«Ведьмин сок» Симона Троян

Когда он пришел в себя, солнце уже скрылось за горизонтом. Было поздно. Темнота расползлась по улицам безмолвного поселка и накрыла все дома. Ветви могучего дуба, которые он мог разглядеть через единственное окно, теперь были лишь жутким силуэтом – переплетение черных, почти непрозрачных теней на фоне мрачного неба. Как когти. Возможно, когти ведьмы.
Он предположил, что сейчас, должно быть, поздний вечер. Где-то между десятью и одиннадцатью часами.
В середине лета дни были длинными, но ни один из них никогда не был таким долгим, как этот.
Тоби попытался повернуть голову и тут же мучительно застонал.
Рваная рана на виске снова запульсировала. Головокружение и грызущая тошнота вернулись в его измученное сознание. Слезы градом потекли по щекам, пока он пытался повернуть голову влево. Подальше от окна, которое представляло собой единственный оставшийся источник света в маленькой комнате, который вскоре тоже погас. День подходил к концу, и наступала ночь.
Вернется ли она, пока на улице темно?
Сказала, что только завтра утром, но разве можно было ей верить?
Или она сейчас спала?
Даже одна эта мысль вызвала в нем чувство бешеной паники.
Тоби понял, что у него снова началась гипервентиляция. Он сжал руки в кулаки, закрыл глаза и медленно сосчитал до десяти.
Тихо! Ты должен сохранять спокойствие! Иначе ты умрешь здесь!
Так же, как и он.
Он!
Его друг, Мика. Его лучший друг.
Мика лежал на кровати. Там, где не было окна. Сейчас было так темно, что можно было разглядеть только его смутные очертания. И Слава Богу. Его широко разведенные руки и непристойно раздвинутые ноги были скрыты в тени. Но он знал, как она его привязывала. Растягивала по всей кровати, даже после того, как Мика уже не мог терпеть. В голове Тоби все еще слышал крики своего друга.
Сначала старуха привязала Мику веревками к столбикам спинки кровати. Она растягивала руки до тех пор, пока не послышался треск, и под кожей проступили кости, которые до этого нельзя было увидеть.
Мика вопил и рыдал, как маленький ребенок.
Он умолял ее отпустить его. Но старуха оставалась совершенно невозмутимой. У нее даже ресницы не дрогнули, она вместо этого одну за другой схватила его дергающиеся ноги и стянула с него туфли и носки, чтобы, в конце концов, тоже привязать их к столбикам с обеих сторон в изножье кровати. И растягивала, пока они не раздвинулись настолько, что от одного только взгляда на них уже было больно.
Мика уже перестал кричать и умолять, и только тихо хныкал, когда она, наконец, срезала его одежду – а местами и участки кожи - с тела разделочным ножом.
Прошел почти час, прежде чем Мика Людвиц, лучший друг Тоби, звезда футбола и сердцеед, лежал, наконец, на кровати совершенно голый и истекающий кровью из множества порезов. С такими непристойно раздвинутыми ногами, что Тоби мог смотреть прямо на его задницу и болтающийся пенис каждый раз, когда Мика отчаянно брыкался.
Старухе это показалось довольно забавным. Она только рассмеялась.
При этом ее кудахтанье звучало как смех ведьмы из сказки.
И именно так она и выглядела.
Тощая, как грабли, с несколькими прядями спутанных, тонких, как паутина, грязно-серых волос, торчащих из ее почти лысого черепа. Во впалом рту почти не осталось зубов, зато на лице и, как и подобает ведьме, на носу у нее были многочисленные отвратительные бурые бородавки. А потом эта вонь! Смесь старых нафталиновых шариков и несвежего пердежа. Не говоря уже о кислом облаке застарелого пота, окутавшем ее.
Желтые ногти, слишком длинные и острые.
Когти. Настоящие когти.
Его друг сказал, что такая дряхлая карга, как она, будет легкой мишенью.
Тоби мог поспорить, что теперь Мика уже изменил бы свое мнение, будь он еще жив.
Сам же он с самого начала видел в ней ту ведьму, которой она теперь выглядела.
