«Жирдяй» Шэйн МакКензи

- Я не шучу, Сэм. Это... это должно прекратиться. Я больше не могу этого выносить. Я... я просто не могу.
Сэм изо всех сил старался удержать равновесие на правом боку, пока Бет проводила губкой по его испачканной коже. Мыло жгло пролежни на бедрах, и он скорчил гримасу, зашипел, потерял равновесие и перекатился на спину.
- Ой! Черт возьми... - рука Бет была зажата под ним, и она дернула, свободной рукой шлепнув его по животу. - Черт, Сэм... Отвали от меня!
- Я пытаюсь, хорошо? - он схватил в горсть простыню, потянул, смог приподнять левый бок настолько, что она смогла убрать руку.
Язвы запылали от боли, и он попытался изменить положение, чтобы немного облегчить ее, но у него ничего не получилось.
Бет стояла над кроватью, качая головой и потирая тыльную сторону руки нежными пальцами. По ее лбу струился пот, глаза были полузакрыты, перечеркнутые красными прожилками.
Было ощущение, что кто-то держит зажигалку у бедер и поясницы. Низкий стон вырвался из его рта, и он продолжал раскачивать свое тело, но ни к чему не пришел. Жир на его животе колыхался, как на водяной кровати.
- Бет... черт... пожалуйста. Пожалуйста, помоги мне. Подними меня, чтобы я мог... Блядь! Блядь, просто помоги мне!
Она покачала головой и уставилась на него, сморщив нос и скривив губы. Как будто он не был человеком, блядь. Просто какой-то выброшенный на берег кит, цепляющийся за клочок жизни, пока солнце пекло его заживо, высушивало его.
- Бет. Бет, пожалуйста!
- Нет. Больше не надо. Это должно прекратиться. На этот раз я не шучу. С меня хватит. Я закончила, - она подняла губку и бросила ее в пластиковое ведро, наполненное водой с коричневым оттенком, похожей на говяжий бульон. - Я чувствую, что схожу здесь с ума, Сэм. Я не позволю тебе увлечь меня за собой... больше не позволю.
Сэм раскачивал свое тело, хныкая от боли, обжигающей кожу.
- Хорошо... хорошо, я понял. Просто, пожалуйста... пожалуйста, помоги мне.
Она вздохнула, слезы катились из ее глаз, когда она со всей силы толкнула его. Ее ногти впились в валики жира на его боку, но эта боль была ничто по сравнению с агонией пролежней. Из-под ее зубов вырвалось разочарованное рычание, и тут Сэм почувствовал, что под ним что-то сдвинулось, возможно, валик жира, и его охватило облегчение. Бет отпустила его и зарыдала, уткнувшись в предплечья, словно ее руки были слишком грязными после контакта с его отвратительным телом.
- Бет... я... - пот покрывал каждый сантиметр его тела, скатываясь по нему и превращая промежутки между налипшими жирами в соленые реки и озера.
Он задыхался, все еще оправляясь от напряжения, вызванного движением его массивного тела. Его язык распух и не позволял дышать и говорить одновременно.
- Оставь это. Правда, мне не нужно это слышать, - теперь слезы лились рекой.
- Все это, - сказала она, размахивая руками над его постелью и потными валиками плоти, - все это уничтожило нас. Не автокатастрофа, не банкротство. Это ты, Сэм. И твой гребаный эгоизм. Я признаю, что могла помочь тебе в последние несколько лет... но это уже... это уже слишком.
Сердце Сэма заколотилось в груди, и он попытался сесть, чтобы хоть как-то достойно выглядеть перед женой, но не смог этого сделать. Его выпуклый живот не позволял так выгнуться, и он сдался, его кожа горела красным, а пот выступил на ней. Он расслабил тело и снова опустился на влажный матрас.
- Мой эгоизм? Это из-за них... из-за них я такой. Ты знаешь это лучше всех!
Она провела пальцами по линии волос, вздохнула, откинула голову назад и уставилась в потолок. На заднем плане работал телевизор - из динамиков каждые несколько секунд доносился приглушенный смех студийной аудитории.
- А я? Что насчет меня? Думаешь, несчастный случай с Лили не причинил мне вреда? Не убил меня? - она расхаживала перед кроватью, и хотя все ее тело двигалось, ее глаза оставались прикованы к Сэму. - И это был наш ресторан, Сэм. Наш. Я и ты, помнишь? Когда он ушел ко дну, я почувствовала это так же сильно, как и ты. И посмотри на меня. Посмотри на меня!
Сэм перевел взгляд со своего блестящего живота на глаза жены. Это было как смотреть на солнце.
- Я не сдалась. Я хотелa, поверь мне, я хотелa. Но я осталaсь сильной. Ради нашей семьи, или того, что от нее осталось. Ради тебя! А ты... - свирепость, сжимавшая ее лицо, угасла, и онa рухнулa на край кровати. Достаточно далеко, чтобы Сэм не мог до нее дотянуться. - И ты просто позволил себе уйти, бросил полотенце. А как же я? Ты забыл о своей жене? Ты - чертов трус!
