«Труп бабушки» Джефф Стрэнд

Папа выглядел очень сердитым, когда вошел в комнату Джейми, держа в руках ее табель успеваемости. Она ждала этого момента с тех пор, как провалила два теста по правописанию подряд. В прошлый раз он наказал ее на три недели, а в тот раз она получила тройку.
- Ты не могла бы объяснить мне это? - спросил он, размахивая бумагой.
Джейми опустила глаза.
- Я старалась изо всех сил, пап.
- Это ты называешь "стараться"? Ты думаешь, что получить тройку по математике и двойку по правописанию - это значит сделать все возможное?
- Я получила две пятерки.
- У тебя пятерка по физкультуре. Это не считается. Я горжусь тобой, что ты получила пятерку по естественным наукам, но я говорю не об этом. Я говорю об этих тройках и двойках.
- Мне жаль.
- Сожаление не поможет.
- В следующий раз я буду стараться лучше!
- Ты только что сказала, что старалась изо всех сил. Значит, ты лгала. Ты недостаточно хорошо училась и ленилась. Разве не так?
Джейми медленно кивнула головой.
- Да, пап.
- Ленивых детей нужно наказывать. Ты согласна?
- Да, пап.
- Домашний арест видимо на тебя не действует. Как и лишение тебя карманных денег. Я думаю, что единственное наказание, которое послужит тебе достаточно хорошим уроком, это если ты этой ночью будешь спать с трупом бабушки.
- Па, нет!
- Мы с твоей мамой уже все обсудили. Тебе нужно начать более серьезно относиться к своим школьным занятиям. Поэтому сегодня ты ляжешь спать пораньше, а труп бабушки будет лежать рядом с тобой.
- Это нечестно!
- Не пытайся указывать мне, что честно, а что нет. Тебе повезло, что это только на одну ночь. Ты хочешь такого же наказания, какое мы применили к твоему брату?
- Нет, сэр.
Мэтт спал с трупом бабушки три ночи после того, как подрался в школе: одну ночь за драку, одну ночь за неповиновение учительнице, когда она сказала им остановиться, и одну ночь за то, что проиграл драку.
- Хорошо. Сегодня ты не будешь смотреть телевизор. Сиди здесь и делай домашнее задание. Если закончишь, сделай еще раз. Мы приведем бабушку в восемь тридцать, так что тебе лучше быть готовой.
Папа всегда был пунктуален, и было ровно восемь тридцать, когда он вернулся в ее комнату, держа бабушку за плечи, пока мама держала ее за ноги. На бабушке все еще было красное платье в белый горошек, в котором она была на похоронах, а ее голова откинулась вперед, так что Джейми могла видеть только ее вьющиеся седые волосы.
- Стяни одеяло, - сказал ей папа. - Помоги нам уложить бабушку.
Ужасный запах уже наполнял ее комнату. Папа наполнил тело бабушки чем-то, чтобы она не гнила, но от этого запаха у Джейми заложило нос, а руки и ноги бабушки выглядели гораздо хуже, чем когда она умерла шесть недель назад.
- Пожалуйста, папа, не клади ее в мою кровать! Я обещаю, что в следующий раз у меня будут лучшие оценки! Я буду заниматься всю ночь! Я не буду смотреть телевизор до конца учебного года! Пожалуйста!
- Не заставляй меня доставать ремень, Джейми.
- Возьми ремень! Можешь бить меня сколько хочешь! Я пойду, и сама принесу его тебе! Это хорошее наказание, правда?
- Черт возьми, я сказал стянуть одеяло! Тело твоей бабушки не становится легче!
Джейми хотела заплакать, но это бы еще больше разозлило папу. Вместо этого, она подошла к своей кровати и спустила с нее красивое розовое одеяло с изображением лошадок. Она больше никогда не сможет спать под ними.
- И простыни тоже! - сказал папа.
Джейми спустил простыни. Мама и папа осторожно положили худощавое тело бабушки на кровать на спину, прямо посередине. Папа переложил подушку Джейми в центр и положил на нее голову бабушки. Ее морщинистое, желтое лицо было нахмурено. (Джейми подумала, что она тоже хмурилась бы, если бы ее рот был зашит.) Глаза ее были закрыты.
- Иди чисти зубы и надень пижаму, - сказала мама, добродушно улыбаясь. - Надень голубую с кружевами, которые бабушка купила тебе на день рождения. Ей это понравится.
Папа бросил на маму неодобрительный взгляд.
- Не надо вести себя так, будто она жива. Это труп, у которого нет никаких предпочтений насчет пижамы. Мы уже говорили об этом.
- Я знаю, я знаю...