Мика знал эту женщину с детства. Она и раньше жила в этом доме одна. В полном одиночестве и без каких-либо контактов с соседями.
Встречал он ее очень редко, может быть, раз в несколько месяцев.
Обычно, она при этом брела по улице, согнувшись в три погибели, и опираясь на свою трость. Большую часть времени она бормотала что-то неразборчивое себе под нос.
Воспоминание об этом зрелище вызвало у него мурашки по коже.
Когда другие дети пробирались в ее сад на Хэллоуин или в Вальпургиеву ночь, чтобы вырвать с корнем цветы или закидать яйцами окна, Тоби крайне неохотно шел с ними.
О том, что она его чертовски пугала, Тоби никому не рассказывал. Даже своему лучшему другу Мике. Старуха никогда не сопротивлялась злым шалостям, которые вытворяли с ней дети, а, казалось, смирилась со всем этим. Да и что она могла сделать?
А Тоби всегда делал хорошую мину при плохой игре, хотя всегда ожидал, что карга в конце концов даст отпор.
В его кошмарах она уже делала это.
И сегодня это стало реальностью. Всего за один день.
В округе говорили, что старуха якобы унаследовала много денег и, вероятно, припрятала их в доме. Как еще она могла позволить себе постоянно содержать дом такого размера?
Но точно никто не знал.
Как это всегда и бывает со слухами.


Вообще-то этим утром Тоби и Мика собирались поехать на мопедах к озеру. Была суббота, середина июля, как раз перед летними каникулами, день должен был быть солнечным и жарким. О чем еще ты можно мечтать? Жизнь была прекрасна.
Но тут Мика вдруг начал с этой дурацкой истории про старуху и ее деньги.
- Бабка полуслепая и совершенно беспомощная. Она, наверное, даже не заметит, когда что-то пропадет, - сказал Мика.
Тогда было трудно даже представить себе, что сделает с ним эта беспомощная старуха спустя лишь короткое время, прежде чем смерть, наконец, освободит его от страданий.
Конечно, Тоби мог бы возразить, но не стал. Он бы никогда не осмелился так поступить с Микой. В конце концов, ему не хотелось, чтобы его считали трусом. Он предпочел стиснуть зубы и пройти через это.
Ну насколько это может быть плохо?
Поэтому они придумали злополучный план: позвонить в ее дверь и получить доступ в дом под предлогом проведения в районе опроса соседей. Пока один будет вести с ней неспешный разговор на какие-нибудь социальные темы, другому нужно будет извиниться и удалиться в туалет, обыскав при этом близлежащие комнаты в поисках драгоценностей и денег.
В их представлении план был именно таким.
Они уйдут еще до того, как старуха успеет поднять свою костлявую задницу с дивана.
Вот только в итоге они задержались гораздо дольше, чем планировали. На самом деле, Тоби боялся, что больше уже никогда не покинет этот дом. По крайней мере, живым. Как и его друг. Потому что, в конце концов, старуха сделала гораздо больше, чем просто подняла с дивана свой тощий зад.
Кто бы мог ожидать чего-то подобного?
Но изначально план Мики звучал неплохо. И он был классным парнем, которого точно не хотелось бы терять как друга. Поэтому Тоби согласился. Как всегда.
Ведь они хотели поехать в Прагу на длинные выходные во время летних каникул. Бухать и трахаться до упаду. Но у них не было на это средств.
Поначалу все шло хорошо.
Старуха открыла дверь, они вежливо представились и изложили свою просьбу об опросе.
Как и ожидалось, старуха сразу же пригласила их войти.
В затхлой гостиной они расположились на выцветшем диване в окружении черно-белых фотографий людей, которые, вероятно, давно умерли.
Как и было запланировано, Мика попросил разрешения пройти в туалет, и старуха, которая неважно выглядела и плохо пахла, вкратце объяснила ему дорогу своим странным хриплым голосом, который звучал не столько старым, сколько совершенно безумным.
Тоби остался с ней один на один, что с каждой секундой нравилось ему все меньше и меньше.
Она сидела, сжимая трость когтистой рукой, уставившись на него старческими слезящимися глазами, непрестанно посасывая морщинистую нижнюю губу.