Сэм пытался сдержать слезы, но их было слишком много, и они прочертили чистые дорожки по его грязным щекам. Он фыркнул и прочистил горло.
- Я могу это признать. Ты сильнее меня. Я не хотел, чтобы это случилось... Ты думаешь, я, блядь, просил об этом? Ради этого? - он шлепнул себя по животу, наблюдая, как бесконечно покачивается волосатая, грязная плоть. - Я просто такой... я сломлен, Бет. Чертовски сломлен, израсходован.
- Ты такой мудак.
Она встала с кровати и исчезла в шкафу. Скребущие звуки, как будто она точила там ножи, какие-то удары и расстроенные ругательства. Спустя, казалось, целый год, она вернулась в комнату с сумкой в руках.
- Ты говоришь, что не хотел, чтобы это случилось? Ты не хотел так растолстеть, что не сможешь даже перевернуться? Ты отвратителен! Я больше не могу на тебя смотреть. И ты, черт возьми, точно хотел, чтобы это случилось. Я, черт возьми, не запихивала весь этот хлам тебе в глотку. Я не приковывала тебя к кровати, и не заставляла смотреть телевизор гребаные дни напролет. Так что, иди на хуй, Сэм! Я ухожу.
Она направилась к двери спальни.
- Бет, подожди. Пожалуйста, не уходи. Клянусь Богом, если ты уйдешь, я покончу с собой! Я покончу с собой сегодня ночью!
Она остановилась на полпути и испустила еще один тяжелый вздох в густой воздух спальни. Ее похожая на коготь рука, розовая от ожога горячей водой из ведра, дрожала, когда она потянулась, зажав угол рамки для фотографий из нержавеющей стали на комоде.
Она повернулась лицом к Сэму и вытерла глаза тыльной стороной запястья.
- Ты видишь этого человека? Того, что на фотографии? Вот, кого я люблю, Сэм. А не этого гребаного борова передо мной, - она сильно постучала ногтем по стеклу. - Этот человек. Я так по нему скучаю. Я люблю его. Я готова на все ради него.
Сэм уставился на фотографию: он и его жена, их лица, полные зубов, когда они улыбались, и Лили между ними, улыбающаяся так же широко. Это был год, когда ей исполнилось шестнадцать, год, когда она получила права - последний год ее жизни. На заднем плане была их закусочная, его закусочная.
- Я здесь. Пожалуйста, не оставляй меня. Я изменюсь, я сделаю все возможное, чтобы измениться. Хорошо? Мне нужна твоя помощь, детка.
Ее голова медленно покачивалась, и она швырнула в него раму. Она ударила его в бок, и он вскрикнул, его тело покачнулось от удара.
- Я иду к сестре. Если ты...
- К сестре? Эта чертова дьяволица...
- Не смей так говорить. Ты, блядь, не имеешь права никого судить. Ты понял меня? - ее голос дрожал, а указательный палец трясся. - Если человек с фотографии не вернется, ты меня больше никогда не увидишь.
Она повернулась и быстро зашагала прочь.
- Бет! Бет! Пожалуйста, не оставляй меня! Клянусь Богом, я буду мертв, когда ты вернешься! Бет!
С каждым клочком энергии, с каждой каплей воли, которую он мог собрать, он раскачивал свое тело влево-вправо, матрас скрипел и грозил распасться под его тяжестью.
Дверь захлопнулась, сотрясая стены.
- Нет! Нет, вернись! - как бы сильно он ни раскачивался, он никуда не уходил, и разочарование пронеслось сквозь него, как плотоядные бактерии. - Блядь... блядь! Бляяяяядь!
Мясистые кулаки врезались в матрас, мягкие костяшки пальцев разбивались о стену над его головой. Пролежни пульсировали от боли, но ему было уже все равно. Ничто не имело значения, если Бет уйдет.
Она права. Я никчемный. Жирный гребаный неряха... и я не заслуживаю ее. Я не заслуживаю жизни.
Сэм потянулся под голову и выдернул подушку, держа ее над лицом обеими руками. Подушка была похожа на влажный хлеб, насквозь пропитанный потом и грязью. Она задрожала в его руках, затем он прижал ее к лицу и держал там, надавливая сильнее, пока воздух в легких не кончился. Ноги толкались, пружины скрипели, зрители в студии смеялись.
Он отдернул подушку от лица и швырнул ее через всю комнату.
Ты гребаный трус.
Сэм схватил в горсть свои волосы и разрыдался. Фотография семьи, которая у него была раньше, человека, которым он был раньше, впилась ему в бок. Он сжал ее, прижал ко лбу и зарыдал.


Стук в дверь.
