«Что заставляет ангела плакать?» Келли М. Хадсон

Говорят, когда ты спишь с суккубом, это отнимает у тебя семь лет жизни. Я не знаю, правда ли это, но я точно знаю, что от них одни неприятности, и у них есть дурная привычка появляться, когда ты меньше всего этого ожидаешь.
Поэтому, когда Далила прокралась в мой бар и проскользнула к стойке, мило и лукаво улыбаясь, я был не столько удивлен, сколько взбешен.
- Чего ты хочешь? - cпросил я.
- Водку со льдом, - сказала она.
Суккубы любят водку. Я не знаю почему. Она не сводила с меня глаз все это время; я чувствовал, как этот адский взгляд скользит по каждому дюйму моего тела. Она наложила на меня чары, и я знал это, потому что каждое место, на которое она смотрела, трепетало от возбуждения. Она задержалась у моей промежности, и кайф обжигал меня, но я оставался сосредоточенным и позволил своему гневу провести меня через это.
- Момент, - сказал я. Налив ей выпить, я подвинул бокал к ней. - Чего ты на самом деле хочешь?
- О, брось, Билли, - сказала она.
Она сделала глоток водки, ее алые пухлые губы поцеловали стакан, оставив идеальные отпечатки губной помады. Она была великолепна, в этом не было сомнений. Далила была женщиной старой школы: сплошные бедра, изгибы и подушки сверху и сзади, которые обещали такой комфорт, что вы бы душу отдали за то, чтобы попробовать. Или семь лет вашей жизни. У нее были черные волосы, когда я был с ней раньше, и она сменила их на платиновую блондинку, но я узнал ее в ту же секунду, как увидел. Меня было не обмануть. Я знал своих старых любовниц как свои пять пальцев.
- Не будь таким злым, - сказала она, опустив свой милый, дерзкий носик, когда она говорила. - Разве девушка не может навестить бывшую любовь?
Она пыталась встретиться со мной взглядом, заставить меня заглянуть в те глубокие коричневые пропасти, где человек может утонуть, и благодарить Бога за доставленное удовольствие, пока он умирает.
Я оглядел бар, чтобы отвлечься от посторонних взглядов. Народу было немного, но мы вели оживленный бизнес. Я владел местным баром, который люди называли "баром по соседству", и я не разбогател, но у меня была постоянная клиентура и доход. Мне это понравилось, и я не хотел, чтобы что-то мне все испортило.
Каждый человек пялился на Далилу, как изголодавшиеся мужчины пялятся в окно ресторана. Несколько женщин, которые были здесь, тоже пялились, привлеченные ее красотой. Суккубы были такими; не имело значения, мужчина ты, женщина, ребенок или чертова собака. Один из них заходит в помещение, и все обращают на него внимание. Так было и тогда, и я не был доволен этим.
- Знаешь, есть бары для таких, как ты, - сказал я.
- Не будь придурком, - сказала она. Она сделала еще глоток, запрокинула голову и рассмеялась. - Я видела вашу табличку на двери. "Демонам вход воспрещен". Это немного попахивает расизмом с твоей стороны, не так ли?
- Мой бар, мои правила.
- Тогда почему Томми тусуется здесь? - спросила она, ее карие глаза, украшенные самыми длинными и темными ресницами, которые вы когда-либо видели, метнулись в угол, где сидел Томми, потягивая джин с тоником.
Томми, конечно, был демоном, но он также был моим другом. И хорошим парнем тоже. Настолько, насколько демоны могут быть хорошими.
- Ты здесь не по какому-то общественному делу, - сказал я. - Ты чего-то хочешь, так выкладывай.
Далила посмотрела мне в глаза, и я должен признаться, что когда она посмотрела на меня, я чуть не упал на колени и не заплакал. Она все еще имела такую власть надо мной, и, несмотря на пять лет, которые прошли с тех пор, как мы виделись в последний раз - пять долгих, несчастных лет, когда я каждый день обещал себе, что с ней покончено, что я прошел через это и двигаюсь дальше, - я знал, что все еще люблю эту сучку. Черт бы ее побрал.
- Может быть, мы могли бы пойти куда-нибудь в более уединенное место, - сказала она, водя пальцем по краю бокала.
- Тебе бы это понравилось, да?
От желания нагнуть ее я перешел к желанию воткнуть нож для колки льда между ее прелестных глаз. Между нами все было именно так: классическая любовь/ненависть. И я полагал, что так будет всегда.
- Не так сильно, как хотелось бы тебе, - сказала она.
Злая улыбка озарила ее лицо, и я вернулся к мысли о том, чтобы снова нагнуть ее.
- Где Мясник? - cпросил я.
Мясник был ее личным помощником, водителем и телохранителем. Он тоже был демоном, и одним из самых подлых, которых я когда-либо встречал в своей жизни. Его любовь к своей любовнице была неприкосновенна, и когда Далила давным-давно бросила меня, и я пошел за ней, Мясник встал у меня на пути. Он меня здорово отметелил.
Теперь вам нужно кое-что понять. Я не владел баром и не управлял им всю свою жизнь. Когда-то я был боксером, примерно за год до того, как встретил Далилу. Я не был великим, но и не был плохим; выиграл несколько, кое-что проиграл, и я был жестким на ринге; как питбуль, когда его челюсти за что-то хватаются, я не сдавался, пока не выигрывал или не был избит до полусмерти. Но на самом деле у меня не было будущего в этом; я не собирался становиться чемпионом и уж точно не собирался подниматься выше любительского уровня, на котором выступал. Итак, однажды, после того, как парень почти вдвое моложе меня надрал мне задницу, я ушел из бизнеса.
