«Ведьмин сок - 2: Сын» Симона Троян

Поздно вечером Майло вернулся в маленькую затхлую квартирку. Слишком хотелось, чтобы он предложил ей что-нибудь получше. Дом или особняк. То, что было достойно ее.
Но времена были тяжелые.
Было нелегко зарабатывать деньги, когда нужно было заботиться о стольких других вещах и постоянно быть начеку.
Он не мог позволить себе ошибиться. Ради нее.
Потому что она, возможно, была последней в своем роде.
Раньше их было много, и они правили как короли, владели не только домами и особняками, но даже замками и дворцами.
Но времена изменились. Мир изменился, а вместе с ним и жизнь.
В наши дни нужно было быть очень осторожным. Так много всего могло пойти не так.
И что бы он делал – без нее?
Кем бы он был – без нее?
Она не только родила его, но и придала смысл его существованию.
Без нее его бы здесь вообще не было.
Hаличие дочери сделало бы ее намного счастливее, - подумал Майло.
Он не должен был об этом думать, но все же думал. Слишком часто.
Потому что, это была правда. Наличие дочери обеспечило бы существование их рода. И она была бы ей ровней. В отличие от него, который был не более, чем обузой. Служил кормильцем. В качестве кормильца. Но было ли этого достаточно? Будет ли этого когда-нибудь достаточно?
Вздохнув, Майло пересек мрачный коридор.
Она была в спальне?
Сначала он заглянул на кухню, которая напоминала бойню. Кровь и остатки мяса испачкали пол и стены.
В воздухе висела вонь потрохов.
Он никогда к этому не привыкнет.
Майло отвернулся, не желая больше видеть следы резни.
В гостиной было чисто. Пахло тюльпанами, которые он принес вчера.
Майло почувствовал укол в ямке живота при мысли о том моменте, когда он вручил ей букет цветов. День матери. Любая другая была бы счастливa.
Не то, что женщина, в чреве которой он вырос.
Она отвернула морщинистое лицо и повернулась к нему искривленной спиной. Старая женщина, страдавшая болезненным варикозным расширением вен, которая могла только хромать.
Однажды она подвернула ногу, и одна из этих варикозных вен лопнула. Она истекала кровью, как свинья, и могла бы умереть, если бы Майло не подоспел вовремя, чтобы перевязать рану кухонным полотенцем.
Что, если это случится снова? В следующий раз, возможно, ей не повезет так сильно...
И это была его вина. Только его вина.
Потому что он был паршивым кормильцем и еще более паршивым сыном.
Сегодня он тоже вернулся домой с пустыми руками.
Потому что это было не так-то просто.
Люди были подозрительны. Нужно было быть осторожным, как рысь, чтобы не попасться.
Майло знал, что ему все равно придется проверить ее.
Он также знал, что беспорядок на кухне был остатками их последней трапезы.
Молодой человек умер две недели назад. Он был наркоманом и не отличался особой стойкостью, продержался всего несколько недель. Не то чтобы мама относилась к нему слишком брезгливо. Тем не менее, плохой результат. Один год должен быть минимумом, как бы сложно ни складывалось пополнение запасов. Но в то время, как он сам становился все более осторожным, с матерью, казалось, все было наоборот. Она все больше теряла контроль, забывая о себе и обо всем вокруг в своем безумии.
Она отрезала конечности своим жертвам, чтобы они не могли сбежать. Перед этим она откусывала им языки – особое удовольствие. Но настоящая причина заключалась в том, что они жили в многоквартирном доме, где стены были тонкими, как бумага. Не лучшее место для криков.
Какое-то время ей было весело, и Майло наблюдал, как она расцветает с каждым днем, снова становясь той потрясающей женщиной, которую он так любил.
Чем свежее было мясо, которое она ела, тем сильнее был эффект.
И секс, конечно, сделал свое дело.
Сердце Майло учащенно билось, когда по ночам он слушал похотливые стоны из соседней комнаты. Мама была счастлива. Она была красива и молода, ее длинные стройные ноги были безупречны, лицо было гладким и четко очерченным.
Он бы сам занялся с ней любовью, если бы она позволила. То, что они были одной крови, не имело для него значения.
Он должен был признать, что в этом тоже была доля зависти, потому что, будь он сам когда-нибудь старым и седым, он бы не смог насладиться таким источником молодости. Эта привилегия была зарезервирована для потомков женского пола. В конце концов, была пятидесятипроцентная вероятность того, что его дочери унаследуют ценный ген.
