раз.
- Это просто какая-то телка, - говорит Чендлер, пожимая плечами и глядя на нее через плечо. - Однако, тело у нее соблазнительное.
- Она не какая-то телка, - говорит Гвен. - Ее зовут Сара Гамильтон, и она думает, что она гребаная королева бала.
- Королева бала? - говорю я. - Как в двухгодичном колледже?
- У нее действительно соблазнительное тело, - говорит Франко.
- Да, я скоро выебу ее, - говорит Чендлер.
- Извини, - говорит Гвен, - я не давала тебе разрешения ебать ее.
- Мне не нужно твое разрешение, сука.
- Черта с два не нужно!
- Ты позволяешь этой пизде указывать тебе, что делать? - говорит Франко.
- Пошел ты, Франко, - говорят Чендлер и Гвен одновременно.
Тем временем Хосе Санчес свешивает голую жопу с края бильярдного стола и пердит в направлении лица девушки, Сары. Все находят это чрезвычайно забавным. София хлопает Хосе по заду и говорит ему, что он отвратителен и ему нужно сбрить волосы на жопе.
- Она была королевой бала ассоциации колледжей? - спрашиваю я, осторожно потянув Гвен за руку.
Она с восторгом наблюдает за происходящим.
- Что? Нет, эта бродяжка обошла Стефани на выборах королевы бала. Можешь в это поверить?
- Стефани? - спрашиваю я, но я знаю, кого она имеет в виду. Стефани - сестра Гвен, второкурсница средней школы. - Эта девушка учится в средней школе?
- Что? - снова спрашивает она.
Она постоянно отвлекается. Теперь "Без сисек" Смит крутит пальцами соски Сары, а девушка кричит и умоляет ее остановиться. София дает ей пощечину. Стивен Дуглас щелкает ее по уху. Бритни щекочет ей ступни, но девушка, похоже, этого не замечает.
- Ты на сколько дней приехал? - спрашивает Чендлер.
- А? О, на пару недель.
- А потом назад в армию?
- Да.
- Я устраиваю вечеринку на прогулочном катере в следующие выходные. Мы выйдем на середину озера и заставим эту блядскую посудину помчаться. Будет чертовски холодно, но мы возьмем достаточно текилы и дури, чтобы согреться.
Я киваю. Раньше я любил вечеринки на прогулочных катерах, но сейчас это звучит для меня мучительно. Одна мысль о поездке, вызывает у меня чувство страха. Я бы предпочел быть рыбаком на лодке, в полном одиночестве. Почему я так себя чувствую? Что изменилось?
Чендлер продолжает:
- Я ебал медсестру, которая работает в доме престарелых, и она подкинула мне дохрена фентаниловых пластырей и крем, в состав которого входит ативан, или ксанакс, или что-то еще; его втирают в запястья. Хорошая дрянь. Она дала мне шестьдесят таблеток ультрама, а я дал ей пощечину. Как будто кому-то нужна эта слабая хрень. Хотя ультрам не так уж плох - он не дает кончать слишком быстро.
Я киваю Чендлеру, но на самом деле не слушаю, хотя замечаю молчание Гвен, когда он упоминает о ебле с медсестрой. Я просто хочу уйти. Я хочу выбежать из комнаты и из дома, рвануть, дыша зимним воздухом, не останавливаясь, пока легкие и бедра не начнут гореть, не останавливаясь, пока не окажусь за много миль отсюда, пока не останусь один, в окружении голых деревьев, и единственный разговор будет между мной и луной.
Франко достает биток из лузы и центрирует его на войлоке между лодыжек Сары. Затем он хватает кий, наклоняется, чтобы подобрать линию удара, и говорит:
- В центр лузы!
Кончик кия сталкивается с шаром, и шар сильно ударяется о "киску" Сары.
- Пожалуйста, остановись! - плачет Сара. - Почему ты так поступаешь со мной? Почему?
