«Крысоловка» Тим Каррэн

Джонни знал, что если вести себя тихо и очень осторожно, то иногда можно проскользнуть мимо них. Они были злобными и смертоносными, территориальными до пугающей степени, но они все еще были чертовыми монстрами, а он все еще был человеком. Он очень хорошо научился их перехитрять. Они знали это и ненавидели его за это.
Визгуны, подумал он. Проклятые визгуны.
Он выживал за счет воровства и разбоя. Пробирался на их территорию по ночам и брал то, что хотел. Они убили тысячи выживших за время своего восхождения на вершину пищевой цепочки, но он был здесь, активный, как всегда.
Скрытность — вот ключ к успеху.
Джонни носил с собой холщовую заплечную сумку военного образца. Все вещи в ней были приклеены скотчем или набиты, так что не издавали шума. На нем были кроссовки. Темная одежда. Он даже замазал лицо черной краской.
Если дело примет неприятный оборот, у него на спине висело помповое ружье в чехле и пистолет 45-го калибра с глушителем — оба оружия он выкрал из квартиры одного бандита на углу 23-й и Вайн. 45-й калибр всегда был его любимым оружием. Несколько метких выстрелов в голову могли свалить любого визгуна.
Эта мысль заставила его улыбнуться, когда он в очередной раз прорывался через их ряды. Только попробуйте остановить меня, паразиты. Только попробуйте. Он увидел, как несколько из них патрулируют тротуары — чудовищные громадные фигуры размером с собаку. Лунный свет освещал их жирные шкуры и оскал зубов.
Он знал, что они разорвут его на куски, если у них появится шанс, поэтому не стал его давать.
Он присел в развалинах, бесшумно, пригнувшись, перебрался к ним через дорогу. Они его не слышали и не чуяли. Радиация превратила их в совершенно новый вид. Как и люди, они обрели разум, но при этом утратили многие свои животные качества — обостренное обоняние, острый слух. Вот почему их было легче обмануть.
Джонни замер.
Вдалеке послышался звук бегущих ног. Не звуки лап визгунов, а шаги его братьев и сестер по сопротивлению.
Визгуны тоже это заметили.
Они встали на дыбы, мотая головами из стороны в сторону, все еще пытаясь уловить запах, возможно, как в старые добрые времена. Они издали несколько писклявых звуков и помчались прочь.
Джонни прошел остаток пути по кварталу, пересек улицу, двигаясь тенью среди теней. Он скользил по проспекту, цепляясь за фасады зданий, которых не касался лунный свет. Он прокрался по переулку и остановился в самом конце.
Теперь он был близок к цели.
Теперь ему придется быть очень осторожным.
Он надвинул на глаза очки ночного видения и осмотрел местность. В очках все было нереально зеленым, но каждая деталь была видна. Он увидел кошку, пробравшуюся между двумя зданиями. Мышь вылезла из канализационной решетки. В конце квартала находился склад Армии спасения. Он слышал о нем от старика по имени Прибс. Прибс (так его называли) нашел его и планировал совершить ночной набег на него. Это был последний раз, когда Джонни слышал о нем.
Должно быть, визгуны его достали.
Но меня они не достанут, подумал Джонни.


Прошли те времена, когда крысы были пугливыми, крадущимися тварями. Теперь они были высокомерны, уверены в своем господстве и знали, что ничто не смеет им противостоять. Это были огромные чудовища, их глаза сверкали в ночи, как шарикоподшипники. Они издавали стрекочущие звуки, возможно, это была какая— то извращенная форма речи.
Когда Джонни ждал своего часа, чтобы напасть на склад Армии спасения, он наблюдал, как стая этих тварей движется по улице, сканируя тени своими розовыми глазами— бусинками, их змеиные хвосты подергивались.
Визгуны.
Он называл их так, потому что, когда их убивали, они пищали, как младенцы. Этот звук отдавался в позвоночнике. Услышав его, вы уже никогда его не забудете.
