«“Нет смысла голодать”, — подумала она» Дэвид А. Райли

Капли дождя стекали по кирпичной кладке дома, обрушиваясь тяжелыми брызгами в темноте заднего двора, у ног Мурби. Он стоял неподвижно на скользкой земле, смешанной с плесневелым мусором, и пытался отдышаться после недавно прерванной лихорадочной гонки по переулкам — сирена полицейской машины разрывала тьму, словно зеркальный шар на дискотеке из кошмарного сна. Мурби думал, что ему удалось от них оторваться. Он надеялся на это, в то время как его взгляд уперся в чернеющую в конце двора стену. Мурби прикрыл за собой прочную деревянную калитку и подпер ее горкой кирпичей, чтобы у людей снаружи возникло впечатление, будто она надежно заперта, хотя задвижка слишком сильно заржавела и не поддавалась.

Темный спортивный костюм лип к его ожиревшему телу, пока Мурби дрожал, промокнув до нитки, с посиневшим от холода лицом. Если бы во дворе был хоть малейший источник света, густые архипелаги угревой сыпи на его щеках и подбородке выступали бы подобно пятнам яркой краски: кипевшая внутри Мурби ярость соперничала со страхом быть пойманным. «Словно это было преступлением — настоящим преступлением — сделать то, что я сделал с этими сучками», — думал он. Они сами на это напросились. Умоляли. Да, кричали, но притворно. Они точно сами на это напросились. Иначе зачем им, этим грязным шлюхам, соблазнять его, выставляя напоказ свою сексуальность? Этим грязным, мерзким…

Со стороны переулка послышался скрип колес. Мурби напрягся, ярость внутри поутихла, и лишь несколько заряженных страхом участков мозга не поддались панике. Минуты казались часами, он не позволял себе вздохнуть, пока вслушивался с доводившей до боли интенсивностью в нестройные звуки полицейского радио, что потрескивало в машине. Он услышал, как открылась дверь и кто-то вышел наружу и медленно, осторожно двинулся по переулку. Свет фонарика замелькал под калиткой, но не коснулся ног Мурби, затерявшись в островках мокрой травы между каменными плитами двора.

Не увидев ничего подозрительного, полицейский медленно, будто бы нехотя вернулся к машине.

Мурби выдохнул с облегчением, когда машина пришла в движение, удаляясь прочь по переулку, и звук мотора быстро утонул в шуме дождя.

Сука!

Она была почти у него в руках. Если бы не вытащила баллончик с лаком для волос из кармана пальто и не застала его врасплох, зарядив струей прямо в глаз, у нее бы не осталось шансов. Он бы затащил ее в кусты и оттрахал до полусмерти на траве.

Ненависть заклокотала в его мозгу, когда Мурби подумал о том, что последовало бы дальше.

Самым поганым было то, что, когда она бежала по дороге прочь от парка, вопя во все горло, навстречу ей ехала полицейская машина. Если бы полицейских не было, он бы успел оттащить ее назад, пусть даже у него глаз горел бы от дикой боли. Он был уверен, что смог бы с этим справиться. Затем она испытала бы боль.

Она бы очень сильно страдала…

Мурби сжал мясистые, посиневшие от холода кулаки, позволяя чувству волной прокатиться по телу.

Оцепенев от напряжения, Мурби уставился в темноту, позволяя раздражению бесконтрольно расти. Он должен найти кого-нибудь сегодня. Каков бы ни был риск, он должен это сделать. Казалось, его разорвет изнутри, если он этого не сделает.

Мурби пробирался через заваленный мусором двор, назад к калитке, когда услышал донесшийся из дома шум. Он в удивлении поднял взгляд и увидел, как вспыхнул свет за окном спальни, завешанным рваными бледно-зелеными занавесками. До этого момента Мурби думал, что дом пуст. Окна нижнего этажа были заколочены, и в маленьком заднем дворе стоял характерный запах разложения; все признаки заброшенного дома налицо. Может, там ночевали бездомные? Его брови сошлись над переносицей, пока он пытался добраться до сути дела.

