«Ферма Трупов» Пeтер Лaнсестер

То, что двигалось в глазницах, напоминало ожившие рисовые зерна.
- Вам это нравится? - спросил Верк, заметив пристальный взгляд Мартина.
- Ну, это очень... интересно?
Мартин почувствовал, как его желудок сжался, и ему стало интересно, почему вид кишащего личинками трупа был ему так близок. Он уже видел подобное много раз – и даже еще хуже. Но, как он был вынужден признаться себе, его регулярные командировки в полевую службу продолжались почти десять лет, и почти столько же времени прошло с тех пор, как он столкнулся с жертвой убийства в качестве оберкомиссара.
Возможно, это был также обильный ужин, от которого у него было тяжело на животе. Верк, глава Института судебной медицины, приложил немало усилий: он предложил своим гостям ужин из пяти блюд, и не в дорогом ресторане, а в административном здании "Фермы Трупов", как в шутку называли этот филиал института.
На этом изолированном участке изучались состояния разложения человеческих трупов, путем воздействия на них непогоды под открытым небом, мертвыx людей, которые дали на это свое согласие еще при жизни. Более и менее мелкие животные, населявшие это место, также внесли свой вклад, что было впечатляюще видно по телу, лежащему у ног Мартина.
Мертвец был одет в темно-синий анорак и кроссовки. На него больше не смотрели из-за его возраста, и Мартин не собирался спрашивать об этом. Он надеялся, что экскурсия скоро закончится и он сможет вернуться домой до десяти.
- На самом деле, знаете... – хриплый голос Верка вырвал его из размышлений, – ...почему мухи так любят гла...
- Я никогда не задавал себе этого вопроса, - вежливо сказал Мартин. - Не всегда нужно знать все слишком точно.
- И это говорит человек, который полжизни проработал в полиции! Это из-за влажной и легко проникающей поверхности, - объяснил Верк, игнорируя намек на просьбу Мартина. - Кожа является проблемным барьером для насекомых. Поэтому они предпочитают откладывать личинок там, где обнажены слизистые оболочки, или в открытых ранах, если они существуют.
- Ну, оставьте в покое мистера Грандингера! Oн нам все еще нужен, - возмутился Воссен, представитель Министерства юстиции.
- Я не такой чувствительный, - парировал Мартин, хотя и не был в этом уверен. - Раньше я видел что-то подобное почти каждый месяц.
- Ну что ж, если вы можете увлечься этим, то вы оба можете продолжать в том же духе. Я, например, возвращаюсь в офис, я уже достаточно насмотрелся.
Верк выглядел почти в ужасе.
- Но ведь лучшее еще впереди! В пруду есть водяные трупы. В конце концов, вы должны посмотреть на это, как еще вы можете получить представление об эт...
- Нет, спасибо. Мне очень жаль, герр профессор, но что-то мне нехорошо.
- Надеюсь, не от еды, - улыбнулся Верк, обнажая длинные, покрытые пятнами зубы.
- Нет-нет, - поспешил заверить Воссен, похлопывая себя по животу. - Эта еда была лучшим, что я ел за последние годы. Респект повару.
- Я передам это ему.
Лицо Воссена на мгновение исказилось, и он схватился за живот.
- Вам нехоро...
- Просто небольшая изжога.
Воссен вернулся в административное здание.
- Но вы-то хоть в порядке, господин начальник полиции? - спросил Верк у Мартина, который вздрогнул от такого официального обращения. - Или вы тоже предпочли бы подождать в офисе, пока я не закончу прогулку с остальны...
- Я чувствую себя замечательно, - сказал Мартин.
Что было не совсем так. Его слегка тошнило. Но это было терпимо. Пара трупов в экспериментальных целях его не отпугнула бы.
Другие гости – в основном обер–комиссары близлежащих округов - уже собрались у пруда с трупами в воде. Сильно изъеденная водорослями поверхность милостиво закрывала вид на тела, находившиеся под ней.
Вокруг Верка полукругом стояли шестеро его сотрудников, значительно моложе его. В тот момент он показался Мартину седым главой семейного клана.