Он жалел, что у него нет пулемета, потому что он мог бы перебить их всех. Но это было не в его духе. Он был бесшумен и смертоносен, как нож, перерезающий горло. Он видел себя коммандос, который пробирается внутрь, выполняет свою миссию, а затем ускользает, прежде чем они успевают понять, что он там был. Призрак.
Вдалеке раздалась стрельба. Крики. Возгласы. Его братья и сестры вступили в бой с врагом. Визгуны встали на дыбы, обеспокоенные, настороженные.
Они помчались прочь, и Джонни воспользовался этим. Он двигался по кварталу, пока не нашел депо. Он не снимал очки. Теперь он должен был быть очень осторожным. По словам Прибса, сбоку было открытое окно. Оставалось только задвинуть его.
Джонни снова осмотрел местность.
Все было тихо. Никакого движения. Хорошо и спокойно. Он на цыпочках обошел дом сбоку. Нашел три окна. Одно, в самом конце, открылось довольно легко. Стоя на дне перевернутого мусорного бака и стараясь не шуметь, он пролез через него и бесшумно приземлился на пол. Навигатор показал, что он находится в офисе. Стол. Стулья. Шкафы для бумаг. На стене висел вышитый крест, а под ним — надпись «УПОВАЙТЕ НА ГОСПОДА».
Джонни хихикнул. Да, удачи вам.
Он открыл дверь и вышел в коридор. Он бдительно огляделся по сторонам, ища любые маленькие ловушки, которые могли оставить для него визгуны. Большинство из них были несмертельными: разбросанные повсюду пустые банки, которые неосторожный человек может пнуть и задеть, или упаковочный арахис на полу, который будет хрустеть под ботинками, предупреждая о вашем присутствии.
Но ему попадались вещи и похуже.
Еда или выпивка использовались в качестве приманки с прикрепленными к ним путами, так что если вы схватитесь за них, то подпружиненная доска с вбитыми в нее гвоздями вылетит и поразит вас. Иногда они оставляли отравленную еду или воду. Джонни не раз находил выживших мертвыми в луже их собственной желтой, пенящейся рвоты.
О да, визгуны были умны.
Очень умны.
Постоянно развиваются.
Меняются с пугающей скоростью.
Но депо, похоже, было чистым. И что еще лучше, продовольственная кладовая была нетронута. Он набил свою сумку коробками с макаронами и сушеным картофелем, банками с консервами и всем, что попалось под руку. Всего было так много, что потребовалось бы десять или пятнадцать ходок, чтобы собрать все это.
Не стоит жадничать.
На первое время ему хватит.
Он снова высунулся в окно, захлопнул его, спустился в переулок и обнаружил, что смотрит на визгуна.
Тот поджидал его. Возможно, бродяга или солдат, высматривающий выживших.
Горячая волна страха взорвалась в его внутренностях. На мгновение он замер в бездействии, когда зверь увидел его, и он увидел его. Это было огромное чудовище с шипастой, маслянисто— серой шерстью и блестящими розовыми глазами. По шкуре прыгали кровососущие вши размером с пятак. Он сидел на задних лапах, ростом около пяти футов, когти вытянуты для захвата, челюсти открыты, с них свисают струйки слюны.
Он издал шипящий звук и прыгнул.
Плавно разгибая мускулы, он достал пистолет 45-го калибра и выпустил в него две пули. Пули попали в грудь и горло животного, достаточно сильно, чтобы вывести его из равновесия, так что тело пролетело мимо него и ударилось о землю. Раненое, оно перевернулось, пытаясь подняться, скрежеща зубами, из ран хлестала кровь. Он предпринял последнюю атаку, и он всадил ему пулю в голову, проломив череп и разбрызгав кровь и серое вещество по кирпичной стене.
Оно вздрогнуло, издав раздирающий уши предсмертный визг, и перестало двигаться.
Черт, черт, черт.
Теперь во всех направлениях раздавались визги. Они всегда отвечали на крики друг друга.