Сэм даже не понял, что заснул, пока стук не разбил его сон, как тарелку о стену. Но это был не стук человека, не универсальные три ритмичных удара костяшками пальцев.
Просто один громкий стук.
Хрясь!
Сэм вздрогнул, затем поморщился от боли в бедрах. На экране шел какой-то фильм, но без подушки, подпирающей голову, он не мог разглядеть, какой именно.
Затаив дыхание, он ждал очередного удара - его не последовало. Но был другой звук.
Скрежет.
Взад и вперед по двери, как будто кто-то писал ногтем на дереве свое имя. Он быстро вспомнил, как Лили делала это со своими бенгальскими огнями на Четвертое июля и Новый год, размахивая ими в воздухе, как волшебными палочками.
- Бет? Бет, это ты? - он мог сказать, что это доносилось от входной двери, но с таким же успехом это могло быть на Аляске.
Все, что он мог сделать, это вытянуть шею и выглянуть в дверной проем спальни. С другой стороны гостиная была пуста. Телевизор отбрасывал на стены всплески вибрирующего цвета, углубляя тени всего остального в комнате.
Пульсирующие язвы привлекли его внимание, и он тихонько заскулил. Из телевизора донеслось что-то вроде ружейного боя, и Сэм провел рукой по влажным простыням, пока не нашел пульт, а затем выключил телевизор.
Где-то в доме разбилось стекло. Он стиснул зубы, изо всех сил попытался сесть, но безуспешно упал обратно.
- Эй? Кто там?
Когда телевизор был выключен, пульс был похож на глубокий бас. Звук стекла доносился как будто из кухонного окна, но он не мог быть уверен. Он попытался сглотнуть, но в горле пересохло, вся влага из его тела сочилась через поры и пропитала желтушную рубашку и плавки "Fruit of the Loom".
- Кто бы там ни был, я уже вызвал чертовых копов! И у меня здесь пушка, - его глаза оставались прикованы к дверному проему, голова была повернута и болезненно держалась влево. - Убирайся к чертовой матери, пока я не всадил тебе пулю в задницу!
Мелькнула тень. На полу, прямо за дверью. Тень становилась все больше и темнее, пока он наблюдал за ней, как будто тот, кто ее отбрасывал, подходил все ближе и ближе к его спальне.
Сэм задыхался, с трудом поднимаясь на ноги, чтобы хоть как-то сесть и дать себе шанс, прежде чем тот, кто это был, сделает то, ради чего он пришел в его дом. Пот блестел на его коже, как свиной жир. Каждый выдох со слизью вырывался из его горла, и он хныкал, когда его вес отказывался подчиняться ему.
Без телевизора в комнате было слишком темно, чтобы разглядеть черты лица незваного гостя. Но по размеру фигуры, неподвижно стоявшей в дверном проеме лицом к нему, он понял, что это ребенок. Маленький ребенок - младенец. Сэм решил, что ему все это снится: он не мог придумать ни одного возможного способа или причины, по которой младенец мог бы проникнуть в его дом через окно.
Ребенок, похоже, был болен, возможно, сильно простужен. Из темноты доносился низкий хрипящий звук, похожий на влажное удушье. Что-то стукнуло по ламинату, а затем послышалось легкое шипение.
- Кто ты? У тебя... какие-то неприятности? - Сэм решил, что если все это реально, и он не спит, то кем бы ни был этот ребенок, его родители наверняка ищут его.
Но Сэм был бесполезен для ребенка, он мог только смотреть.
Ребенок, судя по его очертаниям, мальчик, только стоял, тараща глаза и переводя дыхание. Капающий звук продолжался, и Сэм подумал, не ранен ли ребенок, не идет ли кровь.
- Где твои родители? Как ты...? - слова оборвались и превратились в шепот, когда мальчик шагнул вперед.
Сквозь жалюзи просачивалось достаточно лунного света, чтобы осветить лицо мальчика, и Сэм скорчился на кровати, умоляя свое тело снабдить его адреналином, необходимым, чтобы подняться на ноги и бежать, спасая свою жизнь.
Мальчик - существо - медленно подошел к кровати. Из центра круглой пасти, занимавшей большую часть лица, высунулись два фиолетовых языка, усеянные зазубренными острыми зубами. Молочная субстанция покрывала челюсти и языки, и ее капли брызгали на пол. От него поднимались клубы белого дыма. Глаза - две крошечные черные точки - сидели над огромной пастью.
- Нет... отойди от меня. Не смей... не смей приближаться ко мне!
Сэм сделал все возможное, чтобы отклонить свое тело в сторону от существа, но все, что он мог сделать, это биться на месте, пока тварь подползала все ближе и ближе.
Его кожа была цвета и консистенции куриного жира, с фиолетовыми прожилками, покрывающими плоть, как осколки стекла. Оно протянуло к нему крошечные когтистые руки, розовые и пушистые, как у крысы, изо рта вырывался удушливый звук. Крошечные пальцы вцепились в матрас, кислотная слюна прожгла дыры в простынях, когда существо приподнялось на кровати.