Я скопил немного денег, несмотря на всю эту суету, и, взяв взаймы у местной акулы, открыл и запустил этот бар здесь, в Бруклине. Это была спокойная жизнь, и мне она очень нравилась: мне было за тридцать, я собирал седые волосы, как рабочий-мигрант собирает клубнику, и, как правило, мне некуда было пойти и негде быть.
Все это закончилось, когда произошло Большое Событие, и моя жизнь, как и жизнь всех жителей Нью-Йорка, изменилась навсегда. Как объяснить это Большое событие? Это похоже на обучение зрячего человека азбуке Брайля; ты можешь выучить ее, но никогда по-настоящему не постигнешь, не то что слепой.
Однажды небо над Нью-Йорком раскололось, и эти твари провалились сквозь образовавшуюся брешь. Это были тысячи маленьких светящихся шариков, и они плыли вниз из разлома, как гигантские пучки ваты, мягко покачиваясь и останавливаясь по всему району. Когда они приземлились, шары света трансформировались, приняв внешний вид сущностей из многих мировых религий, став демонами, ангелами, богами и богинями, обладающими множеством сопутствующих способностей. И они превратили все в гетто; демоны и Cатана поселились в Бруклине, ангелы забрали Куинс, Аллах и его банда получили Бронкс, Каббала и все, чему следовали евреи, начали свою деятельность на Лонг-Айленде, индуисты получили Стейтен-Айленд (да, я этого тоже никогда не понимал), a Манхэттен, что ж, это была своего рода нейтральная территория, плавильный котел, где могли смешиваться все различные группы, наряду с местными богами и духами, коренными в их районе. Затем разлом закрылся, и на этом все закончилось.
В Нью-Йорк прибыло около ста тысяч новых пришельцев, и эти люди были настоящими пришельцами. А может, и нет. Возможно, они действительно были богами и богинями, которых мир знал и любил, а может быть, даже ненавидел. Никто не знал наверняка. Множество теорий распространилось, как оскорбленные жены. Мне больше всего понравилось то, что "огни" были из другого измерения и что, когда они прибыли, они проникли в умы жителей и приняли формы, которые могли наиболее легко объяснить их силу и способности. А также то, с чем нам всем было бы комфортно.
В любом случае, правительство должно было сказать свое слово, как оно всегда делает. Они проехали на танках прямо по центру Манхэттена, решив искоренить нелегальных иммигрантов. Единственное, что было, это то, что существа дали отпор, и четыре квадратных квартала Верхнего Вест-Cайда Манхэттена были сровнены с землей. Теперь, может быть, если бы драка произошла в Гарлеме и он сгорел, никому бы не было до этого дела. Но мы здесь говорили о Высших Слоях общества, и все знают, что когда дело доходит до Верхнего Вест-Сайда, бездомный парень не может вытереть козявку о тротуар без того, чтобы к делу не был привлечен спецназ. Итак, богатые заговорили, и правительство отступило, и инопланетяне поселились здесь, боги и богини среди мира людей.
Жители Нью-Йорка отреагировали так же, как и всегда. Они скулили и стонали, а затем пожимали плечами и продолжали жить своей жизнью. Сущности, которые прошли через эту дыру и начали новую жизнь здесь, в Нью-Йорке, остались в Нью-Йорке. По какой-то причине они никогда не распространялись больше нигде в мире. Некоторые говорят, что это было потому, что они боялись, но я думаю, что они все застряли здесь, ожидая, надеясь, что однажды эта трещина снова откроется и они вернутся туда, откуда пришли. Черт возьми, насколько я знаю, все они - кучка преступников, и их приговорили к тяжелым срокам здесь, на Земле. Они были не первыми, кто появился в Америке с такой репутацией.
В Бруклине босс Сатана и его парни создали совершенно новую организацию, похожую на мафию, и довольно скоро они заправляли всем. Что касается других районов, я действительно не могу сказать. У меня достаточно своих проблем, чтобы обращать хоть какое-то внимание на этих других "людей".
Проблем, подобных бывшей любовнице, которая был демоном, появившемся на моем пороге.
Далила вздохнула и сказала мне, что Мясник был снаружи, наблюдал за лимузином.
- Я могу позвать его, если хочешь, - сказала она.
- Нет, спасибо, - ответил я.
В этот момент крик прорезал напряжение между нами, как автомобильная антенна, несущаяся по шоссе. Я подпрыгнул на месте, уронив стакан, который держал в руке, а Далила развернулась, выплюнув свой напиток и позвав Мясника.
Передние двери с грохотом распахнулись, и пошатываясь вошел Мясник, все два с гаком метра ростом. На нем была обычная форма водителя: черный костюм с белой рубашкой на пуговицах и кепка. Ему нравилась эта дурацкая кепка. Мясник придирчиво относился к своему внешнему виду. Он каждый день чистил обувь и стирал одежду в химчистке. Но когда он, пошатываясь, вошел в мой бар в тот день, ни на одном дюйме его тела не было ничего чистого.
