«Неподвижная» Шон Хоукер

- ТЫ НЕ МОЖЕШЬ СТАТЬ ЧЕРТОВСКИ ТВЕРДЫМ! ЧТО С ТОБОЙ НЕ ТАК?!
Рон был в ванной и ругал себя перед зеркалом над раковиной. Он так разозлился, что начал бить себя по пенису. Дорин слушала его из спальни. Она растянулась на кровати, уставившись в потолок и думая про себя: Отлично, вот он снова за свое...


В течение последних нескольких месяцев это были одна неудачная попытка за другой. Они перепробовали так много всего, что теперь все было как в тумане. Там были таблетки, купленные в Интернете, древние растительные лекарственные средства и советы врачей, друзей и психотерапевтов. Там была медицина нового времени и бабушкины сказки. Синие таблетки, прописанные его многострадальным врачом, приносили столько же пользы, сколько мятные леденцы для путешествий. Когда они увеличили дозу, Рон однажды потерял сознание, как только вошел в спальню, голый, если не считать черных сапог из воловьей кожи для верховой езды.
Дорин старалась изо всех сил. Иногда она примеряла целый ассортимент нижнего белья, а иногда вообще ничего не надевала. Она притворялась застенчивой с Роном, а потом, когда это не удалось, стала требовательной. Она купила целый набор секс-игрушек: фаллоимитаторы, анальные пробки, кляпы с шариками, кожаные хлысты - эзотерическую смесь хитроумных приспособлений, которые были знакомы таким, как Генрих Крамер. Ничего из этого не принесло особой пользы. Рон просто заканчивал тем, что лежал на ней сверху, извиваясь, как пойманная рыба, и проклиная себя за то, что у него мертвый член.


Спустя несколько часов после их последнего вечера, когда дети ушли ночевать к друзьям, Дорин обнаружила, что роется в Интернете в поисках потенциальных идей. Она наткнулась на веб-сайт, описывающий эффективность ролевых игр и фантазийных инсценировок для оживления сексуальной жизни пар, которые стали вялыми. Нижняя часть ее тела болела и горела; в конце концов Рон растер ее до крови, поэтому она продолжала скрещивать и разжимать ноги, не в силах найти удобное положение, сидя на офисном стуле Рона.
Она сочла это еще одним способом попробовать в следующий раз, когда они оба почувствуют, что готовы принять вызов. Не помешает попробовать себя в ролевой игре. Различные возможные сценарии начали проноситься в голове Дорин по мере того, как она все больше проникалась этой идеей и даже немного возбуждалась. Возможно, в фантазиях Рона Дорин была бы соблазнительной начальницей, которая требовала, чтобы он помог снять ее стресс из-за приближающегося срока сдачи проекта. Или, может быть, он хотел бы, чтобы она была непослушной школьницей, отправленной к директору школы для какого-нибудь заслуженного телесного наказания. Да, - решила она, - ролевую игру определенно стоило попробовать.


После того, как она объяснила Рону детали своего предприятия по проведению исследований, она обнаружила, что он, на удивление, сговорчив во время мозгового штурма, в ходе которого они придумали несколько сценариев, которые могли бы опробовать вместе. Он вдоволь поколотил свои интимные места и свою уверенность в себе, поэтому был готов принять любые предложения, какими бы странными или нетрадиционными они ни были.
Честно говоря, Рон не был откровенен со многими идеями. Он просто не был творческим человеком. Однако Дорин чувствовала, что он о чем-то размышляет.
- В чем дело, милый?
Рон глубоко вздохнул, затем открыл рот, чтобы заговорить.
- У меня есть на примете сценарий, но я не уверен, что он тебе понравится. Я думаю, это могло бы сработать или, по крайней мере, быть чем-то, что стоит попробовать.
- Тогда расскажи мне.
- Ты могла бы... эм... - Рон почесал свою пушистую седоватую бороду: - ...притвориться мертвой.
- Что ты имеешь в виду? Как зомби? Это забавно.
- Нет. Я имею в виду, притвориться мертвой. Знаешь, лежи там, как мертвое тело.
- Я не уверена, что понимаю, - ответила Дорин.
Это было все, что она могла сказать, чтобы не лишиться дара речи от предложения мужа.
Рон начал все больше оживляться с каждой новой деталью своей идеи, которая, казалось, слетала у него с языка и врезалась в Дорин, заставляя ее чувствовать себя все более неуютно.
- Мы могли бы нанести на тебя белый грим... ну, знаешь... трупную краску. Сделать так, чтобы это выглядело так, будто из тебя выкачали весь цвет. Или зеленый макияж. Сделать так, чтобы это выглядело так, будто гниль начала проявляться.
Дорин подумала, что Рон, должно быть, шутит. В прошлом были предположения, которые ему не особенно нравились - одно, где Дорин предположила, что ему наставил рога самоуверенный нигериец, который управлял газетными киосками, было особенно примечательным.
- Хорошо, ха-ха. Это всего лишь предположение? Если ты не считаешь, что это хорошая идея, просто скажи. Тебе не обязательно подшучивать надо мной.
- Это мое предложение. Я действительно, ДЕЙСТВИТЕЛЬНО думаю, что мы должны попробовать.
- Хм, это звучит... чересчур.
- Я знаю, это абсолютное безумие, но мы перепробовали почти все остальное. Давай просто сделаем это и посмотрим. Пожалуйста. Я в отчаянии.


