«Глубинка» Р.Ф. Блэкстоун

Не оглядывайся! Продолжай бежать! Остановишься, и ты труп!
Эти три мысли гремели в ее голове, пока ее ноги молотили по покрытой пылью и грязью дороге. Воздух разрезался каждым движением ее рук, а глаза щипало от жары и недостатка воды.
Нони Стивенс не знала, как долго она уже бежит. Вначале это была одна из немногих мыслей, которая заставляла ее двигаться, считая часы и дни. А сейчас? Это было бессмысленное отвлечение, то же самое, что размышлять, существует ли еще интернет.
Позади нее улюлюканье и вой стали громче. Они все еще преследовали ее!
Ее нога ударилась о длинный мертвый корень дерева, и Нони споткнулась. Она не упала, это было бы для нее смертью. Но неудача стоила ей ценного расстояния.
Идиотка!
Она проклинала себя, пока ее ноги пытались найти тот же темп, ей становилось все труднее и труднее поддерживать тот же темп, что и в школе, до того, как свет померк, а затем и вовсе погас. Тогда бóльшую часть времени Нони тратила на тренировки для гонок, но после того, как тьма охватила планету, она сосредоточилась только на выживании. Как она могла не увидеть корень? Это была непростительная ошибка.
- Эй! - крикнул один из грубых голосов. - Куда делся такой хороший кусок мяса, как ты?
Вопрос был встречен еще бóльшим количеством криков и воплей. Казалось, что там было десять психов, наслаждающихся своей охотой. Но, скорее всего, было больше ублюдков, наверное, двадцать. Любое число меньше десяти было несбыточной мечтой. Каннибалы были цепкими, сосредоточившись на свежем мясе. Только благодаря чистой удаче Нони смогла сбежать от них, она решила, что еще час или около того в их лагере, и она станет следующим блюдом в меню.
Другой голос присоединился:
- Возвращайся! Не нужно бежать от нас, мы кучка уважаемых парней! Мы знаем, как правильно обращаться с дамами.
Этот голос звучал моложе и более благородно, чем первый. Вероятно, этот пришел из города, поддался истерии и присоединился к Каннибалам. Для некоторых лучше быть хищником, чем добычей.
Нони покачала головой, затем нырнула под паутину. Опытный охотник построил свою ловушку между двумя эвкалиптами и проворачивал грандиозные дела. Но теперь, после этого его дом был разрушен так много раз. Убегающая женщина почувствовала укол жалости к пауку.
- Останься и играй! - начали скандировать несколько голосов. - Останься и играй! Останься и играй! Останься и играй!
С каждым припевом все больше и больше голосов ее преследователей сливались. Не потребовалось много времени, чтобы вся группа превратилась в одно громкое хоровое пение. Их голоса были немного не синхронны, и у каждого была своя мелодия, которую они использовали. Эффекта было достаточно, чтобы подстегнуть Нони вперед с новой силой.
Ее легкие кричали ей, чтобы она замедлилась и остановилась, каждый вдох был как огонь, который обжигал ее горло, ноздри и драгоценную ткань, которая поддерживала ее жизнь. Но она не могла, поэтому она и не сделала этого. Навык выживания женщины боролся сам с собой. Одна сторона хотела, чтобы она продолжала бежать, пока не сбежит с территории Каннибалов, а другая хотела, чтобы она остановилась и отдохнула. Это было ужасно, но напевное скандирование позади нее ясно дало понять, какая сторона собирается победить...
Вспышка яркого белого света поглотила зрение Нони. Казалось, что дюжина фонарей включилась одновременно и направлена прямо ей в глаза. Женщина инстинктивно вскинула руки, чтобы защитить себя, и ее шаг замедлился. Но она не остановилась. Только смерть могла позволить этому случиться.
- Эй! Береги себя! - проревел первый грубый голос.
Да, конечно, иди на хуй, - подумала она, а затем закричала, когда ее мир наклонился и превратился в ничто, кроме спиралей и мусора, насилующих ее чувства.
Неужели свет был всего лишь отвлечением, чтобы заманить ее в ловушку? Это был единственный вопрос, который возник у Нони Стивенс, когда она падала с холма. Ее падение ускорилось, и она почувствовала, как мертвые ветки, прутья, куски коры и бревна врезались в нее, царапая кожу и разрывая одежду. Ее лицо было задето камнями и гравием, когда она перестала катиться и проехала остаток пути вниз.
Ствол дерева грубо обнял ее, и ее ребра треснули, когда Нони врезалась в него. Удар выбил несколько давно мертвых ветвей, и они упали на нее. Она лежала там, ошеломленная, пытаясь сделать глубокие глотки воздуха. Она моргнула, пытаясь прояснить зрение.
Ее глаза жгло, заставляя женщину отряхивать и счищать пыль и кору с ее лица. Что-то мокрое и теплое заставило Нони остановиться, и она открыла глаза. Они мгновенно расширились, и она поборола крик, готовый вырваться изо рта.
Темно-красный цвет окрасил ее плоть и землю вокруг нее. Она осторожно села и посмотрела на свои руки, длинные кровавые впадины были поцарапаны и выдолблены на ее коже. Нони нерешительно потянулась к лицу и почувствовала рану на лбу, кровь уже начала застывать, и она почувствовала, как поднимаются желчь и тошнота. Ее тело вздымалось, и она обрызгала коричнево-красную землю.
- Куда, черт возьми, она делась?!
Она едва слышала, как один из голосов в отчаянии кричит.
Другой ответил:
- Ни малейшего понятия, но нам лучше найти ее побыстрее, иначе...
- Не заканчивай это чертово предложение! - проревел голос. - Я прекрасно знаю, что с нами случится, если мы вернемся пустыми... БЛЯДЬ! Мне нужно посрать.
- Тебе и мне, приятель, - раздался взрыв смеха от другого Каннибала.
Нони расслабилась и улыбнулась, они не видели, куда она упала. Деревья кружились, и она знала, что ей понадобится момент. По крайней мере, они были над ней и кричали, как банда идиотов.
Чертовы ублюдки, - подумала она, а затем начала кашлять, когда прогорклый вонючий запах атаковал ее пазухи.
Это напомнило ей о том, как после большой вечеринки их лагерь переполнялся, и этот запах экскрементов смешивался с теплым пивом и запахами оставшегося мяса. Она имела не очень-то отчетливое удовольствие знать этот запах еще в университете. Она чувствовала его по крайней мере четыре раза с тех пор, как погас свет, и каждый раз это были плохие новости. Это означало только одно. Воскресшие.
Нони Стивенс медленно использовала дерево, чтобы помочь себе подняться в положение стоя. Ей потребовалась минута или две, чтобы сделать это, и каждый раз, когда она тянула, ее тело сопротивлялось, и ей приходилось сдерживать себя, чтобы не закричать. Падение действительно нанесло ей вред, и если она сможет выбраться живой, то следующий дружелюбный форпост будет желанным зрелищем.