- Мы запустили бассейн всего четыре месяца назад, - объяснил старик, - поэтому у нас пока нет никаких сведений о долгосрочных изменениях. США, как всегда, намного опережают нас в этом отношении - там уже шесть лет назад былa созданa такая Ферма Трупов.
Он взял длинную палку, похожую на смесь гарпуна и рыболовного крючка, и целеустремленно воткнул ее в мутную воду, чтобы поднять одно из тел.
Большинство гостей незаметно отвели глаза в сторону. На поверхность всплыло то, чего даже Мартин никогда раньше не видел: оно отдаленно напоминало зомби, замазанного гипсом. От кожи почти ничего не осталось, она была либо растворена, либо покрыта белой массой. Никто не мог бы сразу сказать, был ли это мужчина или женщина.
- Как видите, так называемое образование жирового воска здесь далеко зашло, - читал лекцию Верк. - Жировая ткань распадается в воде совершенно по-другому. Эфирные связи разрываются, и в результате получается вещество, родственное обычному базовому мылу. Химический анализ дает удивительно точное представление о продолжительности операции на сегодняшний день. B случае убийства это позволяет сузить дату, когда жертва была брошена в воду, примерно до трех дней.
У Мартина сложилось впечатление, что заставлять своих гостей ворчать доставляло старику какое-то садистское удовольствие.
Тошнота усилилась. Но при виде водяного трупа это определенно было еще хуже. Должно быть, у него было расстройство желудка. Что ж, дальше трагедии не было; рвота три раза, недееспособность в течение дня, а потом все пройдет.
Однако приступа рвоты здесь быть не должно...
Мартин хотел навестить Воссена, у которого в тот день работал "водителем", и поехать домой. Там его уже ждала семья, у его двенадцатилетней дочери был день рождения.
Именно сегодня он так поздно вернется домой из-за этой встречи на Ферме Трупов.
- Прошу меня извинить, - сказал он "радушному хозяину" и остальным присутствующим. - Я чувствую себя не в своей тарелке. Будет лучше, если я попрощаюсь сейчас.
- Мне очень жаль, - сказал Верк. - Они действительно выглядят немного бледными вокруг носа. Что ж уходите. Я уверен, что мы скоро встретимся снова.
На прощание он протянул Мартину сухую, покрытую коричневыми пятнами руку. Она казалась хрупкой, как и весь облик профессора.


Ферма Трупов вечером казалась почти настоящим парком. Там были деревья с посыпанными гравием дорожками между ними, освещенные уличными фонарями. Огороженные участки с трупами скрывались в темноте, только вездесущая вонь выдавала их присутствие. Где "присутствие" было относительным выражением. Очень относительным.
Мартин поспешил вырваться из зловонного воздуха, тошнота усиливалась с каждым шагом. На полпути к административному зданию, где находился выход, он запоздало заметил, что другие гости и сотрудники института даже ничего не сказали на его поспешное прощание. Они все просто – проигнорировали?
Тошнота достигла пика, и Мартин почувствовал, что проиграл гонку. У него как раз было время зайти за куст, а затем содержимое его желудка вылилось на землю четырьмя глотками подряд. После третьего он на мгновение почувствовал, что задыхается, а затем все закончилось.
Мартин с удивлением обнаружил, что чувствует себя лучше. Может быть, это была просто еда, а может быть, его желудок просто не любил французскую кухню.
Теперь мешал горьковато-кислый привкус во рту. И не было возможности его смыть. Мартин вспомнил, что желудочная кислота якобы вредна для зубов. Он плевался до тех пор, пока его горло не стало сухим, как наждачная бумага.
Cнова выйдя на освещенную "бульварную" дорожку, Мартин чуть не столкнулся с Воссеном, который появился перед ним словно из ниоткуда.
Он плохо выглядел. Бежал согнувшись, держась за живот, лицо искажено болью. Из уголка рта стекала тонкая струйка слюны.
- Грандингер, - задыхался он, - помоги мне... Mне нужно в больницу, что-то не так...
- Конечно, - ответил Мартин, не задумываясь.
Конечно, он отвез бы Воссена в больницу; это выглядело довольно угрожающе, что бы это ни было.
Пищевое отравление? У него самого тоже только что былa...
Но с другими гостями все было в порядке... Этого не могло быть...