Им удалось довольно убедительно изменить внешность Дорин. Вместе они отправились в магазин для вечеринок и купили огромное количество косметических наборов, в конце концов остановившись на том, что она выглядела как разлагающийся труп, найденный в реке. Рон провел начало их вечера, просматривая фотографии утонувших жертв в своем телефоне. Дорин не могла смириться с подобными вещами, поэтому она решила подолгу отмокать в ванне, прежде чем наносить макияж.
Теперь, когда преображение завершилось, она выглядела более подходящей для Хэллоуина, чем для вечера интимных отношений со своим мужем.
Дорин настояла на том, чтобы она надела свой новый шелковый пеньюар, а не изодранную, изъеденную молью одежду, которую Рон подобрал возле благотворительного магазина по дороге домой. Несмотря на его непрекращающиеся мольбы, это было единственное, на что она ни за что не согласилась бы. В конце концов он все-таки уступил, после некоторых увещеваний, как надутый подросток.


Она ждала, лежа поверх покрывала, когда Рон вышел из ванной, завернутый в бежевое полотенце. Он предпочитал не снимать майку, так как стеснялся своего обвисшего живота и мягких складок, свисающих на грудь, как печальные глаза ищейки.
В такие моменты Дорин видела своего мужа в другом свете. Он казался уязвимым и испуганным. Если бы этот вечер не был посвящен одному виду физической привязанности, она бы с радостью обняла его и позволила ему рыдать, как маленькому ребенку, в ее руках цвета тлена.


Несколько минут спустя Рон был сверху Дорин, непроизвольно дыша и хрипя ей в лицо, вслепую толкая ее в промежность. Черное и зеленое уже начали размазываться, оставляя пятна на наволочках, ее неглиже и белой майке Рона. Он делал все возможное, чтобы очистить свой разум от всех отвлекающих факторов и сосредоточиться только на влажности... и розовой, влажной, мясистой штуке... тугом отверстии смыкающемся вокруг его... мертвого члена.
Рон прекратил свою тщетную попытку. Снизу никакого движения.
- Это никуда не годится. Ничего не работает.
Макияж Дорин на Хэллоуин сделал ее теперь меньше похожей на труп, а больше на женщину, которая щеголяла размазанной татуировкой на все тело и лицо, сделанной тюремными чернилами.
- Подожди еще немного, милый. Спешить некуда.
- Это бесполезно. Я...
Дорин приложила палец к губам Рона.
- ...Подожди еще немного, милый. Сейчас... трахни меня, - соблазнительно вставила она.
Рон, испытывающий двойственное отношение к этому продолжающемуся притворству, подчинился. Он вернулся к толчкам, но теперь уже без особого энтузиазма. Дорин, всегда преданная жена, притворилась, что это было похоже на что-то другое, кроме удара кости о кость. Она простонала:
- Вот так, Рон! Вот так! Отдай это мне! Сильнее!
Он знал, что она делает все это для него, но не мог отделаться от ощущения, что ее плотские утехи были, в некотором роде, принижающими.
- Вот так! Трахни меня, Рон!
Он начал погружаться в Дорин все сильнее и настойчивее, по мере того, как ее стоны удовольствия становились криками сирены, а их тела становились тупыми орудиями неэффективности.
- Трахни меня, Рон! Трахни меня! Давай, Рон, трахни меня!
Глаза Рона были крепко зажмурены. Он все еще пытался представить себе что-нибудь, хоть что-нибудь, что взволновало бы его чресла. Сделав это, он внезапно осознал, что руки Дорин царапают его лицо.
Он душил ее подушкой - ее увещевания были приглушены весом его тела, придавленного к ее голове. Вопящие руки потянулись во все стороны, умудряясь лишь хвататься за воздух. Рон больше не толкался. Даже когда он открыл глаза и понял, что происходит, он продолжал прижимать подушку с еще большей решимостью, чем раньше.
Руки Дорин, в конце концов, обмякли и упали на матрас. Все стало тихим и неподвижным. Рон крепко прижимал подушку к лицу жены.
По мере того, как секунды превращались в минуты, Рон начал ощущать что-то возбуждающее под одеялом. Свободной рукой он пошарил в темноте. Дорин все еще была горяча, и он становился... жестким. Рон также чувствовал, как колотится его сердце под майкой.
Наконец, он отодвинул подушку в сторону, чтобы увидеть накрашенное лицо Дорин - ее глаза закрыты, челюсть отвисла. Рон нежно поцеловал ее в губы. Теперь он был напряжен, более напряженным, чем когда-либо на своей памяти. Легким движением бедра Рон оказался внутри своей жены. В этом месте он чувствовал себя в безопасности. Он хотел остаться там навсегда.