«Повар» Джон Айса

Голый череп ухмыляется ему. Белый, с несколькими пятнами, лишенный какой-либо мякоти. Выставленный на серебряном подносе. Пар поднимается с недавно отваренной кости.
Он встает, расстегивает молнию на брюках и достает напрягшийся член. Берется, вставив пальцы в пустые глазницы, приподнимает череп так, чтобы нижняя челюсть отвисла и вставляет стояк между зубами.
Там нет ничего, что он мог бы почувствовать. Ни влаги, ни языка, даже губ или щек. Никто не облизывает, не сосет. Но он держит глаза закрытыми, одна рука держит член, вторая на затылке черепа, и позволяет в мыслях возникнуть определенному образу.
Повар кончает.

Рагу булькает в котле. Запах мяса и специй наполняет кухню. Шаги по толстым доскам пола. Половник размешивает десять литров кипящего густого бульона. В него погружается деревянная ложка.
Чмоканье дегустатора. Фыркающее хлюпанье, ложка откладывается в сторону. Добавляются и перемешиваются специи. Новая проба. На этот раз в звуке слышатся нотки удовлетворения. Топают сапоги. Достаются подготовленные инструменты. Снимается с крючка испачканный, лоснящийся от грязи поварской фартук. Грубые руки завязывают его за спиной массивного тела. При этом движения попадают в ритм песни, звучащей с изношенной кассеты, которая крутится в старом кассетном радиоприемнике. Песня Пэтси Клайн: "Back in Babies Arms".
Повар берет небольшой топор, проверяет лезвие большим пальцем на остроту. Капает кровь. Приятно знать, что рабочая утварь безупречна.
Удовлетворенный, он отворачивается к изношенному самодельному кухонному островку в центре комнаты.
На нем молодая обнаженная женщина, с широко раскрытыми глазами, связанная и с кляпом во рту. Размазанная слезами тушь оставила следы на ее щеках, взгляд, полный паники, устремлен на повара. Она кричит в кляп.
Грубыми руками он ощупывает тело. Щиплет то здесь, то там, проверяет упругость кожи, мяса. Мнет грудь. Отлично! Удовлетворенный, он крутит рукоятку. Цепи вокруг ее лодыжек натягиваются, широко раздвигая ноги.
Он поднимает топор. Делает паузу. Задумчиво осматривает бедра, влагалище. Обходя вокруг, смотрит на живот, грудь, внимательно осматривает глаза, нос, лицо в целом.
Какая же она все-таки привлекательная. Безупречная, упругая кожа. Бледная, без родинок. Идеально очерченное лицо, украшенное ноткой несовершенства, которая превращает привлекательность в красоту. Светлые, серо-голубые глаза. Черные, как вороново крыло, длинные волосы. Грудь упругая и теплая, заполняет сложенную ладонь. Ареолы и соски темные, цвета клубники, покрытой молочно-шоколадной глазурью.
Он водит пальцем ей во рту, ощупывает зубы. Все на месте. Ровные, жемчужно-белые. Чудесно, какая удача.
Повар буквально поедает ее глазами. И это невероятно аппетитное зрелище. О да, судя по тому, как она выглядит, это уже половина дела. Если бы он знал, что это такое, он был бы в восторге.
В ее взгляде страх и растерянность. Под влиянием момента он швыряет топор в настенную полку. Склянки со специями летят в разные стороны. Она вздрагивает, скулит. Он карикатурно подражает ей, смеется. У него есть идея, которая требует определенной подготовки. Он роется в коробке с лекарствами, которые накапливаются с течением времени, пока не находит то, что ищет.
"Пантолок". Блокатор желудочной кислоты. Маленькие эллиптические таблетки. На всякий случай он выдавливает из упаковки сразу недельную норму и скармливает ей. Требуется всего лишь легкая пощечина, чтобы лекарство было проглочено добровольно.
Он берет мокрое полотенце и начинает обтирать ее. Из динамиков гремит "Flowers on the Wall" группы The Satler Brothers.
