«Стерилизованная» Чэндлер Моррисон

Все шесть глаз мальчишки вылезают из орбит и моргают, когда он указывает на женщину в клетке и восклицает:
- Я хочу эту!
Среди остальных людей в клетке проносится вздох облегчения. У них нет возможности понять, что произнесло это существо... их уши улавливают лишь серию грубых щелчков и ворчаний... но они являлись свидетелями процесса отбора достаточное количество раз, чтобы осознать, что это значит. Они стараются обособиться от объекта мальчишеского желания, теснясь в углу и наблюдая за женщиной с невысказанным, перемешанным с извинением, сочувствием.
Женщина бросает взгляд на своих товарищей по заключению, а затем устремляет взор на мальчишку. Она, естественно, не знает, что это мальчик; для нее это чудовище трех футов высотой со слишком большим количеством глаз и конечностей. По его угреобразной шкурке стекают капли серо-зеленой слизи. Он находится в окружении двух других существ, подобных ему, но уже совсем другого размера; каждое - выше восьми футов роста, и обладающее еще большим количеством глаз и разнообразных отростков, чем то, что поменьше.
Женщина не знает, где она находится. Буквально прошлой ночью она поджидала клиента на стоянке "Сэйфвей", когда небо разверзлось и ее охватил яркий свет. А наутро очнулась в клетке. Она просила остальных рассказать ей, что происходит, но те только с грустью молча смотрели на нее.
Увидев существ впервые, женщине захотелось закричать. Это было бы естественной реакцией, но жизнь в мире, где правят мужчины, заставила ее не проронить ни звука. Кроме того, обстоятельства ее пленения, какими бы непонятными они ни являлись, можно было считать почти предсказуемыми. Даже ожидаемыми. В течение многих лет женщина ждала, что произойдет что-то подобное. Клетка, беспомощность, монстры... все это перекликается с чем-то, запрятанным глубоко внутри нее. Чем-то, что говорит ей, что этим все и должно было кончиться. Напоминает о том, что она всю свою жизнь шла прямой дорожкой к полному уничтожению.
Она смотрит на отметины на руках, чувствует кислый привкус замаринованных от спиртного внутренностей и больше всего на свете желает очутиться в своей грязной квартире с кошкой, с иглой в вене и бутылкой, зажатой между бедер. Кошмарные образы вокруг - слишком совершенное проявление ее самых темных и сокровенных страхов и сожалений.
Тех страхов, тех сожалений... безымянных, расплывчатых, однако она чувствует, как они пробуждаются внутри. Обретают форму. Становятся чем-то. Без одурманивающих средств они могли бы всплыть в любой момент, и они наверняка будут еще ужаснее, чем даже эти отвратительные существа, стоящие сейчас перед ней.
Одно из высоких существ... мать мальчика... издает трелеобразный крик, и через несколько мгновений к нему присоединяется другая тварь, неотличимая бы от прочих, если бы она не была облачена в какую-то бесформенную, плохо сидящую униформу. Мать указывает на женщину в клетке, и существо в униформе кивает своей массивной деформированной головой.
- Да, - говорит оно. - Мы поймали ее только вчера ночью. Я уверен, ваш мальчик ее полюбит. Я могу подготовить ее для вас к сегодняшнему полудню.
- Но я хочу забрать ее домой сейчас же! - настаивает мальчик, топая одной из своих девяти ног.
Мать кладет кальмарообразную руку на плечо сына и говорит:
- Забирать ее домой сейчас небезопасно. Они должны ее...
- Исправить, - заканчивает за нее существо в униформе. - Мы должны ее исправить, только и всего. Прямо сейчас она опасна и нечиста. Нам просто нужно внести некоторые изменения в ее тело, и тогда ты сможешь наслаждаться ею так, как она того заслуживает.
- Я буду обнимать ее, любить и играть с ней, и она будет полностью моей, - произносит мальчик.
Небольшая часть рассудка женщины жаждет знать, о чем они говорят, но большая часть рада тому, что она не понимает их слов.