Джейми достала голубую пижаму из ящика комода и пошла в ванную. Она чистила зубы так долго, как только могла, пока папа не крикнул ей, чтобы она поторопилась. Затем она переоделась в пижаму и медленно вернулась в свою комнату.
Бабушка все еще хмурилась.
- Ты не можешь подвинуть ее хоть немного? - спросила Джейми.
Папа покачал головой.
- Вы двое спите рядом. Только так ты усвоишь урок. А теперь ложись в кровать.
Джейми забралась в свою маленькую кровать. Единственным способом избежать прикосновения к бабушке было то, что половина ее тела свисала с бортика.
- Хватит валять дурака! - сказал папа. - Прижмись поплотнее к трупу бабушки.
- Я не могу!
- Черта с два ты не можешь! Прижимайся!
- Пожалуйста, папа!
- Я буду считать до десяти, а первые пять цифр пропущу. Если ты не будешь до самого конца ночи в постели, то остаток недели будешь спать с бабушкой!
- Гарольд! - сказала потрясенная мама.
- Я серьезно! Я не потерплю никакого неуважения в моем доме! Шесть... семь...
Джейми быстро прижалась к холодному телу бабушки. От запаха ей захотелось блевануть, и она закрыла рукой нос и рот.
- Вот так-то лучше. Теперь мы будем проверять вас, и я ожидаю увидеть вас обеих в этой кровати, когда мы придем. Ты лежишь там очень тихо, думаешь о том, что ты сделала, и засыпаешь. Поняла?
- Да, пап.
Мама натянула одеяло на Джейми и бабушку.
- Спокойной ночи, милая. Увидимся утром.
- Можно мне спать с включенным светом?
Папа покачал головой.
- Нет, но мы оставим дверь приоткрытой, чтобы было немного света из коридора.
- Хорошо.
Мама и папа поцеловали ее в лоб, а затем вышли из комнаты. Папа закрыл дверь почти до конца, пропуская единственную полоску света через кровать, освещая бабушкины запястья.
Запах был поистине ужасен. Джейми знала, что никогда не сможет выветрить его из своей кожи.
Плоть бабушки была прохладной и влажной. В подвале, где ее держал папа, было холодно и сыро, так что это было неудивительно. Джейми задумалась, сколько времени понадобится мертвому телу, чтобы хотя бы согреться до комнатной температуры.
Она закрыла глаза. Если бы она могла быстро заснуть, все было бы позади, кроме кошмаров. Она лежала, стараясь дышать только ртом, и уговаривала себя заснуть.
Но ничего не получалось.
Она никогда не заснет рядом с мертвым телом. Даже если бы бабушка пахла конфетами и была теплой, как грелка, она бы никогда не смогла этого сделать.
Честно говоря, бабушка была жуткой и до своей смерти. Она всегда смотрела на невидимые вещи и облизывала губы. Она также бормотала себе под нос странные слова, которые Джейми не могла понять. Хотя она знала, что это плохо, очень плохо, она даже испытала некоторое облегчение, когда папа сказал ей, что Бог забрал бабушку.
Но только ее душу. Не тело.
- Никогда моя мать не будет похоронена на шесть футов под землей, - сказал папа. - Они сделали это с дедушкой, но они не сделают этого с бабушкой! Они не сожгут ее, я обещаю!
Мама и папа спорили об этом, но папа сказал ей, что так будет лучше. Он собирался проявлять уважение к ее телу до тех пор, пока не останется тела, которое можно было бы уважать. Ему нравилось восстанавливать животных, которых он подстрелил или поймал в ловушку, хотя некоторые из них иногда разваливались на части, и он был очень горд, когда показал маме, Джейми и Мэтту, что он сделал с бабушкой.
Большую часть времени они держали ее в подвале. Иногда они приносили ее наверх, чтобы она сидела на диване, когда семья смотрела телевизор. Но они никогда не сажали ее за обеденный стол, потому что папа говорил, что это негигиенично.
Джейми зажмурила глаза так сильно, как только могла. Она закрывала их до боли в области век, умоляя свой разум позволить ей заснуть.
Кто-то дышит?
Она задержала дыхание и внимательно прислушалась.
Она ничего не слышала, кроме тихих звуков телевизора, доносившихся снизу. Она открыла глаза и уставилась на бабушку, внимательно следя за тем, как поднимается и опускается ее грудь в тени, но она не двигалась.
Конечно, она не двигалась. Она была мертва.
Труп бабушки был все еще холодным, а еще он был каким-то липким. Джейми отдала бы почти все, лишь бы иметь возможность отойти от нее, но она не сомневалась, что папа выполнит свою угрозу проверить ее, а она никак не хотела спать с этим телом еще одну ночь.