Джонни побежал, прокладывая обратный путь через весь город. Визгунов было много, они кружили, искали. Знали ли они, что он здесь? Знали ли они, что он убил одного из них? Он начал так думать. Ему потребовалось почти два часа, чтобы вернуться к себе домой.


При свете свечи Джонни лежал на раскладушке в своей подвальной берлоге, изучая запасы провизии, и поглощал миску консервированной лазаньи.
— У тебя все в порядке, — сказал он себе. — Да, все просто отлично.
Он решил затаиться на несколько дней. Может, визгуны искали его, а может, и нет. В любом случае, не мешало бы на время стать менее заметным. Успокоиться. Поесть. Поспать. Почитать. Отдохнуть.
Пока он ел лазанью, он думал о Диане. Она готовила отличную лазанью. Настоящую, а не эту консервированную блевотину. Да, она умела готовить. Он был так счастлив, когда взял ее в жены. Отлично готовила, хорошо выглядела, всегда говорила нужные вещи в нужное время и была умна. Боже, она была умна. Она была бухгалтером и вела свой бизнес из кабинета в свободной комнате, зарабатывая большие деньги на дюжине выгодных корпоративных счетов. Да, у старого Джонни было все.
А потом война.
Разрушения.
Полгорода превратилось в руины. Но он выжил, и она тоже. Им повезло, очень повезло. Брат Джонни, Деннис, тоже выжил. Старый добрый Деннис, этот грязный сукин сын. Они втроем были осторожны и смогли прокормиться. А потом наступил день, когда Деннис сказал, что чувствует себя неважно, и Джонни отправился на поиски пищи в одиночку. Крысы были повсюду. Он убил дюжину и едва спас свою жизнь. Вернувшись пораньше, он застал Денниса трахающимся с Дианой. Под дулом пистолета они признались, что это происходило еще до войны.
Все, во что Джонни верил, за что боролся, что ценил и чем дорожил, было у него отнято. Он всадил в Денниса шесть пуль. Затем он вывел Диану и привязал ее к столбу в поле. Ее плач и отчаянные мольбы не тронули его. Он оставил ее там.
Когда он вернулся на следующий день, крысы обглодали ее до костей. И даже те были хорошо обглоданы и разбросаны, как игральные кости.
Неверная сука.
Подлая дрянь.
Каждый день он прокручивал в голове все это: найти их, убить брата, выследить Диану. Это была его любимая фантазия. Конечно, чувство вины присутствовало, но его затмевала лютая ненависть.
Эта шлюха, эта грязная никчемная шлюха.
Он доел лазанью, но не получил удовольствия, потому что не мог перестать видеть лицо Дианы, особенно то, как она выглядела, когда его брат был на ней. Похоть в ее глазах, голод. Просто еще одно грязное, развратное животное.
Единственное, что вызывало у него улыбку, — это груда костей, в которую ее превратили крысы.
— Надеюсь, ты кричала, сука, — пробормотал он себе под нос.


Через четыре дня он снова отправился на склад Армии спасения и сделал еще одну хорошую покупку. На этот раз он не увидел ни одного визгуна. Но они там были. Он нашел в переулке их помет. Может, у них теперь и мозги получше, но они все равно были грязными паразитами.
Когда перед самым рассветом он, нервничая, но чувствуя в себе силы, пробирался обратно через город, то наткнулся на парня, попавшего в ловушку. Бедный ублюдок. Крысы приманили его едой — упаковкой раменской лапши, — и он набросился на нее. И тут ловушка сработала. По сути, это была большая крысоловка, которую они смастерили из старой двери и подпружиненной перекладины. Они замаскировали ее кустарником (хитрые ублюдки) и поймали себе крысу. Перекладина подмяла ноги парня, прижав его к земле.
Теперь крысы заманивают нас в ловушку, подумал Джонни, и его не покидала ирония.
Парень бился в агонии, корчась, забрызганный кровью.
— О, помогите мне, о, Иисус, вы должны мне помочь, — умолял он. — Вытащите меня отсюда! Пожалуйста, вытащите меня отсюда!