Ее руки схватились за грубую кору, и она использовала ствол, чтобы выровняться. Все это время над собой она слышала, как Каннибалы все еще шарили вокруг, пытаясь найти ее. Это заставило ее улыбнуться, и она поморщилась. Ее язык нашел рану вдоль шва ее губы, и она поняла, что прошлая неделя не была уж таким плохим кошмаром. Но жизнь теперь была такой. Бесконечный парад кошмарных дней и адских ночей с единственной целью - дожить до следующего, и следующего, и следующего. Это была не жизнь, но...
Ее нога глубоко погрузилась в гниющую грудную клетку туши кенгуру. Звук ботинка, медленно раздавливающего разжижающиеся органы, был громче, чем должен был быть, но в глубинке без звуков транспорта и генераторов звук разносился все дальше и громче.
Нони посмотрела вниз и ахнула, кенгуру уставился на нее, его большие душевные пустые глаза, казалось, умоляли ее о пощаде, а кончик языка свесился в сторону. Выражение было комичным и казалось неуместным. Глаза женщины проследили за гниющим, разлагающимся телом, и когда она нашла сумку, ей захотелось закричать, а затем убежать обратно к Каннибалам.
Маленький скелетик безвольно свисал из сумки. Он был меньше, чем она ожидала, и был самым жалким зрелищем, которое Нони когда-либо видела в своей жизни. Подняв глаза, она почувствовала, как теплые соленые слезы наворачиваются и начинают катиться по ее исцарапанным щекам. Она видела трагедии и ужасные вещи в глубинке: семьи, разорванные ордами Каннибалов, обезглавленные тела детей, оставленные жестокими плотоядными коалами, и поселения, захваченные Воскресшими. Все это и многое другое заставило ее зачерстветь, но вид сотен изуродованных, полусъеденных и разлагающихся кенгуру был больше, чем она могла вынести.
Она чувствовала, что тонет, и ей потребовались все силы, чтобы вырваться. Раздался чавкающий звук, и открытые ребра кенгуру треснули и разлетелись, когда она выдернула ногу. Звук разнесся по полю боя, и Нони захотелось упасть на колени и зарыдать.
- Эй! Дрочуны! - закричал голос позади нее. - Я вижу приз!
- Мясо снова в меню, парни! - крикнул кто-то другой, и снова раздались улюлюканье и вопли.
Нони едва слышала, как шаги трещат и раскалывают сухое дерево. Ее разум все еще пытался понять, что разорвало местных животных. Она была уверена, что это не люди. Это, должно быть, были монстры, которые бродили по глубинке, не плотоядные коалы, а те несчастные, которые...
- Уллю, уллю, уллю, уллю! - усмехнулся владелец руки, обхватившей ее ногу. - Куда ты идешь?
Нони улыбнулась, затем ударила головой в ухмыляющееся почти беззубое лицо. Она вздрогнула и застонала, почувствовав, как рана на ее лбу раскололась и хлынула свежая кровь. Каннибал рухнул на землю с тихим стоном, который затих, когда лицо мужчины поглотила гнилостная жидкость, скопившаяся в открытой полости. Женщина посмотрела вниз, а затем, не задумываясь, поставила ногу на затылок Каннибала и надавила. Пузырьки воздуха не заставили себя долго ждать, а затем исчезли из виду, когда тело ослабло.
- Черт возьми! - крикнул испуганный голос. - Она убила Сида! Ловите ее!
Нони быстро повернулась и выругалась себе под нос. Она потратила слишком много времени, вырубив одного слабого на вид придурка. Нельзя было терять времени, поскольку топот ног становился все громче и ближе. Погоня возобновилась, и у нее был только один путь.
В любое другое время Нони пробиралась бы наощупь через поле гниющих останков и скелетов, но с разъяренной толпой позади нее у нее не было времени. Ее ноги были длинными и помогали ей нестись через гнилостное месиво. Единственным недостатком было то, что она оставляла след, по которому Каннибалы могли легко идти. Это была единственная проблема, и неважно, как быстро она двигалась, как сильно она петляла и подпрыгивала на поле смерти, ее преследователи были прямо у нее на хвосте.
- Я не хочу умирать, - шептала она снова и снова, пока ее глаза искали что-нибудь, что она могла бы использовать в своих интересах.
Голод, обезвоживание или быть раздавленной валуном или деревом - все это были способы умереть, которым она была бы рада. Но быть оскверненной, изнасилованной, а затем съеденной - этого никогда не случится.
Рев и рычание напугали ее, когда она поскользнулась на покрытой личинками шкуре и рухнула на землю. Она хотела поднять глаза, но все рассказы, которые она слышала, говорили одно и то же: посмотри, и ты умрешь. Ее ноздри закрылись от самого сильного, самого отвратительного запаха смерти и дерьма, с которым она когда-либо сталкивалась, и ее рот открылся. Вокруг себя Нони могла слышать и чувствовать шатающееся присутствие самого опасного существа в глубинке.
Никто не знал, откуда появились Воскресшие или почему они бродят по сельской местности. Что выжившие знали, так это то, что не нужно много людей, чтобы уничтожить поселения и лагеря. Даже обученные бойцы не могли противостоять им, гниющим кучам движущейся плоти, которая не хотела ничего, кроме мяса живых. У этих монстров был голод, который никогда не будет утолен, и это означало, что никто не будет в безопасности.
Даже Каннибалы не были застрахованы от них. Все, что могла слышать Нони Стивенс, это разрывание плоти, пронзительные вопли и постоянное рычание и бормотание немертвых монстров. Небольшая группа Каннибалов наконец-то испытала то, что они готовили только они знали как долго. Их неистовые крики и мольбы о пощаде заставили прячущуюся женщину улыбнуться, и она устроилась, симфония боли была идеальным аккомпанементом, пока она отдыхала и планировала свой следующий шаг.


Ее раны заживали, не очень хорошо, но они заживали. Порез на ее лбу должен был оставить очень отвратительный шрам, который большинство мужчин назвали бы уродливым. Нони было все равно, пока она ходила и выживала, это было все, что имело для нее значение.
Прошло как минимум полтора дня с тех пор, как Воскресшие спасли ее, эта мысль заставила ее усмехнуться, прежде чем она почувствовала себя достаточно безопасно, чтобы выйти из своего укрытия из гниющей плоти кенгуру. В тот момент, когда она встала на ноги, воздух наполнился ее смехом, истерическим хохотом, который заставил всех птиц в округе взлететь, а более мелких животных убежать обратно в свои логова и норы. Вид, который ее встретил, был смешным и ужасающим одновременно.
У Каннибалов не было шансов. Это было достаточно очевидно, поскольку гниющие кенгуру теперь были покрыты, как и деревья, участки травы и кустарника, ярко-красной кровью. Даже в летнюю жару, под этим беспощадным австралийским солнцем кровь все еще была красной и жидкой, она еще не начала застывать и сохнуть. Единственной проблемой были мухи. Эти маленькие ублюдки, которые были единственной константой, они уже нашли свои места и уже были заняты поеданием испорченной плоти, спариванием и откладыванием своих крошечных яиц. Звук был оглушительным, и Нони пришлось прервать свою маленькую победу. Разорванные останки, туловища, головы и конечности - все, что осталось от ее похитителей, а затем и преследователей. Если бы не мухи, она бы осталась подольше и наслаждалась видом.