- Заткнись, шлюха, - говорит София, снова отвешивая ей пощечину.
- Кто-нибудь, вставьте ей кляп, - говорит Чендлер.
- Я вставлю ей свой хер, - говорит Франко, хватаясь за промежность.
- Твой хер недостаточно большой, чтобы заткнуть ей рот, - говорит Бритни.
- Пошла ты!
Гэвин достает из кармана белую ткань, сморкается в нее и засовывает в рот девушки.
- Возможно, мне она понадобится через минуту, - говорит он. - У меня из носа течет, как сперма из хуя.
- Кто-нибудь, раздвиньте ей половые губы, - говорит Франко. - Хочу посмотреть, смогу ли я забить туда биток.
Он снова подбирает линию удара и наклоняется, чтобы прицелиться, пока Джилл и Джен Брэнтли раздвигают "киску" Сары. Она розовая, а плоть вокруг лобка покраснела от удара шаром. Она плачет, издавая приглушенные звуки из-за тряпки. Франко бьет по шару и попадает по пальцам одной из близняшек (я никогда не мог отличить их друг от друга).
- Черт возьми, Франко! - кричит Джилл или Джен, отдергивая руку назад и засовывая безымянный и средний пальцы в рот.
- А ну, убери свои ебаные жирные пальцы с дороги! - кричит Франко, устанавливая шар и примериваясь. - Раздвиньте "киску". Близняшки неохотно делают, что им говорят. Но на этот раз, после того, как он бьет кием по шару, они обе отпускают "киску", и шар врезается в ее закрытую пизду и отскакивает обратно к нему. - Черт возьми! Я сказал, держать ее открытой!
- Чендлер, это действительно необходимо? - говорю я. - Я имею в виду, что сделала эта девушка?
- А? - говорит Чендлер, допивая пиво и выбрасывая бутылку в мусорное ведро под окном игровой комнаты, где я вижу, как на уплотнителе окна собирается лед. - Она ничего не сделала, Трэвис. Она просто тупая пизда.
Сказав это, он смеется и качает головой, как будто я говорю глупости, а затем кричит Бритни, чтобы она принесла ему еще одну "Корону", что та и делает.
- Она учится в средней школе, - говорю я, но Чендлер уже уходит.
Он шлепает Гвен по заднице, затем шлепает Софию по все еще голой заднице. Качая головой, я закуриваю сигарету. Бритни вкладывает мне в руку свежее пиво, хотя я его и не просил, и забирает у меня пустую бутылку. Я смотрю в окно, не обращая внимания на то, что сейчас Чендлер бьет битком по "киске" девушки; Франко и Хосе держат ее открытой. Сара кричит сквозь сопливую тряпку Гэвина. Через окно я вижу в основном темноту, но, возможно, я вижу случайную рябь озерной воды, и я думаю, что, может быть, идет снег или мокрый снег, вероятно, идет мокрый снег. Рыбак все еще там? Даже несмотря на мокрый снег и ветер, останется ли он там, на холодном озере? Я бы остался. Да, блядь, я бы остался.
- У нее слишком маленькая "киска", - говорит Хосе. - Биток не поместится.
- Поместится, - говорит Франко.
- Да, поместится, - соглашается Чендлер. - Раздвиньте пизду, я собираюсь засунуть его туда.
Мои глаза отрываются от окна и смотрят на Сару и всех вокруг нее. Вся ее тазовая область покраснела и становится фиолетовой - уже появились синяки от травмы. Франко и Хосе раздвигают ее, их пальцы впиваются в плоть "киски", длинные ногти Хосе содрали кожу; появились капли крови. Чендлер с шаром в руке стоит, склонившись над столом.
- Чендлер, подожди, - говорю я, но не очень громко.
Никто меня не слышит, никто не хочет слышать.
Он прижимает шар к "киске" Сары и давит. Она кричит, ее руки и ноги дергаются, но она мало что может сделать. Тот, кто привязал ее, хорошо постарался.