Стоя в лунном свете, Джонни размышлял об этом. С человеческой точки зрения, следовало бы помочь ему, но если бы он это сделал, что тогда? Он никогда не сможет ходить. А это означало, что Джонни придется нести его, отвести в безопасное место, заботиться о нем. Возможно, он никогда больше не сможет ходить без реальной медицинской помощи, а где ее взять в наше время?
Кроме того, Джонни он не нравился.
Когда солнце начало всходить, он увидел, что тот был одним из тех парней, как Деннис: крепкий и красивый, настоящая гребаная мечта. Такой парень добивался любой женщины. Джонни ненавидел таких мужчин, высокомерных, самоуверенных, мешков с дерьмом, которые при первой же возможности уведут у тебя жену.
— Если... если ты сможешь отодвинуть перекладину, думаю, я смогу освободить ноги, — вздохнул парень.
— Конечно, это может сработать, — сказал Джонни.
Но ему это было неинтересно. Работы было бы много, а он точно не хотел ухаживать за инвалидом. У него и так хватало проблем. Кроме того, визгуны в любой момент могут вернуться и проверить свои ловушки.
А я планирую к тому времени уйти.
Джонни забрал упаковку лапши, а бедного сукина сына оставил на произвол судьбы. Жизнь та еще сука, как говорится.
— НЕТ! ГОСПОДИ, ЧТО ТЫ ДЕЛАЕШЬ? Ты не можешь бросить меня так! — кричал парень, задыхаясь и захлебываясь. — ПОЖАЛУЙСТА! ТЫ ЗНАЕШЬ, ЧТО ОНИ СО МНОЙ СДЕЛАЮТ! ТЫ ДОЛЖЕН МНЕ ПОМОЧЬ!
Джонни не тронулся с места. Жизнь в эти дни была дешевой, а человеческая жизнь — самой дешевой из всех. Он мог только представить, как будет выхаживать этого парня. Первое, что он сделает в благодарность, — ограбит его или всадит нож в спину. О да, он знал, как действуют эти засранцы. Очень хорошо знал.
— У всех свои проблемы, приятель, — сказал ему Джонни.
Парень все еще кричал, называя его всевозможными словами из своей хорошо зачитанной книги, когда Джонни скрылся из виду.


После войны жизнь выживших превратилась в одну трагедию за другой. Примерно через два года после падения бомб появились первые гигантские крысы— мутанты. Сначала они были просто злобными и хищными. Умные, но неорганизованные, одна стая охотилась на другую. Они не только обрели интеллект людей, но вместе с ним появился и древнейший порок человечества — война. Необходимость совершать набеги и завоевания, убивать и насиловать, подчинять и порабощать.
Это продолжалось годами, одна кровавая расправа за другой.
Потом они организовались.
Джонни понятия не имел как, но внезапно они словно оказались под каким— то центральным контролем, который координировал их действия. Все произошло быстро, и именно это делало ситуацию чертовски жуткой. Из бездумных, жестоких, племенных стай они превратились в единую, сплоченную силу.
И, похоже, за одну ночь.
И при этом они добились того, чего люди не смогли добиться за 5 000 лет цивилизации: они полностью сотрудничали ради всеобщего блага. Возможно, дело в их колониальной природе. Как бы то ни было, они стали единым целым, и их главной целью было уничтожить единственного настоящего конкурента — людей. Тех самых, которые устраивали им геноцид на протяжении многих— многих веков.
Роли поменялись местами.
В те времена истребление крыс стало многомиллиардной индустрией. Люди боролись с крысами с помощью науки, подпитываемой иррациональной слепой ненавистью и откровенным отвращением, истребляя их в огромных количествах, потому что мы были доминирующим, разумным видом, а они не имели права посягать на нас или разгребать наши остатки.
Теперь они были доминирующим, разумным видом. И, как водится, они посчитали, что это их право — уничтожать непокорных, доставляющих беспокойство паразитов. Они набросились на нас с яростью и чистой ненавистью.