В любом случае, день уже нельзя было спасти. Мартин не увидит вовремя свою дочь в этот вечер. Если бы он был один, он бы сейчас бушевал и ругался, но ситуация не позволяла даже вздохнуть.
- Опирайся на меня. Я только что попрощался, мы можем идти прямо сейчас.
- Все закрыто, - фыркнул Воссен. - Нам нужно к Верку. Ключ...
Мартин не думал об этом, но это было логично. Поскольку в здании никого не было, оно было заперто. Не то, чтобы кто-то собирался красть трупы, но посторонним лицам не требовалась веская причина, чтобы войти в здание; он знал это по опыту.
Хотя Мартин изо всех сил старался поддержать Воссена, всего через пять шагов последний рухнул и лег на землю. Он тяжело дышал.
- О, черт возьми, что это? Эти боли...
- Подожди здесь, я схожу за помощью!
Мартин побежал к пруду с трупами, где больше никого не встретил. Его ноги казались неестественно тяжелыми.
После недолгих поисков он нашел Верка и его аудиторию на лугу. Трупов он, слава богу, не видел, зато там были могильные курганы. Старик только что рассказал о разнице между разложением над землей и под землей.
Тошнота вернулась. Действительно, в подходящее время. Мартин с трудом подавил брезгливое выражение лица.
- Пойдемте скорее, - крикнул он. - Воссену нужно в больн...
Остальные его слова потонули во внезапном потоке коричневой жидкости, которая без особых усилий вырвалась из горла и – заторможенно цедя сквозь зубы – потекла на рубашку и галстук.
Мартин застыл. Его ужас был связан не только с потерей контроля над своим телом и испачканной рубашкой, но и с ситуацией, как таковой. Он только что дал материал для разговоров на ближайшие десять лет. Остальные смотрели на него со смесью отвращения и ужаса. Сам он не сказал ни слова, потому что боялся, что при этом его снова вырвет.
- Пойдемте, - Верк схватил его за плечо. - У меня сложилось впечатление, что у вас с Воссеном проблемы с желудком. Лучше не говорите сейчас, я позабочусь о том, чтобы вас немедленно вылечили, - затем он повернулся к своим помощникам. - Пожалуйста, пойдемте, нам может понадобиться помощь с переноской.
Подождите, - выстрелило у Мартина в головe, - я вовсе не говорил, что Воссен больше не может сдвинуться с места!
Но как только он начал говорить, он снова почувствовал удушье в горле.
Теперь к этому добавились судороги в ногах и тянущее ощущение в предплечьях. Не только Воссену придется лечь в больницу.
Что за дерьмовый день!


К облегчению Мартина, Воссен выглядел не намного хуже, чем когда он оставил его. Хотя он и хныкал, но это было в разы лучше, чем если бы он уже лежал неподвижно.
Мартин почувствовал, как его тошнота начала утихать, хотя в этой части парка зловоние было самым ужасающим. Пахло кухонными отходами, долго пролежавшими на солнце, и особенно интенсивным в них был аромат гниющих бананов. Мартину потребовалось мгновение, чтобы с отвращением осознать, что, по крайней мере, бананы оторвались от его мокрой рубашки.
Затем его нога подогнулась, и он с удивлением рухнул на землю. Он сразу же захотел снова встать, но тут же возникла судорога в икрах. Ему было так больно, что Мартин вскрикнул.
- Ну что ж, - сказал Верк, - я уже начал беспокоиться.
Мартин не совсем понимал, что это значит, но его поразило, что никто не потрудился помочь ему или Воссену. Сам он на мгновение решил присесть на пол. Сильная усталость охватила его все более ноющие конечности, и было так бесконечно хорошо не стоять ни минуты.
Верк наклонился к Bоссену.
- Вы меня слышите, герр Восс...
- Да, - вздохнул тот. - Пожалуйста, помогите...
Верк сделал уклончивый жест рукой.
- Позже. Что еще более важно, вы не знаете, что я в курсе.
- Что вы имеете в виду? - прошептал Воссен.
- Я точно знаю, что вы пытаетесь лишить этот Институт средств.
- Разве мы не можем обсудить это в другой раз? - вмешался Мартин. - Этот мужчина отчаянно нуждается в медицинской помощи, и я тоже не очень хорошо себя чувствую.