Он вытирает ее тело с головы до ног, очень тщательно и, одновременно, получая от этого удовольствие. В грязных, засаленных штанах растет внушительная выпуклость, когда он массирует и растирает груди, пока кожа на них не краснеет, а затвердевшие соски не начинают торчать. Он проходится полотенцем по плоскому животу, приближаясь к лобку.
Эти женщины из города такие трепетные, чувственные, умиротворяющие, они так страстно реагируют на прикосновение его мозолистых подушечек пальцев.
Может быть, когда-нибудь ему удастся сохранить одну такую, чтобы получить от нее потомство? Это были бы красивые дети, свежая кровь, которая безусловно, пошла бы на пользу.
А проводить ночи с таким великолепным телом было бы замечательно.
Ох. Какие странные мечты.
Он переходит к пальцам ног, скользит вверх по голеням, протирает колени и сгибы ног и начинает усердно тереть внутреннюю часть бедер, поднимаясь, пока не достигает влагалища. Он испытывает желание лизнуть ее там, намазать маслом.
Повар – так его называют за то, что он делает - счастлив, что изменил свои планы в последний момент. Это будет шедевр. Вдохновленное рецептом, который он прочитал в книге, тем не менее, это будет его собственное произведение. Она станет венцом его творения!
Он откладывает полотенце в сторону и раздвигает половые губы, пока не обнажается розовая внутренняя часть. Она пытается отбиться от него, но связанной, мало что может сделать. И даже если бы могла приложить все свои силы, она была бы не более, чем новорожденным котенком по сравнению с ним. Повар – настоящий гигант, состоящий из сплошных мускулов.
Он втискивается в расщелину, борясь с сухим сопротивлением и, наконец, использует масло, чтобы проложить путь. Он вонзается в нее, прерывисто, ритмично, сосредоточенно, с почти безразличным терпением, пока физическое предательство, чисто биологическая реакция на манипуляцию, не становится очевидной.
Когда на нее накатывает оргазм, она судорожно изгибается и дрожит, но он не отпускает ее. Он продолжает. Повторно смазывает руку маслом и поочередно засовывает пальцы то во влагалище, то в задний проход.
В течение, казалось бы, вечности он заставляет ее таким образом достигать кульминацию за кульминацией, доводя до серии множественных оргазмов, пока она не плачет и не трясется от болезненного истощения, вся обливаясь потом. В воздухе витает резкий запах огромного количества женских гормонов.
Он нюхает и пробует на вкус соки ее тела, глубоко и с наслаждением вздыхает. Его передергивает. На промежности появляется темное пятно, которое быстро увеличивается и, смешанное с "Baby Love" от The Supremes, распространяется вниз по ногам.
Тот факт, что он не только с наслаждением кончает ошеломляющим количеством спермы, но и в процессе мочится прямо в штаны, опорожняя мочевой пузырь, его не смущает. Совсем наоборот, это только радует его. Какая женщина способна настолько очаровать его, что он теряет представление о том, что извергается из кончика его члена? Пах и бедра промокли насквозь.
Он получил то, что хотел. Из-за активного выброса гормонов, ее мясо приобрело особый насыщенный вкус. Если бы он был знатоком изысканных выражений, то назвал бы это вишенкой на торте.
С покосившейся самодельной полки он снимает странное приспособление со шлангом: древний ручной насос. Наполняет его водой и без лишних слов вставляет ей в анус патрубок резинового шланга. Вставка дает ему еще один жесткий, почти болезненный удар по мокрым от холода штанам.
Это вызывает у него еще один стояк, который почти болезненно упирается в мокрые холодные штаны.
Глаза женщины становятся огромными, и она визжит в кляп, когда он начинает качать. Вода с силой устремляется вверх по прямой кишке, вымывая то, что ожидает выведения из организма.
Полдюжины поршневых движений спустя брюшная стенка выгибается вверх, выпячивая живот, как будто красавица была благословлена "булочкой в ее духовке".
Ах, представив эти груди набухшими от молока, он снова кончает.
Повар вытягивает из нее конец шланга, в результате чего из нее прыскает тонкая струйка. Он прижимает плоскую ладонь к ее животу, содрогаясь от наслаждения, ощущая гладкую, теплую кожу. Под звуки мелодии Фрэнка Миллса "Music Box Dancer" извергается поток коричневой жижи с ошметками и комками в сопровождении громких, влажных пукающих звуков. Сила напора забрызгивает внутреннюю поверхность бедер.