- Конечно, - молвит существо в униформе, отпирая клетку и вытаскивая длинный шприц из одного из карманов. - Она будет вся твоя.
Женщина, казалось, почувствовала, как блеск иглы вспыхнул и отразился в ее глазах. По телу побежал холодный пот, а в ногах появилось покалывание и беспокойство. Конечно, она не была настолько наивной, чтобы думать, что находящийся в шприце эликсир принесет ей хоть какое-то удовольствие, но с этим она может справиться. Все, что нужно - это ощущение холодного металла, пронзающего плоть, этого восхитительно ядовитого укуса единственного клыка. Это не облегчит ее физические симптомы, но она думает... она надеется... знакомого щипка будет по крайней мере достаточно, чтобы успокоить темных тварей внутри.
Когда существо в униформе приближается к ней, она даже не сопротивляется.



Она открыла глаза и почувствовала, что не может двигаться. Она лежит на холодной хромированной плите с привязанными запястьями и лодыжками. Металлический воротник опоясывает ее шею.
Ее тело залито зловонным маслянистым потом, и она думает о слое слизи на отвратительной коже существа. Он стекает с нее крупными волнами, накапливаясь внизу и приклеивая ее к столу. Собственный ядовитый запах наказывает ее
(потому что я плохая девочка, очень плохая девочка, и заслуживаю страданий)
чувства, сжимая пазухи своими ненавистными усиками и выдавливая слезы из глаз. Кажется, что каждая волосяная луковица на ее теле объята пламенем. Все они полетели бы на свободу, как адские фениксы, рожденные из расплавленных тлеющих углей, если бы не ледяные корни, удерживающие каждую на месте.
Она смогла бы справиться, если бы только эти жалкие ощущения были худшим из всего.
Но они не самое худшее.
И никогда не были.
Что-то ужасное шевелится внутри нее. Веки внутреннего глаза сонно распахиваются. Одной иглы оказалось недостаточно, и ее клеточки умоляют дать им химические вещества, которыми они так хорошо питались.
НАМ НУЖНО, кричат они. ТЫ ДОЛЖНА ДАТЬ ИХ НАМ. БЕЗ ЭТОГО МЫ НЕ СМОЖЕМ УСПОКОИТЬ ТВОЙ РАССУДОК.
Но женщине нечего дать, и поэтому ее рассудок не успокаивается.
Темная тварь открывает другой глаз. Нечеткие вспышки давно забытых воспоминаний играют на экране размера кинотеатра IMAX на внутренней поверхности ее черепа.
Девочка в подвале.
Кровоточащая рука.
Полный рот вырванной плоти.
Крики, такие сильные крики.
Новые слезы наворачиваются на глаза женщины, когда она собирает всю свою внутреннюю энергию, чтобы запечатать образы обратно в черный сейф, откуда они вылезли.
Она слышит гидравлическое шипение открывающейся двери, и холодный поток воздуха проникает в и без того остывшую комнату. Это могло пройти незамеченным для любого, кто находится в нормальном состоянии, но ее сверхчеловеческая суперчувствительность воспринимает его, как порыв арктического ветра. Дуновение превращается в кусающий рот с зубами, более реальными, чем что-либо в материальном мире. Они проникают в ее оголенные и вопящие нервы, душа ее страданием, столь безмерным, что оно становится сводящим с ума удовольствием. На долю секунды она думает... не без глубокого стыда... что сейчас испытает оргазм.
Когда дуновение утихает и затхлый воздух вокруг нее снова становится неподвижным, женщина переводит мутные глаза, видя, как входит еще одно из чудовищных существ. Оно толкает тележку с жестоко сверкающими хирургическими инструментами. Неосознанная попытка высвободиться оказывается бесполезной, и женщина понимает, что она не только связана, но и парализована.
Существо подходит, его фасетчатые глаза смотрят на нее с расчетливым бесстрастием. Оно любовно проводит пальцами, похожими на щупальца, по инструментам, а затем выбирает один из них, напоминающий садовые ножницы.