Выглядела карга очень подозрительной.
Тоби продолжал говорить, просто чтобы хоть что-то сделать с тишиной, которая была почти осязаемой.
Он рассказывал ей всякую ерунду о Таппер-вечеринках и совместном использовании автомобилей. По мере того, как он это делал, ему становилось все жарче и неуютнее. Пронзительный взгляд старухи не отпускал его. Внезапно он подумал, помнит ли она его. Одного из тех глупых маленьких негодяев, которые часто так усложняли ей жизнь. Что, если она захочет отомстить ему здесь и сейчас?
- Ты наверняка хочешь выпить чего-нибудь прохладного в такую жару, мальчик, - вдруг сказала она, и ее губы изогнулись в чем-то, что, вероятно, должно было быть улыбкой.
Тоби кивнул. С одной стороны, потому что он и правда очень хотел пить, а также хотел быть вежливым, а с другой - потому что это давало ему возможность перевести дух.
- Да, пожалуйста. Было бы неплохо, - сказал он.
Старуха неуклюже поднялась, и, пошатываясь, зашаркала прочь.
Тоби остался один, гадая, не заподозрила ли старая перечница что-то из-за того, что Мика так долго отсутствовал.
Однако вернулась та довольно быстро.
Тоби удивило, как ей удалось без происшествий донести полный до краев стакан в своей дрожащей руке.
Содержимое было по-настоящему ледяным.
- Спасибо, - поблагодарил Тоби, отхлебывая.
Яблочный сок. неразбавленный. Восхитительный на вкус, и его пересохшее горло с жадностью поглощало сладкую освежающую жидкость.
Он проглотил сок так быстро, что холодная боль пронзила его лоб, и он скривился.
Старуха наблюдала за ним.
Как будто он был животным в зоопарке.
В ее взгляде было что-то очень коварное. Тоби снова пришла мысль о сказочной ведьме. Вдруг он очень ясно представил себя в роли Гензеля в клетке. И разве у ведьм не было всегда под рукой чего-то сладкого, как искушения, перед которым никто не мог устоять?
Чего-то вроде... яблочного сока?
Внезапно все контуры расплылись перед глазами Тоби. Было ли это в его воображении или в реальности? Он напряженно заморгал, но лучше не становилось.
В то же время, неприятная тошнота распространилась по его внутренностям.
Захотелось сглотнуть, но слюна стала такой густой и отчего-то горькой, что ничего не получилось.
Язык прилип к нёбу, как грубая тряпка.
- Все в порядке, мальчик? Ты вдруг стал такой бледный.
- Я... я не знаю. Меня немного тошнит, - Тоби зажал рот обеими руками.
Его чуть не вырвало. Он вскочил на ноги.
- Пожалуйста... покажите где... туалет.
- Конечно, мой мальчик. Пошли.
Она поднялась, действуя гораздо проворнее, чем минуту назад, и вцепилась в локоть Тоби своей холодной, когтистой рукой.
Ее хватка была удивительно крепкой. Направляя его к лестнице, она произнесла:
- Мы должны подняться туда.
Тоби больше не мог ясно мыслить. Головокружение и тошнота затуманили его восприятие. Он просто хотел быстрее попасть куда-нибудь, где его могло бы стошнить. Поэтому он позволил старухе вести себя вверх по лестнице. Медленно. Шаг за шагом. В то время, как густой, кислый пот стекал ему в глаза, а старая кочерыжка будто железными тисками сжимала его руку.
Поднявшись наверх, они остановились перед дверью, которую Тоби лихорадочно распахнул, ожидая обнаружить туалет. Это была не ванная, а старомодная затхлая спальня, в которой доминировала чудовищных размеров двуспальная кровать из кованого железа.
Тоби с недоумением посмотрел на женщину, которая стояла рядом с ним на две головы ниже и все еще держала так, словно никогда не собиралась отпускать.
- Что мы здесь делаем?
Ему все еще было так плохо, что он едва мог ясно мыслить. Старуха вдруг отпустила его и с той новообретенной, совершенно поразительной ловкостью двинулась по комнате. В темном углу стояло что-то вроде инвалидной коляски, которую она схватила.