Мешанина выплескивается, брызги летят до самой стены, грязное пятно на которой говорит о том, что она часто подвергается подобной бомбардировке.
Он находит такие фонтаны забавными, и в такие моменты мечтает о партнере, который мог бы разделить с ним удовольствие.
Нутряной бульон скользит, размазывается, шлепается вниз, какая-то часть попадает в ведро, которое стоит здесь специально для этой цели.
Повар повторяет процесс несколько раз, четыре - хорошее число.
Он давит так сильно, что часть ее ануса выпирает наружу. Он благоговейно кладет ладонь на волнистую поверхность мясной трубки, поглаживает ее и аккуратно вставляет обратно туда, где она должна быть.
Отходы сменяются прозрачной жидкостью, вытекающей из воющей в кляп женщины. Выглядит неплохо.
Повар издает громкую гортанную команду. Слышатся шаркающие шаги и на кухню входит горбатая фигура в грязном комбинезоне. Лицо обезображено наследственными дефектами, тело все перекошено и деформировано. Тощий мужчина – а это скорее всего, именно он - выглядит так, будто акушер переусердствовал с щипцами во время родов. Дюжину раз.
Гигантский повар рычит приказ. Звуки непонятны, но явно образуют слова. С искаженной бесформенной головы горбуна из-под тонких растрепанных волос на великана вопросительно смотрят криво расположенные глаза. Повар терпеливо повторяет свою команду.
Кривой - хороший парень. Полезный, легкий в обращении, хоть и тугодум. Он подходит к пятну на стене и старательно опускается на колени, которыe выворачиваются в обратную сторону. Повернув голову под углом, он косится между широко расставленными ногами женщины и широко улыбается, скаля редкие зубы при виде мокрой расщелины. Он с энтузиазмом начинает тереть когтистой атрофированной рукой в промежности, которая быстро выпирает.
Не отводя взгляда от зияющей вагины, он дергает перекошенную ширинку на брюках. Извлекает твердый член, который больше похож на желтую морковку, чем на человеческий пенис.
Она с усилием поднимает голову и издает визг, который звучит скорее возмущенно, чем испуганно. Гребаный выродок, дебильный ублюдок-мутант из захолустья - вот как кратко можно выразить смысл ее иступленных приглушенных кляпом криков.
Мутант теребит и трет свой странный нарост, пока тот немного не набухает – от чего его перекашивает еще сильнее - и, наконец, прыскает водянистыми каплями. При этом он прерывисто кричит хриплым голосом.
Повар смеется, отфыркиваясь и смаргивая слезы, пока делает ей еще одну клизму. Струя брызжет, как из пожарного шланга, в лицо посторгазмически трясущемуся коленопреклоненному, прямо в открытый рот. Тот пьет, с удовольствием облизывая губы.
Короткий, тихий обмен словами, затем деформированный человек встает на ноги и ковыляет прочь. Повар начинает приготовления. Нарезает морковь и лук-порей, смазывает маслом кукурузные початки, моет помидоры черри, готовит соус, добавляет специи. Он действует планомерно и сосредоточенно, пока все не оказывается на своих местах.
Гигант убирает кляп, пронзительные крики и завывающие мольбы нисколько его не раздражают. Он раздвигает ее челюсть с помощью расширительного зажима и фиксирует в болезненном положении. Быстрыми движениями крепит к столу винтовой зажим и вставляет в него ее голову.
Повар кладет девушке в рот помидор черри и наблюдает за реакцией. Ошеломление, попытка укусить, конвульсивные рывки от рвотного рефлекса... Но в конце концов помидор проглатывается целиком.
Явно довольный, он меняет положение ног девушки, сгибает их, натягивая цепи. Таким образом, чтобы она была надежно зафиксирована, неподвижна и легко доступна. Набивает ей рот помидорами черри, позволяя трудиться над ними, а сам начинает осторожно заталкивать ей в задницу один плод за другим.