Но, у Майло не было дочерей.
Ему было почти тридцать, и до сих пор он ничего не делал, кроме как служил своей матери.
Это была очень важная задача, потому что ей нужно было жить. Их роду ни в коем случае нельзя было позволить исчезнуть.
И он любил ее. Больше всего на свете.
Не задумываясь, он пожертвовал бы собой ради нее.
Предаваясь ей всеми возможными способами. Возможно, в какой-то момент это станет последним средством.
Она становилась слабее.
День за днем.
Последнего приема пищи, которым ее угостил давно умерший парень, было недостаточно.
Майло ахнул. Потребность увидеть ее была такой же сильной, как и желание убежать и вернуться только тогда, когда у него было что предложить, кроме пустых обещаний.
Тем не менее, он был так утомлен...
Весь день он искал, но так и не нашел.
Насколько легче было бы для нее, если бы она родила дочь вместо сына? Однако этого не произошло. У Эльвиры всегда были только сыновья. И теперь у нее был он, Майло, это гигантское разочарование.
Он чувствовал себя недостойным ее, имея в виду знание того, что другие были лучше его, несмотря на то, что она никогда не говорила о времени, предшествовавшем его рождению.
Несмотря ни на что, были хорошие моменты.
Куда они делись?
На шатких ногах Майло подошел к спальне. Защелка была залита кровью.
Он толкнул ее вниз, открыл дверь.
Пахло так же, как на кухне, только хуже.
Отвратительная смесь падальщиков и фекалий.
Майло подавил желание зажать нос. Он знал, что этот запах исходит от его матери, и никогда бы открыто не показал, что испытывает к ней отвращение.
Его язык с трудом оторвался от неба.
- Мама?
Кровать была пуста. Смятые подушки и простыни.
Где она?
Майло включил свет. Центр комнаты теперь был ярко освещен, а углы оставались темными.
Там она и съежилась.
Сухая, дергающаяся фигура.
Втиснутая в узкую щель между шкафом и стеной.
Пряди седых волос, которые еще недавно были светлыми, свисали на ее скрюченную спину. Позвоночник вырисовывался слишком отчетливо. Ничего, кроме пожелтевшей кожи и заостренных костей.
Она издала гортанные звуки, которые прошли через костный мозг и ногу Майло.
Он надеялся, что она обернется... и надеялся, что нет.
Он действительно хотел посмотреть ей в глаза? В этот кратер лица, которое всего несколько дней назад выглядело как лицо тридцатилетнего человека? По крайней мере...
Мог ли он вынести столько страданий, чтобы его сердце не разорвалось на части?
Он не знал ее настоящего возраста, но знал, что она пережила всех сыновей до него.
Почему у нее не было дочери? Что ж, судьба была паршивой тварью, которая играла не только со смертными.
Повторная беременность смогла бы удержать ее, только если бы ей удалось оставаться молодой до конца.
Для этого ей приходилось есть каждый день – и удовлетворять свое половое влечение.
Это было так просто.
И так тяжело.
- Мама?
Может быть, было бы лучше просто оставить ее в покое, но он не мог справиться с этим.
- Мама?
Она обернулась. Медленно. Страдает от боли?
Ее лицо было лицом старого Феттеля, вот-вот сгниет, изборожденное морщинами и испещренное коричневыми пятнами, возможно, бородавками, а может быть, и следами гниения.
Майло содрогнулся.
Все продвигается так быстро!
Так было всегда?
Не раздумывая, он схватил одно из одеял с ее кровати и накинул на ее костлявые плечи. Эльвира позволила это. Она стояла на коленях в куче мягких фекалий. Зловоние вызвало у него слезы на глазах.
Майло протянул матери руки, но она колебалась, прежде чем схватить их и попросить его помочь ей встать на ноги, на которых толстые варикозные вены пульсировали, как серые черви.
Сколько еще осталось до того, как лопнет еще одна?
Майло уже испытал все это. Часто этого не хватало, но, в конце концов, он всегда мог ее спасти.
И если все пойдет наперекосяк... он был мужчиной. Он мог бы дать ей то, в чем она нуждалась.
Но примет ли она это?
Взгляд в ее желтоватые глаза не дал ему ответа. Темно-желтая моча брызнула на пол, когда Майло подвел ее к кровати. Она хрюкнула и застонала от боли. К ее плоской попке прилипли фекалии. Такая жалкая и недостойная... На нee было больно смотреть!