Эта штука была с большой дырой в сиденье.
Тоби знал такие туалетные устройства по посещениям своей бабушки в доме престарелых. На такие стулья сажали людей, чтобы они могли справить свою нужду. Под отверстие крепилось судно, в которое собирались все отходы, и которое потом можно было легко опорожнить и почистить.
Тоби был в ужасе от таких вещей. Он считал их негигиеничными и абсолютно недостойными.
Для чего ей понадобилась эта штука?
Старая ведьма пододвинула к нему стул. Но теперь Тоби видел двух ведьм и два передвижных сортира.
Ему становилось все хуже.
Он поднял руку, чтобы потереть глаза, но вместо этого зажал ладонью рот. Плохо. Все это действительно было плохо.
- Ч-что все это значит? - пробормотал он.
Старуха снова взяла его за руку, на этот раз почти нежно. Она подвела его к стулу и убедилась, что он сел. Тоби едва ли осознавал, что с ним происходит. Он смутно чувствовал, что им управляют. Как будто он был кем-то другим. Прежде чем рухнуть на стул, он смутно распознал на нем следы экскрементов, но был совершенно не в состоянии как-то на это отреагировать. Его белые шорты вряд ли будут ему благодарны. Они также не обрадовались, когда внезапно желтоватый поток блевотины хлынул из его рта на одежду.
Тоби все еще рвало, когда старуха привязывала его запястья к подлокотникам туалетного стула.
- Что... что вы делаете? - тупо спросил Тоби, капая изо рта кислой рвотой.
Его голова упала набок, потому что он вдруг не смог больше ее держать.
В ответ старуха с силой ударила его тростью по черепу.


Когда Тоби пришел в себя, Мика тоже был там.
Желтые пятна рвоты на его футболке указывали на то, что он тоже не смог устоять перед сладким искушением.
Ведьма только что закончила привязывать его к широкой кровати, подвергнув серьезной проверке гибкость его суставов и костей. Каждую перегрузку Мика сопровождал резким криком. Тоби задавался вопросом, как ей вообще удалось вот так растянуть конечности Мики?
После того, как она срезала с него одежду, теплое полуденное солнце упало на обнаженное загорелое тело Мики. Он истекал кровью из бесчисленных ран. Тоби всегда завидовал этому мускулистому и тонко очерченному телу и часто хотел оказаться на месте Мики. В футболе. В школе. С девчонками. Теперь, впервые, он был искренне рад, что это не так.
Не то, чтобы его собственное положение было намного приятнее.
Старуха мечтательно смотрела на беспомощного юношу, обходя его по кругу и ухмыляясь.
- Ты пиздоеб? - заинтересованно спросила она. - Или жопотрах?
Она остановилась у его ступней и посмотрела ему между ног. Мика был чисто выбрит, и у него был относительно большой пенис. Тоби был не так хорошо экипирован и никогда там не брился. К тому же, в отличие от Мики, он все еще был девственником.
Старуха подняла свою палку и облизала кончик. При этом она издала хриплый стон. Густая слюна капала с ее покрытого седой щетиной подбородка. Она наклонилась вперед и схватила член Мики одной рукой. Мика взвыл, как побитая собака. Струйка крови стекала по его плоскому животу к пупку. Старуха использовала кровь в качестве смазки для массажа его члена, во время которого она как сумасшедшая сосала свою трость.
В ужасе Тоби вскоре заметил, что конец Мики действительно отреагировал на стимуляцию.
Смеясь и кряхтя, старуха продолжала над ним работать.
Мика закрыл глаза и тихо застонал.
- Мы узнаем, как тебе больше нравится, милок.
Тоби тоже хотел бы закрыть глаза на все это безумие, но почему-то не мог. Это было похоже на фильмы ужасов, которые он тайком смотрел в детстве.
На самом деле вы хотели отвести взгляд, как только в фильме все становилось по-настоящему ужасным, потому что знали, что это вызовет у вас кошмары. Однако в конце концов все равно продолжали смотреть на экран, потому что просто не могли удержаться. Вы должны были смотреть на монстра, даже если могли от этого ослепнуть. Вы смотрели, зная, что это только вопрос времени, когда монстр заметит вас и уставится в ответ.