Каждый раз, когда один из них исчезает, не лопнув, повар радостно хихикает. Он тщательно изучил эту процедуру в кулинарной книге. На самом деле, если он правильно понял, речь там шла о рыбе или угрях. И было что-то еще связанное с моллюсками, которых нужно было вскрывать. Очень запутанно. Он не совсем понял, как и где именно они потом должны были использоваться. Однако, в конце концов, это не имеет значения. Рецепт и без них был отличным.
Это занимает некоторое время, но в какой-то момент все содержимое большой миски оказывается в ней. Отлично. В результате получается замечательная колбаса из кишечника, плотно начиненная овощами. Такие вещи всегда хорошо выглядят; впечатляет, когда они лежат на тарелке нарезанные ломтиками, и имеют изысканный вкус, если были должным образом приправлены.
Она проворно поглощает и сзади, и спереди. Не то, чтобы у нее был выбор.
Катастрофа происходит, когда он заливает все соусом. С силой взрыва значительная часть содержимого снова выплескивается наружу. С изношенной ленты доносится голос Эйприл Марч, поющий "Chick Habit".
Мелко нарезанный чесночный крем, помидоры, частично раздавленные - все это выстреливает ему на грудь, капает на пол.
Повар замирает. Это было неожиданно.
Ее тело дрожит, она издает скулящие звуки. От испуга выпускает струю мочи.
Повар понимает, что это его ошибка. Он забыл принять во внимание давление, с которым кишечник пытается вывести что-то из организма. Очень сложно контролировать что-то подобное в определенный момент.
Но тем не менее. Еда не знает, что нужно вести себя прилично! Он шлепает ее по заднице ладонью, с растопыренными пальцами. Изо всех сил. Она реагирует воплем. Он бьет ей между ног. Вопль переходит в истерические визги. Кажется, восьми ударов будет достаточно. Это его любимое число.
На каждой руке у него по два больших пальца, по одному указательному и среднему. Ладонь, с обращенными друг к другу пальцами, напоминает ковш экскаватора. Это обеспечивает отличный захват. И дает вместе число восемь - идеальное число.
Из-за ударов она стала ярко-красной и опухшей внизу. Возможно, это даже не лишено интереса: здесь гормональная приправа будет иметь альтернативный вкус. В конце концов, ошибка тоже в итоге идет на пользу. Ведь даже в пословице говорится: у всех вещей есть две стороны, положительная и отрицательная, и нельзя получить одну без другой.
Вставив кляп в рот девушки, он медленно и сосредоточенно начинает наполнять ее заново. Достигнув критической точки, повар тащится к коробке с инструментами и степлером сшивает ей анус. Она вопит в кляп изо всех сил, которые только могут выдать ее легкие.
Сопровождается все это песней Джимми Кроче "I got a Name".
Ее визг оглушителен, несмотря на то, что приглушается тканью. Скоба врезается в плоть, разрывая ее и оставляя на теле две кровавые борозды, отчего отверстие становится перекрыто не так плотно, как он рассчитывал. Возможно, лучшим решением будут крюки.
Под ее истошные крики он вгоняет острые крючья и остается доволен. Теперь она не сможет даже пернуть, пока он этого не позволит.
С помощью масла и воды он проталкивает полдюжины мелкой нарезанных морковок вниз по горлу. Ждет. Прямая кишка держится плотно, замечательно.
Он вытаскивает крюки из ануса и ректально вводит изрядную порцию свеклы, также поделенной на части. Затем сталь возвращается в плоть, и "задние ворота" снова закрываются.
С картофелем сложнее, но он должен быть там. Обязательно! Невозможно даже представить, что можно отказаться от любимой еды.
Повар трудится над ней, пока она, наконец, не оказывается перед ним на столе, до отказа набитая и замаринованная. Заполненная до краев, без желудочной кислоты, которая могла бы уничтожить произведение искусства в ее кишечнике.
Ее сопло растянуто и кровоточит. Из всех отверстий в теле торчат початки кукурузы, закрепленные кулинарной нитью и крюками, вогнанными в плоть, чтобы они случайно не выскользнули из нее. Два отверстия внизу находятся под большой угрозой. Там всего лишь тонкая стенка, разделяющая кишечник и влагалище. И сейчас она сильно растянута...
