«Глаза» Джон Эверсон

Скорее всего, они умрут, так что можно и повеселиться, верно? Я всегда предлагаю им эту игру: "Если ты сможешь воткнуть иглу в белую часть глаза - не в цветную центральную часть - и потом вытащить ее из головы, не проткнув при этом драгоценный желеобразный мешочек в середине... я отпущу тебя". Только одному человеку за всё время удалось пройти это испытание и выжить... и мой нынешний кандидат вряд ли к ней присоединится. Джейк бился и пытался кричать в переделанном гинекологическом кресле, к которому он был привязан, но кляп сдерживал его гнев. Я протянул ему иглу длиной в фут и повторил:
- Прикоснись кончиком иглы к краю глазного яблока и надавливай. Сначала будет немного скользко, пока кончик по-настоящему не войдёт и не проткнёт глаз. Потом слегка постучи по ней рукой - не слишком сильно, а то проткнёшь мозг. Это будет совсем не приятно...
Я сделал паузу, чтобы он мог немного подумать, а затем объяснил.
- Тебе нужно воткнуть иглу примерно на дюйм, чтобы кончик прошел насквозь, до самого заднего края глаза. Помни, если попадешь в роговицу, ты дисквалифицирован. Я хочу, чтобы ты насадил глаз на конец иглы, а потом вытащил его из глазницы. Я перережу зрительный нерв для тебя, если он сам не оторвется.
В своей руке я показал ему скальпель. В тот же миг его глаз чуть не выпал из глазницы от того, как свирепо он смотрел на меня.
- Последний шанс, - сказал я. - Давай, это же игра. Будет весело.
Это было самым сложным моментом для большинства - вы бы действительно подумали о том, чтобы воткнуть себе в глаз иглу, а потом вытащить ее, чтобы жить? Или вы бы предпочли просто умереть?
Хотите верьте, хотите нет, но больше женщин брали у меня иглу, чем мужчин. Наверное, более высокий болевой порог. Это было парадоксально, но мужчины обычно не терпят боли. Я надеялся, что Джейк не выдержит, потому что хотел провести эксперимент с его яичками, глазными яблоками и футом его еще живого кишечника. Так что, признаться, мне очень не хотелось, чтобы он победил.
Джейк взял иглу. Он прикоснулся острием к своему глазу, из которого текли слезы... Это только сделало бы движение еще более скользким. Свободной рукой он с дрожью нажал на тыльную сторону иглы и на этот раз закричал достаточно громко, чтобы не зажать красный резиновый шарик во рту. Все его тело содрогнулось в кресле, как от удара током. Игла торчала у него из глаза, как дротик. Кровь стекала по его лицу, как красный Kool-Aid.
- Вытаскивай, - напомнил я ему, и он двумя трясущимися руками схватил иглу и попытался раскачать ее вправо-влево, чтобы вытащить глазное яблоко из головы. Его крики превратились в ритмичные задыхающиеся вопли, и наконец я заорал на него:
- Сделай это!
Одним сильным рывком он отделил глазное яблоко от глазницы с такой силой, что зрительный нерв мгновенно переломился и повис на щеке, как спагетти с соусом. Желе некогда голубой роговицы сползло по переносице, как густая сопля. Я выхватил иглу из его руки и проворчал.
- Извини, Джейк, ты испортил центр. Я же говорил тебе не делать этого. Ты проиграл, друг мой. - Бренда? Дай мне ложку.
Я защелкнул фиксаторы на его руках и взял у Бренды грейпфрутовую ложку. Через секунду я уже вводил зазубренный край под нижнее веко его глаза. Ложка легко скользнула внутрь, и, слегка пошевелив ею, я просунул ее ему под глазное яблоко. Затем я как следует потянул за ручку и вытащил второй глаз Джейка. Теперь его лицо было по-настоящему окровавлено, а две глазницы из сырого мяса уставились на меня и мою будущую закуску.
Но я же говорил, что это игра. А вот и самое интересное. Я хотел провести небольшую дегустацию с Брендой. Взяв скальпель, я сделал надрез на мошонке Джейка и вынул скользкие белые яички. Ничто так не поднимает настроение, как соленый вкус мужских яиц в горле, подумал я.
Когда крики и метания Джейка стихли, перейдя в бессознательную дрожь, я сделал шестидюймовый надрез прямо поперек его пупка, засунул руку внутрь и вытащил окровавленные, скользкие кишки. Я заставлял его поститься в течение последних трех дней, но, вырезав себе приличную длину, я заглянул в дымящуюся розовую плоть, чтобы убедиться, что там нет никакого дерьмового сюрприза. Я не хотел вымывать нечистоты, если в этом не было необходимости - очистка кишок лишала их вкуса, а я хотел, чтобы они были свежими.
Наконец, когда Джейк лежал, умирая, в кресле, я разрезал его окровавленные внутренности на четыре короткие части и засунул в каждую из рваных дырочек либо глазное яблоко, либо яичко.
Нанизав каждую на шампур, я сделал тарелку с каннибалистическими закусками и позвал свою прекрасную невесту.
- Время дегустации, - сказал я. - Бери их свежими и горячими, пока они не протухли!
Сначала я дал ей потроха, фаршированные яичками и она облизала губы, прежде чем прикоснуться к окровавленной мякоти. Затем она сунула еще пульсирующее мясо в рот. Прожевав, она сделала растерянное, но не несчастное лицо.
- Что это? - спросила она.
- Немного чего-то особенного, - сказал я. - Устричный сюрприз от Джейка.
Она подняла бровь и прожевала еще немного. Она пожала плечами, как бы говоря: "Бывало и лучше". Затем я протянул ей кишку, набитую глазными яблоками.
Укусив ее в этот раз, можно было услышать влажный хлопок, когда роговица лопнула, и все это липкое лакомство превратилось у нее во рту в восхитительное кроваво-радужное желе.
- Мммммм, мммм, хорошо, - простонала она, кивая.
Ее счастливые веки затрепетали над пустыми глазницами, и она ухмыльнулась, ниточки розовых кишок все еще торчали сквозь зубы, как ириски Кони-Айленда. Она выглядела такой же счастливой, как в тот день, когда я кормил ее ее собственными голубыми глазницами.
- О, без сомнения, - вздохнула она. - У глаз волшебный вкус.