Мясник был разрезан, его грудь была ободрана и кровоточила. Лоскуты кожи на груди свисали сбоку, болтаясь, когда он, спотыкаясь, шел вперед, удерживаемый мельчайшими, натянутыми кусочками плоти. Его куртки не было, а белая рубашка, которая была на нем, теперь стала красной, как будто ее сшили таким образом, а его брюки были разорваны в клочья, которые соответствовали порезам на его ногах. Кровь лилась, казалось, отовсюду. Он держал свои кишки в руках, и они дымились в воздухе, как горячие спагетти в приюте для бездомных. Я упоминал, что он кричал? Боже, это было ужасно. Я чувствовал, что в любой момент мои уши могут лопнуть, а глаза выскочить из орбит.
Затем он упал на колени, его детские голубые глаза остановились на Далиле, по его щеке скатилась одинокая слеза. Его рот открывался и закрывался, между губами образовался кровавый пузырь, когда он попытался заговорить, но не смог обрести дар речи. Наконец, он повалился вперед и умер, его кишки рассыпались по полу, пуская пену и кровь.
Далила упала на бок, очень осторожно, чтобы не намокнуть и не испачкаться в его крови, и коснулась затылка Мясника. Там его тоже вскрыли, оторвали кусок черепа, обнажив блестящий серый мозг. Она посмотрела на меня, в ее глазах стояли слезы.
- Вот почему я здесь, - сказала она.


Люди босса Сатаны появились незамедлительно и прибрались. Они были здесь настоящим законом, так что не было необходимости вызывать полицию. В любом случае, это было дело демонов, и было лучше, чтобы они с этим разобрались.
Далила пряталась в моей квартире над баром, и ее участие не упоминалось. Один из демонов, дородный парень, который мог бы сойти за профессионального рестлера, если бы хотел такую работу, многозначительно спросил меня о Далиле. Все знали, что Мясник был ее водителем.
- Мясник сказал мне, что зайдет поговорить со мной, - солгал я. - Он сказал мне, что Далила хочет меня видеть, и я сказал ему идти нахуй.
Профессиональный Рестлер бросил на меня забавный взгляд.
- Эй, я подурачился с ней однажды, и мне этого было достаточно, - сказал я, поднимая руки, чтобы показать свою невиновность. - Ты - демон. Возможно, ты справишься с этими суккубами лучше, чем человек, но я говорю тебе правду: эти бабы в десять раз хуже обычных женщин.
Рестлер рассмеялся. Это была наша личная шутка между человеком и демоном. Вот еще кое-что, что вам следует знать: демоны, черт возьми, все существа, которые прошли через разлом в тот день, все они выглядели как люди. Если бы вы не обращали внимания, то не смогли бы отличить их ни от кого другого. Но у всех них был странный запах - легкий привкус корицы, - и вы могли видеть, просто посмотрев на них дольше нескольких секунд, что в них было что-то необычное.
- Что это за табличка "Демонам вход воспрещен" снаружи? - спросил другой демон. Он был меньше Рестлера, но все равно крупнее меня. У него было тело портового рабочего и лоб человека-обезьяны. - Ты предвзят?
- Эй, - сказал я. - Босс Сатана разрешил мне это. У тебя проблема - обращайся к нему.
Докеру это не понравилось, и он что-то проворчал себе под нос, чтобы дать мне знать. Но он ничего не мог поделать. Всем заправлял босс Сатана. И он понимал лучше, чем его подчиненные, что людям и демонам нужны свои собственные места для общения без участия других. Кроме того, у него была постоянная череда борделей суккубов и греховных игорных заведений, которые смешивали всех и делали счастливыми. Бар здесь или там, который обслуживал одну клиентуру, а не другую, не имел большого значения и, в конце концов, был просто хорошим бизнесом.
- Не уезжай из города, - сказал Докер.
- А куда мне ехать? - cпросил я, разводя пустые руки еще дальше в стороны.


Это заняло пару часов, но они так хорошо прибрались, что казалось, будто ничего не произошло. Я закрыл бар и поднялся наверх.
Далила набросилась на меня, как только я переступил порог. Я хотел бы сказать вам, что я оттолкнул ее, сказал ей убираться обратно в ад или еще какую-нибудь умную фразу. Но я этого не сделал. Как только это знакомое тело скользнуло в мое, все было кончено. Мы сцепились, как всегда делали раньше, как последние два кусочка головоломки из коробки, которые наконец показали, что шедевр собран. Однако мы не были шедевром. У нас был грубый, раскованный секс. Ее пах соприкоснулся с моим через одежду, и между нами поднялся жар, достаточно ужасный, чтобы опалить брови старому боссу Сатане. Прежде чем я успел опомниться, она сняла с меня рубашку и принялась ласкать мою грудь руками и ртом, а затем я снял штаны, и она тоже оказалась голой, и мы оказались на полу, прижимаясь друг к другу, потея и постанывая, и заходя в места, о которых я никогда не думал, что это возможно.
Думаю, я потерял еще семь лет в конце своей жизни.
Когда все закончилось, мы лежали на полу, наши тела блестели от пота, как будто мы боролись в масле перед плененной аудиторией. Я пытался отдышаться, но это было все равно что держать ветер в ладони; он был здесь в одно мгновение, а в следующее исчез.