- Завтра, - прошептал он, когда она наконец легла, и он натянул одеяло ей на шею. - Завтра я приведу тебе кого-нибудь.
- Осталось... не так много... времени... - прохрипела она.
Майло кивнул. Затем он заставил себя поцеловать ее во влажный лоб. Она пахла как мясо, которое слишком долго пролежало на солнце.
- Ты можешь положиться на меня, мама.


Он столкнулся с ним в переулке за пабом. Красивый парень с невинными глазами. Не старше двадцати. Когда он попросил сигарету, у Майло была под рукой пачка.
Конечно!
Сам он был некурящим. Из молодых людей, которых можно было встретить ночью на улице, таких было меньше всего.
Парень любезно поблагодарил, а затем хотел двигаться дальше. В том, как он двигался, было что-то такое мягкое, почти женственное. Был ли он геем?
Не имеет значения.
Майло в любом случае должен был попробовать. Может быть, он и не был геем, но отчаянно нуждался в этом. Отчаявшиеся были легкой добычей.
- Подожди!
Парень остановился, обернулся. Была ли в его взгляде надежда? В конце концов, в какой-то момент Майло снова повезло.
- Как тебя зовут?
- Энди.
Парень сделал шаг к нему.
Надежда – вот где она была.
Майло протянул руку.
- Я - Майло.
Парень пожал ее. Робко. Осторожно.
- Хочешь пойти со мной?
Энди нахмурился, казалось, возненавидев себя.
- Но я не занимаюсь извращенными вещами.
Как вы думаете, что он имел в виду под этим? Где была граница?
Неважнo. В конце концов, у Майло были на него совсем другие планы. Извращения? Конечно!
- Нет проблем. Я просто хочу немного компании. Мы можем поговорить и выпить. У меня также есть немного травы.
Это было ложью. У Майло дома не было марихуаны. Он бы даже не знал, где еe взять. Но перспектива этого привлекала большинство. Иногда жизнь была чертовски легкой, и казалось, что все встало на свои места. Если бы только так было всегда!
Энди кивнул. Теперь в его взгляде было что-то жадное. Ну что ж...
- Ну, тогда вперед! Это недалеко.


Когда они вошли в квартиру, все двери комнат были закрыты. Пахло странно.
Заметил ли это Энди?
Он позволил Майло снять с него куртку и проводить в гостиную.
- Присаживайся.
Энди сел на черный кожаный диван. Кожа хорошо смывалась.
- Хочешь выпить?
Майло знал, что теперь ему придется сыграть очаровательного хозяина. К счастью, ненадолго. Он попытался улыбнуться, что было неправильно. Как будто кто-то с силой тянет его за уголки рта. Он ненавидел эту роль, но она была необходима. Раньше мама иногда брала это на себя, но никогда, когда упадок уже зашкаливал.
Энди кивнул.
- Конечно.
Майло дал ему еще сигарету. И зажигалку. На самом деле, здесь не курили, но какое это имело значение в тот момент? Это было последнее удовольствие, которое он хотел доставить ему.


Кухня все еще была бойней. Ужасно воняло, и на остатках мяса копошились мухи.
Майло пришлось поперхнуться.
Он достал джин из шкафа. В холодильнике стояла бутылка тоника. Рядом с ним специальная смесь мамы. Яд, который она извлекла из собственного тела. Как именно, Майло не знал. Только девушки были посвящены в искусство смешивания соков.
Он знал только одно: в первый раз вам понадобится около ста миллилитров. Позже обычно хватало одной чайной ложки, чтобы потенция не страдала.
К двенадцати годам он приготовил первый специальный напиток – для одного из своих одноклассников, которого он заманил в квартиру под каким-то предлогом. Тогда с лимонадом. Материнский сок был практически безвкусным, и его можно было подмешивать в любой напиток.
Почему у него дрожали руки? В конце концов, он делал это так много раз раньше...
Тем не менее, Майло нервничал не из-за выпивки, а из-за своей матери.
Должен ли он был сначала проверить ее?
Что, если было уже слишком поздно?
Его не было много часов. Когда он ушел, она крепко спала. С тех пор ее состояние ухудшилось?
Тогда она сразу почувствует себя лучше.
Точно!
Майло тоже приготовил себе выпить. Однако он отказался от фирменного сока матери.
А теперь еще несколько кубиков льда и вуаля! Ему оставалось только не перепутать бокалы, тогда все пойдет гладко.
Довольно скоро мама снова станет здоровой молодой женщиной. Просто нужно упорствовать. Это почти сделано.
