«Комфортный поводок» Лэнс Трак

Из динамиков донеслись помехи, когда молния прочертила дугу в ночном небе, мощный сине-белый выброс энергии, который наполнил каждую электрическую систему в радиусе десяти миль, отрыжка заряженных частиц, заставляющая звучать все чувства людей, которые ехали сквозь штормовую ночь. Оркестр света, звука и движения, казалось, изо всех сил старался отвлечь их от их задач.
- Господи, это было близко! - пробормотал водитель, потянувшись к ручке громкости радио. Он чуть не съехал с дороги, ослепленный стихийной яростью, обрушившейся на них, когда они мчались (слишком быстро, если следить) к месту назначения. - Получается, что им приходится делать это в самую бурную, черт возьми, ночь за последнее десятилетие! - мощно прогремел гром, словно в ответ на жалобу бледного лысого мужчины, ужасный раскатистый взрыв, который звучал так, как будто какой-то чудовищный ужас пытался расколоть сами небеса. - Господи, это было прямо над нами! - нервно добавил он, его голубые глаза расширились от страха.
- Не принимай это слишком близко к сердцу, Док. Не ты проектировал эту чертову штуковину. По радио что-нибудь передают?
Мужчина на пассажирском сиденье покачал головой, слегка затянувшись ароматной сигаретой-"биди". Его окно было чуть опущено в тщетной попытке выпустить дым в окно, подальше от своего спутника. Он предположил, что доктор Лаудик не курит.
Как правило, Доминик Лаудик не курил, но сегодняшний вечер был исключительным по многим параметрам.
- Дай мне ее! - рявкнул доктор Лаудик, выхватывая сигарету у сутулого инженера, сидевшего рядом с ним.
Она была более хрупкой, чем американские сигареты, больше походила на маленькую сухую сигару, а странный сладкий дым навеял Доминику воспоминания. Воспоминания о времени, проведенном им в Ираке, где он на короткое время приобрел эту привычку. Он пристально смотрел на своего спутника, в его ледяных голубых глазах не было ни намека на одобрение или презрение, только ястребиный взгляд. Доминик Лаудик глубоко затянулся индийской сигаретой, затем вернул ее Ллойду Морфрану.
- По радио ничего... Hе так далеко. Не в такую погоду. Просто мертвый эфир, - сказал он, выключая радио, слегка покашливая на выдохе.
Ллойд покачал головой, принимая "биди", легкая озадаченная улыбка мелькнула на его обычно мрачном лице. По иронии судьбы, он выглядел как приговоренный к смерти, когда они мчались к месту расположения "Нового Паноптикума", вдали от любого крупного населенного пункта. Ллойд поблагодарил Бога за эту маленькую доброту... по крайней мере, если бы кому-то из испытуемых каким-то образом удалось сбежать, ему пришлось бы преодолеть некоторое расстояние, прежде чем он нашел бы кого-нибудь, на кого можно было бы напасть..
- Может быть, я и не проектировал это, но я, черт возьми, точно следил за их медицинским обслуживанием. Если они действительно сбежали, возникнут вопросы. Это не пустыня и не залив Гуантанамо! У этого будут последствия, и я намерен позаботиться о том, чтобы меня не признали виновным.
Небо снова расчертила молния, озарив глаза Доминика ярко-синим светом.
- Придурок, который меня разбудил, мало что мне рассказал. Он сказал, что у нас случилась ситуация с безопасностью; это не значит, что это обязательно был побег.
Ллойд чертовски хорошо знал, что это означало, если хотя бы один из их подопытных сбежал. Он знал, на что они способны; должен был знать. Он был тем, кто перевел профили и диагнозы доктора Гастона в функциональную программную архитектуру, чтобы сдерживать субъектов. И это прекрасно работало в течение трех лет... до настоящего момента.
- Что бы это могло быть? Зачем им понадобилось вызывать нас в такое время... и в такую погоду?! - eще одна вспышка фотонной ярости расколола небо, когда гром потряс землю. Дорогу перекрывал дождь, ливший с потемневших небес. - Это, должно быть, Ротвелл. У него были странные показатели электроэнцефалограммы. Бьюсь об заклад, это он.
Доктор Лаудик продолжал строить бесплодные предположения о причине, по которой их вызвали. Но Ллойд Морфран довольно хорошо представлял, в ком заключалась проблема. С тех пор, как его привезли, вся сеть работала из рук вон плохо. Они просто списали все неполадки на перегрузку сети, когда через нее было пропущено слишком много скачков одновременно.