Она прижалась ко мне, эта лисица огня и серы. Я сразу же возненавидел себя за то, что натворил, и проклял свое тело за то, что оно предало меня. Оно не слушалось. У нее были свои потребности, и на тот момент она была вполне счастлива. Я решил испортить веселье.
- Почему вы пришли ко мне? - cпросил я. - И кто убил Мясника?
Она вздохнула и потерлась носом о мою грудь.
- Я хочу спать, - сказала она.
- Нет, - сказал я. - Я хочу получить ответы на некоторые вопросы.
Далила выпрямилась, на ее лице был гнев. Она хлопнула меня по груди открытой ладонью, оставив рубец. Я накричал на нее, а затем она рассмеялась и отстранилась. Вот какой она была. В одну минуту удовольствие, в следующую - боль. В конце концов, она была демоном.
Она наклонилась к куче своей одежды и порылась в ней. Наконец, она нашла пачку сигарет и зажигалку. Она достала сигарету, положила ее между двумя подушками, которые называла губами, и прикурила. Далила сделала длинную затяжку, позволив дыму на минуту задержаться в легких и покрутиться. Она выпустила струйку дыма и посмотрела на меня.
- Кто-то убивал всех моих бывших любовников, - сказала она. - И следующим он придет за мной.
- Вы пришли ко мне за защитой? - cпросил я.
Смех Далилы. Он был горьким и насыщенным, как испорченная клюква. Должен сказать, ее хриплый смешок разорвал мое сердце надвое. Он был таким ехидным, таким высокомерным.
- Ты не смог бы мне помочь, - сказала она. - Я пришла предупредить тебя. Вот и все.
Я сел и натянул штаны.
- Тогда считай, что предупреждение сделано.
- О, ты хочешь, чтобы я ушла?
- Я думаю, так будет лучше.
- Значит, ты получил кусок моей задницы, а теперь вышвырнешь меня на улицу, да? - спросила она. Я видел, что ей было больно, но она сохраняла спокойствие. - Что, если мне больше некуда пойти?
- Это твоя проблема, - сказал я.
Я встал и босиком пересек гостиную, чтобы взять бутылку виски. Обычно я не пил много, но решил, что сегодня особый случай. Я достал ее из шкафчика, снял закрутку и сделал большой глоток.
Я огляделся. Моя квартира была в порядке, немного тесновата, но, черт возьми, в Нью-Йорке все рассказывали ту же историю. У меня была хорошая жизнь. Все было тихо и замкнуто, как я всегда надеялся. И теперь появилась она, вернулась в мой мир, чтобы все разрушить.
Далила пристально смотрела на меня, пока я ходил по комнате. Она курила сигарету и наблюдала, не говоря ни слова. Наконец, мне надоело, что на меня смотрят, как на экспонат в зоопарке, поэтому я сел на диван и вздохнул.
- Почему ты все еще здесь? - cпросил я.
Она на мгновение задумалась, а затем заговорила между затяжками.
- Ты никогда не задумывался, почему мы расстались, Билли?
- Не особо, - сказал я. - Ты - демон. И стерва. Я - человек. И ублюдок.
- Можно подумать, мы бы хорошо подошли друг другу, не так ли?
Я пожал плечами.
- У нас были хорошие времена, не так ли?
Я хранил молчание.
- И дело было не только в сексе. Мы немного повеселились. Но ты всегда был моим любимым человеком, когда дело доходило до траха. Я тебе когда-нибудь говорилa?
- Хватит нести чушь. Я устал, и у меня был долгий день. Так что я хотел бы лечь спать, если ты не возражаешь.
- Ты был лучшим, - сказала она, полностью игнорируя меня. - И остаешься таким. Но всякое случается, не так ли? Люди и существа меняются. Вот почему мы двигались дальше. Ты пошел своим путем, я пошлa своим.
Я сделал еще глоток виски. С такой скоростью я должен был опьянеть через пять минут. Возможно, это было к лучшему.
- Однако некоторые люди не могут этого понять, не так ли?
- О чем ты говоришь? Если тебе есть что сказать, то выкладывай, - сказал я.
Далила уставилась на меня. Она не злилась, она просто смотрела. Ее карие глаза смотрели сквозь завитки дыма, которые поднимались от кончика ее сигареты и венком обвивали ее голову.
- Я никогда не переставала любить тебя, - сказала она.
Дверь распахнулась и рухнула на пол. Крупный светловолосый парень, того же роста, что и Докер, влетел в проем. Он был бледным, почти белым, мускулистым и переполненным силой. У него были зеленые глаза, которые горели ненавистью, сверля Далилу с отвращением и злостью. В левой руке он держал короткий меч, отполированный и поблескивающий в тусклом свете комнаты.
- Эдди! - пискнула Далила.
Она закрыла лицо руками и закричала.
Эдди протопал в комнату, его красивое лицо превратилось в уродливую маску негодования.
- Гребаная сука! - зарычал Эдди.
Он взмахнул мечом, плоской стороной ударив Далилу по голове, и она отлетела через всю комнату.
Я вскочил, выронил бутылку виски и бросился на парня, но у меня не было ни единого шанса. Он был слишком быстр, слишком силен и слишком полон гнева. Он отбросил меня в сторону одним движением правой руки, и это было так, словно кто-то взял бетонный блок и ударил меня им. Я упал и врезался в шкаф, довольно сильно ударившись головой.