- Я очень сожалею, что вы были втянуты в это дело, господин начальник полиции, - ответил Верк. - Это не было запланировано, я могу вас в этом заверить. Но, к несчастью, вы оба приехали сюда вместе на одном автомобиле, поэтому мы были вынуждены в кратчайшие сроки изменить наши планы.
- О чем вы говорите? - Мартин попытался избавиться от свинцового чувства. - Неужели все это происходит здесь по вашему указан...
- Ну, если вы хотите назвать щепотку сульфата маладина в ледяной крошке...
- Да вы сумасшедшие, - ахнул Воссен. - Каждый год закрываются десятки институтов, как сейчас, когда бюджет выходит из-под контроля. Это совершенно нормальный процесс. Но если у меня когда-либо и были сомнения в своем решении, то теперь их у меня точно больше нет. Если вы немедленно не...
- Для человека, лежащего на земле, вы демонстрируeтe невероятно нереалистичную оценку ситуации, - хладнокровно заметил Верк. - Я рад, что вы, по крайней мере, больше не отрицаете этого. А именно, если я чего-то не выношу, так это неискренности. Вы могли спокойно поужинать у меня сегодня вечером, не проронив ни слова о том, чем вы занимаетесь, a через три недели я бы получил уведомление, которое положило бы конец существованию этого Института.
- Я просто не хотел портить вам всем вечер, - вздохнул Воссен. - Пожалуйста... это так больно...
- Если это ваша единственная забота, я могу вас успокоить. Скоро уже не будет больно, затем добавил: – Эллинек, оттащи его подальше, ты знаешь... Туда, где лежит Серафимович. Кирш, помоги ему.
Мартину это имя, звучащее по-русски, показалось каким-то знакомым, но сейчас он был не в состоянии об этом думать.
Двое помощников схватили Воссена и потащили его обратно к пруду.
- Нет! Oставьте меня, я не хочу, - скулил тот.
Мартин видел достаточно. Он поднялся и прорычал Верку:
- Немедленно отпустите его! Что бы вы здесь ни замышляли, у полиции есть власть, чтобы...
- Да, к сожалению, - кивнул Верк. - Как я уже говорил, мне жаль вас. Вы оказались не в том месте и не в то время. Я не могу избавить вас от этого. Ольха, Мозер! Хватайте его.
Два других помощника схватили Мартина за руки.
- Уберите от меня свои лапы! Вы прекрасно знаете, что вам это не сойдет с рук! Даже если вам удастся одолеть меня, вам все равно должно быть ясно, что все следы ведут туда, где нас видели в последний ра...
- Пусть это будет только моей заботой. Пойдемте, у меня есть для вас интересные вещи.
Верк пошел вперед в том направлении, в котором исчез Воссен. Два помощника бесцеремонно потащили Мартина за собой.
- Замена Воссену уже подготовлена, не так ли? - спросил Верк.
- Уже в машине, - ответил один из двух помощников, которые все еще были свободны.
- Программа должна быть немного изменена. Нам также нужна замена Грандингеру, и он должен быть за рулем. Если возможно, возьмите тот, который еще не слишком разложился.
- Будет сделано, герр профессор.
Верк полез в карман брюк Мартина и ловко выудил кожаный бумажник, который его жена подарила ему на днях на 20-ю годовщину свадьбы.
- Да! - Верк сунул бумажник в руку помощнику. - Это должно быть с ним. Лучше чтоб и одежда...
Хотя ситуация была однозначной, она была настолько странной, что Мартину потребовалось некоторое время, чтобы осознать, что он оказался в смертельной опасности, как нежелательный свидетель хладнокровного убийства. Однако затем воля к выживанию мобилизовала его последние запасы сил.
Одним рывком он освободил руки из хватки помощников. Было большое искушение врезать им локтем в ребра или сломать челюсть метким ударом кулака, но их было слишком много. Поэтому Мартин воспользовался неожиданностью, чтобы сразу же скрыться в кустах, где было темно.
- Не смотри, как идиот! - услышал он крик Верка позади себя. - Верни его, давай!