Она лежала, уставившись в потолок. Она пыталась представить, как лошади скачут по потолку, плещутся в реке, унося ее из спальни на прекрасный луг.
Ей показалось, что она снова слышит дыхание.
Джейми уставилась на бабушку, беззвучно молясь: Не открывай глаза. Не открывай глаза. Пожалуйста, не открывай глаза.
Бабушка не открывала глаза. Она вообще не двигалась.
Джейми хотелось плакать, но она держалась. Несмотря ни на что, она не собиралась плакать, и не только потому, что это могло разозлить папу. Она собиралась быть храброй. Бабушка была мертва. Она не могла причинить ей боль, даже самую малость. Это была ее комната, ее кровать, и она не собиралась больше позволять мертвой старухе пугать ее.
Она была похожа на жуткую куклу, которую мама подарила ей на прошлое Рождество. Сначала она напугала ее и заставила плакать, но мама велела взять ее в руки, и через некоторое время она уже не была такой страшной. Ей нужно было только сделать труп бабушки менее жутким.
Ее глаза начали привыкать к свету, поэтому она внимательно наблюдала за бабушкой. Просто глупая старая мертвая женщина. Она не могла ожить и укусить ее. Все, что она могла делать, это лежать и вонять. Мэтт вонял очень часто, и он не был ни капельки страшным.
Пожалуйста, не открывай глаза...
Джейми вытянула указательный палец и поднесла его к носу бабушки. Несколько мгновений она колебалась, постепенно набираясь смелости, а потом...
...нет, она не могла этого сделать...
Но, она смогла.
Она ткнула бабушку в нос. Мысленно она издала звук: Биип!..
Бабушка не пошевелилась.
Видишь? Просто тупой труп, который никому не мог причинить вреда. Джейми могла делать с ней все, что хотела. Она зажала бабушке нос и начала считать до десяти.
Она досчитала только до трех и с отвращением отдернула руку.
Она никогда не переживет эту ночь. Никогда и ни за что.
А теперь ей нужно было в туалет.
Но она не могла встать. Если папа услышит, что она вышла из комнаты, он будет в ярости, а если она выйдет из комнаты, Джейми не сможет снова забраться в постель к этому существу.
Нет, это не существо. Существа могут причинить боль. Это было просто мертвое тело. Глупый, безобидный, тупо выглядящий труп.
Она подумала, не находится ли дух бабушки в комнате, присматривая за ее телом. Может, ее призрак злится, что Джейми ущипнула труп за нос?
Ну и что? Призрак не мог сделать ей больше, чем мертвое тело.
Труп бабушки облизал губы.
Нет, не облизал. Это ей привиделось. Рот бабушки был зашит. Она ничего не могла сделать. Вообще ничего.
Почему она не училась усерднее?
Почему она хотя бы не списала на том тесте по правописанию?
Она чувствовала, что начинает плакать, но не позволяла себе этого. Ни за что. Ни единой слезинки.
Джейми лежала тихо, пока дрожь в груди не утихла. Она закрыла глаза и попыталась снова думать о лошадях.
Она почувствовала, как что-то теплое и склизкое, похожее на язык, скользнуло по ее шее.
Она вздрогнула и открыла глаза, но труп бабушки лежал неподвижно, точно там же, где и раньше.
Слава Богу, она не закричала.
Джейми потрогала шею в том месте, где она почувствовала язык. Место было сухое. Никто ее не лизал. Это просто мозг пытался напугать ее.
Она ненавидела бабушку.
Она ненавидела ее гнилой, вонючий труп. Наверное, полный жуков, червей и личинок.
Что если жуки вылезли из бабушки, пока Джейми спала? Что если они заползли в ее уши и рот?
Может быть, она могла бы притвориться. Она могла бы крикнуть папе и сказать, что из бабушкиного носа вылезла личинка. Папа ведь не заставит ее спать с трупом, если из него вылезут личинки?
Нет... но он бы знал, что она лжет. Он всегда знал.
Там все равно не было жуков. Когда мама и папа спорили по этому поводу, папа говорил, что химикаты их отпугивают.
Глупая бабушка. Глупая мертвая бабушка. Джейми хотела ударить ее по лицу.
Почему бы и нет?
Если она ее боялась, почему бы не ударить ее по лицу? Нельзя бояться того, что можно ударить, не так ли?
Джейми сжала правую руку в крепкий кулак.
Она не должна этого делать. Папа может узнать. Или призрак бабушки может разозлиться.
Ей было все равно.
Она ударила бабушку изо всех сил, прямо по щеке. Ее кулак издал влажный шлепающий звук, и один из глаз бабушки открылся.
Что она наделала? Папа убьет ее!
Но бабушка не пошевелилась. Нисколько.