- Лежи смирно, сучка, - говорит Чендлер, надавливая сильнее.
Только часть шара вошла внутрь, и когда Чендлер отдергивает руку, он падает обратно на войлочную столешницу.
- Блин, - говорит Чендлер.
Он сердито выпускает воздух из ноздрей и, взяв шар и держа его на ладони, толкает руку вперед с большей силой, чем это необходимо. Биток исчезает внутри Сары, а из нее выплескивается кровь, забрызгивая зеленый войлок красными каплями.
- Да! - говорит Чендлер, поднимая руки вверх в стиле "тачдаун". - Да, блядь!
Все аплодируют и смеются. Гвен прикрывает рот рукой, ее глаза широко раскрыты. Сначала я думаю, что она шокирована и испытывает отвращение, но потом она убирает руку, и я вижу широкую улыбку, которую она скрывала. Я смотрю на окно, потом на дверь игровой комнаты. Смогу ли я уйти так, чтобы никто не заметил? Действительно ли это имеет значение, если они заметят? Попытаются ли они остановить меня? Франко, вероятно, попытается. Возможно, и Чендлер тоже. Но разве это имеет значение в данный момент?
- Засунь ей в задницу восьмерку, - говорит какой-то незнакомый мне парень, и все аплодируют.
Интересно, ждет ли эту девушку, Сару Гамильтон, семья сегодня вечером? Может быть, отец сидит на крыльце, курит трубку и пьет стаканчик спиртного на ночь, думая, что его дочь в кино или гуляет по улицам с друзьями. Может быть, мать приготовила ей ужин и накрыла тарелку фольгой, чтобы не остыла. Может быть, у нее есть младшие братья или сестры, которые уже чистят зубы и надевают пижамы, читают молитвы и просят Бога присмотреть за их сестрой, пока ее нет дома. Кто знает, может быть, ее никто не ждет. Но какое это имеет значение?
- Да, найдите восьмой шар, - говорит Франко.
В зале раздаются радостные возгласы. У меня такое чувство, что я нахожусь в каком-то зрительном зале, который создан для того, чтобы эхом отдавались звуки ликующей толпы. Повсюду широкие, улыбающиеся лица. Слезы смеха на красных лицах. Выпитое пиво. Сигареты. Стивен Дуглас накладывает фентаниловый пластырь одной из близняшек Брэнтли. Гэвин ебет Софию, наклонившуюся над столом для шаффлборда. Комната кружится. И аплодирует.
- Вы все получите восьмой шар, - говорит Чендлер. - Я собираюсь выебать ее в рот.
Учащенно дыша, с колотящимся сердцем, я засовываю наполовину выкуренную сигарету в недопитую "Корону" и выбрасываю ее в мусорное ведро. У меня кружится голова, и я уверен, что сейчас потеряю сознание. Что со мной сделают, если я внезапно окажусь на полу в бессознательном состоянии? Очнусь ли я с гребаным вторым шаром, засунутым мне в задницу, и Хосе, пердящим мне в лицо? Нет, будет еще хуже. Ночь только начинается. Они только начали то, что сделают с Сарой Гамильтон. Восьмой шар уже близко. Как и изнасилование. Что потом? Как скоро кто-то, кто не захочет идти в туалет, решит поссать на нее? Как скоро кто-то потушит сигарету о ее лицо? Как скоро кто-то достанет перочинный нож и начнет ее разделывать? Как скоро я наберу эти три ебаные цифры и положу конец этому дерьму?
Чендлер достал свой эрегированный пенис и находится у головы Сары. Бритни снова выливает на нее пиво. Я вижу, как она покрывается гусиной кожей. Сара борется, дергает за веревки, кожа под ними красная и кровоточит. Франко нашел восьмой шар, Хосе и Стивен изо всех сил раздвигают ее ягодицы. Хосе говорит, что нужна смазка, поэтому Франко наносит ее на шар и размазывает. Убрав сопливую тряпку Гэвина изо рта девушки, схватив ее за волосы и наклонив голову, Чендлер засовывает хуй ей в рот.