То, что произошло дальше, я видел как в тумане.
Эдди указал на меня и закричал на Далилу.
- Он что, еще один? Ты невероятнa!
- Пожалуйста... - сказала Далила.
Она подняла руки. Кровь окрасила ту сторону ее головы, куда он ударил ее мечом, окрасив ее светлые волосы в малиновый цвет. Она стекала по ее уху и капала на обнаженное плечо.
- Больше не надо никаких "пожалуйста", - сказал Эдди. - Больше ничего не будет. Hикогда.
Он отрубил ей голову.
Все произошло так быстро. Эдди взмахнул лезвием, и оно рассекло ее шею и кости, а голова Далилы с громким хлопком отлетела и упала на пол. Она приземлилась на макушку и закружилась на месте, перевернувшись вверх ногами рядом с тем местом, где лежало ее тело.
Я хотел закричать, но, как и Мясник, не мог найти свой голос. Сквозь слезы и дезориентацию я смотрел, как Эдди, не удовлетворившись простым убийством Далилы, приступил к уничтожению ее тела.
Он использовал свой меч, чтобы отрезать ей груди, освободив каждую, а затем проткнув ее острием, проткнул их обе. Он поднял их в воздух, глядя на свой трофей с довольной улыбкой на лице. Он взмахнул мечом, и два шарика жира соскользнули и ударились о стену позади Далилы.
Затем он рассек ей грудину, обнажив кишечник и желудок, ткнув в содержимое концом своего меча, как ребенок тыкает в дохлую крысу, лежащую на обочине улицы. Он изучал ее органы, склонив голову набок, и эта странная улыбка становилась шире с каждой секундой.
Наконец, он добрался до ее паха. Эдди взял меч и разрезал ее влагалище, надавливая и кряхтя, пока не вырезал его, маленький прямоугольник окровавленных лобковых волос и блестящего мяса. Он покатал кусок по полу своим мечом, а затем пнул его сапогом. Эдди наклонился и воткнул меч в тело Далилы, вращая его все сильнее, пока внезапно не отдернул назад. Ее матка выскочила с отвратительным, влажным потоком черной жидкости и крови. Он поднял ее концом своего меча и понюхал, прежде чем вытереть об пол.
Все это время он ни разу не прикоснулся к ней. Он позволил своему мечу сделать всю работу.
И все это время я наблюдал, мои чувства возвращались ко мне. Я собрал все это воедино и разработал отчаянный план.
- Ты - ангел, - сказал я.
Я сел и моргнул, чувствуя, как ко мне возвращаются последние ориентиры.
Эдди развернулся и уставился на меня. Он сидел на корточках, погруженный в свои мысли, когда я прервала его. Теперь он снова был зол, его взгляд пригвоздил меня к стене.
- Ты - следующий, - сказал он.
Он встал и пару раз взмахнул мечом. Тот рассек воздух.
Я поднялся на ноги и стоял на своем, хотя дрожал и был напуган так, как никогда в жизни. Ангелы. Они были настоящими суками. В свое время, я сталкивался только с парой таких, когда ездил в Куинс по каким-то поручениям, и обнаружил, что они настоящие самодовольные придурки. Они думали, что все, что они делают, предписано Богом и что они не могут поступить неправильно. Они всегда были так уверены, что действовали мне на нервы всякий раз, когда я видел их по телевизору или сталкивался с ними.
Однако они не были настолько крутыми, чтобы приехать в Бруклин.
- Дай угадаю, - сказал я. - Она разбила твое сердце.
- Ты ничего не знаешь.
- Ну, выплачь мне слезы рекой. Ты думаешь, она мне не разбила сердце?
- Ты всего лишь человек. Ты не имеешь значения.
- Или кучу других? Ее убийство действительно было лучшей идеей?
- Tы не знаешь правды, - сказал он.
- Возможно, - сказал я. - И вообще, зачем ангелу спать с демоном? Разве это не разозлит твоего босса?
- Заткнись, - сказал он.
Он шагнул ко мне.
- Всего-то? Вы переспали. Для нее это было интрижкой, чем-то новым. Она никогда раньше не спала с ангелом, так что для нее это было весело. Но ты, бедняга, ты влюбился, не так ли?
- Она... - cлезы наполнили его глаза. Что заставляет ангела плакать? Очевидно, разбитое сердце. Они были такими же, как все остальные. - Она была особенной для меня. И когда я сказал ей об этом, она рассмеялась надо мной.
- Она - демон, - сказал я. - Это то, что они делают.
- Но это еще не все, - сказал Эдди. - Она угрожала донести на меня. Она сказала, что пойдет к Богу и сдаст меня.
- Черт.
- Да. И они убили бы меня, если бы узнали. Они бы вырвали перья из моих крыльев и изгнали меня с Hебес на всю вечность, - сказал Эдди.
Ангелы называли Куинс "Раем". Позвольте мне сказать вам, что это было новостью для людей, которые жили в Куинсе.
- У тебя нет крыльев, - сказал я.
Он сверкнул глазами.
- Это была метафора.
- Сочувствую, - сказал я. - Так чего же она хотела? Денег?
Эдди уставился в пол.
- Это всегда деньги, не так ли? - cказал я. - Итак, ты решил убить всех, кто ее знал, просто на тот случай, если она им рассказала.