Каким-то образом Мартин продвигался далеко не так быстро, как следовало бы. Это было похоже на один из тех кошмаров, в которых вас преследуют, но вы можете двигаться только в замедленном темпе. Хотя он все равно не мог быстро бегать из-за темноты, потому что ему приходилось следить за каждым своим шагом, его ногам каждый раз требовалось дополнительное усилие, чтобы оторваться от земли. Ужасное чувство.
В то же время, Мартину в лицо хлестали ветки. Он держал голову слегка опущенной, а руки немного вытянутыми вперед, но это мало помогало.
В перерывах между ними он прислушивался к своим преследователям, но не слышал их. Он слышал только свои собственные шаги и тяжелое дыхание. С оттенком гнилостного бананового аромата, который он тащил с собой.
Ему нужно было добраться до границы собственности! Он все еще смутно помнил, что там был проволочный забор. Eму пришлось бы перелезть через него. Может быть, ему пришлось бы снять обувь, чтобы иметь возможность это сделать.
- Где он?! - услышал он справа от себя и на большом расстоянии.
Он не мог не улыбнуться: у этих парней вообще ничего не было. Это придало ему новый импульс.
Он не видел проволочного забора, пока не наткнулся на него. Ему пoказалось, что звук, который он при этом издал, должен быть слышен до Гренландии, и он разразился яростным проклятием, хотя бы шепотом.
Затем он снял обувь и начал лезть.
Это было не просто тяжело, это было чистейшее мучение. Конечности Мартина пытались пошевелиться только с величайшим усилием, его руки, по-видимому, пострадали при этом даже хуже, чем ноги. Только сейчас он заметил, насколько автоматизированы процедуры физических упражнений у здорового человека. Обычно люди не задумывались о том, как что-то схватить или отпустить. Однако Мартину нужно было сосредоточиться на каждом отдельном пальце. Его собственная рука угрожала упасть ему на лицо, если он не будет осторожен.
- Он должен быть здесь, - услышал он позади себя, угрожающе близко, и увидел под собой ищущий луч фонарика, пробивающийся сквозь заросли кустарника.
Он, должно быть, был уже на высоте трех метров. Мартин закрыл глаза и не смел дышать.
Он услышал под собой приближающиеся, а затем снова удаляющиеся шаги. Мартин открыл глаза и увидел, как луч фонарика исчезает вдали. Сегодня был его счастливый день!
Его правая рука, бессильно хлопающая его по лицу, напомнила ему, что все относительно.
Он был почти на вершине, еще три подтягивания в конце концов привели его к краю.
Он надеялся, что спуск с другой стороны станет легче, но все было наоборот. Его конечности слушались его все меньше и меньше, и Мартин запаниковал при мысли, что, не дойдя до спасительной проселочной дороги, он будет парализован, как замороженный мамонт.
Последние два метра он падал. Что-то треснуло в его плече.
Не важно, вставай!
Как существо, не созданное для передвижения на двух ногах, Мартин хромал в том направлении, куда, как он предполагал, вела проселочная дорога.
Пройдя десять шагов, он споткнулся о большой мягкий предмет и упал на что-то, похожее на ткань. Левая рука оказалась в слякотной луже.
Было темно, невозможно идентифицировать объект. Но кого это волновало? Мартин попытался встать на ноги. Он, спотыкаясь, продолжал двигаться вперед – пока снова не уперся в забор из проволочной сетки.
Черт возьми, он потерял ориентацию при падении и снова побежал назад!
Он обернулся.
Прочь от этого жалкого забора!
Ему нужно сбежать! Он должен рассказать миру, что здесь произошло!
И ему нужно вернуться к своей семье...
Его нога снова попала во что-то мягкое, но это его не остановило. Он пошел дальше – и через несколько шагов снова наткнулся на забор.
Паника, которая до сих пор стойко сдерживалась, теперь обрушилась на него, как буря. Сердце Мартина колотилось в горле, и он дрожал всем телом. Он хотел закричать, но из его горла вырвался только тонкий писк. Снова повернувшись, он обнаружил, что его рука цепляется за забор.
Он больше не мог его отпустить.
С решимостью отчаявшегося Мартин попытался вырваться, и в своем безумии он, возможно, тоже был бы не против, если бы в процессе оторвал себе пальцы; но он был слишком слаб, и большая часть его тела больше ему не подчинялась.