Внезапно тело Сары напряглось, спина выгнулась дугой, вены на руках и шее вздулись, кисти и ступни вывернулись. Ее мышцы дрожат, ее всю трясет, и я думаю, не случился ли с девушкой припадок. Хосе и Стивен отпустили ее задницу, заметив перемену, их глаза смотрят на нее в замешательстве. Франко, держа восьмой шар со стекающей с него смазкой в нескольких дюймах от задницы Сары, проклинает их за то, что они ее отпустили, по-видимому, не обращая на изменения внимания. Чендлер тоже, входя-выходя из ее рта, кажется, ничего не замечает, пока она не откусывает его член.
Он кричит и отстраняется, кровь брызжет на лицо Сары и заливает брюки Чендлера. Сара фыркает и хрюкает - больше не кричит и не плачет - и ее рот пережевывает изуродованное мясо, которое было членом Чендлера. Она жует, а ее тело бьется в конвульсиях. Ее глаза, измазанные кровью Чендлера, открываются, они хмурые и злые, ее голова мотается из стороны в сторону, глядя на всех.
- Мой член! – кричит Чендлер. - Она откусила мне член!
Но никто его не слушает; все смотрят на Сару Гамильтон, которая сейчас... меняется. Она кричит - хотя это не столько крик, сколько рев - и выплевывает то, что осталось от члена Чендлера. Тот падает с бильярдного стола на ковер. Он выглядит так, словно побывал в блендере. Лэнс, который в какой-то момент зашел в игровую комнату, очевидно, под кайфом, берет изодранный член Чендлера и с любопытством рассматривает его, а затем выбрасывает в мусорное ведро вместе с пивными бутылками. Чендлер продолжает кричать, в то время, как толпа завсегдатаев вечеринок замолкает, отступая от бильярдного стола и Сары Гамильтон - отступая, но не в силах или не желая отвести от нее глаз. Ее брови выглядят более выраженными, как будто их нужно побрить. Ее конечности, пальцы рук и ног внезапно кажутся длиннее, колени и локти костлявее. Возможно ли такое? Этого не может быть, верно? Одно можно сказать точно, это не гребаный припадок. Нос Сары раздувается и расширяется, больше похожий на морду, рот открывается, обнажая зубы, которые выглядят абсурдно большими для ее лица, и - боже мой - они становятся длиннее и острее, пока я смотрю. И теперь нет никаких сомнений, что она рычит, а не кричит. Теперь у нее появились волосы на руках и ногах, а волосы на лобке становятся длиннее и вьются. Боже милостивый, у нее теперь волосы на груди, и вокруг сосков, и под мышками. Все это прорастает из кожи Сары с невероятной скоростью, как трава в тех передачах о природе, где ускоряют время, чтобы показать недельный рост за считанные секунды. Они растут чертовски быстро, и в мгновение ока все ее тело, включая лицо, покрывается не волосами, как я понимаю, а мехом.
В игровой комнате наступила тишина, если не считать Чендлера, который скорчился в углу и хнычет. Из гостиной слабо доносятся звуки порнухи. Сара - или то, что было Сарой, - поднимает голову от края бильярдного стола, глядя мимо своих когтистых, мохнатых ног на Франко, который все еще стоит с восьмым шаром в руке, его глаза расширены от ужаса, рот разинут. Из груди и рта Сары доносится рокот, похожий на тонкое предупреждающее рычание, которое обычно исходит от тигра или льва. Она - оборотень, я понимаю, не особо задумываясь о вероятности того, что это является фактом. Кем еще она может быть? Сегодня полнолуние? Я понятия не имею.
Со звуком, похожим на шлепок по воде открытой ладонью, биток вылетает из лона оборотня, подпрыгивает на войлоке и останавливается у него между ног. Франко смотрит на шар, затем снова на оборотня и говорит "Господи" почти шепотом. И тогда оборотень взрывается яростью.