Деревянная рама кровати скрипела, пружины матраса визжали - казалось, что кровать в любой момент может рухнуть сама на себя. Сэм хлопал руками, пинал ногами, крутил головой, но смог только закричать, когда тварь переползла на его живот.
Слюна сочилась из его рта, каждая точка, попадавшая на кожу Сэма, была подобна сигарете, которую тушили о его плоть. Жир, поглощающий и утяжеляющий его тело, дрожал, пока он боролся.
Тварь издала звук, как будто пытаясь заговорить, хотя из ее адского рта невозможно было составить слова. Звук был высокочастотным, похожим на воркование, а затем его языки заскользили по брюху Сэма, обжигая, как мокрые утюги. Кожа Сэма шипела и лопалась. В воздухе запахло беконом.
- Аааанннгх! Нет... нет, Господи...!
Языки круговыми движениями скользили по его животу. Сочащиеся сгустки слизи вытекали в центр раскаленного круга, как жидкая магма. С широко расставленными пальцами рук и ног, оскаленными зубами и зажмуренными глазами тело Сэма билось в конвульсиях. Звук потрескивающей и плюющейся при жарке плоти, а также запах и пикантный привкус атаковали чувства Сэма. Он захлебнулся собственной слюной, пытаясь закричать, его глаза были широко открыты и опухли, но боль впитывалась в него, как в губку.
Существо село, его когти впились в живот Сэма, сжимая толстый валик. Оно втянуло свои языки, как две рулетки, и веревки, похожие на угрей, исчезли в его горле. Он издал еще один захлебывающийся звук, шипящий и баритональный, затем опустил морду в мучительную яму, которую приготовили его языки и слизь.
Вены на шее и лице Сэма вздулись, мышцы напряглись, когда щемящая, раздирающая боль довела его до слез. Он чувствовал каждый укус, каждый зуб, когда существо питалось желто-розовым жиром внутри него, его голова запрокидывалась, когда оно ело и глотало. Кровь хлынула из кратера размером с баскетбольный мяч на животе Сэма, растеклась по бокам и смешалась с потом, пропитавшим простыни. Капли теплого жира шлепались на матрас, на стену, на лицо Сэма.
Он потянулся вперед, пытаясь схватить существо когтистыми пальцами. Его кожа была склизкой, как у медузы, и Сэм не мог ухватиться за нее. С каждой секундой тварь все глубже погружалась в него, питаясь подкожным жиром, как акула-кулинар. Его маленькие розовые пальчики обхватили края раны, и он все глубже погружал свою морду.
Сэм зарычал от боли, бросил попытки вырвать тварь и просто зарыдал, желая, чтобы смерть поспешила забрать его. Тварь булькала внутри него, наедаясь лавиной сала.
Сэм поднял голову, чтобы еще раз взглянуть на пожирающую его тварь. Его голова была почти погружена в жир, но черные глаза-бусинки были устремлены прямо на Сэма, немигающие, блестящие от влаги.
Слова не приходили, хотя Сэм пытался их составить. Он сделал последний вдох, прежде чем наступила чернота.


Глаза Сэма открылись, затянутые коркой. Он разинул рот, потянулся вверх и вытер утреннюю слизь с губ. Мозг защекотало, словно в него ввели статическое электричество, и он не мог собраться с мыслями, пока сонливость медленно растворялась.
Бет.
Она бросила меня. И я не могу ее винить.
Сэм сел, прислонился головой к стене. Затем он сделал паузу, моргнул, покачал головой и издал негромкий смешок.
Я сел! Я, блядь, сел!
И тут в его памяти пронеслись остальные события этой ночи, и он вскрикнул, обыскивая комнату в поисках крошечного существа, пожирающего жир.
Никого не было. Он провел руками по животу, и, хотя боль осталась, зияющая дыра, которую тварь вырезала в его животе, исчезла. Плоть на животе казалась более гладкой, почти как рубцовая ткань, и без волос.
Что-то ткнулось ему в левую руку, и он потянулся вниз, смог повернуть тело и взять рамку с фотографией. Он откинулся назад, сел еще выше и, хотя все еще не мог поднять себя полностью, поднялся достаточно далеко, чтобы опереться затылком на стену. Пролежни все еще были, но после мучительного щипания и жжения, вызванных тем, что его съели заживо, они казались чуть менее сильными. Но только чуть-чуть. Он поморщился, зашипел, поджал губы и поправился.
Улыбка Лили лучилась на него из-за тонкой пластины стекла, и он провел пальцем по ее лицу, фыркнул, стиснул зубы.
Мне шестнадцать, папа. Все мои друзья получают права, почему не я?
Сэр, произошел несчастный случай.