Кукуруза служит в качестве пробки, для украшения и придания аромата. Она довольно универсальна, и повар с удовольствием ее использует.
В любом случае, девушка этого практически не осознает. Она находится в состоянии тяжелого шока.
Повар выходит из кухни через самодельную распашную дверь. Он ужасно гордится этим нововведением. Несколько мгновений спустя возвращается с примитивными носилками на колесиках, давным-давно украденными из больницы. На них огромный противень для запекания. Он аккуратно натирает его сливочным и растительным маслом, обильно посыпает сверху измельченный луком, луковыми кольцами и чесноком.
Он чистит и нарезает несколько килограммов картофеля, выкладывает его на противень. Добавляет приправу.
Повар ослабляет кандалы ровно настолько, насколько это необходимо, чтобы перенести их на листовой металл. Мощная нестандартная конструкция имеет собственные приспособления для крепления цепей. Предосторожность, которая кажется излишней, учитывая ее состояние, но никогда не знаешь наверняка. Раньше уже случались странные происшествия.
Довольно бурча и неуклюже топая, пытаясь попасть в такт музыкального ритма - Stealers Wheel, "Stuck in the Middle with you" – он катит женщину через распашные двери в комнату, выложенную камнем.
Ах, какая это была тяжелая работа – возвести эту пристройку, прочную и жаростойкую. Раздобыть каменные плиты для огнеупорной облицовки. В центре - монументальная печь, занимающая добрую половину площади. С одной стороны навалена куча дров, и повар, оставив носилки в стороне, аккуратно укладывает поленья в печку. Одно за другим он подпитывает жадное пламя, пока температура не становится в точности такой, чтобы соответствовать его требованиям.
Затем пододвигает носилки.
Звучит "The Green Leaves of Summer" Ника Перито. Песня, которая на самом деле беспокоит его, но он понятия не имеет, как удалить ее с записи. Поэтому вынужден слушать ее снова и снова.
Кочергой повар открывает откидную створку на той же высоте, что и носилки, и рывком заталкивает противень в духовку.
Девушка только начинает осознавать происходящее с ней. Она будет запекаться здесь некоторое время, а ему еще предстоит много работы, чтобы сделать все идеально.


Дегустация густого бульона, который несколько часов томился в котле, приводит его в восторг.
Повар снимает пузатую кастрюлю с огня, отставляет ее в сторону. Устанавливает над огнем решетку, разогревает на ней несколько сковородок и вок.
Он снимает с крюка в кладовой молодого парня, раздетого, связанного, с кляпом во рту. Бросает его на кухонный остров и хватает топорик.
Стоп. Нужно ненадолго остановиться. Пора перевернуть кассету. На второй стороне есть песни, которые он услышал совсем недавно совершенно случайно. Они непривычно шумные, но в их ритме что-то есть. И для того, что он собирается сделать, они кажутся весьма уместными. Звучит Rammstein - "Engel". Отдельные моменты композиции приглашают повара присоединиться свистом, и поэтому он выглядит довольно бодрым и веселым, когда, насвистывая, начинает рубить топором свежее мясо.
Парень выпускает в кляп какофонию неописуемых звуков, в то время, как повар вонзает лезвие в бедро, пока нога не отделится. Острым ножом он отрезает от мяса узкие полоски, которые бросает в одну из сковородок. Они шипят, обжариваясь, и исходя паром. Готовятся для гешнецельта.
Не понимая смысла текста, он находит "Mein Teil" Rammstein идеально подходящей к процессу отсечения гениталий. Не то чтобы эта часть была особенно вкусной. Жесткая, губчатая плоть. Но это часть традиции. Поэтому...
Пенис и яички засовываются жертве в горло вместо кляпа. На вкус это никак не повлияет, но обычаи следует уважать.
Из мяса на животе повар получает несколько нежных шницелей. Не слишком твердых, достаточно жирных, чтобы сохранить сочность при обжарке. Он окунает их в специальную панировку прежде, чем положить в сковороду и заставить щебетать в масле.
Чудесный аромат наполняет кухню.