Веревки, которыми Сара была привязана к столу, разорваны в клочья существом, занявшим ее место. Оно вскакивает на ноги на бильярдном столе и оглядывает всех, оскалив зубы. Наконец, часть толпы выбегает за дверь игровой комнаты. Однако я не один из них, и я тупо смотрю на оборотня, окаменев от страха. Франко тоже не убегает, и, будучи ближе всех к зверю, он первым встречает свою судьбу: с быстротой, размытой в моем видении, когтистая рука оборотня одним рывком отрывает лицо Франко от головы. Eго нос, губы и кожа исчезают, как маска. Одно из глазных яблок свисает из глазницы, и желе капает с разорванной стороны. Он кричит и все еще стоит, но другая рука волка замахивается и вырывает ему горло, разбрызгивая повсюду кровь и плоть. Франко валится на пол. Остатки его лица и шеи свисают с волчьих когтей.
Я понимаю, что сейчас раздаются крики, происходит беготня и толкотня. И все же продолжаю стоять. Волк прыгает со стола, хватает одну из близняшек Брэнтли за плечо и вырывает ей руку из сустава. У другой близняшки дела обстоят не лучше: ей вырывают кишки и швыряют через стол для шаффлборда. Оборотень, ранее известный как Сара Гамильтон, движется с молниеносной быстротой, превращая сборище молодых людей в груду безжизненных тел. Он обезглавливает Гэвина (в какой-то момент во время этого тяжелого испытания он перестал ебать Софию) и выбрасывает его голову в окно, впуская порыв морозного воздуха. Волчьи челюсти оторвали Софии ее сиськи. У Хосе Санчеса вырвали сердце из груди. Лэнсу, стоящему неподвижно, как и я, оторвали челюсть и выковыряли глаза.
Затем волк, заметив все еще всхлипывающего Чендлера, сидящего в углу и уставившегося на то место, где раньше был его член, набрасывается на него, терзая его, разрывая на куски, отделяя его плоть от костей. Кровь и органы вылетают из этого угла комнаты, что-то ударяет меня в грудь и падает к моим ногам. Это кусок мозга. Между моими ботинками, в луже крови, лежит кусок серого вещества размером с мой кулак. По какой-то причине это заставляет меня двигаться.
Я поворачиваюсь и бегу к двери. Удивительно, но я не единственный живой человек, оставшийся в игровой комнате, и я слышу, как монстр нападает на тех, кто остался, пока я убегаю. Я слышу крики, рев и звук разрываемых на куски тел. Бритни, спотыкаясь, идет по коридору передо мной, пьяная и истерически плачущая. Толкая ее в спину, я пытаюсь заставить ее двигаться, но она спотыкается о собственные ноги, и мы оба падаем, я на нее сверху. Карабкаясь, я пытаюсь слезть с нее, в то же время оглядываясь через плечо, где продолжается кровавая бойня. Бритни плачет подо мной и даже не пытается встать, она вообще не двигается, если не считать ее шмыгающего носа и дрожащих губ. Возможно, это неплохая идея - просто притвориться мертвым. Но я не могу этого сделать. Снова споткнувшись, я встаю, мое колено ударяется о спину Бритни, но потом я вскакиваю и бегу. И это хорошо. Пробираясь через кухню, я снова оглядываюсь через плечо и вижу, как оборотень набрасывается на Бритни, разрывая челюстями плоть не ее спине. Я выбегаю из кухни и бегу через гостиную, где, что невероятно, Стэн все еще дрочит на диване, закатив глаза.
- Стэн, пиздуй отсюда к ебаной матери! - кричу я, пробегая мимо него. – Здесь творится ужасная херня!
Потом я пересекаю фойе и выхожу через парадную дверь, где холодный воздух и мокрый снег бьют мне в лицо. "БМВ" заносит в конце подъездной дорожки. Недалеко от него набирает скорость большой грузовик "Шевроле" с несколькими людьми в кузове.