И пялиться было, наверное, самой безобидной вещью, которую делали монстры, но далеко не единственной.
Однако этот монстр мог вызывать не только кошмары, но и эрекцию.
Тоби со смесью восхищения и отвращения наблюдал, как старуха очень медленно и с наслаждением вводила свою трость в анус Мики.
Мика захныкал, но эрекция осталась.
- Девственная задница, очень мило, - хихикнула ведьма и похлопала Мику по ягодицам. - Просто расслабься, мальчик, и будет не так больно.
Как только казалось, что она встречает сопротивление, она сжимала трость обеими руками и вводила ее сильнее, чем следовало. Мика каждый раз завывал и, вероятно, прилагал усилия, чтобы максимально расслабить свой сфинктер.
Тоби вспомнил, как мать в детстве пыталась давать ему жаропонижающие свечи. Он всегда сжимался так крепко, что эти штуки тут же выскальзывали наружу.
То, что Мике сейчас приходилось принимать в себя, превращало все на свете суппозитории в шутку.
Тоби не знал, смог бы он вынести такое, окажись сейчас на его месте.
В его глазах Мика держался довольно храбро.
В конце концов, палка почти на половину вошла в его задницу. Мика превратился из суперфутболиста в гротескный кусок мяса на вертеле.
У Тоби было ощущение, что его сейчас снова вырвет.
Но его желудку предстояло подвергнуться гораздо большему испытанию. Потому что теперь ведьма начала раздеваться.
Она проворно выскользнула из своего старомодного цветастого платья, избавилась от серых поддерживающих чулок, стянула безразмерные панталоны и расстегнула пожелтевший бюстгальтер.
Тоби сухо поперхнулся. Ничего не вышло, потому что его желудок уже давно был пуст.
Теперь она стояла во всей своей красе. Ее морщинистая кожа, испещренная голубовато-серыми прожилками вен, имела нездоровую бледность. Мягкие, плоские груди свисали до пупка. Варикозные вены, словно мертвые черви, изуродовали ее шишковатые ноги. Тощие, жилистые руки были синего цвета, так как почти полностью состояли из толстых вен.
Мика снова застонал громче. Тоби не мог его винить. Старуха в ответ только рассмеялась, играя одной рукой с отвратительными лоскутами кожи, которые были ее грудью. Другая рука снова блуждала по пенису Мики. Она работала над ним достаточно долго, чтобы быть вознагражденной приличной эрекцией.
И тогда ведьма сделала немыслимое.
Она забралась на кровать и присела на корточки, со смачным фырканьем опустилась на эрегированный пенис Мики. Какое-то время она дергалась взад-вперед, вероятно, подыскивая правильное положение и помогая себе рукой ввести член, затем начала двигаться, похотливо насаживаясь на свою беспомощную жертву. Мика завыл, как зверь.
Тоби в ужасе уставился на плоскую морщинистую задницу старухи, которая резво двигалась в ритме экстаза. Вся ее задняя часть была покрыта коричневыми пятнами и бородавками.
Она громко стонала, подпрыгивая на Мике. Кульминация, казалось, была не за горами. Задыхаясь, она провела обеими руками по его лицу. Мика всхлипнул. Теперь старуха начала слизывать кровь с его ран неестественно длинным языком.
Наконец, Мика содрогнувшись застонал, но не от боли, а потому что, должно быть, испытал оргазм.
Тоби не мог в это поверить.
Старуха хрипло расхохоталась.
Когда все закончилось, она еще несколько минут лежала на мальчике, поглаживая его по голове и пробуя на вкус его кровь. Затем слезла с него, вылизала его вялый член и вышла из комнаты, не потрудившись одеться.
- Мика? - позвал Тоби, когда она скрылась.
Его друг громко всхлипнул.
- Тоби? Ты здесь?
- Да.
- Можешь меня развязать? Пожалуйста, Тоби! Быстрее, пока она не вернулась!
- Я не могу. Я тоже связан.
- О, Боже! - взвыл Мика. - О, нет!