Теперь ее горло саднило, и она чувствовала пустоту в желудке, прошло некоторое время с тех пор, как она в последний раз ела или пила что-то, кроме мочи. Каннибалы давали ей только мочу для питания, поскольку еда была роскошью, которую они никогда не позволили бы куску мяса, ожидающему огня. Каким-то безумным образом она понимала их рассуждения и даже уважала их, хотя от этого осознания у нее заболел живот.
- Ой! Ты в порядке, дорогая? - голос мужчины нарушил ее благоговение.
Нони присела на корточки, готовая рвануть с дороги при виде чего-то странного, что в эти дни и век было обычным явлением.
- Эй, эй, эй! Успокойся, милая! Я не причиню тебе вреда!
Вот это будет день, - подумала Нони, щурясь от резкого солнечного света, заставляя свои глаза видеть сквозь тепловые лучи, поднимающиеся от дороги.
Трудно было разглядеть незнакомца, но он поднял обе руки в воздух, универсальный знак "Я не причиню тебе вреда". Прошло некоторое время с тех пор, как она видела это в последний раз, и она была поражена, что помнит, что это значит. Она медленно двинулась вперед, оставаясь в приседе, лучше быть в безопасности, чем умереть.
- Боже мой, - сказал мужчина с легким саркастическим смешком, - недоверчивый тип, не так ли?
Чем ближе Нони подходила к этому якобы дружелюбному человеку, тем больше она расслаблялась. Он был похож на кого-то из "Крокодила Данди": кожаный жилет, выцветшие рваные джинсы, то, что раньше было черной футболкой и старинной ковбойской шляпой. На каждом плече у него было по две седельные сумки, и он вел лошадь, нагруженную коробками и еще бóльшим количеством сумок. Он улыбнулся и приподнял шляпу, глядя на нее:
- Я - Брюс, и поставки - мой конек.
Смех Нони удивил ее, и она ахнула от громкого звука. Брюс рассмеялся и сделал шаг к ней:
- Давненько ты не издавала этот звук, а? Не вини себя, в последнее время не над чем смеяться. Если не считать этих плотоядных коал и Воскресших... - он слегка нахмурился. - Ты в порядке, дорогая? Похоже, ты была на войне.
- Остановись, - сказала она, ее голос звучал странно в ее ушах, как будто это был кто-то другой.
Она ругалась на Каннибалов, и это звучало как она. Теперь, хотя она была цивилизованной, ее голос был каким-то чужим.
Брюс остановился и поднял руки:
- Давненько ты не говорила, а?
- Достаточно.
Его взгляд охватил ее порезы, ссадины и покрытые струпьями раны, и он свистнул:
- Ты попала в передрягу. Несомненно, судя по твоему виду. Осторожно, эти места довольно опасны, - он указал на свою лошадь. - Старый Брюс, он видел то, чего не должна видеть ни одна лошадь.
- Твою лошадь тоже зовут Брюс? - это был не тот вопрос, который она хотела задать, но ее рот, казалось, сам собой открылся.
- Клянусь! Брюс и Брюс были вместе с тех пор, как все пошло наперекосяк, - он вытер лоб и посмотрел на солнце. - Оно действительно пылкое, - его глаза заметались и расширились при виде небольшой поляны, покрытой толстыми ветвями листьев эвкалипта. - Знаешь что! Как насчет того, чтобы присоединиться ко мне за прохладительным напитком? Бесплатно, заметь.
Мысль о еде заставила желудок Нони громко заурчать, и она смутилась:
- Зачем? Какая тебе от этого польза?
- Ну, - мужчина потер затылок, - я знаю, что ты не хочешь оскорбить мои чувства, так что я не буду расстраиваться. Но, просто чтобы тебе было комфортнее, мои родители воспитали меня хорошим и порядочным. Никогда не бью женщину и всегда предлагаю помощь, когда могу, - он опустил правую руку и протянул ей: - Ну что, начнем сначала? Да? Брюс, странствующий торговец. А ты?
- Нони, - ответила она, пожимая руку. - И спасибо за щедрое предложение. Могу я помочь?
Мужчина улыбнулся:
- Нет, я все сделаю сам. Я сам.
И с этими словами он повел лошадь на поляну и быстро разбил небольшой лагерь: костер не был нужен, так как у него уже было немного хлеба, было несколько термосов с водой или чем-то покрепче и два шатких складных сиденья для кемпинга. Он привязал лошадь к дереву и с нетерпением ждал гостя.
Нони вышла на поляну, и ее рот наполнился слюной при виде хлеба и термосов.
- Ты уверен?
- Спроси еще раз, и я могу обидеться, - сказал торговец с легким смешком, приглашая ее сесть. - А теперь, - сказал он, взяв другой, - что ты будешь? Воду или что-нибудь покрепче?
Нони не услышала его, она уже оторвала кусок от хлеба и начала его есть. Каждый укус делал ее сильнее и все было хорошо. Спустя четыре укуса она подняла глаза на мужчину, Брюс был поражен скоростью, с которой она ела.
- Извини, - сказала она, глядя на термосы, - вода была бы отличной.
- Что, черт возьми, с тобой случилось? - сказал Брюс, протягивая ей один из термосов. - Я не видел никого, кто выглядел бы таким избитым и в синяках, как ты. Должно быть, стоит рассказать историю... Это будет справедливой платой. История за столько еды и воды, сколько ты хочешь.
Нони рассмеялась и кивнула:
- Идет. Меня держала в плену банда Каннибалов примерно в сорока километрах отсюда. Тебе стоит избегать их, если ты ценишь свою шкуру.
- Нет, они оставляют меня в покое. Я приношу им немного грога из ближайшего поселения, и они оставляют меня в живых. У нас хорошая сделка.
- Не связывайся с ними, и они не связываются с тобой? Логично, - призналась Нони, когда ее губы ощутили первые капли драгоценной жидкости.
Брюс поднял руку:
- Успокойся, дорогая. Не хочу, чтобы ты утонула, - он наблюдал, как она замедлила глоток, пока не сделала следующий. - Вот и все. Так как ты от них ушла? Никогда не видел человека, которого ловят и отпускают, если ты понимаешь, о чем я?
Нони кивнула, закручивая крышку обратно:
- Я смогла обогнать тех двоих, которые вели меня на кухню, а потом просто побежала. Это все, что я делала последние пару дней. Черт, откуда ты взял пресную воду?
Торговец заговорщически постучал себя по носу:
- Торговая тайна, - он поднял другой термос: - Вот, выпей. Это откроет тебе глаза без проблем.
Нони взяла его и, прежде чем сделать глоток, оторвала еще один кусок хлеба и проглотила его.
- Спасибо, - сказала она, прежде чем сделать глоток из термоса.
Жидкость обожгла, когда она попала внутрь, и она закашлялась и захлебнулась.
Брюс рассмеялся, затем встал и пошел проверить свою лошадь:
- Я приготовил ее сам. Так что ты убежала, и что случилось потом? Ты просто бежала, пока им не стало скучно, или ты их всех убила? - последнее было сказано с тоном недоверия, который взволновал Нони.