Стекло треснуло, когда Сэм сжал раму, чуть не сломав ее пополам. Улыбка на лице Бет теперь была разбитой, искаженной гримасой, и он подумал, что это не слишком отличается от того взгляда, который она бросила на него перед тем, как выбежать из дома.
Он швырнул рамку через всю комнату. Его мысли вернулись к маленькому существу, которое зарылось в него.
Что это была за тварь?
Наказание.
Это наказание за то, что я подвел свою семью. За то, что позволил моей дочери... моей жене...
Он провел ладонью по гладкой, розовой коже живота. Пальцы ног возвышались над толстым бугром его живота, как горы вдалеке. Сэм не мог вспомнить, когда в последний раз видел их на самом деле. Бледные, лишенные цвета, покрытые мертвой кожей. Ногти длинные, засаленные, толстые, как лимонное печенье.
Воспоминания о боли были свежи в его памяти - как существо жарило его плоть своей слюной, как его двойные языки смазывали и распределяли кислотный маринад, прежде чем вгрызться в него, вырезать отверстие и сосать-сосать-сосать жир внутри. Сливочный центр. Упираясь головой в стену, шевеля бескровными пальцами ног на другой стороне кровати, он был почти благодарен.
Он попытался повернуться, может быть, поставить ноги на пол, но не смог этого сделать. Господи Иисусе, - подумал он. - Как, черт возьми, до этого дошло?
Движение. Жжение пролежней на мгновение усилилось, когда что-то скользнуло по ним. Сэм чуть качнулся в сторону, попытался протянуть руку в сторону этого ощущения, но не смог дотянуться.
Затем он почувствовал, как его схватили когти, когда существо выползло из-под теплой спины, перебралось на бугор его тела и устроилось на животе. Солнечный свет, пробивающийся сквозь пыльный воздух, брызнул на существо, и его кожа стала полупрозрачной и влажной. Тварь выглядела толще, сочнее, а из кратера ее рта высовывались языки, капая горящими точками на кожу Сэма.
- Нет! Нет... не надо. Не надо. Пожалуйста, остановись!
Существо кашлянуло, захихикало, затем метнулось в другую сторону, к свисающим щекам в нижней части живота Сэма. Его крошечные розовые лапки пинались. Спинной мозг плотно прижался к коже спины, казалось, что он вот-вот прорвется.
Сэм откинул голову назад и сделал долгий, глубокий вдох, когда языки снова заскользили по его выпуклому животу. Жжение вернулось, еще более сильное на чувствительной плоти его подреберья. Его ноги начали брыкаться, руки размахивать. Из его горла вырвался крик, разорвавший плоть пищевода. Соленый запах свинины снова наполнил комнату, и Сэму стало противно от того, что от этого запаха у него пересохло во рту.
Сосание. Стон. Жевание.
Хотя он знал, что это бесполезно, его руки потянулись, надеясь схватить тварь и разбить ее о стену, заставить этот ад прекратиться. Но его пальцы щекотали воздух и ничего более. Тварь хрипела, задыхалась, и снова хрипела. Сэм неоднократно ударялся затылком о стену, всхлипывая и извиваясь. Кровь залила его пах, бедра, теплая и липкая.
Существо проделало в нем тоннель, зарылось глубже в пещеру его живота, заполненную покачивающимся жиром. Его крошечные розовые ножки покачивались в воздухе, голова и верхняя часть туловища уже погрузились в воду.
Сэм задыхался, его тело билось в судорогах, когда тварь проталкивалась глубже. Он снова сильно ударился головой о стену, отчего на него посыпались куски штукатурки. Вдохнуть не получалось, как бы сильно он ни сосал воздух. Крючковатые пальцы впились в матрас. Пот, кровь и жидкий жир вытекали из него.
Бессознание снова пыталось унести его вдаль, в какую-то далекую страну грез, где он все еще был поваром в собственной закусочной, где Лили все еще сидела за стойкой и потягивала вишневую "Pepsi", закусывая картофелем фри, покрытым деревенской подливкой. Где он был счастлив.
Но боль удерживала его в этой комнате, на этом пропитанном матрасе. Слезы стекали по его лицу, впитывались в мокрые от пота волосы. Он мог только хныкать, вдыхать кислород, когда боль позволяла это делать.
Я заслужил это. Я заслуживаю худшего.
Он смотрел, как сдувается его живот, и вдруг увидел свои ноги, свои голени. Из зияющей дыры свисала растянутая кожа. Электрическая, трескучая боль пронеслась через него, и он уставился в потолок, прожевав языком, казалось, целую вечность, пока существо наедалось досыта.
Затем оно вышло. Вылезло из его желудка и отряхнулось, как мокрая собака, разбрызгивая во все стороны кровь и жир.
Сэм задыхался, его грудь хрипела от затрудненных вдохов и выдохов. Он уставился на существо, стоявшее у него на груди. Его лицо было покрыто жиром и кровью, и оно кашляло, издавая звук, похожий на кашель больной кошки, выкашливающей комок шерсти.