И они не остановятся, знал Джонни, пока не погибнет последний представитель человеческой расы.


Его несказанно беспокоило то, что визгуны, с которыми он сталкивался на улицах, не выглядели очень уж умными. Они отнюдь не были простыми грызунами, от которых произошли. Но, перемещаясь среди них и прячась от них, он снова и снова изучал их — как они двигаются, какие простые тактические приемы используют, — и ему казалось, что ими управляют, как марионетками. Например, когда они ссорились из-за еды (любимое развлечение), это длилось всего несколько секунд, после чего они взвизгивали от боли, как будто их пинали. Они расходились, пьяно спотыкались, некоторые падали и дергались (напоминая ему лабораторных животных, которых били током, если они делали неправильный выбор).
Марионетки, часто думал он. Как будто кто— то дергает их за ниточки.
Он экспериментировал с ними снова и снова, оставляя им еду, чтобы посмотреть, как они на нее реагируют. Похоже, они предпочитали гниющее мясо и сладости. Он впрыскивал в приманки стрихнин, но они, казалось, не замечали его, и снова и снова шли на него. Он убивал десятки и десятки таким образом, наблюдая, как они переворачиваются и умирают в страшных конвульсиях.
Но они, похоже, так и не научились: если что-то было доступно, они это делали.
Вот вам и выученное поведение.
В итоге они были прожорливы и готовы были съесть практически все. Он носил отравленные гранулы — приманки в карманах своих брюк, засовывая их во все, что, по его мнению, они могли бы съесть. И они раз за разом это делали.
Он был уверен, что, предоставленные самим себе, они продолжали бы жить, как их предки, но что-то вмешалось, что-то делало их мысли за них.
И мысль об этом была более чем пугающей.


Оглядываясь назад, можно сказать, что он неплохо справлялся с этой задачей. В городе, переполненном высокоорганизованными силами мутантов, он выживал месяц за месяцем и год за годом. И делал он это, будучи одиноким волком. В то время как выжившие объединялись в группы и маленькие армии, полагая, что сила в количестве, и истреблялись в своих бункерах и крепостях назойливой, неумолимой армией визгунов, он жил и жил хорошо.
Он убивал их.
Он незаметно перемещался по их территории.
Он грабил их.
Он был призраком среди них: невидимым, неизвестным. Это была сила, которую они никогда не могли определить.
Но рано или поздно он должен был достичь переломного момента. Закон средних величин диктовал именно это. И как большая девочка (Диана) разрушила его веру в человечество, так и маленькая девочка поставила его на колени.


Он провел еще одну успешную ночь в поисках пищи. Он обходил патрули визгунов, находясь так близко от них, что иногда мог бы плюнуть на них. Он следовал за их группами, проскальзывая мимо дозорных. Он находил тайники с едой и оружием. Он даже обнаружил тщательно охраняемое гнездо, где можно было услышать крики их детенышей (он сделал мысленную заметку вернуться туда как— нибудь ночью, если ему попадется РПГ или миномет).
Затем он услышал детский плач.
Это остановило его в тени. Хотя к этому моменту он полностью признал, что был эгоистичным мудаком, презирающим себе подобных, отчаянный и жалкий плач ребенка задел что— то внутри него. От них у него сжалось горло, а челюсть плотно сомкнулась.
Ребенок. Плачущий ребенок. Ты не можешь игнорировать это.
О да, могу. Это не моя проблема.
Ты не можешь оставить ребенка умирать.
Присматривай за собой, блядь.
Нет, не можешь.
Я остаюсь в живых, будучи хладнокровным. Это моя сила. Это краеугольный камень выживания.
И все же, несмотря на то что здравый смысл подсказывал ему, он последовал на звук криков и незаметно двинулся в их сторону. Что— то внутри него содрогнулось от самой этой мысли, но он не мог остановиться. Бывают в жизни моменты, решил он, когда нужно поступить правильно. Это был один из таких случаев.