- Я бежала, пока не наткнулась на Воскресших. Они позаботились о них, пока я пряталась под умершими кенгуру. После этого я бежала, пока ты меня не нашел, - сказала Нони, прежде чем сделать еще один глоток из термоса.
Что бы там ни было, это было вкусно, а жжение сменилось легким бредом, который заставил ее почувствовать себя счастливой, впервые за много лет.
Брюс кивнул:
- Ну, ну, ну. Это определенно история достойная... Ты в порядке, дорогая? Ты выглядишь не очень хорошо.
Нони покачивалась взад и вперед, и девушка должна была признать, что ее голова чувствовала себя странно, а зрение начало размываться по краям.
Может, усталость наконец-то взяла верх, - подумала она, когда в ее поле зрения появилась размытая искаженная фигура Брюса.
- Да, ты не выглядишь на сто процентов, - сказал он, прежде чем снова оглядеться. - Ну, пока ты не почувствуешь себя лучше, я не смогу выпустить тебя из виду. Что насчет Воскресших и этих Каннибалов, которые хотят тебя? Дороги больше не безопасны, как жаль.
Было что-то в его тоне голоса и в том, как он продолжал оглядываться, что заставило Нони почувствовать, что что-то не так. Но бред, который она чувствовала, рос и рос, а беспокойство постепенно исчезало. В конце концов, - сказала она себе, - он был достаточно добр, чтобы...
Ей хотелось закричать, как только она почувствовала его руки на своих плечах. Торговец выглядел иначе, больше не дружелюбным, а теперь зловещим и постаревшим. Он толкал ее назад, пытаясь уложить на землю.
- Они дадут мне все, что угодно, за твое возвращение, - пробормотал он, опуская ее. - Женщины, еда, мое собственное оружие... Мне больше никогда не придется этого делать. Ты - приз, это точно. Честный парень Брюс, на этот раз ты действительно нашел счастливый билет! - он рассмеялся и посмотрел ей в глаза. - Да, что я могу сказать? Нечасто я встречаю такую красавицу, как ты. Скоро ты окажешься внизу, и тогда...
Его глаза расширились, а рот открылся и закрылся. С его губ сорвался тихий пронзительный всхлип, и его глаза скосились, прежде чем он рухнул обратно, обхватив руками пах.
Нони поднялась на ноги и споткнулась. Мир закружился и... было трудно сосредоточиться... все было приглушено... и, казалось, двигалось в замедленной съемке... она огляделась, и мир дико закружился... ее тело хотело... вырвать... Что это был за звук?... Почему все было так далеко?... Где был торговец?
- Успокойся, дорогая, - услышала она голос Брюса. - Ты бойкая девица... Я могу с этим справиться, - его голос был хриплым и полным боли. - Хотя моим мальчикам может понадобиться некоторое время, прежде чем они смогут нормально себя вести, это даст нам достаточно времени, чтобы лучше познакомиться. Понимаешь, что я имею в виду?
Она точно знала, что он имел в виду и что собирался сделать. Она никак не могла убежать от него, не пока у него была эта лошадь, и в бою он наверняка одолел бы ее, а затем... Оружие!
Вот что ей было нужно, и без колебаний Нони Стивенс бросилась к лошади.
- Какого хрена ты делаешь? - сказал Брюс, когда ее внезапные действия оставили его в замешательстве. - О, правда? - он звучал раздраженно. - Что ты делаешь? Не будь дурой, ладно? Просто позволь этому случиться, и я обещаю тебе, я позабочусь о том, чтобы Каннибалы никогда тебя не съели.
Нони покачала головой, пытаясь прочистить зрение, пока она шаталась взад и вперед к лошади.
- Иди сюда, - сказал Брюс, схватив ее сзади.
Рука девушки задела кожаный повод, которым лошадь была привязана к ветке дерева. Бедное животное вставало на дыбы и фыркало от страха, наблюдая, не понимая ужасной борьбы перед собой. Но на каком-то глубинном уровне онo зналo, что это плохо, но это был не первый раз, когда Брюс-конь видел, как его хозяин делает это.
- Тссс, тссс, тссс, - шептал Брюс, пытаясь взять под контроль девушку. - Скоро ты обретешь покой... в прямом и переносном смысле! - его смех был истеричным, и Нони снова закричала, протягивая руку.
Лошадь взвизгнула и встала на дыбы, ее ноги ударили по дереву, когда Нони снова почувствовала поводья. Она схватила кожу и потянула со всей оставшейся силой.
- Что ты делаешь? - закричал Брюс, позволяя своей добыче упасть на землю. - Полегче, приятель! Полегче! Ты в порядке!
Нони крутила головой взад и вперед, пытаясь сосредоточиться на нападающем. Брюс говорил, чтобы успокоить лошадь и привести все в порядок. Он зашикал и попытался схватить поводья, но лошадь была слишком взволнована. В голове у нее пронеслась идея, и Нони Стивенс закричала так громко, как только могла, и этот вопль привлек внимание Брюса.
Мужчина резко повернулся:
- Что за фигня? Ты...
Его голос затих от ее улыбки. Она была зловещей и непохожей ни на что, что он когда-либо видел раньше.
- Чертова сука, - прорычал он, а затем замер.
Брюс, лошадь, испуганно лягался от крика, и его большие тяжелые копыта нашли идеальную цель для удара. Голова его хозяина треснула, а затем прогнулась от ударов, и тело мужчины рухнуло на землю, его глаза вывалились из глазниц, а кровь, раздробленные кости и зубы сочились из кашицеобразного комка кожи. Тело мужчины дернулось пару раз, а затем замерло, когда мир Нони потемнел.


Он был мокрым и немного шершавым.
И очень настойчивым в исследовании ее лица.
Глаза Нони медленно открылись, и она чуть не задохнулась. Длинный шершавый язык скользил вверх, вниз и вокруг ее лица, слизывая грязь, соль и кровь, которые запеклись на ее коже. Она заворчала и потянулась, готовая оттолкнуть существо, но остановилась, коснувшись мягкого меха. Ее зрение все еще было размытым, и мир немного вращался, поэтому Нони использовала свои руки, чтобы обвести форму существа, стоящего над ней.
У него было четыре лапы, виляющий хвост и мягкие уши. Собака тяжело дышала и фыркала, пытаясь продолжать лизать это вкусное угощение. Нони хихикнула и ей пришлось оттолкнуть животное от себя. Собака неохотно заскулила, но все же отодвинулась. Она подошла и села, уставившись на женщину и терпеливо ожидая.
Женщина вытерла большие сгустки слюны и огляделась. Лошадь ушла, и дневной свет начал быстро меркнуть. Скоро наступит ночь, и ей придется двигаться или хотя бы развести небольшой костер. По какой-то причине почти все, что не было человеком, боялось огня, даже Воскресшие испытывали к нему отвращение. Она огляделась и увидела неподвижное тело Брюса.
Она медленно встала и пошла, делая детские шаги к туше. Она почувствовала, как собака пронеслась мимо нее и начала обнюхивать плоть и лужу крови и субстанции, образовавшуюся вокруг разбитой головы.