Он кивнул.
- Вот почему ты тоже должен умереть.
Настала моя очередь кивнуть. Я посмотрел на бутылку виски, стоявшую на диване, где я ее оставил. Закрутка все еще была на месте. Я посмотрел на Эдди, затем на бутылку. Он кивнул. Я подошел, поднял ее, снял закрутку и сделал большой глоток. Возможно, это был мой последний глоток хорошего напитка, поэтому я решил, что должен насладиться им. Когда я закончил, я причмокнул губами, снова закрыл закрутку и протянул бутылку Эдди. Он покачал головой.
- Ты уверен? - cпросил я. - Возможно, это твой последний шанс.
- Что это должно означать?
- Это значит, что через минуту у нас с тобой будет небольшой боксерский поединок, - сказал я.
Эдди рассмеялся.
- Зачем мне это делать? Почему бы мне просто не отрубить тебе голову и покончить с этим?
- Потому что, - сказал я. - ты хочешь превзойти меня хоть в чем-то.
- В смысле?
- Перед тем, как ты отрубил ей голову, Далила сказала мне, что я был величайшим любовником, который у нее когда-либо был. Это означало бы, что ты в лучшем случае на втором месте, - сказал я.
Симпатичное лицо Эдди сильно покраснело. Он зарычал, и я понял, что здесь мне нужно быть осторожным, но я рассчитывал на то, что его гордость возьмет верх. У всех ангелов действительно большая и нехорошая проблема с гордыней. Если бы я мог воззвать к ней, тогда у меня был бы шанс. Если бы он понял это - мне конец.
- Это неправда, - сказал Эдди. - Она сказала мне, что я - лучший.
Я посмотрел на ее мертвое, опустошенное тело и покачал головой.
- Думаю, мы никогда этого не узнаем, - сказал я. - Но ты - ангел, ты узнаешь правду, когда слышишь ее. Посмотри мне в глаза и скажи: я лгу?
Он уставился на меня, пронзая своим взглядом. Он обдумывал мои слова и знал, что я говорю ему правду. Ангелы могут это делать. Они могут отделить ложь от вымысла, как бездомный, сортирующий консервные банки в мусорном контейнере.
Я увидел вспышку гнева на его лице и понял, что поймал его. Он медленно кивнул и повернулся, воткнув острие своего меча в стену так, что тот повис там. Я мало что знал об ангелах и их мечах, только то, что почерпнул из слухов и пьяного бреда. Я знал, что у них были самые лучшие, самые острые клинки на планете, и что они были благословлены Богом, так что никакие нечистые руки - то есть, никто, кроме ангела, - не могли с ними обращаться. Их мечи могли с легкостью уничтожать нечистых и грешных; Далила и Мясник были тому примером. Но меня не интересовал меч, за исключением того, что он не использовал его против меня. Нет, меня больше интересовал труп Далилы.
Я стал в стойку и улыбнулся, направляясь к двери, чтобы оказаться поближе к ее трупу.
- Должен предупредить тебя, - сказал я. - В свое время я был отличным боксером.
Эдди ухмыльнулся мне в ответ; самодовольная улыбка, в которой сквозило высокомерие.
- Твои навыки тебя сегодня не спасут.
- Возможно, - сказал я.
Далила была прямо за мной. Сейчас или никогда.
Я развернулся и упал, вонзая пальцы в ее окровавленную матку. Я быстро обмотал ее вокруг правого кулака, как будто надел на руку перчатку. Эдди перестал двигаться и озадаченно уставился на меня. Я посмотрел на него и улыбнулся.
Я крепко сжал матку вокруг своей руки, оборачивая ее слоями, чтобы она оставалась и не отрывалась при контакте. Затем я встал и сделал шаг назад, туда, где лежала голова Далилы.
Эдди бросился вперед. Ангелы, как и все существа, пришедшие через разлом, выглядели и говорили как люди, но они были сильнее нас, быстрее и смертоноснее. Я едва успел моргнуть, как он оказался на другом конце комнаты, его кулак взлетел. Он ударил меня по левому плечу и отбросил к стене. Я упал, у меня перехватило дыхание, и я растянулся на полу.
Я не мог позволить ему снова подобраться так близко.
Он кружил вокруг меня, танцуя в ритме. Должен признать, из него вышел бы хороший боксер. Он был ловким, быстрым и знал, что делает. Если бы я не был обучен, я не смог бы избежать этого удара в той степени, в какой мне это удалось, и моя голова врезалась бы в стену, а не в тело.
Я изо всех сил пыталась подняться на колени. Он мог прикончить меня прямо тогда, но вместо этого предпочел подождать. Я действительно достал его, задел его гордость. Он хотел, чтобы поединок продолжился. Возможно, я зашел слишком далеко.
- Ты еще не закончил, не так ли? - cпросил я, поднимаясь на ноги.
Мое плечо онемело, и я едва мог поднять левый кулак, чтобы хоть как-то защититься. Я не знаю, когда мой умник решил вступить в бой, но сейчас он был там, так что я решил смириться с этим.
- Я только начал, - сказал Эдди.
- Тогда подойди и возьми меня.
Я рассмеялся. Он зарычал. Он сделал шаг вперед, и я плюнул ему прямо в глаз. Эдди закричал и снова прыгнул на меня. На этот раз я был готов.