- Хватит... пожалуйста, - язык Сэма скользнул по его губам, но влаги на них не было. Только высохший кусок розовой плоти, скребущий по потрескавшейся коже. - Пожалуйста, пожалуйста, остановись. Мне уже достаточно...
Тварь стояла, глядя на него, еще несколько секунд, затем повернулась к только что созданной дыре. Оно поползло на четвереньках, его раздувшееся тело тряслось при движении. И направилось прямо к излишкам кожи и ткани, свисающим с торса Сэма.
Сэм повернул голову и захлопнул глаза. Хриплый крик вырвался из его рта, когда зубы существа впились в рыхлую плоть, откусывая кусок за куском. Он не мог сдержать рыданий, и его тело содрогалось, билось в конвульсиях, когда его съедали.
Существо работало вокруг брюшной полости, кусая, разрывая, отрывая и заглатывая.
Господи Иисусе, просто убей меня. Просто убейте меня, блядь, уже!
Но пытка продолжалась, смерть отказывалась показать свое ухмыляющееся лицо. Когда вернулось жжение, шипение готовящейся плоти, Сэм открыл глаза. Он шипел, скулил, озирался на боль.
Существо лизало раны своими удлиненными фиолетовыми языками, проводя ими по дырам и лохмотьям разорванной кожи. Дым и запах шашлыка наполнили воздух, и сквозь ужас Сэм не мог не смотреть с благоговением, как раны прижигаются слюной. Плоть сваривалась обратно, розовая и гладкая на том месте, где когда-то была рана.
По комнате поплыл пар, и Сэм был настолько измотан, что не мог ничего сделать, чтобы помешать существу снова протиснуться под него. Оно извивалось под его телом, словно пытаясь устроиться поудобнее, а потом затихло.
Из его рта все еще вырывались рыдания, когда сон наконец пришел, чтобы забрать его.
Он заснул добровольно.


Тук-тук-тук!
Левое веко Сэма отклеилось от липкой сферы под ним. Все еще на кровати, все еще в спальне.
Тук-тук-тук!
Он поднял руку и помассировал лоб, провел пальцами по волосам. Горячее покалывание охватило его тело.
Бет? Она пришла домой!
Он сел, полностью поднявшись. Дрожащие пальцы пробежали по гладкому животу. Спина болела, ноги пульсировали, но он мог сидеть.
Тук-тук-тук!
- Подожди минутку! Я... я иду!
Опираясь на руки, он перекинул затекшие ноги через край кровати и поставил ступни на холодный пол. Боже, как приятно было чувствовать пол под ногами. Он повернулся, чтобы проверить, нет ли существа, но оно лежало на утопленном матрасе, свернувшись в клубок. Оно повернуло к нему голову, движения его были медленными и ленивыми. Вязкая слизь покрывала его студенистое тело. Оно опустило голову, поправило положение и уснуло.
Сэм закрыл рот руками.
- Не уходи! Я иду!
Может, она просто забыла ключ в доме сестры, - подумал Сэм.
Ее сестры. Он содрогнулся при мысли об этой женщине. В каком-то больном дерьме, безумном дерьме. Сэм не разрешал Лили приближаться к ней, запретил ей проводить время с тетей.
Тук-тук-тук!
Стук был более настойчивым, разочарованным. Сэм вздохнул, качнулся вперед, но в тот момент, когда его вес пришелся на ноги, они подломились под ним, и его лицо отскочило от ламинированных панелей. Вкус крови наполнил его рот, и он вцепился в пол, подтягиваясь вперед, полный решимости впустить свою жену внутрь.
Инвалидное кресло стояло в углу, там, где его оставила Бет. В закусочной произошел несчастный случай, Бет встала на столешницу, чтобы убрать паутину из верхнего угла. Сэм никогда не забудет, как хрустнула ее нога, как она закричала. Лили билась в истерике, зажав уши руками и тряся головой, когда ее мать кричала.
Сэм вскарабкался на металлическое кресло и зарычал, подтягиваясь. К тому времени, когда он уперся задней частью в кожаное сиденье, он так запыхался, что ему пришлось минуту посидеть, чтобы прийти в себя. Очередная серия стуков в дверь подпитала его энергией, и он покатился через весь дом.
Он расчесал пальцами волосы, вытер бисеринки пота со лба, вздохнул и открыл дверь.
Яркость солнца была подобна выстрелу из ружья в глаза. Человек, стоявший на крыльце, был похож на женщину, но он сразу понял, что это не Бет. Она шагнула вперед, наклонилась и улыбнулась ему в лицо.
- Здравствуйте, сэр. Я бы хотела поговорить с вами о вашей душе.
- Что? - в его сознании пронеслись образы существа, пожирающего его жир.
Моя душа? Это существо... оно охотится за моей...?
Женщина протянула ему брошюру, на лицевой стороне которой был изображен крест.