- Нет, - скомандовала она, и собака посмотрела на нее и наклонила голову набок.
В детстве ей никогда не разрешали заводить домашних животных, даже золотую рыбку, поэтому для Нони собака была чем-то, чем можно было командовать, что можно было подчинять ее воле. Но животное не слушалось и наклонилось, чтобы слизнуть жидкость.
- Я сказала, - начала она, - НЕТ!
Ее голос разнесся эхом, и далекие звуки рычания и шипения начали приближаться к ней.
Черт, - подумала она, а затем посмотрела на собаку.
Она скулила и съежилась у ее ног, опустив уши и поджав хвост. Она изучила животное, его морда была заостренной, а уши представляли собой треугольники с небольшими отсутствующими частями. Он участвовал во многих боях и был выжившим. Белая шерсть покрывала морду, а один из его глаз был стеклянным. Это была старая собака, и, возможно, она долго не протянет.
- Остановись, - сказала она, подходя к двум седельным сумкам, которые Брюс оставил на земле.
Она наклонилась и начала рыться в сумках.
Лучше, черт возьми, разжечь огонь, - подумала она, а затем подняла глаза.
Далекий гул был звуком, который означал одно из двух: либо приближалось стадо Воскресших, либо приближалась пылевая буря. И то, и другое было хреново, и с этим нужно было иметь дело, а шум заставил ее ускорить поиски.
- Прекрати это, - сказала она в тот момент, когда почувствовала, как мокрый холодный нос собаки прижался к ее затылку.
Это было не совсем неприятно, но, не привыкнув к этому ощущению, Нони решила держать собаку на расстоянии вытянутой руки. Просто пока не придумает, что с этим делать.
Ее рука сомкнулась вокруг прямоугольного металлического предмета с прорезью у верхушки, и она улыбнулась, это была зажигалка "Зиппо", что означало, что если она сможет найти немного веток и сухих дров, то будет легко развести костер.
Она вздохнула и посмотрела на собаку, та сидела рядом с ней, улыбаясь, и ее хвост колотил по ней. Нони никогда раньше не сталкивалась с собакой, по крайней мере, с собакой, которая была одна. Большинство из них были либо следопытами, либо охранниками, либо едой на вертеле. Это напомнило ей старую поговорку: отчаянные времена требуют отчаянных мер. Это стало ее девизом с тех пор, как погас свет. На самом деле это был девиз всех, кто не умер за первые два года, хотя иногда, когда она вспоминала те хаотичные и страшные времена, Нони думала, что им повезло.
Пронзительный вой заставил ее вернуться, и она выругалась, дневной свет быстро мерк, а это означало, что у нее не осталось времени. Собака рычала, ее шерсть была пушистой и стояла торчком, ее губы были приподняты, обнажая яркие белые клыки, и у Нони возникла идея.
- Эй, мальчик, - прошептала она, и собака посмотрела на нее с любовью в глазах. - Смотри в оба и лай, если увидишь что-нибудь... или кого-нибудь. Хорошо?
Она чувствовала себя странно, разговаривая с животным, как будто оно могло ее понять, но собака коротко фыркнула и лизнула морду, прежде чем спрыгнуть с края поляны. Нона наблюдала, как она начала расхаживать взад и вперед, готовясь издать низкий рык, который звучал как далекий гром. Она покачала головой, может быть, собака найдет себе применение, но до тех пор она всегда сможет использовать ее в пищу. Был только один раз, когда она пробовала собаку. Это было в поселении, известном как Лихорадочная земля, и это было в ее самые темные времена. У нее не было ничего, что можно было бы обменять, кроме своего тела, и даже тогда Лихорадочная земля была печально известна своей торговлей плотью. Все, что она могла получить за свое время и навыки в спальне, это немного воды и мяса, и только позже она узнала, что это была немецкая овчарка. Все это произошло примерно в то же время, когда закончились бензин и горючее, и все стали ходить пешком или ездить на лошадях.
Справа раздалось тихое уханье, и Нони была уверена, что это была плотоядная коала: мутировавшие коалы развили вкус к человеческой плоти и издавали этот звук, чтобы заманить ничего не подозревающих глупцов на мучительную смерть. Собака уставилась на место, откуда доносился звук, и Нони пришлось сломать ветку, чтобы привлечь ее внимание:
- Не очень хорошая идея.
Животное, казалось, поняло ее и издало короткий предупреждающий лай, прежде чем побежать в другую сторону. Она наблюдала и кивала, иметь систему раннего оповещения, было бы полезно, и кто знает, может быть, зверь мог бы охотиться. Пока что идея не есть его все больше и больше росла в ее голове.
- Посмотрим, как у нас пойдет, - пробормотала она себе под нос, прежде чем сложить ветки, палки и камни в небольшую яму для костра. - Правильно? - спросила она собаку, прежде чем поджечь "Зиппо".
Она никогда не курила, но, как и у всех, "Зиппо" была одной из самых простых вещей в использовании, и она зажигалась одним щелчком. Она использовала мягкое пламя, чтобы поджечь кусок сухой коры, а затем бросила его в гнездо из дров. Он шипел и шипел, прежде чем начал клубиться дым. Медленно начал распространяться оранжевый свет, прежде чем пламя начало танцевать, и Нони вздохнула с облегчением. Она доживет до следующего дня.
Огонь согрел ее, и она села, скрестив ноги, перед ним, позволяя пальцам ног согреться, а ее мысли блуждали в более счастливых временах. Просмотр фильмов с семьей, завтрак с сестрой и насмешки над людьми в кафе или когда они выходили выпить и стреляли глазами в каждого мужчину, который подходил к ним... Прошло много времени с тех пор, как мысли о семье порхали в ее голове, и это заставляло ее сердце болеть. Ей повезло, она была на задании в своем университете на радиостанции Перкс. Из всего, что она узнала и услышала, все крупные города были сначала разрушены, а затем все остальные последовали за ними, как падающие домино. Это было семь лет назад, и Нони ни разу не получила ни малейшего намека или следа о своей семье или друзьях. Для нее она была совсем одна в австралийской глубинке.
Внезапное давление на ее ногу заставило женщину ахнуть и начать подниматься. Ее рука держала горящую палку, и она собиралась замахнуться ею, когда скуление собаки заставило ее остановиться. Она положила голову ей на ногу, чтобы успокоиться. Как долго животное было здесь одно?
Она покачала головой и бросила кусок дерева обратно в огонь:
- Извини, я не привыкла к собакам.
Животное высунуло язык изо рта, и хвост начал радостно вилять, когда женщина снова села. Собака начала ползти к ней, имитируя ползание ребенка, и по мере приближения хвост ускорился, ритмичное постукивание напомнило ей ритм техно-трека. Нони не смогла сдержаться, улыбнулась и захихикала, когда собака положила голову ей на колени и начала нежно лизать ее руку.
Другая ее рука начала гладить длинную вытянутую морду и она рассеянно играла с мягкими заостренными ушами. Она видела эту породу собак в Парксе, их использовали для работы на ферме, и водители грузовиков, которые проезжали мимо, обычно возили одну в кабине с собой. Их называли голубыми хилерами, и она должна была признать, что было что-то успокаивающее в том, чтобы иметь животное с собой.