- Я... мне очень жаль.
В этот момент вернулась старуха.
С небольшим топориком в руках.
Мика зарычал, извиваясь как сумасшедший.
- Итак, - сказала старуха своим хриплым голосом. - Время внутренних ценностей, - она забралась обратно на Мику и села на его обмякший член, который, казалось, ее уже не особо интересовал.
Затем подняла топор обеими руками высоко над головой.
- Тоби, помоги мне!!! - Мика взвизгнул девчачьим голосом.
- Я не могу! Прости, Мика, это...
Топор устремился вниз и глубоко вонзился Мике в грудину.
Старуха удовлетворенно хмыкнула. Мика все еще кричал, когда она выдернула лезвие. Но затем ударила снова и снова, пока он, наконец, не замолчал.


Еще долго после смерти Мики Тоби приходилось слушать чавкающие звуки старухи, когда она прямо на месте поедала куски верхней, мелко порубленной части тела. Она несколько раз останавливалась и уходила, голая, вся покрытая кровью, за пакетами для заморозки, в которые упаковывала другие части трупа, а затем уносила их, включая и пенис Мики.
Наконец, она вытащила палку из его задницы и вылизала ее дочиста, бормоча от удовольствия, в то время, как вонючая смесь крови и фекалий выливалась из мертвеца.
Только тогда она снова обратила внимание на Тоби, который сидел в углу на сортирном стуле, наложив в штаны от страха и отчаяния. Он зажмурил глаза и заплакал, когда она провела окровавленной рукой по его волосам.
Старая ведьма наклонилась вперед и понюхала его. Затем потрепала его за щеку.
– Кажется малыш обделался, да?
- Пожалуйста, отпустите меня. Умоляю! Мы ведь ничего вам не сделали! - oн открыл глаза и посмотрел на нее, но в ее взгляде не было ни искры жалости.
- Ты думаешь, я не знаю, что вы, сопливые негодники, задумали?! - oна фыркнула и рассмеялась. - Вы, детишки, всегда были неравнодушны ко мне, но теперь вы зашли слишком далеко. К сожалению, вам было невдомек, с кем на самом деле имеете дело. Как ты, возможно, уже понял, я не та слабая старуха, которой меня все считают, - oна хихикнула. - Но, твой друг спас тебя на данный момент. Он был хорошим трахарем. Но, глядя на тебя, я не думаю, что ты сможешь продолжить в том же духе. Но это ничего. Я уже не так молода, и мне тоже нужен перерыв.
Внезапно она высунула язык и лизнула им лицо Тоби. Остался толстый липкий слой вонючей слюны, который Тоби будет ощущать еще несколько часов спустя.
- С твоим другом было весело, хоть и очень недолго. Вполне возможно, что по этой причине я приберегу тебя еще на некоторое время. Да и морозильник пока полон.
Она схватила Тоби за промежность и ущипнула. Он вздрогнул.
- Пожалуйста, позвольте мне уйти! Я никому ничего не скажу и сделаю все, что вы захотите.
- Да, мальчишки обычно так и поступают. До сих пор я всех заставляла так делать, - радостно сказала она. - С тобой определенно будет интересно, малыш. Даже если твой член не такой большой, как у твоего друга. С другой стороны, я с нетерпением жду, когда завтра к этому времени ты будешь молить не о свободе, а о смерти.
- Пожалуйста!
Старуха отвернулась, собрала палку, свою одежду, топорик и последний окровавленный пакет для заморозки, а затем оставила Тоби одного.
Он продолжал кричать о помощи, пока его голосовые связки не отказали. Затем у него, похоже, возникла гипервентиляция и он потерял сознание. Насколько бессмысленными были все эти вопли в таком звуконепроницаемом доме, он не мог знать. Старуха дорого заплатила за свое уединение. И даже если какое-то время в доме царила тишина, всегда обязательно появлялся следующий вопящий мальчишка.