- ПОДОЖДИТЕ! - кричу я, сбегая по ступенькам на подъездную дорожку и размахивая руками. - ПОДОЖДИТЕ!
Но они не ждут. Пять лиц в кузове грузовика смотрят на меня, когда он выезжает с подъездной дорожки и мчится прочь. Одно из этих лиц - лицо Гвен.
Пробежав половину подъездной дорожке, я останавливаюсь. От холода у меня уже горят легкие, а глаза мокрые и слезятся от ветра. Меня окружают машины, от которых у меня нет ключей. Если только кто-то не оставил ключи в замке зажигания. Я дергаю дверцу "Kадиллака" Гвен: заперто. Я пробую другой "БМВ": заперто. Я пробую "Mерседес", "Форд" и "Додж-рэм": все заперто. Достав мобильный телефон из кармана, я набираю 9-1-1 на клавиатуре и оглядываюсь на дом Чендлера, где в дверях стоит оборотень.
- О, блядь, - говорю я, когда оператор 911 берет трубку и спрашивает, что у меня случилось.
Зверь - оборотень Сара Гамильтон - красный от запекшейся крови, его мех блестит от крови, а клочья кожи и кишки свисают с когтей и челюстей.
- Сэр? - говорит женщина-оператор.
- Мне нужна помощь, - шепчу я.
- Где вы находитесь и что у вас случилось?
Оборотень выскакивает из дома, бежит ко мне на четвереньках, лед и кровь вылетают из-под его когтей.
- Блядь! - кричу я и поворачиваю к лесу.
Телефон забыт в моей руке. Уже слишком поздно звать на помощь. Моя единственная надежда - побег. Несмотря на холодный воздух и мокрый снег, я вспотел. Я чувствую пот на своем лице и сквозь промокшую рубашку. В лесу темно и почему-то холоднее, и ветки цепляются за мою одежду, когда я бегу. Я представляю, как застреваю среди ветвей или бегу прямо на дерево, которое сбивает меня с ног и превращает в легкую добычу для волка. И ветка действительно бьет меня по лицу, и кровь льется у меня из носа и рта, но я продолжаю бежать. Потому что я это его слышу. Зверь не огибает деревья и кусты зигзагами, как я; он бежит прямо сквозь них, как будто они не что иное, как хрупкие хворостинки.
Но теперь я вижу рябь на озере. И там, менее чем в ста футах от берега, я вижу окуневую лодку и рыбака. Фонарь висит на крюке над лодкой, и мужчина вытаскивает рыбу из воды, и даже в моем состоянии я думаю, как хорошо и спокойно быть наедине с озером.
- Помогите! – кричу я. - Помоги мне!
Я выскакиваю из леса и бегу по ледяному берегу, мои ноги ненадолго соскальзывают, что едва не обрекает меня на гибель. Я обретаю опору и вновь кричу рыбаку. Но он не поднимает глаз. Он вытаскивает крючок изо рта рыбы и улыбается. Это небольшой сом, и рука рыбака легко обхватывает его. Он целует рыбу в нос и бросает ее обратно в озеро. Я снова кричу:
- Помогите мне!
Волк почти настиг меня.
Я вбегаю в воду, она жалит мои лодыжки, потом голени, потом бедра. Холодная вода пронзает мою плоть ледяными иглами. Она доходит до паха, потом до талии, потом до живота. Я зову на помощь. Я кричу своему спасителю, когда оборотень достигает воды и проносится сквозь нее, как торпеда. Я кричу, когда рыбак снова насаживает наживку на крючок, я кричу, когда руки волка смыкаются вокруг меня, а рыбак забрасывает леску в воду. И я кричу в последний раз, когда волк тянет меня под воду, и я хочу увидеть лодку еще раз перед смертью, но ее там нет - ее никогда не было - и вместо этого я вижу луну, яркую и полную между разорванными облаками.