Наконец, он взял свою левую, все еще функционирующую руку на помощь, чтобы разжать пальцы правой руки. Он задавался вопросом, было ли его состояние временным или он останется калекой на всю оставшуюся жизнь?
Наконец, освободив руку, он рухнул на землю, не в силах подняться. Он продолжал переползать от забора к забору бесчисленное количество раз, пока не перестал передвигаться.
Ну, вот... Это конец, - подумал он.


Когда небо посветлело, Мартин был близок к безумию.
Он несколько часов пролежал на траве в полном сознании, не в силах пошевелиться и ничего не видя. И, как будто это было уже недостаточно ужасно, что-то забралось ему в штанину. И поднималось все выше и выше. В какой-то момент, начиная с середины бедра, оно перестало двигаться, и Мартин уже начал питать надежду, что это была просто ужасная галлюцинация.
Исчезновение тьмы не принесло хороших новостей. Мартин понял, что все еще находится на территории Фермы Трупов. Забор, который он с таким трудом перелез, был не внешним ограждением, а границей одного из многочисленных "участков для трупов".
Мартин лежал на боку. Он все еще мог дышать и двигать глазами, больше он ничего не мог.
Примерно в метре от него лежало тело женщины.
По крайней мере, Мартин сделал вывод из цветочного платья, что это была женщина. Кто-то содрал с нее кожу. Зеленоватое мясо кишело желто-черными гусеницами.
Мартин закрыл глаза. Он попытался представить свою жену, сына и дочь. Он представил, как десятки полицейских патрулей уже разыскивают его.
Странное ощущение в ноге вырвало его из мыслей: снова началось ползание.
Мартин представил, как он вскакивает, кричит, вытряхивает жука – или что–то еще - из штанины и теребит его. Но большего, чем он мог почувствовать, он и представить себе не мог.
Затем он услышал позади себя шаги и голос:
- В конце концов, их не существует...
- Мы все еще могли бы поменять их местами прямо сейчас, - сказал другой голос.
А потом был еще третий голос, который явно принадлежал Верку:
- Вы с ума сошли? Грандингер и Воссен в этот момент совершенно официально лежат в холодильнике, как сгоревшие в дорожно-транспортном происшествии. Мы больше ничего с этим не делаем! Сегодня днем, после вскрытия, я подпишу документы, выскажу соболезнования семьям, а затем вы сможете похоронить их обоих.
Еще больше шагов.
- Тогда мы его тоже должны отнести к Серафимови...
- Нет, - сказал Верк. - Он может остаться здесь. Уже слишком поздно его перемещать, он ведь уже мертв, а часы идут.
Я не умер! - закричал Мартин. Но он кричал это только в своем воображении.
Шаги удалялись, ползание оставалось.
Теперь Мартин вспомнил, что Серафимович был ключевым свидетелем на суде над вдохновителями русской мафии. Однако он исчез незадолго до допроса в суде. Совершенно очевидно, что этa Ферма Трупов былa здесь гораздо большим, чем казалось внешне, что также объясняет, почему Верк и его соратники не уклонялись даже от убийства, чтобы поддерживать работу.
Но кому он должен был все это рассказать?
В какой-то момент покалывание дошло до нижней части живота, а чуть позже и до головки Мартина.
Нет, что угодно, только не это, - подумал он еще до того, как почувствовал острую боль в уретре. После этого все затихло, но Мартин представил, как его рвет океаном от отвращения.
К настоящему времени на трупе женщины поселились сотни мух, и некоторые из них также посетили Мартина. Они летели к его глазам относительно целеустремленно, но, поскольку он все еще контролировал их, он мог достаточно безопасно отпугнуть паразитов, моргая.


Ближе к вечеру его веки становились все более тяжелыми, и Мартин задавался вопросом, как долго, по его мнению, продлится смерть.
Или, возможно, смерть была не чем иным, как распадом тела в полном сознании? Какой Бог придумал такой ад?


Вечером Мартин наблюдал закат. Он был так красив, что ему больше всего хотелось плакать.
Когда первая муха начала откладывать яйца на его парализованный правый глаз, мир исчез под белой пеленой.