Тем не менее, руки Майло дрожали, когда он направился в гостиную с напитками.
Тем временем Энди снял обувь и устроился поудобнее на диване.
- У тебя есть музыка? - спросил он, когда Майло протянул ему напиток.
Майло кивнул. Они с мамой ничего не смыслили в музыке. У них было радио. Лучше, чем ничего.
Майло включил устройство и сел на диван рядом с Энди.
Сам он никогда не слышал только что сыгранную песню, но парню, похоже, она понравилась. Он чокнулся с Майло, а затем с жадностью набросился на свой напиток. Кубики льда зазвенели, и его адамово яблоко подпрыгнуло.
Майло смотрел завороженно. Так почему же они все были так полны жадности?
Сам он только потягивал свой напиток.
Стакан Энди был пуст, за исключением кубиков льда, когда он поставил его обратно. Он отрыгнул и затушил сигарету о столешницу, которую уже использовал как пепельницу. Затем он откинулся на спинку кресла и посмотрел на Майло уменьшающимися глазами.
- О, чувак! Это очень приятные ощущения...
- Хочешь еще?
Энди провела пальцем по губам. Его взгляд казался неуверенным, движения - неуверенными. Он снова отрыгнул.
- Я не знаю... как-то я чувствую себя... не совсем комфортно... - oн прижал руку ко рту.
Майло знал, что будет дальше.
- Могу я... где... туалет? - Энди, шатаясь, поднялся на ноги.
Не потребовалось много сил, чтобы толкнуть его обратно на диван.
- Эй! Что... что это...?
Энди снова хотел встать, но Майло, который теперь стоял перед ним, снова оттолкнул его.
- Скажи, что ты подмешал...? Что...?
Вот тут-то и выяснилось. В густой вонючей жиже. Энди прижал одну руку к животу, а другую - ко рту. Его сильно рвало.
Да, это была дьявольская проделка. В прямом смысле этого слова.
Энди больше не пытался встать.
- О, чувак, мне так плохо...
Он откинулся на спинку кресла и закрыл глаза.
- Что там было... в напитке...?
Через несколько минут он полностью вырубился, и Майло смог начать раздевать его.


Связав голого парня на кухонном столе, Майло подошел к своей матери. Она не спала и смотрела на него сверкающими глазами, улыбаясь.
К настоящему времени она была настолько слаба, что Майло пришлось ее нести. Увидев парня на кухне, она издала звуки, напоминающие собачье дыхание. И точно так же, как собака, она высунула язык и облизала тело своей жертвы. Майло пришлось поддержать ее, пока она шла, чтобы она не упала. Она тоже была обнажена, и это зрелище заставило его сердце обливаться кровью.
Пришло время.
Покрыв кожу мальчика слизистой пленкой слюны, она открыла ему рот и высунула язык. Пахло рвотой, но, похоже, ее это не беспокоило.
Майло поддерживал костлявый локоть своей матери, когда она наклонилась над своей жертвой и чмокнула его в рот, посасывая.
Тело человека без сознания дергалось. Вскоре, после этого, она отошла от него с залитым кровью лицом. Между ее заплесневелыми зубами болталась большая красная тряпка. Язык Энди.
Эльвира проглотила сочащийся кровью кусок мяса одним глотком. При этом она издавала чмокающие и хрюкающие звуки, напоминающие дикое животное.
В широко открытом рту Энди лежал изуродованный остаток его языка. По его подбородку текла темно-красная кровь.
Теперь она могла стоять без посторонней помощи. Морщины уже стали меньше? Трудно сказать, учитывая всю эту кровь.
- Дай мне топор!
- Ты справишься с этим сама, мама?
Она снова склонилась над Энди, и когда на этот раз она поднялась, у него больше не было носа. Хрящ хрустнул у нее между зубами.
- Думаю, да.
Эльвира точно знала, как перевязать культи, чтобы остановить кровоток. Перед этим она все еще держала рот над бурлящим источником жизни и обильно пила. Энди стонал и дергался, но оставался без сознания.
Через час он был просто окровавленным туловищем с одной головой.
Эльвира отрубила его руки чуть ниже плеч, а ноги посередине бедер. В помощи Майло почти не было необходимости. В промежутках между этим она продолжала откусывать кусочки от лица и груди Энди, возвращая свои былые силы с рекордной скоростью. Она выглядела помолодевшей на годы. На ногах осталось всего несколько варикозных вен, а на лице почти не осталось гнилых пятен.