Насторожившись, он нашел девочку на небольшом заросшем сорняками участке между двумя зданиями, превратившимися в груду обломков. Она была совсем маленькой, в грязных джоггерах и футболке. Ее лодыжка была зажата в ловушке для животных — ловушке для ног, которую когда— то использовали для ловли рысей и тому подобных животных. Челюсти держали ее за лодыжку, но, к счастью, не были утыканы шипами.
Будь осторожен, сказал он себе. Очень, очень осторожен.
Он крался вперед с 45-м калибром в руке, с включенными очками ночного видения. В бледном лунном свете она сразу же увидела его. По ее щекам текли слезы. Она дрожала, протягивая к нему руки.
Инстинкт выживания велел ему бежать.
Его человечность подсказывала ему остаться и помочь.
Он убрал пистолет в кобуру и подошел к ней. По его мнению, ей было около десяти лет. Если бы все сложилось удачно, у них с Дианой могла бы быть такая же дочь, как она. Они безуспешно пытались это сделать в течение многих лет. С замиранием сердца он велел ей вести себя как можно тише. Он ухватился за челюсти капкана и с силой задвинул их назад, пока не щелкнул замок. Они были почти не натянуты.
Девушка отдернула ногу.
Он думал, что она упадет в его объятия и будет его благодарить... но этого не произошло. Она отстранилась от него, и он заметил, что она улыбается.
Что за чертовщина?
Она отряхнулась и встала. Лодыжка ничуть не болела. — Вот он! — воскликнула она. — ВЫ ХОТЕЛИ ЕГО, И ТЕПЕРЬ ОН У ВАС!
Рот Джонни приоткрылся, на языке вертелась дюжина ругательств. Но он не успел произнести ни одного из них, как визгуны бросились на него и схватили, повалив на землю и прижав к ней своими раздутыми, кишащими паразитами телами.


Когда через несколько часов он проснулся, то оказался в плену у крыс. От этой мысли его передернуло. Он поступил правильно, он помог девочке, и теперь ему придется за это расплачиваться. Коварная маленькая ведьма заманила его в плен.
Он никогда не узнает, почему.
Он никогда не сможет понять, почему.
Он оказался в ловушке отвратительного скопления визжащих, шипящих и рычащих монстров, излучающих чистое зло. Они сбивали его с ног, топтали ногами, когда он пытался подняться, тыкались в него рылами и кусали, если он осмеливался пошевелиться. Их было множество. Некоторые были огромными, как собаки, другие — почти такими же, как он сам. Они кишели вокруг него, обдавая его своей жаркой, отвратительной вонью и прижимаясь к нему своими жирными шкурами. Ему казалось, что они хотят разорвать его на куски, но почему— то не решались, и это приводило их в яростное бешенство.
Затем в стаю вклинились несколько ужасных мутантов. Они были другими, гротескными — их тела были огромными и искаженными, почти безволосыми, если не считать серых шипов, их плоть была розовой, дряблой и странно чешуйчатой. Остальные отступали с их пути, когда они приближались, чтобы оценить своего пленника. Они общались с помощью странного, пронзительного скуления, от которого у него заболела голова. Глаза у них были огромные и ярко— красные, казалось, что они горят в своих глазницах. Они грубо осматривали Джонни двупалыми когтистыми лапами, переворачивали его снова и снова, издавая между собой этот ужасный звук. Когда они направляли этот звук на других визгунов, те разбегались.
Они главные, подумал он с нарастающим ужасом. Ты всегда удивлялся, как они управляются и организуются. Вот они— то и делают это.
Ужасные мутанты, чьи умственные способности намного опережали остальные. Всякий раз, когда они смотрели на него своими горящими глазами, он вздрагивал, а в голове появлялась резкая боль, словно они пытались проникнуть в его разум. Так ли это? Так они управляли массами? Используя какую— то разрушительную телепатическую силу?
Невдалеке он услышал человеческий голос, вопивший на предельной громкости:
— Нет! Нет! Не надо... о, пожалуйста, Боже, не надо! НЕ ТРОГАЙТЕ МЕНЯ! НЕ ТРОГАЙТЕ МЕНЯ!
