«Падение человека-яйца» Джефф Стрэнд

Шалтай-Болтай, который ненавидел, когда его называли Шалтай-Болтай, сидел на каменной стене и смотрел на земли за пределами королевства. Это была очень высокая стена, и он слышал шепот тех, кто предлагал человеку-яйцу выбрать другое место для посиделок. Но ему было все равно. Он знал о риске и принимал его. В жизни гигантского яйца было мало удовольствий, и Шалтай не позволил страху лишить себя этого чудесного обзора.
Он родился у человеческих родителей. Когда его мать снесла яйцо, отец обвинил ее в неверности и скотоложестве, а затем ушел посреди ночи, чтобы больше никогда о нем не слышать. Его мать прижала яйцо к груди и пообещала свою безусловную любовь любому существу, которое могло бы из него вылупиться. Когда яйцо не вылупилось, а отрастило руки и ноги и обрело лицо, она тоже собрала вещи и ушла посреди ночи.
Король, суровый, но справедливый правитель, объявил Шалтая ребенком каждого в королевстве, что означало, что никто не должен был заниматься его воспитанием дольше семи часов. Он вырос из маленького яйца в яйцо среднего размера и затем в очень большое яйцо. Будучи яйцом, он не мог внести значительный вклад в судьбу королевства, но поскольку он не ел, не пил и не производил отходов, он не был отягощением для общества.
Ветер начал усиливаться. Шалтай неохотно решил, что пора покинуть свой насест и найти себе другое занятие. Возможно, он мог бы посмотреть, как доят коров. Или посмотреть, как убирают сено в тюки. Или просто гулять по мощеным улицам, делая вид, что никто на него не смотрит.
Но они всегда смотрели на него. Он знал, что они смотрят. Даже в его стильной шляпе, сшитой на заказ рубашке и восхитительных брюках все пялились на гигантского человека-яйцо. А как иначе? Если бы кто-то еще в королевстве имел несчастье родиться ходячим, говорящим яйцом, Шалтай знал, что он бы тоже пялился на него.
Внезапный порыв ветра сорвал его со стены!
Он упал с высоты четырех этажей и закричал от ужаса.
- Неееееееет! - завопил он, когда земля, казалось, устремилась к нему с враждебными намерениями.
Удар.
Его белая оболочка разбилась на десятки осколков. Желтый, блестящий желток брызнул из ран, словно в замедленной съемке.
Шалтай в ужасе смотрел на свои внутренности. Боль была сильнее, чем он мог себе представить. Куски панциря с его руками и ногами исчезли, как и его левый глаз. По центру рта была ужасная трещина.
- Помогите мне..., - задыхался он. - Пожалуйста, помогите мне...
Его предупреждали, что он может сорваться. Почему он не послушал? О, Боже, почему он не послушал?
Он просто лежал там, истекая своими жидкими внутренностями.
Они вылечат его. Они должны были его вылечить.
Спустя вечность он услышал голос сверху:
- Шалтай-Болтай упал со стены! Откройте ворота!
Через вечность после этого ворота в королевство открылись. Люди стали выбегать наружу, вскоре образовав плотный круг вокруг разбитого яйца.
- Так у него внутри есть желток! - сказал один человек. - Я всегда задавался этим вопросом!
- Кто хочет яичницу? - спросил другой мужчина, на которого остальные посмотрели и сказали, что еще слишком рано для таких острот.
- Я умираю... - сказал Шалтай. Его стоны уже не были похожи на его собственный голос.
- Не волнуйся, парень, - сказала молодая женщина с тремя зубами. - Все королевские лошади и вся королевская рать уже в пути. Ты быстро поправишься.
Шалтай уставился на нее своим единственным глазом. Каким образом, черт возьми, королевские лошади могли ему помочь? И зачем ему нужна вся королевская рать? Ему нужны были только те, кто имел соответствующую медицинскую подготовку.
Мгновением позже все королевские лошади и вся королевская рать, а это было немалое число, вышли из ворот.
Шалтай закричал в агонии.
- Глупцы! Лошади растоптали мистера Шалтая! - закричал кто-то. - Он и раньше был в не лучшем состоянии, но теперь ему еще хуже!
Шалтай смотрел, как яичный белок стекает с копыт лошади, не в силах поверить, что этот кошмар реален.
Люди и лошади продолжали случайно наступать на его панцирный экзоскелет. Треск. Треск. Треск. От звука каждой затрещины по спине Шалтая пробегала дрожь ужаса.
- Эта лошадь вылизывает его внутренности! - сказала женщина с тремя зубами. – Кто-нибудь остановите ее, пока она все не съела!
Рыцарь наклонился и положил покрытую доспехами руку на лицо Шалтая.
- Шалтай, ты меня слышишь?
- Да...
- С тобой все будет хорошо. Просто оставайся с нами. У нас здесь лучшие люди, и мы соберем тебя обратно, будет даже лучше, чем было.
Была ли уже ночь, или его зрение потемнело?
- Так холодно... - сказал он. - Так хочется спать...
- Не сдавайся! - сказал рыцарь. - Мне все равно, как сильно ты хочешь закрыть глаза, не делай этого! Не смей этого делать, Шалтай-Болтай! Мы можем тебя вылечить!
Лошадь взяла в рот большой кусок скорлупы и побрела прочь, радостно похрустывая.
- Уберите отсюда этих проклятых лошадей! - закричал рыцарь. - Кто-нибудь, принесите мне клей! Если его нет, сделайте его из одной из лошадей! Мы не позволим Шалтаю-Болтаю умереть!
Шалтай посмотрел на рыцаря.
- Все в порядке, - сказал он едва слышным шепотом. - Боль уже утихла. Я ничего не чувствую. Я готов.
- Нет!
- Даже если ты соберешь меня обратно, я никогда не буду прежним. Я буду ужасно изуродован. Я буду обузой для королевства. Я не хочу так жить.
- Ты говоришь глупости! Я клянусь всеми богами, что мы не позволим тебе умереть!
- Пожалуйста, - сказал Шалтай. - Я готов уйти. Я готов.
Толпа зашумела и расступилась, когда сам король Тиберий прошел через передние ворота и направился к месту побоища. Король положил руку на плечо рыцаря.
- Пора отпустить его, - мягко сказал он.
Рыцарь кивнул. Он попытался вытереть слезу с глаза, но из-за своего шлема у него ничего не вышло, поэтому вместо этого он встал.
- Ты храбрый человек-яйцо, Шалтай-Болтай. Ты умер с честью, и тебя будут помнить вечно.
- Спасибо.
И тут тьма накрыла Шалтая-Болтая, и его больше не стало.
Хотя он был мертв, все люди короля пытались собрать его заново, чтобы его оболочка могла быть помещена в библиотеку королевства как славное, хотя и мрачное, напоминание об очень странном гражданине, которого они потеряли.
Но у них ничего не вышло, и вместо этого они решили сочинить в его честь детский стишок.
Его будут помнить вечно.
R.I.P.