Я отступил назад, успел сверкнуть улыбкой, а затем хладнокровно сразил ублюдка. Я поймал его апперкотом, таким чистым и изящным, что он отправил бы в нокаут любого из тех, с кем я дрался в прошлом. Однако Эдди был ангелом, так что мог вынести гораздо большее наказание.
Чего он не мог вынести, и я надеялся, что это окажется правдой, так это прикосновения к мертвой матке Далилы. Когда окровавленная ткань оцарапала его подбородок, она оторвала его плоть, опалив ее ярким зеленым и красным пламенем. И когда мой кулак продолжил движение, задев его левую щеку, матка обожгла его плоть и там. Эдди упал на спину, воя в агонии.
Я стер эту самодовольную ухмылку с его лица.
Как заставить ангела плакать? Я не был уверен, и когда я лежал на полу, наблюдая, как Эдди разбирает на части мою бывшую, я попытался применить логику к ситуации. Демоны не могли вынести прикосновения к чему-то святому или чистому; это сжигало и убивало их. Логично, что ангел, следовательно, не мог вынести прикосновения к чему-то нечестивому. И я не мог придумать ничего более нечестивого, чем мертвая матка демонической шлюхи. Так что мне пришла в голову идея и я поставил на это свою жизнь. Я сделал правильную ставку.
Я не мог успокоиться теперь, когда он был в шоке и висел на волоске. Он мог схватиться за свой меч, или он мог так разозлиться, что набросится на меня в полную силу, больше не играя со мной.
Итак, я двинулся к нему, снова и снова нанося удары своим сжимающим матку кулаком, оставляя после себя кровавые, пузырящиеся брызги. Я не дал ему шанса отступить, умолять, оттолкнуть или ударить меня. Я бил его снова и снова, везде, где только мог. Мой первый удар выбил кусок из его правого предплечья, когда он занес его, чтобы заблокировать меня. Следующий оставил глубокий ожог на его груди. Эдди закричал от боли. Его глаза были широко раскрыты, блестели и были полны страха.
Я прекрасно проводил время.
Я ударил его по губам, его губы зашипели под моим кулаком, а зубы вонзились в заднюю стенку горла. Эдди подавился и сплюнул, теперь на его лице была настоящая паника. Я ударил его снова, над левым глазом, прихватив с собой бровь и оставив приличную шишку на лбу.
Но это не могло длиться вечно. Эдди, наконец, взял себя в руки и сильно толкнул меня в грудь. Я отшатнулся, споткнулся о мертвое тело Далилы и приземлился прямо рядом с ее головой, все еще замершей вверх ногами, ее глаза смотрели в никуда.
Эдди стоял в нескольких футах от меня, тяжело дыша. В его глазах было самое дикое, самое ненавистное выражение. Кожа на его лбу расплавилась и сползла вниз, из-за чего его левый глаз казался прикрытым. Несмотря на мою собственную боль, это заставило меня улыбнуться. Независимо от результата, его красивое лицо было испорчено навсегда.
Этого было достаточно, чтобы отправить его за грань. Эдди закричал и нырнул за мной.
Я наклонился, засунул руку в мертвый рот Далилы, схватил за нижнюю челюсть и приподнял голову. Я взмахнул ею, ударив Эдди сбоку по голове, когда он налетел на меня, раздробив череп Далилы. Она взорвалась туманом из крови, костей и мозгов.
Эдди снова закричал. Однако на этот раз это была смесь отчаяния, страха и слепой агонии. Куски головы Далилы, оторвавшиеся от удара и прилипшие к его голове, действовали как кислота, кипя и обжигая кожу Эдди. Повсюду вздулись волдыри, которые лопались и изливали густой желтый гной. Он споткнулся и упал на диван, его визг был таким громким и пронзительным, что я подумала, что от него могут разбиться стекла.
Я стоял и смотрел, зачарованный и испытывающий отвращение, как кровь мертвой демонической шлюхи растапливала части его лица. Моя рука дрожала, когда я держал единственную оставшуюся часть головы Далилы - ее нижнюю челюсть. Она блеснула в свете лампы, несколько оставшихся зубов, которые не рассыпались по полу и не застряли в черепе Эдди, задребезжали в своих гнездах. Я не был уверен, что делать, и позволил инстинкту взять верх.
Эдди упал с дивана на спину, его единственный видимый глаз уставился на меня, полный отвращения. Я перешагнул через него и присел на корточки у него на груди, пока он продолжал корчиться от боли, левая сторона его лица отсутствовала, открывая сияющий белый череп под ней. Правая сторона его головы была проломлена, булькая и тушась, как котел из расплавленной плоти и сломанных костей.
- Все очень плохо, Эдди, - сказал я. - Тебе следовало смириться с "в лучшем случае, вторым местом".
Я вогнал челюсть ему в горло, пригвоздив его к полу. Эдди давился и боролся со мной, но большая часть его сил уже давно ушла. Он был оболочкой своего прежнего "я", но все же он брыкался, царапался и чуть не оторвал мне одно ухо.
Вот тогда мой собственный гнев взял верх, и следующие несколько минут прошли для меня как в тумане. Я вспомнил, как снова и снова бил его по лицу своим зажатым в матке кулаком. Круша, колотя, хрустя, я наносил хук за хуком, джеб за джебом, пока от головы Эдди не осталось ничего, кроме красного пятна на моем полу. То, что раньше было костями, глазами, носовыми пазухами и мозгами, смешалось вместе, превратившись в кашицу под моим молотящим кулаком.