Роб Зомби – "Dragula". Повар метр за метром вытягивает из вспоротого живота петли кишечника; они с мокрыми звуками соскальзывают в ведро. Юноша все еще жив. Поразительно, сколько повреждений может выдержать тело, прежде чем сдаться. Если бы он сейчас засунул эту штуковину обратно, у парня действительно был бы шанс выжить. Это повар выяснил с течением времени путем экспериментов.
В принципе, кишки можно использовать для всевозможных полезных вещей, в том числе в качестве тетивы для одного специального охотничьего лука. Но сегодня эта дрянь станет кормом для собак. В запасе еще достаточно, а хранить больше, чем нужно, не имеет смысла.
Роб Зомби – "Teenage Nosferatu Pussy" подпевает ему в то время, как он поворачивает мясо ног через мясорубку. Это будет мясной рулет, фаршированный вареным яйцом.
Под мелодию "The Poet and the Pendelum" - Nightwish повар отделяет голову от туловища, снимает скальп и взламывает череп, чтобы добраться до мозга. Он превратит его в пюре, чтобы создать особый вид мороженого на десерт.
Повар полностью удовлетворен. С мальчишкой удалось быстро разобраться. Конечно, с ним было гораздо менее интересно, чем с девушкой, поэтому повар быстро убирает со стола. Из того, что осталось, он заморозит несколько стейков для дальнейшего использования, возможно, несколько кусков подкоптит.
Собакам тоже достанется вдоволь.
Кости отправляются на хранение. Они полезны и универсальны, и не только как ингредиент для супа. Начиная с мебели и различных простых инструментов, их можно использовать для изготовления украшений и множества других вещей.


Пора менять кассету. Десерт получается лучше всего, когда готовится под очень специфическую музыку. Повар - гордый обладатель небольшой коллекции аудиокассет, но иногда у него складывается впечатление, что в мире гораздо больше музыки, чем та, что попадает в его распоряжение случайным образом. И редкие, нерешительные поездки в город подтверждают это.
Приготовление десерта – весьма трудоемкий процесс, требующий бесчисленного количества трав, фруктов, шоколада и специй, которые они всегда запасают, когда отправляются к горожанам.
Те всегда рады копченым колбасам и бекону, различным безделушкам из костей и других отходов, которые они производят специально для таких выездов. Люди дают им за них деньги на покупку действительно полезных вещей. Сахара, муки, риса и прочего, чем они загружают грузовик до отказа.


Повар делает глоток еще теплой крови девушки. Это возбуждает его, у него встает, и он дрочит, кончая на кухонный островок.
Сперма входит в состав ингредиентов десерта, который на самом деле представляет собой комбинацию нескольких сладких блюд. Тонкость, которую другие не могут как следует оценить. Впрочем, неважно.
Мозги со льдом и малиной, взбитые с ванильным кремом. Гениальная композиция, придуманная лично им. К сожалению, десерты в кулинарной книге особо не рассматриваются, хотя и пользуются особой популярностью.
Pink Floyd – "Shine on you crazy Diamond". Довольно странная музыка, которая вызывает у других головную боль и даже побуждает к агрессии. Но прекрасно подходит для замеса теста, нарезки яблок и приготовления начинки.
Время летит незаметно, альбом заканчивается, и вот, наконец-то, в водовороте звуков трубы он добирается до мозга. Самой важной части всего этого.
Перед этим повар еще раз заглядывает в духовку, выдвигает противень, переворачивает клубни картофеля, ощипывает и поливает девушку, кожица которой уже становится хрустящей. Он снимает цепи и прилагает усилия, чтобы перевернуть тело, пока спина не сгорела.
Ему придется поторопиться. Мозговое вещество нужно обрабатывать быстро. Оно должно оставаться прохладным, отдельные ингредиенты нужно очень тщательно измельчить. Чтобы переложить блюдо в посуду тоже требуется определенная ловкость. Допустимый промежуток времени для завершения обработки - одна песня. Значит работать следует оперативно. Создание вкусного малинового мороженого из мозга - это искусство. Ему потребовались годы, чтобы в совершенстве овладеть им, и на этот раз успех важнее, чем когда-либо.