Тоби пришел в себя, весь окутанный собственной вонью и свинцовым ароматом крови Мики. После того, как первоначальный шок прошел, он обнаружил, что его ноги и ступни не связаны. Теоретически он мог свободно передвигаться по комнате со своим стулом. Поэтому он раздумывал о том, что может сделать. Однако ничего не приходило в голову, кроме того, что нужно как-то оказаться на первом этаже. Тут было маленькое окно, которое он не мог открыть без рук, и дверь, которая, разумеется, была заперта. Он слышал щелчок, когда дверь закрылась. И даже если бы старуха оставила дверь открытой, он, вероятно, не смог бы спуститься по лестнице с этим стулом на заднице. В конце концов, Тоби решил не перемещаться на стуле. Карга может разозлиться, если заметит это, и сделает с ним еще худшие вещи, чем собиралась. Если такое вообще было возможно.
Тоби посмотрел на своего мертвого друга, которого тени милостиво поглотили почти полностью. По крайней мере, у Мики теперь все было позади. Это, конечно, ужасно, но для него все было кончено, и только это имело значение.
И снова Тоби поймал себя на мысли, что предпочел бы быть на месте Мики. Даже смерть не могла ничего изменить в этой вечной зависти, и это сводило с ума.
Тоби еще некоторое время пытался как-то освободить свои запястья. Безрезультатно. Веревки только все глубже и глубже впивались в его плоть, и в какой-то момент он уже больше не мог терпеть боль. Его задница тоже начинала свербеть из-за фекалий, в которых ему приходилось сидеть. Это придало выражению "сидеть в дерьме" совершенно новое качество.
В конце концов он сдался и заплакал, незаметно для себя провалившись в сон.


Утро наступило быстрее, чем ему хотелось бы. К тому моменту вонь его собственного дерьма и останков его мертвого друга стала невыносимой.
Где-то прожужжала муха. Солнце светило в окно, и Тоби изо всех сил заставлял себя не смотреть в сторону Мики. Того, что он чувствовал с той стороны, ему уже было достаточно.
Все его тело болело, и ему ужасно хотелось пить. Тем не менее, он уже готовился к возвращению ведьмы и поклялся больше ни о чем ее не просить, что бы ни случилось. Он знал, что ей бы этого очень хотелось, но ему не принесло бы ни малейшей пользы. Поэтому он больше не хотел доставлять ей такое удовольствие. Может быть, в какой-то момент она потеряет к нему интерес.
Человек ли она вообще?
Или настоящая ведьма?
Он думал, что давно знает ответ на этот вопрос. Человек, нормальная женщина такого возраста, какой бы сумасшедшей она ни была, никогда бы не смогла сделать то, что эта сука сделала с Микой. Это осознание, однако, нисколько не обнадеживало, потому что с нормальным человеком, сумасшедшим или нет, возможно, все же удалось бы как-то справиться. Но что можно сделать против ведьмы, которая возможно, уже века напролет творит зло?
Теперь ты точно несешь чушь, чувак! Она может вести себя как ведьма, но ей точно не несколько сотен лет и она не ест маленьких детей...
Нет, возможно эта карга и не ела маленьких детей. Но вот симпатичных парней - да.
Сам того не желая, Тоби посмотрел на растерзанного Мику. Она частично съела его, а остальное заморозила на потом. Какой человек мог бы сделать что-то подобное?
Каннибализм, конечно, отрицать было нельзя, но как могла старуха, сожрать такую массу сырого мяса? Было ли это вообще в пределах чьих-либо возможностей?
Тоби попытался придумать правдоподобный ответ, но головная боль сводила на нет все его попытки. Сейчас он отдал бы все на свете за стакан воды. Его губы дрожали при одной только мысли об этом. Вода! Всего один глоток. Или немного того холодного "ведьминого сока", которым она отравила его вчера. Сегодня он выпил бы его с благодарностью, даже если бы его потом выворачивало наизнанку до полусмерти. Главное, чтобы это было холодное и жидкое. В настоящее время он бы продал за это свою душу.
А потом ведьма вернулась. Она была обнажена и по-прежнему не представляла собой приятного зрелища, но Тоби показалось, что ее грудь стала будто бы немного более упругой, вены, хоть и остались на месте, слегка отступили, а морщины сгладились. Волосы на лобке, которые еще вчера были грязно-серыми, теперь переливались светло-русым оттенком. На ногах теперь, помимо скоплений варикозных вен, было несколько гладких пятен. То же самое было и с лицом старухи. Оно не выглядело так, будто она окунулась в фонтан молодости, но разница со вчерашним днем определенно была заметна.