- Как мне тебя называть? - спросила она, обводя рукой форму черепа животного. - Я не очень хороша в этом, мама и папа не разрешали мне заводить питомца, - вздохнула она и посмотрела в темноту.
Звезды мерцали, и облаков почти не было, прошли месяцы с тех пор, как она в последний раз видела луну, и каждую ночь она надеялась, что она появится. Она никогда как следует не видела ночное небо до переезда в деревню.
Уханье прекратилось и сменилось серией рычания, за которым последовали глубокие гулкие звуки, которые звучали так, будто они исходили из груди большого животного. Нони слышала это раньше и знала, что плотоядные коалы сделают все, что угодно, если почувствуют, что поблизости есть еда. То же самое было с сумасшедшими и Каннибалами, каждый делал все, что мог, чтобы преуспеть в новом мире. Уханье было встречено низкими тоскливыми стонами Воскресших, которые бродили по ночам. Не с какой-либо миссией, просто с постоянным голодом, который им нужно было утолить, но они никогда не могли. Никогда не смогут. Это было то, что пугало ее больше всего, эти немертвые твари. Она видела своими глазами, что происходит с каждым, кто достаточно глуп, чтобы быть укушенным, смерть, а затем голод берет верх.
Нони вздрогнула и посмотрела на Пса, да, именно так она его и назовет.
- Ну, Пес, - сказала она с улыбкой, - я не собираюсь спать в ближайшее время. Как насчет того, чтобы посмотреть, что еще есть у Брюса, а?
Пес крепко спал, но уши дернулись, и Нони предположила, что это знак "да". Потянувшись влево, она схватила две седельные сумки и осторожно подтащила их к себе. По какой-то причине она не хотела беспокоить спящее животное. Он выглядел таким мирным, что ей показалось, что он не чувствовал покоя уже очень давно, по крайней мере, месяцы, что для собаки было бы годами.
Она вздохнула, затем нырнула в первую седельную сумку. В ней не было ничего интересного, кроме большого злобного охотничьего ножа и нескольких банок с сушеной едой. Еда заставила ее улыбнуться, но нож вызвал широкую ухмылку, наконец-то у нее было что-то достойное, чем можно было бы защитить себя. Больше не нужно бегать этой выжившей леди. Она бросила сумку поближе к огню и принялась исследовать вторую. Ничего, кроме консервов и потрепанного блокнота.
Что у нас здесь? - подумала она, расстегивая кожаные ремни, удерживающие обложку закрытой.
Блокнот раскрылся, и она перевернула случайную страницу и начала читать вслух:
- Он сказал, что когда-то работал на правительство, и Воскресшие не были их делом. Никто ему не поверил, и вскоре его выгнали из города. Бедный придурок, он умрет через неделю. Кто-то другой сказал, что это должен быть Древний Ч'айт, - она была рада услышать свой собственный голос, он отвлек ее от плотоядных коал и остальных монстров, крадущихся ночью.
Нони прочистила горло и продолжила:
- Этот сумасшедший подлый старый ублюдок затих после того, как владелец паба сказал ему закрыть рот. К счастью, пара бесплатных напитков, любезно предоставленных вашим покорным слугой, развязали ему язык. По его словам, Древний Ч'айт является причиной тьмы и Воскресших, он какой-то старый бог, который вернулся, и только истинно верующие будут спасены. Перед тем, как он потерял сознание, он сказал искать одинокий сарай посреди огненной пустыни. Последний раз я тратил деньги на пьяницу, - она фыркнула, перевернула страницу и прочитала: - Древний Ч'айт - это правда! Теперь я это знаю! Каннибалы поклоняются ему и сказали мне, что если я приведу им потерянную "корову", они отведут меня к нему. Я хочу, чтобы меня спасли! Мне нужно, чтобы меня спасли! Пожалуйста, позволь мне найти ее. Древний Ч'айт, я твой и с нетерпением жду твоих объятий!
Нони посмотрела на Пса, он все еще спал и слегка перевернулся на бок. Шея и грудь животного были покрыты длинными неровными шрамами, которые заставили женщину пожалеть его. Она провела пальцем по одному из них и прошептала:
- Древний Ч'айт.
Внезапно ее пробрал холод, и она вздрогнула, прежде чем бросить блокнот в огонь. Было ли это правдой или нет, у нее были более важные вещи, о которых стоило беспокоиться, например, найти достаточно еды для себя и своего нового лучшего друга. Но сейчас ей нужно было устроиться поудобнее и попытаться немного отдохнуть. Она не будет полезна ни одному из них, если упадет на дороге.
- Сладких снов, Пес, - сказала она, прежде чем свернуться в лежачее положение и смотреть на звезды, пока не уснула.


Вой боли заставил ее открыть глаза, и Нони сразу поняла, что происходит что-то неладное.
За еще одним воем боли последовало низкое рычание, которое было встречено глубоким уханьем, и ей стало очевидно, что Пес сражается с плотоядной коалой.
Вскакивая на ноги, Нони заметила сражающуюся пару. Морда Пса уже была поцарапана, и он казался уставшим, но не собирался сдаваться. Глаза женщины устремились на атакующего монстра, и ей захотелось закричать, это был первый раз, когда она видела его при дневном свете.
Он был больше обычной коалы, по крайней мере в четыре раза больше, и его без того грозные когти были длиннее и с зазубренными краями. Милый серый мех теперь был пятнисто-черным с пятнами чего-то более знакомого. Уши были немного более заостренными, чем обычные, но именно морда внушала страх женщине и панические атаки, которые предпринимал Пес. Морда плотоядной коалы была длиннее, а ее черты тяжелее, чем у милой плюшевой коалы. Глаза были больше, но совершенно черными и лишенными чего-либо похожего на жизнь, бровь выступала вперед и окутывала все это в тень, в то время как нос был больше похож на нос медведя или волка. А рот... рот был заполнен зазубренными клыками, которые выходили под странными углами и, казалось, пронзали губы и щеки. Это существо было для Нони более отвратительным, чем Воскресшие.
Собака заскулила, когда клыки монстра схватили ногу животного, а большая голова яростно затряслась.
Нони выхватила нож и прыгнула на адское порождение.
Ее боевой рев застал коалу врасплох, и Нони хватило лишь момента, чтобы осознать происходящее. Она приземлилась на зверя, и ее клинок глубоко вонзился в мягкую ткань его шеи. Это было единственное, что она нашла удивительным в этой ситуации: у всех монстров была мягкая плоть, что позволяло относительно легко их уничтожать.
Коала завыла, и ее когти дико полоснули Нони по коже. Та закричала, затем перевернула руку, выкручивая и вырывая лезвие из шеи, когда из раны хлынул фонтан темной крови. Плотоядная коала завизжала и забилась, истекая кровью.
В любое другое время она бы остановилась и наблюдала за смертельными бросками монстра, но Пес скулил и с трудом мог стоять. Она подошла к бедному животному и провела руками по его морде, все порезы были поверхностными, но укус на ноге был совсем другим.