Повар критически осматривает то, что он приготовил. Все ли на месте? Находится ли он в нужном месте для слепого доступа? Не помешает ли ему что-нибудь двигаться и поворачиваться в той зоне, которую он для себя выбрал? Убеждается, что пол чистый и нескользкий. Проверяет, есть ли место в холодильнике.
Все выглядит замечательно. Повар делает несколько глубоких вдохов, разогревает суставы. Готов. Пора включать кассету.
Три, два, один, пуск.
Звучит Iron Butterfly - "In A Gadda Da Vida".


Все они там, все до единого. Никто из членов семьи не осмелился бы остаться в стороне именно сегодня. Это было бы оскорблением, за которым последует только одно наказание: собаки.
Чтобы отпраздновать этот день, братья и сестры вычистили и отмыли дом от подвала до крыши на четвереньках, чтобы удалить по случаю неприятные следы фекалий и остатков пищи. Обычно к этому относятся довольно спокойно, только на этот раз за грязь пощады не будет.
Даже трехгрудая Иф, у которой сиськи вместо мозгов - как шутит мама - воздерживается от поиска предлога, чтобы ничего не делать. Вот в чем она действительно хороша: лежать и отдавать приказы, а потом убедительно объяснять, что всю работу сделала сама.
В гостиной накрыт огромный стол. Лучшая посуда расставлена в идеальной симметрии и отполирована до зеркального блеска.
С абажуров почистили пыль, и папа даже снова прошелся по ним лезвием бритвы, чтобы удалить волоски, до которых никому не было дела. Костяной трон вычищен, коллекция пенисов красиво расставлена. Члены поблескивают, отполированные Иф. В этом ей равных нет.
В течении последних нескольких недель Па и Джуниор с любовью снова отбелили старые пожелтевшие кости или вовсе заменили на новые. Трон выглядит так же, как и в первый день. Обивка заново набита и такая мягкая, какой не была уже много лет.
Кто-то - повар понятия не имеет кто - даже вымыл окна. Свет, пробивающийся сквозь густые деревья леса к дому, теперь беспрепятственно проникает внутрь. Лучи падают на пол, создавая яркие полоски, которые придают комнате праздничное настроение.
Младенцев заставили замолчать с помощью нескольких капель самогона. Все одеты в свои лучшие одежды, свет свечей придает всему достойную и торжественную атмосферу. Взволнованный повар нервно ожидает у двери, чтобы начать подавать.
Он надеется, что график будет соблюдаться, это важно. Немного опоздай, и точка совершенства будет потеряна. Но пока все выглядит неплохо.
Отец с грохотом скатывает по ступенькам инвалидную коляску. Как раз вовремя.
Ну наконец-то. Появляется он.
Дедушку спускают по лестнице двое сыновей, которые сами уже старики, и его принимает внук, отец повара.
Глава клана празднует столетие. Единственный случай в истории семьи на сегодняшний день. Ко всеобщему изумлению, он проснулся сегодня рано с утренним стояком. Неудивительно, что прилагаются такие усилия. Кто знает, когда это случится снова. Что особенно примечательно, так это то, что человек, которого все могут называть просто дедушкой, совершенно не подвержен психическим расстройствам.
Он держит клан под контролем с помощью проницательного взгляда и четких инструкций, и не делает никаких попыток присоединиться к предкам.
Его сажают в кресло и везут через большие комнаты, где вся семья стоит вдоль стен и окон и аплодирует.
Повар тронут. Как приятно быть частью такого клана, который, когда это необходимо, держится вместе, как единое целое. Этого не меняют даже дикие ссоры: в решающие моменты они стоят вместе, как стена, против всего, что может представлять угрозу.
Дедушку снова поднимают из инвалидной коляски. Глава клана занимает место на костяном троне, и, когда он опускается на подушку и устраивается в мягком кресле, на лице сурового господина заметен легкий след улыбки.
С возрастом он стал мягче. Скупым жестом патриарх приглашает семью к столу.
Вот и настал час повара, и под аплодисменты и благожелательные кивки главы клана он начинает подавать творения мастера, приготовленные с любовью.
Мясо просто идеально.