Женщина до конца не верит в происходящее до тех пор, пока существо не отрезает ей кончик указательного пальца левой руки, отделив его у первого сустава. Это происходит так быстро, что она не может осознать данное действие пока оно происходит вне зависимости от того, насколько она настроена на шквал ужасов, атакующих ее тело как изнутри, так и снаружи. Даже когда кровь стучит по металлическому полу, она пытается убедить себя, что все это ненастоящее, однако боль становится живой, бесконечной и острой. Она пронизана злобным аппетитом невыразимой жестокости. Она проникает в ее мозг и отказывается удовлетворить ее желание отрицания. Сейчас она хочет закричать... к черту хорошее поведение... но все, что получается - это хриплый шепот, немного похожий на вздох.
Когда монстр отсекает кончик среднего пальца, она зажмуривается, и темное существо внутри нее оглушающе ревет, полностью избавившись от сна. Все прошедшие годы были потрачены на то, чтобы погрузить его в покорный сон с помощью таблеток, порошков и ядов... и все они потрачены впустую. Все напрасно.
Плотина прорывается, и начинается наводнение.
Ей было девять лет. Мужчина казался большим... слишком большим, чтобы сопротивляться, но, черт возьми, она пыталась. Он двинулся к ней, и его мясистое бородатое лицо исказилось в плотоядной ухмылке. Грязные спортивные шорты на промежности нелепо вздулись. Девочка продолжала отступать, пока ее спина не наткнулась на заплесневелую стену подвала, и именно в этот момент мужчина сделал выпад. Она завопила, царапая его лицо и руки. Ее ногти выскребали ленточки с его жирной кожи, оставляя за собой красные следы. Мужчина вскрикнул, но не остановился.
После удаления кончиков всех десяти пальцев и прижигания их миниатюрной паяльной лампой чудовище берет блестящие серебряные плоскогубцы и приступает к вырыванию зубов. Каждый громкий щёлк! взрывается у нее в голове подобно выстрелу. Немыслимое количество гнилой крови и желчи наполняет рот, выливаясь по обе стороны ее лица пузырящимися ручейками. Она может ощутить вкус каждой молекулы закисшей жидкости, почувствовать, как все они отважно сражаются за то, чтобы их не вытолкали в холодную смерть.
НАКОРМИ НАС, умоляют ее клеточки, поглупевшие из-за своей потребности, не обращая внимания на травму, нанесенную сосуду, в котором они находятся. Они знают только свою жажду. ДАЙ НАМ НАШЕ ЛЕКАРСТВО, И МЫ СНОВА СМОЖЕМ ЗАСТАВИТЬ ЭТО ИСЧЕЗНУТЬ. МЫ СМОЖЕМ ПОМОЧЬ ТЕБЕ.
Пока женщина себя помнила, это являлось единственным обещанием, которое они могли дать. Этого обещания было достаточно, чтобы приводить ее в темные переулки, на стоянки грузовиков и в дешевые мотели, чтобы она стояла на коленях и лежала на спине. Этого обещания всегда было достаточно.
Если предложить взамен нечего, это обещание ничего не значит сейчас.
Воспоминания продолжают накатывать, прорываясь через разрушенную дамбу.
Она скучает по кошке.
Когда мужчина повалил девочку на пол, одна из его рук оказалась слишком близко к ее лицу. Она без промедления вцепилась в нежную перепонку между его большим и указательным пальцами. Клок кожи остался у нее во рту, мягко скребясь о ее коренные зубы. На вкус – нечто губкообразное с металлическим привкусом. Мужчина взвыл, но не остановился.
После того, как последний вырванный зуб оказывается на полу среди своих других выброшенных собратьев, существо откладывает плоскогубцы и берет стержень в форме миниатюрной кочерги. При нажатии кнопки на рукоятке стержень начинает гудеть и излучать яростное красное свечение. Женщина чувствует исходящий от него жар. На мгновение она осознает только его, сконцентрировавшись на нем и любя его за даруемое им чувство тепла. Цепляется за него, как простуженный ребенок прячется под электрическим одеялом.