- Каковы ваши отношения с Иисусом Христом?
Сэм усмехнулся и бросил брошюру обратно женщине.
- Забирайте своего Иисуса и оба убирайтесь с моей территории.
Челюсть женщины двигалась вверх-вниз, словно она жевала невидимую жвачку, и прежде чем она успела сказать хоть слово, Сэм захлопнул дверь. С той стороны послышалось приглушенное бормотание, затем оно становилось все слабее и наконец исчезло.
Сэм с трудом повернул стул обратно, ему пришлось перевести дыхание и вытереть еще один листок пота. Справа от него на стене висело длинное зеркало - зеркало, которое Бет всегда использовала для поправки прически или макияжа в последнюю минуту перед выходом за дверь. Сэм нахмурил брови, глядя на свое отражение.
Его живот, который раньше представлял собой бесконечную гору покачивающейся плоти с ямочками, уменьшился до плоской, пропорциональной нижней части туловища. Он провел по нему пальцами и почувствовал под кожей мышцы. Но остальная часть его тела не изменилась. Его лицо, грудь, руки и ноги все так же бугрились от ожирения.
Сэм потянулся вверх, схватил в горсть подбородок и сжал.
Я выгляжу нелепо. Чертов цирковой урод.
Серия щелчков заставила его повернуть голову в сторону двери спальни.
Он еще не закончил.
Существо, пухлое и медлительное, ковыляло по коридору к нему. Его языки хлестали воздух, забрызгивая стены шипящей жидкостью.
Сэм вцепился пальцами в колеса, пытаясь развернуть кресло и открыть входную дверь.
Какого черта я не сбежал, когда у меня был шанс?
Он изо всех сил пытался развернуться, а существо тем временем набирало скорость. В следующее мгновение оно столкнулось с его затылком и вцепилось в губчатую кожу. Оно наклонилось, вгрызаясь в выпуклость жира под подбородком. Они вместе рухнули на землю в узел жира и мокрой плоти.
Сэм заставил свои ноги работать, поднять его и помочь выбраться из этого бесконечного кошмара. Но они просто лежали там, вялые, бесполезные и покрытые жиром.
А существо питалось.


Сэм насыпал сахар в чашку с кофе и подошел к столу, потягивая обжигающую жидкость. Существо лежало в ворсистой куче посреди гостиной.
Раздался стук в дверь.
Сэм встал, оставил кофе на столе и поспешил в прихожую. Он не смог сдержать улыбку на лице, когда Бет вошла внутрь, повернувшись к нему спиной.
Она на мгновение уставилась на дверь, рука все еще лежала на ручке.
- Бет, ты... ты вернулась.
Она вздрогнула, посмотрела на потолок и вздохнула, прежде чем повернуться к нему лицом. Ее челюсть отвисла, глаза прищурились.
- Боже мой... это действительно... Господи Иисусе, Сэм, это ты?
Сэм потер затылок и пожал плечами.
- Я даже не знаю, как это объяснить. Это... охренеть, - он хихикнул, повернул голову в сторону спящего на ковре существа.
Бет посмотрела через его плечо, сморщила нос.
- Черт, какая мерзкая штука, - а потом она шагнула к нему, обхватила его руками, прижалась к нему. - Боже, как давно я не обхватывала тебя руками? Ты такой хороший.
Господи, она хорошо с этим справляется.
Сэм не мог перестать смотреть на себя в зеркало с тех пор, как существо закончило свою липосакцию. Его кожа была гладкой, и, кроме небольшой розовости и некоторой нежности, он был невредим.
Бет провела рукой по его груди, животу, лицу.
- Могу я... могу я посмотреть?
Сэм приподнял рубашку. Кончики пальцев Бет пробежали по его коже, посылая мурашки по поверхности его плоти. Широкая улыбка растянула ее рот, и она наклонилась и поцеловала его, крепко и страстно. Когда она отстранила лицо, оно было мокрым от слез.
- О, Боже, Сэм. Я так по тебе скучала.
Он протянул руку и взял ее лицо обеими ладонями.
- Прости меня, детка. Ты не заслуживаешь того, как я с тобой обращался.
Они держали друг друга несколько минут, целуясь и сжимаясь. Бет отстранилась, снова посмотрела в гостиную.
- Оно отвратительно...
Сэм кивнул, затем наморщил лоб.
- Почему тебя все это нисколько не удивляет? Я думал, что сошел с ума. Думал, что у меня галлюцинации. Но ты... я не знаю, ты как будто ожидала этого дерьма.
Она поджала губы и прошла мимо Сэма в гостиную. Носок ее туфли задел существо, и оно закашлялось, зашипело, но едва смогло поднять голову. Синие вены, покрывающие его тело, набухли и ритмично пульсировали.
- Сэм... пожалуйста, не ненавидь меня. Ты должен понять. Я... я просто хотела вернуть своего мужа. Я не могла больше смотреть, как ты убиваешь себя, и... и...