Видишь? Она не может никому навредить. Ей нечего было бояться. Она была как большая тряпичная кукла. И ей уже не было так холодно.
Джейми собиралась закрыть глаза и не открывать их до утра, несмотря ни на что. Может быть, она попросится поспать с бабушкой еще пару часов, просто чтобы показать папе, что он ее не напугал.
Она не могла закрыть глаза. Не сейчас, когда бабушкин глаз был открыт. В темноте было трудно разглядеть, но у бабушкиного глаза не было зрачка, он был просто белым.
Джейми очень, очень быстро положила палец на бабушкино веко и закрыла его, завизжав, когда случайно коснулась глазного яблока.
Она замерла, прислушиваясь к шагам отца.
Ничего.
Она услышала, как Мэтт смеется над чем-то по телевизору.
Хорошо. Она была в безопасности. Глаз бабушки снова был закрыт, и ничто не могло причинить ей вреда. Джейми закрыла глаза и лежала неподвижно.
Никаких звуков, кроме ее собственного дыхания.
Никакого языка на ее шее.
Никаких зубов на ее плече.
Это было почти смешно, когда папа думал, что сможет преподать ей урок таким образом. Может быть, она получит худшие оценки в следующем табеле, просто чтобы показать ему, что она думает о его наказании.
Джейми перевернулась на бок. Бабушкина рука обхватила ее за талию.
Не кричи.
Не оглядываясь, она подняла мертвую руку и бросила ее обратно на бабушкину грудь.
Лошади. Красивые лошади, скачущие галопом прочь отсюда...
Она представила себе бабушкин смех, звонкий, скребущий смех, от которого у Джейми заложило уши.
Бабушка смотрела на нее? Смотрела на ее шею?
Бабушка собиралась убить ее. Бабушка собиралась наклониться и откусить большой кровавый кусок от ее шеи. Мммммммммм, - скажет бабушка. - Очень, очень вкусно!Нет, она не стала бы.
А может, и откусила бы.
Джейми поняла, что плачет. Она не помнила, когда это началось.
Она не хотела умирать.
Она не должна была бить бабушку по лицу.
Кончики пальцев бабушки танцевали по спине Джейми. Бабушка облизывала губы - Джейми знала это. Облизывала губы и думала о том, какой восхитительный вкус будет у Джейми.
Нет, нет, нет, нет! Это не так!
На спине Джейми не было пальцев.
Или на ее шее.
Это была ложь.
Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, дай мне уснуть...
Когда ты уснешь, я тебя достану...
НЕТ!
О, да, малышка Джейми. Ты никогда не любила бабушку достаточно сильно. Ты всегда отворачивалась, когда бабушка пыталась тебя поцеловать? Почему бы тебе не поцеловать свою бабушку, Джейми? Почему бы тебе не загладить свою вину и не поцеловать ее прямо сейчас?
Джейми захлопнула ладонями уши.
Ммммммммммм... Бабушка голодна...
Оставь меня в покое!
Джейми не знала, кричала ли она это вслух или мысленно.
Теперь она рыдала, и ей было все равно, слышит ли ее папа.
Рука схватила ее за шею и сжала.
Это было не в ее сознании. Она действительно не могла дышать!
Джейми пыталась позвать на помощь, папу, маму, Мэтта, кого угодно, но голос не поддавался. Пальцы на ее горле сомкнулись крепкой хваткой.
Бабушка сжимала и разжимала пальцы.
Такая плохая маленькая девочка... никогда не учится, не делает домашние задания... и не любит свою бабушку...
- Пожалуйста, прекрати... - удалось сказать Джейми.
Она определенно сказала это вслух.
Нет, милая. Я никогда не остановлюсь, пока ты не станешь такой же, как я. Такой же. Как. Я.
Джейми заснула.


Руки Джейми так крепко обвились вокруг ее собственной шеи, что Мартин с трудом смог их оторвать. Пока его жена стояла рядом с кроватью и кричала, Мартин проверил сердцебиение дочери.
- Мой ребенок! Мой драгоценный ребенок! - причитала Патриция. - Что мы наделали?
Не было ни сердцебиения, ни пульса. Его дочь была мертва.
Ей нужно было преподать урок, но, Боже, он никогда не думал, что такое может случиться. Он просто хотел напугать ее, вот и все. Заставить ее понять, что ее будущее очень важно для него.
Патриция подхватила ее крошечное тельце и прижала к груди.
- Моя малышка... моя малышка...
Мартин просто стоял там, совершенно ошеломленный.
Бабушка лежала на спине в кровати, не шевелясь.
Патриция смотрела на бабушку и продолжала кричать.
- Почему она так ухмыляется? Боже, почему она так ухмыляется?