Пауза длится недолго, а мозг, избегающий тепла, необъяснимым образом становится озабоченным использованием языка для исследования огромных пещеристых кратеров на том месте, где раньше были ее зубы. Представление о горячем и холодном забыто, остается только приводящее в бешенство осознание того, что кончик ее языка ныряет в отверстия, как если бы это была личинка, радостно пересекающая скопление открытых язв на свежем трупе.
ЭТО ПРОИСХОДИТ, хнычут ее измученные ядом клеточки. В их коллективном голосе звучит паника. МЫ НЕ МОЖЕМ ЗАЩИЩАТЬ ТЕБЯ, ЕСЛИ ТЫ НЕ НАКОРМИШЬ НАС. ТЫ ДОЛЖНА НАКОРМИТЬ НАС.
Я хочу, - думает женщина про себя, обращаясь к ним. - Я хочу дать вам то, что вам нужно, то, что нам нужно, но не могу. Мне жаль. Мне жаль. Мне жаль. Мне очень жаль.
Это чувство беззвучно выражает не ее голос, а голос ее девятилетнего "я". Она явно может разглядеть ее, эту сломленную маленькую девочку, съежившуюся и дрожащую в темном углу своего разума. Ей хочется подойти к ней, обнять, успокоить и наполнить вены сладким стирающим все ядом, но она не может.
Она находится в ловушке на этом столе и в том подвале.
Существо становится в конце стола и расстегивает зажимы на лодыжках женщины, раздвигая ее ноги. У нее появляется страстное желание пнуть его, пнуть хоть что-нибудь, чтобы высвободить скопившуюся в ногах неистовую энергию, но ей отказывают даже в этом небольшом облегчении. Даже если бы она не была под действием чего-то, боль слишком сильна, чтобы позволить такой акт физического протеста. Все, что она может делать, это сжать кровоточащие беззубые десны и беззвучно плакать, когда существо вводит светящийся стержень в ее вагинальный канал.
Когда мужчина сорвал с девочки джинсы и нижнее белье, ей показалось, что ее проткнули еще горячим мечом, только что вышедшим из кузницы. Я уничтожена, - подумала она, его окровавленная рука зажала ей рот, чтобы заглушить рыдающие крики. - Я больше никогда не оправлюсь от этого. Все будет ужасно до конца моей жизни.
До настоящего времени она старалась забыть об этих мыслях, но прожила свою жизнь в соответствии с их обоснованностью. Эти мысли материализовались в виде невидимых рабовладельцев, которые загнали ее в места, куда она иначе никогда бы не пошла.
Темные переулки.
Стоянки грузовиков.
Дешевые мотели.
На коленях.
На спине.
Женщина открывает глаза и видит, как существо вынимает стержень из ее промежности, и тогда боль превращается в апокалиптическую массу, которая поглощает сознание и, наконец, погружает ее в долгожданное забвение.



Позже женщину на поводке на четвереньках ведут в комнату с вызывающими головную боль размерами и невероятно вытянутыми углами. Все обшито хромированными панелями, ярко блестящими до рези в глазах. Холодный пол жалит ее руки и колени с белой свирепой силой, которая обжигает, как горячий асфальт.
Выбравший ее мальчик ждет вместе со своими родителями. При виде ее, что-то меняется в его чертах. Она не может сказать точно, учитывая, что его лицо имеет мало сходства с человеческим, но, похоже, он ухмыляется.
Подпрыгивая и хлопая щупальцами, он смотрит на родителей и говорит на своем тарабарском языке:
- Она великолепна.
ТЫ ПОТЕРЯЛА НАС, плачут ее клеточки. ТЫ УБИЛА НАС.
Я знаю, - отвечает сломленная девочка в темном углу. - Я знаю.