«Фонтан» Джек Кетчам

Она вышла из аромата роз, сезонных цветов - антирринум, которые за свой стручок называют "череп дракона", гвоздик и очень дорогих гипсофилов, "дыхания младенцев" в жаркий летний полдень. Она почти сразу же соскучилась по кондиционеру в магазине. А вот по чему она не скучала, так это по многозначительному молчанию Гордона. Сегодня утром они продавали в основном розы и лилии, а он вел себя так, словно это была ее вина - в то время как у покупателей просто не хватало воображения на что-то изысканное и сложное. Никто не покупал дельфиниум, в лучшем случае вспоминали про тюльпаны.
Но она оставила их отношения с Гордоном за скобками, хотя бы на некоторое время, спасибо большое что он не стал ее расспрашивать куда и зачем она идет. Она знала что его проблема была не в продажах. Его проблема была в ней.
А как же я уживаюсь с тобой? - подумала она.
Она прошла два квартала до района под названием "Колумбийский Гурман" и заказала сэндвич с курицей-гриль и хлеб из цельной пшеницы, попросив побольше майонеза и соленый огурец. Взяла из холодильника пол-литровую бутылку минералки, расплатилась и снова оказалась на улице, направляясь в парк.
Она прошла мимо "Олкотт", "Мэйфэйр" и "Дакота", перед которыми охранник в форме, выглядевший едва ли достаточно взрослым, чтобы пить в нью-йоркском баре, указывал паре туристок - вероятно, в миллиардный раз - точное место, где Джон Леннон был застрелен Марком Дэвидом Чепменом 8 декабря 1980 года.
Девушки были в шоке, как будто это произошло всего несколько дней назад.
На 72-й улице она пересекла Центральный Парк на западе мимо продавцов хот-догов и мороженого и попала на "Земляничные Поля". Спящий молодой бородатый мужчина растянулся на скамейке, прижав гитару к груди, как любовницу. Мамаши с колясками сидели и болтали в тени.
Мозаичное панно всего с одним словом - Imagine - находится неподалеку от здания "Дакота" (на углу 72-й улицы и авеню Централ Парк Вест), где жил Леннон. Мемориал назван в честь песни "Strawberry Fields Forever", в свою очередь названной в честь приюта в Ливерпуле. Каждый год 9 октября, в день рождения Джона Леннона, на "Земляничных Полях" у мозаики Imagine собираются поклонники Леннона и в целом творчества The Beatles. Сегодня в центре мозаики Imagine лежала одна свежая желтая длинностебельная роза.
Желтая роза означала радость, дружбу и разлуку. Она подумала, не приказала ли Йоко Оно положить ее сюда, возможно, ежедневно - если это был ее сигнальный цветок для него. Это было возможно. Туристы фотографировали друг друга, приседая за мозаикой, почтительно и неулыбчиво.
Она шла по тенистому пологому склону холма Ольмстеда. Пахло свежескошенной травой и влажной землей. Миновав статую Дэниела Вебстера (американского политика), она спустилась на тротуар вдоль Парк Драйв и увидела велосипедистов и бегунов, каждый в своем одиноком посвящении, и мужчину на роликах с мобильным телефоном возле уха.
Небо над фонтаном Бетесда было туманным - густая зелень Рамбла за озером вдали казалась почти импрессионистской под тяжестью летнего воздуха. Она спустилась по первым восемнадцати ступеням на площадку, пустую, если не считать пары латиноамериканских любовников в жарких объятиях и четырех молодых парней, которые, на первый взгляд, играли в какую-то игру.
Когда она пересекла площадку, то увидела, что это не игра - не совсем. Не в ее понимании этого слова.
Из четырех мальчиков только один был толстым, как и большая книга, которую они швыряли туда-сюда, не давая ему перехватить ее, а страницы порхали в воздухе, словно крылья испуганных голубей, шлепались в руки то одному мальчику, то другому, и они смеялись - жестоко, как ей показалось - над явным страданием толстяка. Ей было интересно, как долго продержится переплет. Не бросят ли они книгу до того, как он полностью развалится.
Маленькие мальчики бывают такими ублюдками, - подумала она, спускаясь по второй крутой лестнице. Она пересекла террасу и подошла к чаше фонтана, села, откупорила воду и развернула сэндвич.
Мужчины тоже бывают ублюдками.
Ветер дул ей в спину, и брызги с нижней части фонтана из голубого камня легким туманом орошали ее лицо. Она повернулась, чтобы взглянуть на бронзового ангела в центре композиции, дарующего благословение потокам воды. Фонтан украшен чашей с фигурой ангела, которую поддерживают небольшие фигурки херувимов.