Занавески дернулись, и в проеме возникло лицо.

Мурби быстро прислонился к внешней стене кухни. Его губы скривились в улыбке, когда он заметил показавшееся между занавесками девичье лицо. Она была молоденькой, на вид лет семнадцати. А может, и того моложе. Слабовыраженный подбородок, светлые волосы, бледные щеки. «Да в ней не больше шести стоунов» [Около 38 кг — прим. пер.], — подумал он, взвесив ее взглядом. Возможно, даже меньше.

Легкая как перышко.

Добыча.

Мурби нравилось это выражение. Оно добавляло очарования тому, что он делал.

Добыча для охотника — развивалась мысль… для хищника!

В местной прессе, в перерывах между сенсационными сообщениями о запрете демонстраций Национального фронта в Бернли и свидетельствами появления НЛО в Розендейле, нашлось и для него местечко: Мурби окрестили «Полуночным насильником» из-за нашивки «Полуночник» на черной лыжной маске, которую он надевал перед своими нападениями. Хотя он слышал, как посетители местного паба, раздраженные страхом, который насильник посеял в районе, называли его менее лестно — «Чертов Лунатик». Дошло до того, что полицейская машина стала допоздна патрулировать главные улицы, чтобы помочь побороть страх среди местных жителей и гарантировать безопасность женщинам, отважившимся выйти наружу. «Но не когда они сворачивают с главных улиц», — думал Мурби с долей удовлетворения,

Его толстые, заплывшие жиром пальцы дрожали от предвкушения.

Он уставился на окно спальни. Если девчонка была одна…

Мурби старательно вслушался. Если она заговорит с кем-то внутри, он будет знать, что напрасно тратит время. Но если она этого не сделает, если она правда там одна… Если она одна!..

Взгляд ее глаз, трудноразличимых на оказавшемся в тени лице, скользил из стороны в сторону, словно она пыталась увидеть что-то внизу, в темноте. Девчонка смотрела еще несколько секунд, затем отошла, опустила штору и безмолвно вернулась к кровати… «К своей одинокой, бесформенной лежанке», — подумал он, ощутив металлический привкус во рту.

Мурби напряженно облизал сухие губы, чувствуя отозвавшийся в паху всплеск адреналина.

Он никогда еще не делал этого в домах. Его любимыми местами всегда были парки, где достаточно мест, чтобы спрятаться, и столько же путей отступления.

О парках, с их тенистыми ольховыми и вязовыми рощами, густыми зарослями рододендрона, пологими холмами и переплетающимися тропинками, у него остались хорошие воспоминания.

Наверное, теперь, с приближением зимы, настало время расширяться. Вместо того, чтобы урывать несколько кратких мгновений на холодной, мокрой от дождя траве, спрятавшись между кустов, он мог наслаждаться в комфорте чьей-то комнаты… в чьей-то кровати.

Мурби прокрался к двери кухни. Для пробы прислонился к ней плечом, затем медленно, аккуратно надавил.

Дверь сразу же поддалась.

Раздался звук расщепляемого под ней дерева. Одна труха.

Он надавил еще сильнее. Протянув руку сквозь образовавшееся отверстие, Мурби нащупал ставший бесполезным дверной замок, державшийся на одном шурупе. Только из-за того, что дверь зацепилась за неровности пола, Мурби не смог открыть ее шире. Но двухфутовый проем был достаточно широк, даже для такого человека, как он, весом в семнадцать стоунов. [Около 108 кг — прим. пер.]

Мурби втиснулся в неосвещенную кухню и пробрался к ведущей в глубь дома двери, ориентируясь по отсыревшей поверхности стола.