Я не останавливался до тех пор, пока не перестал дышать и мое сердце не стало угрожать разорваться в груди.
Я свалился с Эдди, обессиленный. Я лежал рядом с его телом и плакал. В моей квартире было два мертвых обезглавленных тела. Два существа, которые предположительно были сверхъестественными или, по крайней мере, из другого мира; одно, которое я убил, и другое, которое было убито. Это было настолько нереально, что я не знал, как реагировать, поэтому я плакал, пока у меня не кончились слезы, а когда с этим было покончено, я встал, нашел бутылку виски и допил ее.
Затем я позвонил.


Pестлер и Докер стояли над останками Далилы и Эдди и синхронно качали головами снова и снова.
- Ангел, - сказал Рестлер.
- И демон, - закончил Докер.
Они оба посмотрели на меня.
- Ты убил ангела, - сказал Рестлер.
Я кивнул.
- Нам лучше позвонить боссу, - сказал Докер.


Босс Сатана появился полчаса спустя. В его распоряжении было множество демонов. По бокам от него стояли трое крупных парней, крупнее Pестлера и Докера, в черных деловых костюмах и черных солнцезащитных очках. Все были лысыми, и никто не разговаривал; они просто стояли вокруг, выглядя суровыми.
В центре был сам босс Сатана. Я встречался с ним однажды, много лет назад, когда мы заключали сделку насчет моего бара, но он меня не помнил. С чего бы ему? Я был просто еще одним глупым, уродливым человеком, который работал на улицах. Он был таким же, каким я его помнил: высокий, худой, но крепкий, с телом олимпийского пловца и грацией балерины. Когда он шел, это было больше похоже на представление, чем на простое перемещение из одной точки в другую. Он излучал грацию и обаяние. Он был, наверное, самым красивым мужчиной, которого я когда-либо видел, с идеально загорелым лицом, ямочкой на подбородке, темно-каштановыми волосами, уложенными по последней моде, и голубыми глазами, ледяными и горячими одновременно. А его улыбка, что ж, она могла бы очаровать Папу Римского.
Босс Сатана стоял над бардаком на полу моей квартиры, кивая головой.
- Да, это настоящий ангел, - сказал он. Он посмотрел на меня снизу вверх. Если бы я был более трезв, я бы, наверное, наложил в штаны. - Что, ты сказал, все это значит?
Я указала на труп Далилы, а затем Эдди.
- Он переспал с ней, и она порвала с ним. Она угрожала шантажировать его, и он убил ее и пытался убить меня.
- Но вместо этого, ты убил его?
Я ничего не сказал.
Босс Сатана долгое время изучал меня, на его лбу проступила капризная дрожь.
- Ну и ну, - наконец сказал он. - Как ты это сделал?
- О, - сказал я. - Bы же знаете нас, людей. У нас есть свои способы.
Pестлер и Докер, оба приспешника босса Сатаны из низшего эшелона, стояли в углу, наблюдая за происходящим. Докер выступил вперед.
- Следи за своим языком, - сказал он. - Осознай, с кем ты разговариваешь.
Я улыбнулся.
Босс Сатана ухмыльнулся мне в ответ. Он кивнул головой и щелкнул пальцами.
- Это круто. Я могу это понять, - сказал он. - Я и ты, мы немного поговорим, как только ты протрезвеешь.
- Конечно, - сказал я.
Босс Сатана посмотрел на Pестлера и Докера.
- Вы двое, уберите этот бардак. Принесите мне оба тела, - сказал он. - И принесите этому человеку еще бутылку виски. Он заслужил ee сегодня вечером.
И, подмигнув, босс Сатана вышел за дверь и исчез, как будто его там никогда и не было.


Я некоторое время наблюдал, как они убираются, прежде чем окончательно отключился, виски сделало свое дело. Я проснулся днем позже, во рту у меня был гнилой привкус, а каждый мускул в теле болел так сильно, что я подумал, что, должно быть, воскрес в виде зомби.
Я встал и огляделся. От происшествия ничего не осталось; они начисто вытерли место. Единственной вещью, которая все еще была поблизости, был меч Эдди, все еще торчавший в стене. Я предположил, что он останется там, потому что демоны не могли прикоснуться к нему, и я тоже.
Я подошел к окну и выглянул наружу. Вдалеке всходило солнце, окрашивая улицы в красно-оранжевый цвет, отчего город казался гигантским фруктовым мороженым. Я постоял там некоторое время, размышляя о том, что произошло и что должно было произойти. Я думал о Далиле и о том, как я с ней обращался. Я хотел бы быть с ней повежливее, несмотря на ее демоническую природу, и я хотел бы проводить с ней больше времени. И я подумал об Эдди и о той ревности, которая может заставить убить даже ангела. И я подумал о том, как мне повезло, что я остался жив.
Слеза скатилась по моей щеке, пока я размышлял. Я наблюдал, как Бруклин просыпается и оживает, как горожане выходят на улицы, как муравьи маршируют на войну, когда взошло солнце и небо цвета эскимо растаяло и стало самым красивым голубым, что я когда-либо видел.
Я пожал плечами и спустился вниз, чтобы открыть бар.