К огромному облегчению Тоби, у нее не было с собой топора или чего-то подобного. В руке карга держала только стакан. Наполненный вчерашним соком. Она словно прочитала его мысли.
Тоби почувствовал прилив благодарности, которая на самом деле была совершенно неуместной.
На самом деле это питье ему не поможет. Только сделает его послушным. Но, возможно, это была единственная милость, на которую он еще мог надеяться.
Улыбаясь, она поднесла стакан к его пересохшим губам. Теперь ее руки ничуть не дрожали. Тоби охотно открыл рот и принялся пить. Старуха отняла стакан только тогда, когда тот опустел.
- Умница, - сказала она, поглаживая его по щеке.
Тоби поднял на нее глаза. Ее лицо уже расплывалось. Но ему все же показалось, что теперь оно выглядело более молодым, почти красивым.
- Иногда я очень долго храню хорошие экземпляры, - объяснила ему женщина, продолжая его поглаживать. - Конечно, они должны пить свой сок каждый день. И если я сохраняю их живыми в течение очень долгого времени, мне приходится время от времени отрезать кусочек. Последний мне очень нравился. Я к нему почти привязалась. Он ведь был у меня почти тридцать лет, - oна мечтательно улыбнулась, вспоминая. - Он умер в прошлом месяце. Просто почти ничего не оставалось, чтобы отрезать, хотя я хорошо его кормила. Сплошь рубцы и шрамы. В конце концов, мне пришлось добраться до его кишечника, чтобы насытиться.
Она наклонилась и поцеловала Тоби в лоб.
- Но, до этого у нас еще много времени, не так ли? Впереди нас ждет так много интересного, - oна ущипнула его за живот. - Сразу после того, как мы потрахаемся, я принесу тебе кашу. Теперь ты будешь есть досыта три раза в день. Тебе нужно набирать вес, тогда я смогу держать тебя гораздо дольше.
Тоби уставился на нее, по его щекам текли слезы. Сок подействовал, и голова начала кружиться. На этот раз тошноты не было, возможно, из-за того, что она изменила дозировку. В конце концов, теперь он должен был не блевать, а заниматься сексом. Тоби чувствовал необычайную легкость и полное безволие.
Ведьма развязала его, заставила встать и помогла раздеться. Эрекция наступила уже тогда, когда она принялась дочиста вылизывать ему задницу.


- Нам обоим повезло, - запыхавшись, сказала она, приняв его "сок" внутрь себя, в то время, как действие ее сока в его теле медленно ослабевало.
Она заставила его сесть голым на стул и снова привязала.
- Почему? - спросил Тоби, который с трудом переваривал все новые ощущения в своем теле.
Среди прочего, он только что пережил свой первый раз.
- Тебе повезло, потому что я уверена, что смогу питаться твоим другом еще несколько недель. Таким образом, у тебя будет достаточно времени, чтобы набрать небольшой слой жира, который будет легче срезать. Мне же несказанно повезло, потому что у меня есть такой милый мальчик, как ты, который находится в самом расцвете своих мужских сил. Пока что, мы будем больше ебаться, чем резать, это я тебе обещаю, – похабно захихикала она.
Тоби все еще размышлял о значении слова "везение", когда через час ему в горло с помощью воронки запихнули первую порцию жидкой каши.
За рвоту, конечно, полагалось наказание. У ведьмы был электрошокер, который она предпочитала засовывать в место, где редко бывает солнце.
Не так давно Тоби упомянул в разговоре с Микой, что мечтает заниматься сексом каждый день, желательно по несколько раз.
Но теперь он уже был не Тоби, а всего лишь Гензель, и злая ведьма управляла его жизнью.
Наконец-то он понял, почему говорят, что всегда нужно быть осторожным в своих желаниях.
Желания иногда сбываются, и нет ничего на свете слаще ведьминого сока.