Пальцы нащупали рукоятку ножа для резки хлеба, оставленного на столе в окружении крошек. Но его собственный нож, спрятанный под спортивным костюмом в ножнах на талии, был лучше. Стальное лезвие длиной в девять дюймов [Около 23 см — прим. пер.], с острым, как бритва, краем. Мурби чувствовал его ободряющую тяжесть. Засунул руку в карман и сквозь специально проделанную дыру дотянулся до ножен. Он возбуждался от одного вида обнаженного лезвия. Даже если кроме девчонки в доме был кто-то еще, у Мурби всегда был нож. При виде него мало кто отважится преградить Мурби дорогу. Он точно не стал бы этого делать.

Мурби улыбнулся. Почему-то он был уверен, что нож сегодня не понадобится.

Он ощупью пробрался вдоль стены темного, как шахта, коридора в пустую комнату в передней части дома. Зрительные нервы ловили неясные очертания половиц, видимых благодаря тем крохам света, которым удалось протиснуться в щели между досками заколоченных окон. Из проема стеклянной, покрытой слоем пыли двери в прихожую была видна фрамуга над входом. Когда Мурби пробирался мимо, он коснулся двери, осязая пальцами шероховатую поверхность. Напротив располагалась утонувшая в темноте лестница, по которой он стал подниматься, стараясь ставить ногу как можно ближе к краю ступеней. Вверх — до лестничной площадки сквозь свисавшие с потолка клочки паутины; Мурби так старался дышать как можно тише, что грудь сдавило от боли.

Ставя ноги по возможности ближе к плинтусу, чтобы снять давление с половиц и предотвратить скрип, он двинулся по лестничной площадке. В воздухе витал затхлый запах разложения. Запах мокрой штукатурки. И плесени.

Бросив взгляд вниз, Мурби вдруг почувствовал неуверенность и нащупал нож. Он скучал по открытым пространствам Общественного парка с их легкими путями отступления. Казалось, чем дальше он забирался в дом, тем сильнее давили стены. Растерявшись, Мурби начал сомневаться, действительно ли в других комнатах верхнего этажа никого нет. Полный нерешительности, он направился в спальню напротив. Дверь была приоткрыта. Он слегка толкнул ее, и она широко распахнулась. В проникавшем с улицы свете фонаря он с облегчением увидел голые половицы, на которых кроме разбросанных газет и сваленного в картонную коробку у окна хлама ничего не было. Мурби с трудом мог различить небрежно нарисованные с помощью краскораспылителя граффити на стенах; от отсыревшей штукатурки начали отклеиваться листы обоев с цветочным узором. Свисавшие с утонувшего в темноте потолка темные силуэты, которые он принял за грибковые наросты, напоминали огромные куколки насекомых.

Довольный тем, что в комнате никого не оказалось, Мурби толкнул дверь по другую сторону лестничной площадки и оказался в ванной. Из-за того, что в унитазе не смывали воду, вокруг стояла вонь. Мокрицы ползали по тускло освещенным стенам, казалось, что покрытые узорами обои пришли в движение.

Мурби решил, что этот дом раньше и правда служил местом ночлега для бездомных, но теперь он в таком плачевном состоянии, что никто, кроме девчонки, здесь не живет. К Мурби вернулась уверенность, и он направился в сторону спальни в задней части дома. «Уже скоро можно будет не осторожничать», — думал он, надевая лежавшую в кармане лыжную маску и заранее возбуждаясь. Он вытащил нож, зная, что один его вид присмирит девчонку. Левой рукой он распахнул дверь и вошел внутрь.

В комнате не было ничего, кроме пары больших пластиковых мешков и матраса на полу, на котором поверх одеял лежала девчонка. Она пошевелилась, когда он шагнул в ее сторону. Мурби оскалился. Наконец-то Полуночник нашел свою добычу.

— Эй, просыпайся! Твой милый пришел, — прошептал он, наслаждаясь жестокостью шутки. Мурби схватил одеяла и рванул их из-под нее.

Девчонка, казавшаяся такой хрупкой в темноте, потянулась к выключателю над головой, но Мурби оказался быстрее. Одной рукой зажав ей рот, а другой держа нож перед ее лицом, он безжалостно придавил девчонку к матрасу.