Голос становился все громче и громче, пока его не оборвал пронзительный, визгливый звук, похожий на предсмертный крик крыс, но превосходящий его до ужаса: это был звериный вопль. За ним последовал влажный, раздирающий звук, от которого у Джонни кишки подскочили к горлу.
Мутанты издали этот скулящий звук, и остальные бросились на него, обхватив его своими щетинистыми телами, сначала сбивая с ног и швыряя по сторонам, а затем толкая рылами вперед, туда, откуда доносились крики. Море визжащих расступилось, и он увидел гигантский стеклянный цилиндр, похожий на лабораторную банку из старого фильма. Его высота составляла около пятнадцати футов, а средняя окружность — примерно столько же.
В нем сидел человек в рваном антирадиационном костюме. Он был сломан, как выброшенная кукла, конечности согнуты под неестественными углами, из прорех в костюме сочится красная жидкость.
А над ним возвышалась гигантская черная крыса. Да, мутант, но не такой, как остальные. Это была огромная, одичавшая тварь, мерзкое чудовище со щелкающими челюстями и изогнутыми желтыми когтями. Оно было гораздо крупнее человека, которого терзало, и с его челюстей капала кровь, когда оно, подобно акуле, снова и снова набрасывалось на него. Мужчина был почти мертв, из его горла вырывались стоны и звуки, как будто рот был наполнен кровью и рвотой.
Джонни знал, что его привели сюда не просто так. Визгуны хотели, чтобы он увидел это, потому что скоро наступит его черед.
Как бы ни был он напуган, он не кричал и не пытался вырваться: это было неизбежно. Он давно знал, что его конец близок и что он будет ужасен, когда наступит. Пока гигантская крыса разрывала его на части, он думал о Диане, о том, как она умерла и как этого можно было бы избежать, если бы у него была ясная голова, не замутненная бушующими эмоциями и неизбывным чувством предательства.
И она действительно предала тебя, подумал он. От этого никуда не деться, как и от того, что ты убил ее. Ты можешь оправдывать это сколько угодно, но ты это сделал.
Человек в банке оказался в жаждущих крови челюстях чудовищной крысы. Она вгрызлась в него со всей силы, и его кости разлетелись с влажным треском, а кровь потекла с него реками. Крысу трясло из стороны в сторону, а затем с огромной силой отбросило к стенке банки, куда она ударилась с мокрым шлепком, оставив красное пятно, после чего сползла вниз, разорванная масса, едва похожая на человека.
Его смерть взволновала визгуна, и он топтал его снова и снова, обрушивая на него весь свой вес и силу, выталкивая кишки изо рта, как раздавленную полевку.
Теперь моя очередь, подумал Джонни.


Под руководством безволосых мутантов на Джонни надели быстросъемную кожаную упряжь и стянули его с ног веревкой, перекинутой через балку высоко вверху. Его подвесили над горлышком банки, как лакомство. Гигантская крыса сходила с ума, визжала, пищала и скрежетала зубами. Он думал, что она съест останки человека в антирадиационном костюме, но, похоже, он ее не интересовал.
Оно хотело только убивать.
Разорвать и растерзать.
Оно жаждало его.
Это был дикий зверь, который, вероятно, был слишком диким, чтобы мутанты могли его контролировать. Но в их мире у него была цель, как у голодных животных на римской арене. Джонни был спокоен. Возможно, они хотели, чтобы он кричал и умолял, но он не делал ни того, ни другого. Он просто висел, побежденный и безнадежный, в какой— то степени радуясь, что все уже почти закончилось и он может наконец закрыть глаза и отдохнуть.
Рывком его спустили вниз.
Он быстро проверил, что находится в его брюках. Большинство карманов были набиты отравленными приманками, но был и нож с лезвием, который он держал там на всякий случай. Возможно, если он порежет гигантскую крысу, она убьет его гораздо быстрее.
Этого было мало, но это было все, что у него было.