В 1880-х годах скульптор - необычная для того времени женщина - использовал метафору библейского ангела Вифезда, чье прикосновение к водам иерусалимского бассейна на овчинном рынке могло исцелить первого больного, вошедшего в него, чтобы отметить доставку чистой воды из Кротона.
Она откусила от своего сэндвича. Запила его глотком минералки. На платформе мальчики все еще играли в "догонялки", но уже меньше подбрасывая книгу и уворачиваясь от попыток толстяка схватить ее. Возможно, они берегли переплет. Но сомнительно. Для толстяка все было по-прежнему безнадежно.
Латиноамериканские любовники, держась за руки, неспешно спускаясь по второй лестнице.
Она завидовала им. В ее собственной жизни мужчин не было и уже давно не было. Только Гордон - который, очевидно, считал, что у него есть все шансы стать ее любовником. По крайней мере, с вечера понедельника. Ей было интересно, как, черт возьми, он пришел к этой идее? Разве она давала повод.
Она пересчитывала деньги в кассе сразу после закрытия, потому что Гордон почему-то ненавидел это делать, хотя это был его магазин, и он укладывал цветы в холодильник на ночь, как вдруг она почувствовала его руку в своих волосах, нежно двигающуюся вперед-назад вдоль ее головы. Она рассмеялась и сказала: Что ты делаешь, Гордон? Я собьюсь.
Но он не остановился. Он никогда раньше даже не прикасался к ней. А теперь словно сорвался с цепи! Он сделал один шаг к ней, затем два, и когда он прижался к ее заднице, и она почувствовала, насколько он тверд, она бросила деньги обратно в кассовый ящик, повернулась, положила руку ему на грудь и толкнула его. Он едва не отлетел прямо в холодильник. Она подхватила свою сумочку и выскочила за дверь.
За три дня между ними не было ничего, кроме молчания, если только речь не была абсолютно необходима, и она задавалась вопросом, как долго это может продолжаться. Конечно, ей нужна была работа. В Нью-Йорке в эти дни безработица росла с катастрофической быстротой. Поскольку оба ее родителя уехали, она с трудом обеспечивала свою младшую сестру на третий год обучения в колледже. Ей нужны были деньги. Но то, что он сделал, было простым домогательством. Она знала, что если он еще раз попытается что-то сделать, ей придется уволиться. Она считала его другом. Как же можно так ошибаться в людях.
И она размышляла об этом, когда увидела, как книга пролетела над платформой и стала падать по лестнице, а потом мальчик, тот самый толстый мальчик, беззвучно размахивая руками, кувырком полетел вниз за ней, и она услышала, как его вытянутая рука щелкнула, как пистолетный выстрел, а потом крик, который позже она смогла описать только как громкое хныканье, и не осознавала, что уронила сэндвич и стояла замерев, а тот другой звук, который он издал внизу, как удар топора по стволу дерева, когда его затылок треснулся о чистый, белый выступ бордюра.
Рядом оказался кто-то. Это был молодой испаноязычный мужчина, который сначала сделал искусственное дыхание мальчику, пока его возлюбленная смотрела на это, а затем, несколько мгновений спустя, его сменила бригада скорой помощи. Собралась толпа, среди них трое мальчиков, которые в шоке смотрели на происходящее, и все они в той или иной степени плакали. Они не толкали его, это был несчастный случай, он просто потерял равновесие и упал когда в очередной раз пытался перехватить свою книгу - две пожилые чернокожие женщины видели все это с верхней площадки второй лестницы.
- Господи, совсем ребенок, - услышала она позади себя слова мужчины, а затем женский голос, почти шепот: - Какой ужас.
Ее допрашивали двое полицейских и еще несколько человек, сидевших у фонтана, которые видели примерно то же, что и она. К тому времени, когда они закончили, скорая помощь уже давно уехала. Восемнадцать ступенек - долгий путь для падения с такого крутого склона, и мальчик был мертв практически сразу, как только упал на бордюр.
Она глянула на его книгу. Это был роман Стивена Кинга - "Сердца в Атлантиде".
Позади нее воды фонтана Вифезды беспрестанно стекали в прозрачный, чистый бассейн. Ее все еще трясло. Она подняла упавший сэндвич, белый бумажный пакет и бутылку с водой, бросила их в урну и пошла обратно тем же путем, каким пришла. Хрупкость человеческой жизни и неправильность решений встали в новом свете.
Кто-то убрал желтую розу с мозаики Imagine.
Желтая роза означала радость, дружбу и разлуку.
Она не могла поверить в это. Все произошло так быстро. Роза исчезла.
Она открыла дверь в цветочный магазин, и Гордон бросил на нее суровый взгляд из-за стойки. Она очень опаздывала с обеда. Она не собиралась объяснять ему причину. Он начал что-то говорить, но она подняла руку и жестом остановила его.
Она сказала только одно:
- Я ухожу.