- Молодец! - сказала она, очищая спутанную кровью шерсть. - О, ты проделал такую фантастическую работу! Ты - чертов потрошитель! Хороший Пес! - она держала одну руку на голове Пса, похлопывая и играя с ушами, пока она осторожно тыкала и ощупывала отвратительно выглядящую рану, которая шла вдоль ноги.
Зубы плотоядной коалы не прокололи ничего жизненно важного, но Псу определенно требовалась медицинская помощь.
- Мы тебя залатаем, и ты будешь как новенький. Ты...
Пес зарычал и злобно залаял на что-то позади нее. Нони схватила лезвие и медленно повернулась:
- Да чтоб вас!
Пятеро ужасно изуродованных Воскресших ковыляли к ней. Каждый в разной степени разложения: почти скелеты, рваная одежда, конечности свисали с костных суставов, а органы были обнажены и свободно болтались в воздухе. Все выглядели так, будто были мертвы месяцами или годами, за исключением лидера. Его голова была не более чем хлопающей кучей каши, и ей потребовалось мгновение, чтобы понять, что это было тело Брюса.
Нони улыбнулась:
- Ну, посмотри на себя теперь.
Немертвые монстры ответили ей рычанием и шипением. Один даже начал указывать на нее своими заостренными костлявыми руками, пальцы шевелились, как у ребенка, когда он видел то, что хотел. И они хотели ее и, вероятно, Пса.
Нони быстро пересчитала монстров, их действительно было пятеро, но одной из немногих констант в новом мире было то, что даже если был только один Воскресший, вскоре их будет вдвое больше, а затем втрое, а затем вчетверо больше первоначального числа. Это было странно, но по какой-то причине они всегда знали, когда кто-то находил еду. Как будто у них всех была телепатическая связь или коллективный разум. В любом случае у Нони было два варианта.
Она почувствовала, как что-то прислонилось к ее ноге, и посмотрела вниз, чтобы увидеть Пса, он рычал и скалился на приближающиеся угрозы, и Нони решила, что у нее есть три варианта. Она могла попытаться сразиться с ними и надеяться, что остальные будут в километрах отсюда, или она могла оставить Пса сражаться, пока она бежит. Это была умная идея, позволить животному, которое уже умирало, делать грязную работу. И третий вариант был подобрать Пса и попытаться убежать от немертвых ужасов.
Пес сделал шаг к немертвому Брюсу, и Нони схватила его за мех:
- Подожди.
Ее разум работал сверхурочно, прагматик крикнул ей, чтобы она отпустила животное, он пережил ночь счастья, которая была больше, чем у большинства людей в эти темные времена. Зачем ей рисковать собой? Лучше убежать и жить, чтобы сражаться в другой день, так ее учил дядя. Но это было неправильно, она слишком часто видела, как люди ставят свою собственную шкуру выше чужой, и это всегда заканчивалось слезами и кровью.
Она почувствовала, как Пес покачнулся и заскулил от боли. Этот звук взволновал Воскресших, которые ускорились еще больше, теперь они тащились медленной трусцой, и расстояние быстро сокращалось. Нони Стивенс оставалось только одно.
Она быстро наклонилась и посмотрела собаке в глаза. Она никогда раньше не видела глаз, наполненных безусловной любовью и радостью к жизни. Это были глаза чистоты и невинности, но они, казалось, знали, что происходит вокруг него. Она держала морду и тихо говорила:
- Мы не умрем сейчас. Мы найдем спасение. Ты и я. Я не оставлю тебя. Никогда. Хорошо?
Пес уставился на нее, и слезы начали наворачиваться на глаза собаки. Язык нежно лизнул ее лицо, вытирая соленые слезы, и Нони увидела, как медленно виляет хвост. Он верил и доверял ей, что она выполнит свое обещание.
Нони кивнула и осторожно подхватила раненое животное. Она посмотрела на шаркающих существ и выплюнула:
- Поймайте нас, если сможете, ублюдки!


Она снова бежала, спасая свою жизнь. Единственное отличие на этот раз было в том, что ей нужно было заботиться о другом.
Она была особенно осторожна с тем, как она двигалась, чтобы не причинить Псу больше боли, чем он уже чувствовал. Нони целенаправленно выбирала дороги и шоссе, широкие открытые пространства и ровный асфальт позволяли легче поддерживать хороший темп, и она знала, что Воскресшие будут далеко позади нее. Ее беспокоило то, что она вторглась на чужую территорию.
Люди говорили о Баронах-разбойниках, которые контролировали границу Нового Южного Уэльса, Квинсленда, Северной Территории и Южной Австралии. Они разделили территорию на свои маленькие вотчины и делали все, что им вздумается. Это было похоже на плохой боевик восьмидесятых, ставший реальностью. Но у Нони не было другого выбора, кроме как продолжать бежать, она не могла рисковать остановиться или замедлиться. Пока она не доберется до следующего поселения, а там она будет разбираться с любыми проблемами, которые встанут на ее пути.
Пес скулил и уткнулся головой в ее шею. Женщина посмотрела вниз и тут же заплакала. Животное выглядело бледным, а его дыхание было поверхностным, не как у человека, напуганного, а как у человека, пытающегося удержаться за жизнь.
- Пожалуйста, не надо, - тихо сказала она, замедляя шаг.
Ее глаза окинули местность вокруг нее, и она рискнула быстро оглянуться назад.
Ничего, кроме дороги и бесплодной пустоты глубинки.
Нони вздохнула и свернула с проторенной тропы к одинокому эвкалипту. Он был древним и корявым, ствол скручивался и изгибался, словно пытался вырваться из земли, которая держала его на месте. Ветви также скручивались и пытались убежать от чего-то невидимого, и не было ни единого листка в поле зрения. Либо дождей не было уже много сезонов, либо что-то отравляло землю, как бы Нони ни была рада передышке.
Она осторожно села, все еще держа свой драгоценный груз, и прижала к себе длинную тонкую голову. Все, что могла слышать Нони Стивенс, было дыхание животного в ее руках, его замедляющееся сердцебиение, ее собственное сердцебиение и каждый из ее дрожащих вдохов.
Почему это, черт возьми, произошло сейчас? - думала она, пока ее слезы падали и приземлялись на мягкий теплый мех.
За один день она подружилась с собакой, сделала ее жизнь полноценной, по крайней мере, она так думала, и теперь... Теперь! Ей нужно было попрощаться. Жизнь была действительно подлой шутницей.
- Тебе было бы лучше без меня, - тихо сказала она, проводя рукой по телу Пса. - По крайней мере, ты бы не умирал, - всхлипнула она и зарылась лицом в мягкую короткую шерсть голубого хилера.
Скуление пса стихло, а затем полностью исчезло, когда он попытался изменить свое положение. Он пытался добраться до ее лица, болезненно стараясь дотянуться языком до него, чтобы лизнуть и поцеловать ее. Он пытался сказать ей, что все в порядке и что он благодарен за их короткое время вместе. Но Нони не позволяла ему, она продолжала всхлипывать и крепко его держать, слишком крепко. На самом деле, так крепко, что Пес взвизгнул и задергался, пытаясь ослабить ее хватку.