Интересно, что монстр не напал на него, пока он опускался. В этом не было никакого смысла, учитывая, какой это был ужас, но, возможно, мутанты сдерживали его. Когда его ноги коснулись дна банки, а ремни отпустили его, крыса настороженно обступила его. Она не то чтобы боялась его, просто насторожилась. Джонни чувствовал ее нерешительность. Он вел себя не так, как другие, которых они поместили в банку: не кричал и не пытался вскарабкаться на гладкие стеклянные стенки.
Нет, он просто стоял на месте.
Крысе это не понравилось.
Она склонила голову набок, словно в замешательстве, когда его рука открыла одну из липучек на штанах и вытащила лезвие ножа. В его мозгу на мгновение вспыхнула мучительная боль, и он едва не выронил его. Мутанты. Проклятые мутанты. Они снова пытались влезть в его череп. Он видел, как они прижимаются к стеклу, словно зрители, их перепончатая розовая плоть натянута на хребтовые скелеты, глаза огромные и алые, зубы торчат изо рта.
Джонни обнажил лезвие.
— Иди и возьми меня, — сказал он гигантской крысе.
Она, казалось, трусила от него мгновение или два, шипя во все горло, а затем сделала выпад. Джонни попытался отпрыгнуть в сторону, но крыса схватила его левую руку в челюсти, легко переломив кость со взрывом агонии. В этот момент Джонни трижды подряд вонзил нож в ее горло. Крыса отпрянула назад, издав низкое и болезненное рычание, и из нее потекла кровь.
Джонни попятился назад.
От боли ему захотелось упасть на колени и замереть, но он знал, что не может этого допустить. Ему нужно было продержаться достаточно долго, чтобы нанести зверю еще два— три удара. Он снова прислонился к стенке банки, сердце его бешено колотилось, а разум наполнялся теплыми мыслями. Стекло вибрировало от аппетита прижимающихся к нему визгунов.
Теперь гигантская крыса снова бросилась на него.
Она щелкнула зубами, и он отбил удар. Затем оно приблизилось, и он не смог увернуться — оно схватило его за правую ногу, навалилось сверху и сломало бедро, когда он вонзил нож в один из его глаз, расколов его, как сочную сливу, и жидкость хлынула из глазницы кровавым потоком.
Обезумевший, ненавидящий, разъяренный зверь сбил его с ног и в бешенстве бросился на него. Теперь он дрался не просто ради развлечения, он боролся за свою жизнь. Он топтал его, кусал, разрывал когтями. Пока он кричал, нож вспорол ему живот, а затем и горло. Ножа не было. Рука, державшая его, лежала в нескольких футах от Джонни, и тот, обессиленный жгучей болью и нарастающим онемением, больше не сопротивлялся.
Он был у него в руках.
Он действительно был у него.
Когда его мочевой пузырь опорожнился, а кишечник освободился, резкая боль, казалось, уменьшилась, когда гигантская крыса набросилась на него с жадностью, вырывая внутренности и разрывая горло. Она подбросила его в воздух и ударила о стенки банки.
Затем оно съело его.
И в конце концов, когда его разум погас, как пламя свечи, он понял, что именно этого и ждал. Сначала оно взяло его за ноги, освободив их и раздробив в своих челюстях. Затем оно принялось за туловище, разрывая и кромсая все, что попадалось.
И тут оно остановилось.
Оно задрожало.
Из его рта капала слюна. С ним что-то происходило, и оно мычало от боли. В карманах брюк Джонни лежало около тридцати отравленных крысиных приманок. Пять из них, как он узнал, достаточно, чтобы убить визгуна. Гигантская крыса была крепче их, прочнее почти во всех отношениях, но вряд ли неуязвимой.
Мутанты заскулили, а визгуны зашипели, когда гигант упал, его массивное тело исказилось в стремительных конвульсиях, а из пасти вырвалась желтая пена. Он бился, корчился и наконец затих.
Хотя Джонни этого не видел, последний выстрел был сделан в его пользу.