Это было чудо. Снова и снова.
Наконец, она удалилась в спальню с левой голенью Энди.
Майло собрал оставшиеся конечности, мелко порубил их и упаковал в пакеты для заморозки. Большой морозильник был достойным приобретением.
Затем он обработал раны Энди настойкой, состав которой оставался для него загадкой. Еще одно специальное средство, о котором знали только женщины.
Энди повезло. Он оставался без сознания на протяжении всей процедуры. Его дыхание было поверхностным, но регулярным.
Эльвира знала, как сохранить откормленный скот в живых.
В основном это срабатывало.
Этот казался сильным. Он продержится довольно долго, если она не ошиблась.


Два дня спустя Энди пришел в сознание, и Майло смог засунуть ему в глотку большую воронку, чтобы влить в неe густую кашу, которая быстро сделала бы его толстым.
Все это время парень, который был не более чем туловищем на столе, рыдал и хныкал. Однако он не был особенно громким. Бесполезный кончик языка дергался в его разинутом рту.
Майло дал ему воды с несколькими каплями материнского сока, и он пил так же жадно, как и в первый раз.
Нос теперь состоял только из двух отверстий, через которые можно было заглянуть внутрь черепа. Зрелище не из приятных, но, по крайней мере, он больше не будет чувствовать запахи.
Счастливчик!
Сегодня он должен был переехать в комнату матери, и тогда Майло, наконец, сможет навести порядок на кухне. В некоторых остатках крови и тканей уже копошились личинки. Отвратительно! Сам он уже несколько дней не появлялся нa кухне.
Теперь насчет Энди. С этого момента он будет получать порцию каши пять раз в день. Если конечности отсутствовали, жир оседал особенно быстро. Грудь, живот и ягодицы скоро станут красивыми и волнистыми.
Тогда мясо будет хорошо нарезаться.
Расстелив пластиковый брезент на кровати матери, он подтащил парня к ней.
Эльвира распустила длинные светлые волосы. Ее грудь снова стала упругой, а кожа - почти безупречной. Только несколько варикозных вен все еще были видны... и уродливые "гусиные лапки".
Майло знал, как от них избавиться.
Он вышел из комнаты, когда его мать начала работать с пенисом Энди. Парень плакал немыми слезами.
Его умоляющий взгляд не ускользнул от Майло. Может быть, было бы лучше, если бы мама поскорее выела ему глаза. После того, как она это сделает, Майло начнет чувствовать себя все лучше и лучше. В любом случае, для ее жертв это не имело значения, скорее всего, она даже оказала им услугу.
С пронзительными криками Эльвиры в ушах он посвятил себя уборке кухни, которая давно назрела. Даже в детстве Майло всегда откладывал на потом хлопотные дела. Но теперь, наконец, предел отвращения был преодолен.
Через несколько часов она позвала его. Молодая женщина безупречной красоты.
Пришло время для каши Энди.
Глаза парня оставались невыразительными на протяжении всего кормления. У него больше не было ни мочки уха, ни сосков, кроме того, у него была окровавленная головка полового члена.
Майло почистил его и обработал раны.
При следующем кормлении снова были слезы. Энди попытался вырвать, но Майло заткнул ему рот, пока он не проглотил все.
Мама была такой красивой.
Она капнула немного своего сока в рот Энди, прежде чем сесть на него.
На этот раз Майло наблюдал. Она так этого хотела.
Когда она, громко застонав, достигла кульминации, она внезапно наклонилась вперед и перекусила парню горло.
Кровь брызнула, как из фонтана.
Она потеряла контроль. Опять.
Майло бросился спасать парня, но блаженное выражение в его глазах говорило само за себя: было уже слишком поздно.
Мама хихикала, как непослушная школьница, прижимая руку ко рту, из которого свисали окровавленные клочки кожи.
- Извини, дорогой. Я просто не смогла сдержаться.
Майло уставился на нее. Как бы ему хотелось схватить ее, встряхнуть, выбить из нее безумие... Но что бы это дало?
Все равно все началось бы сначала.
Снова и снова.
- Это больше не повторится. Я обещаю.
Майло не ответил. Он просто ушел, но стоны и чмокания матери преследовали его до самых его снов.
Вскоре она снова станет старухой.
Потому что это был цикл... и его судьба.
Потому что она была его матерью... и он любил ее.
Потому что ее сок был сладким... и он это знал.
И, в конце концов, да, он все еще существовал... благодаря ей.
Потому что он был мужчиной.