— Только пикни — и я сделаю тебе больно, — сказал он. — Я не шучу. Очень больно.

Мурби почувствовал, как она оцепенела, когда начал стаскивать с нее одежду, и так сильно распалился, что эмоции взяли верх над разумом. Ярче, чем когда-либо, он ощущал, как погружается в магический транс, которой лишал его возможности осознавать свои действия. Они ворочались на матрасе, и Мурби отбросил нож, почувствовав, насколько слаба девчонка. Мгновение он удерживал ее над собой, затем перевернулся и придавил сверху распластавшееся под ним тело.

Боль и наслаждение мешались в разраставшемся в голове вихре.

Мурби замычал, как только наслаждение оборвалось, сменившись тупой болью в паху.

Он зарычал от осознания, что происходило что-то до сих пор небывалое. Попытался встать, но руки оказались несвободны.

— Что за?.. — Он открыл глаза, но в комнате было слишком темно. Что-то удерживало его за руки. Паникуя, он попытался освободиться.

Затем почувствовал прикосновение ножа. Его ножа, не так ли? Нож вонзался в тело, кромсая ткань и плоть с равномерной легкостью. «Этого быть не может», — подумал Мурби, когда лезвие впилось в его плечо. Он высвободил руку и почувствовал, как оно прошло сквозь пальцы и направилось к груди. Удар был так силен, что выбил весь воздух из легких. «Эй, хватит!» — хотел Мурби остановить нападавшего. Кровь пузырилась на его губах, соленая, как мокрота — как пинты мокроты, — забивала его горло.

Нож исступленно мелькал вперед и назад, словно нападающий приходил в восторг от вида крови. Снова и снова. Мурби чувствовал чудовищную боль от оставленных лезвием глубоких ран — сначала на руках и ногах, а затем и на туловище. Ноги заскользили по стекшей на пол крови, когда он попытался отойти от лежанки. Мурби упал на матрас, казавшийся мокрой от крови губкой. Его крови!

Нож вновь пришел в движение. Он направился к его лицу. Мурби попытался уклониться, но острие коснулось «Ч» на вышивке его лыжной маски и прижало ее ко лбу.

— Нет! — закричал Мурби в отчаянии, снова почувствовав давление ножа. — Нет, пожалуйста! — до тех пор, пока кость не поддалась лезвию и оно не скользнуло домой… глубоко в его мозг.


Девушка поднялась с матраса, бросив взгляд на то, что лежало на полу сырой комнаты. Когда лучи солнца заструились сквозь просвет между занавесками, она снова посмотрела на тело и нахмурилась, недоумевая, зачем этот человек к ней пришел. И вот ее лицо прояснилось. «Время одеваться», — сказала она себе, когда услышала, что остальные начали спускаться на пол. По крайней мере, они смогли отдохнуть, пока она сторожила.

Она посмотрела на свои руки. Кожа, похожая на лежавшую складками влажную фактурную ткань, начала двигаться.

«Сегодня бежевый», — сказала она себе, и цвет кожи изменился.

Еще шерсть. Шерстяной джемпер, чтобы не замерзнуть. Будет в самый раз. Нет смысла в такую погоду выглядеть странно.

В том, чтобы выглядеть странно, вообще нет никакого смысла. Она протянула руку к лежавшему рядом телу, чтобы коснуться вытекшей крови. «И нет смысла голодать», — подумала она, пока открывались отверстия на кончиках ее пальцев. Маленькие рты, готовые высасывать.

Под головой Мурби, в пятнах крови на полу, лежала газета. Основной заголовок гласил:

ОХОТА НА НАСИЛЬНИКА ПРОДОЛЖАЕТСЯ

Под ним располагался другой, менее крупный:

НОВЫЕ СВИДЕТЕЛЬСТВА ПОЯВЛЕНИЯ НЛО