- Это все моя вина! - сказала Нони, глядя в глаза собаки. Они были наполнены любовью и прощением, но также и чем-то еще. Пятно тьмы начало распространяться. - Тебе пока нельзя уходить! - умоляла она. - Ты мне нужен! Пожалуйста!
Наконец, Пес дотянулся языком до ее щеки и в последний раз долго лизнул ее, проведя языком по всему лицу. Это было тепло и нежно, самое нежное прикосновение, которое она чувствовала за последние семь лет, и на мгновение они оба почувствовали покой. Нони закрыла глаза и позволила Псу окутать ее самой чистой формой любви, которая еще была на планете. Это согрело ее и заставило почувствовать, что все будет хорошо.
Она подумала о своих друзьях и семье и знала, что с ними все в порядке. Они просто должны были быть такими. Если такое любящее животное, как Пес, смогло выжить в аду, которым была глубинка, то они наверняка тоже смогут. Жизнь не так уж жестока, не так ли? Нони должна была продолжать верить в это. В конце концов, ее близкие были в Перте, на другом конце страны, и все отчеты говорили, что он нетронут. По крайней мере, так она слышала пять лет назад.
Должно быть, она часами сидела под этим мертвым деревом, держа Пса. Когда она наконец открыла глаза и посмотрела на маленькое безжизненное тело, она почувствовала, как в ней поднимается вопль, которого она никогда не чувствовала. Это были годы боли и мучений, наконец-то нуждающиеся в освобождении. Месяцы унижения от рук мужчин и женщин. Дни страха того, что лежало за следующим поворотом. Все это было там и готово было вырваться наружу.
Она кричала и выла так, что плотоядные коалы и Воскресшие в этом районе в страхе разбежались. Потому что никто не слышал такой боли и мучений, выпущенных на землю. Это был звук эонов боли на земле. Это был нескончаемый крик, который оставил Нони опустошенной и ощущающей себя оболочкой. Девушка опустила неподвижное тело, похлопала по голове и по ушам в последний раз, прежде чем откинуться назад и, наконец, взглянуть на пейзаж.
За деревом не было ничего, кроме пустыни, которая, казалось, тянулась вечно. Земля была красной и пыльно-оранжевой, что придавало ей вид ада на земле, неудивительно, что ее друзья и коллеги высмеивали ее за то, что она с радостью отправилась в Паркс. В то время это казалось хорошей идеей, но теперь, сидя под корявым злобным деревом, Нони подумала:
Может быть, я обречена, а они уже мертвы и в безопасности.
Это была мрачная мысль, конечно, но после всего, что она увидела и пережила, как еще она могла себя чувствовать?
Глубокое звучное мурлыканье напугало ее, и она вскочила на ноги при виде паршивого кота, сидящего на самой нижней ветке. Он был ярко-рыжим с более темными оттенками, сбегающими по его телу полосками, глаза были желтыми и, казалось, проникали в самую ее суть. Было что-то потустороннее в том, как хвост свистел в воздухе, словно он каким-то образом бросал вызов законам физики.
- Чего ты хочешь? - спросила Нони, и, не получив ответа, фыркнула и отвернулась, ее глаза обратились к телу Пса, и снова навернулись слезы.
Раздался слабый стук, и кот приземлился рядом с ней. Мурлыканье становилось громче, когда он кружил вокруг нее и начал нежно тереться щекой и телом о нее. Это был акт привязанности, а также доминирования, поскольку он оставил на ней свой собственный особый запах. Девушка оттолкнула кота:
- Нет.
С легким фырканьем кот посмотрел на девушку, наклонил голову, затем повернулся к безжизненному телу, которое было Псом. Изящным прыжком кот приземлился на тело и начала тянуть кожу передними лапами, размягчая плоть и превращая ее в гнездо, где он мог бы вздремнуть.
- Не делай этого! - закричала Нони, нацелившись на кота.
Животное легко увернулось, а затем открыло пасть. Она ожидала стандартного кошачьего мяуканья или даже шипения, но нечеловеческий звук, который вырвался из маленького рта, был не похож ни на что, что она когда-либо слышала в своей жизни. Это был глубокий и тяжелый звук, сотрясающий дерево и Нони до глубины души. В этом звуке было что-то вневременное, что вызвало слезы на глазах женщины и заставило ее рухнуть вперед, настолько сильным было мяуканье. Но глубоко внутри него был проблеск надежды. Слабый проблеск света, который осветил ее и принес чувство понимания и принадлежности к ней.
Она подняла глаза и увидела странного кота, уставившегося прямо на нее. Они были нос к носу, и глаза животного, казалось, говорили ей, что все будет хорошо, и что все, что ей нужно сделать, это следовать туда, куда оно ведет.
- Я понимаю, - торжественно сказала она.
С легким кивком и коротким быстрым мурлыканьем кот отскочил от нее и дерева, направляясь в бесплодную пустошь. Нони встала и пошла за ним. Не уверенная, куда ее ведут, но знающая, что это должно быть бесконечно лучше, чем то место, где она была раньше.


Они шли все дальше и дальше в красные равнины глубинки.
Периодически кот останавливался, оборачивался и проверял, все еще ли с ним его гостья. Удовлетворенный тем, что она идет в ногу с ним, кот снова мяукал, затем поворачивался и продолжал идти.
Для Нони это не было вопросом остановки или попытки выяснить, куда они направляются. Теперь у нее был только кот и слабый намек на то, что они скоро доберутся до места назначения. Даже мысль о Псе и его храброй жертве начала исчезать из ее разума. Часть ее кричала ей, чтобы она остановилась, вернулась и похоронила бедную собаку, но был этот доминирующий глубокий голос, который продолжал толкать ее вперед. Он не приказывал и не командовал ей, а пел песню, которая не имела языка, но говорила с ней на самых глубоких уровнях.
Ей потребовалось около десяти минут, чтобы понять, что они остановились. Ее внимание привлекло громкое мурлыканье кота и трение о ее ноги, и когда Нони огляделась, она была поражена, обнаружив, что они стоят перед старой жестяной хижиной. Стены были сделаны из смеси листов металла и дерева, а крыша была из гофрированного железа. Дверь была всего лишь фанерой, неплотно прикрученной к петлям, и из-за нее раздавался ритмичный стук.
Ей не нужно было говорить, что там, Нони уже знала, и ее сердце пело, когда она сказала:
- Древний Ч'айт.
Кот проревел мяуканье, и дверь распахнулась.
Яркий золотой свет вырвался из маленькой конструкции и поглотил Нони. Она посмотрела вниз, чтобы увидеть кота.
Он исчез. Остались только стук и хор, скандирующий:
- Древний Ч'айт! Древний Ч'айт! Древний Ч'айт!
Нони Стивенс не осознавала, что сама подхватила песнопение, когда ее ноги начали двигать ее. Они делали маленькие шаркающие шаги к свету. К обещанию чего-то лучшего. К ее спасителю, Древнему Ч'айту.
Свет становился ярче, когда она переступала порог, и в тот момент, когда она прошла через него, дверь захлопнулась и заперлась с тяжелым щелчком.