- О чем, черт возьми, ты говоришь?
Она сидела на диване, приковав взгляд к стонущему существу. Сэм остался стоять перед ней, его взгляд перескакивал с ее сжатого лица на пухлую кучу надувающегося и сдувающегося сала. Воспоминания о его боли прокатились по его плоти, и он вздрогнул, скрестив руки.
- Это была моя сестра. Я попросила ее сделать это, и она сделала. Она просто хотела помочь...
- Твоя сестра? И что именно она сделала?
Сэм уже знал ответ на этот вопрос, хотя это все равно не имело никакого смысла. Я должен был, блядь, знать, что эта сука сделала это со мной.
- Я рассказала ей, в какую депрессию ты впал, как ты больше не можешь даже перевернуться в постели без моей помощи. Она рассказала мне о... о способе помочь тебе. И Сэм, это сработало.
- Сработало? Ты знаешь, что эта маленькая гребаная штучка сделала со мной? Три дня, Бет. Три гребаных дня! Она сожрала меня заживо. Вскрыла меня на хрен и выгрызла из меня жир, - он рухнул на спину, сморщившись, когда уставился на существо рядом с собой.
- Мне жаль. Но я не знала, что еще можно сделать.
Сэм покачал головой, протер глаза. Да, он был зол на нее, зол на то, что она позволила своей сестре вмешаться, но в то же время она была права. Это сработало. Он был новым человеком, даже более стройным, чем раньше, когда Лили была жива.
- Ну, теперь все кончено. Эта тварь даже не может двигаться. Это был ад, но...
- Нет. Это не конец. Вот почему я здесь.
Его желудок опустился, и он пристально посмотрел на жену.
- О чем, черт возьми, ты говоришь?
Она полезла в сумочку и достала красный конверт. Ее палец проследил границу конверта, верхние зубы сжались над нижней губой.
- Вот. Она сказала мне передать это тебе. Сказала, что я не могу его прочитать.
Сэм колебался, затем протянул руку и вырвал конверт из ее рук. Затем она встала с дивана и пошла по коридору.
- Подожди минутку. Просто... просто держись. Это безумие. Я не знаю, сколько еще я смогу выдержать.
Она снова повернулась к нему, наклонилась и поцеловала его.
- Все, что я знаю, это то, что я должна была дать тебе это, и что я не должна возвращаться еще три дня, по крайней мере.
- Три дня? Ты только что, блядь, приехала!
- Что-то связанное с ритуалом. Ты должен завершить его, иначе все это было напрасно. Сделай все, что написано в письме. Обещай, что сделаешь.
Горячая ярость бурлила в его крови, но он посмотрел в мягкие, лесные глаза жены и смог только кивнуть.
- Я обещаю.
- Хорошо. Я вернусь, малыш, и тогда наша жизнь начнется заново. С чистого листа, - она поспешила по коридору и, дойдя до входной двери, обернулась еще раз. - Я люблю тебя, Сэм.
А потом она ушла.
Сэм мог только сжимать конверт, с ужасом ожидая, что в нем будет написано. Что тебе еще нужно от меня, сумасшедшая сука?
Существо задыхалось, выплевывало на ковер пачки густой, похожей на йогурт субстанции. Слизь покрывала его кожу, как у мертвой рыбы. Запах был как у дождевых червей во влажной почве.
Сэм облизал губы и дрожащими руками разорвал конверт. Внутри был только один лист бумаги.
Он открыл его и уставился на два слова, нацарапанные кровоточащими черными чернилами. Визгливое хихиканье вырвалось из его горла.
Съешь его.
Поцелуй Бет все еще горел на его губах, ее улыбка запечатлелась в его глазах. Было так приятно, когда она обнимала его и говорила, что любит его. Он знал, что не может ее подвести.
Семейные фотографии смотрели из рам на стенах гостиной. Лили на всех стадиях жизни убеждала его, умоляла закончить это дело.
Существо перевернулось, его живот вздулся, языки бесполезно свисали по обе стороны головы. Молочная жидкость брызгала из клыкастой пасти, но уже утратила свои кислотные свойства. Она безвредно брызнула на ковер, пока тварь делала хриплые, флегматичные вдохи.
Съешь его.
Три дня, - подумал он. - Бет сказала, что вернется через три дня. Во время всего этого испытания Сэм ничего не ел. Когда из него вычерпывали жир и постепенно откусывали лишнюю кожу, у него пропал аппетит.
Его желудок заурчал.
Он поспешил на кухню, вытащил из деревянного блока мясницкий нож и рысью вернулся в гостиную. Черные глаза-бусинки существа смотрели на него, но Сэм только улыбнулся.
Он оглядел свою аудиторию фотографий.
- Не волнуйтесь, девочки. Я вас больше не подведу.
Существо извивалось и задыхалось, когда он начал резать.