Что-то подсказывало Ллойду, что дело не просто в нагрузке на сеть, не просто в чрезмерных нагрузках на сеть памяти. Он знал, что памяти и мощности достаточно, чтобы смоделировать чертову мини-мультивселенную. Его замыслы были ни при чем. Проблемы начались не с Ротвелла. Его сенсорная система была аномальной, это правда, но он реагировал на симуляцию и не проявлял признаков бодрствования во время диагностических оценок.
- Я же говорил тебе, что мне показалось, будто он нас видит. Я знал, что с ним что-то не так. Он, вероятно, проснулся и запаниковал. У него, вероятно, был инсульт.
Доктор Лаудик беспокойно переложил руки на обтянутом кожей руле. Он забыл свои водительские перчатки, и шторм заставил его напрячься. Он был опытным водителем, но условия во время шторма были абсолютно безжалостными. Табак теперь действовал на его организм успокаивающе, стимулируя его процессоры. Вот почему он вдруг стал таким разговорчивым.
- Это не Ротвелл. Это Милтон, - Ллойд сделал слишком большую затяжку "биди", прикончив ее. Он сжал тлеющие угли между пальцами, последние крошечные кусочки огня потухли на голой коже, которая слегка зашипела в знак протеста. - Все неприятности начались, когда они привезли Рэймонда Милтона.
Ветер завывал вокруг таун-кара, мчавшегося под проливным дождем. Доминик Лаудик мог видеть огни объекта впереди. Он был больше, чем те, в которых он работал за границей, в Ираке и Дубае, но меньше, чем объект на Кубе. Под проливным дождем здание казалось еще меньше, его огни были приглушены проливным дождем, но он смотрел не на приближающуюся тюрьму.
Он недоверчиво уставился на Ллойда Морфрaна.
- Тебе лучше следить за дорогой. Ее могло размыть или что-то в этом роде.
Ллойд знал, о чем думает Лаудик, но им не пошло бы на пользу, если бы они разбились здесь, в глуши. Доктор Лаудик, казалось, пришел в себя и снова переключил свое внимание на дорогу.
- Почему ты так уверен, что это Милтон? - требовательно спросил доктор. В его голосе слышалась скрытая озабоченность, раздраженное ожидание. Было ясно, что у него было чертовски хорошее представление о том, что убедило Ллойда. - Пожалуйста, скажи мне, что ты не слушал этого халтурщика Бэйлора...
- Он сертифицированный клинический психолог. Но он не повлиял на мои доводы.
- Более чем сертифицированный, - невесело пробормотал Доминик, снова теребя ручку радио.
Все было бы лучше, чем услышать еще больше безумных теорий Джима Бэйлора о том, почему Рэй Милтон пускается в свои кровавые авантюры.
- Да, я читал его оценки, но это не имеет никакого отношения к тому, почему я подозреваю Милтона. Эти оценки... в лучшем случае странные, их едва ли стоит читать до конца. Он не первый врач, который начинает бояться своего пациента, хотя его объяснения несколько... красочны.
Нет, дело было не в этом. Дело было в том, как симуляция отреагировала на взаимодействие с Милтоном. Ллойд мог сказать, что у ИИ возникли проблемы с синхронизацией с его сенсорными данными. Он чувствовал, что у его создания возникли трудности с восприятием убийцы. Это было ненормально, когда все остальное казалось нормальным. Но как вы объясните такую инстинктивную оценку такому человеку, как Док Лаудик, вся карьера которого основана на диагностических отклонениях? "Слишком нормально" должно было звучать безумно.
- Я бы предпочел ознакомиться с оценками доктора Гастона, - съязвил Доминик.
Шторм сильно взволновал его.
Ллойд Морфрaн ответил почти без эмоций:
- Да, я бы тоже хотел, но доктор Гастон мертв, так что он не может нам с этим помочь, - Ллойд отметил, что доктор Лаудик обычно так сильно не ворчал. Но смерть доктора Гастона была неожиданной. Если бы Гастон был еще жив, вполне вероятно, что с доктором Лаудиком даже не связались бы по поводу сегодняшнего инцидента. Ллойд удивлялся, как этот человек так долго сохранял свой допуск к секретной информации, сколько бы он ни ворчал. Этот допуск был главной причиной привлечения доктора Лаудика к проекту. - Мне нужно посмотреть записи... посмотрим, что произошло. Как только мы узнаем, кто проснулся, мы сможем выяснить, как они обошли протоколы пробуждения.
- Если они это сделали, - добавил Лаудик. Небо снова озарилось еще одной рекой голубого огня. Они были почти на пределе. Что-то действительно было не так, они оба это знали. - Где, черт возьми, сопровождение? Они разминулись с нами под дождем?
Доминик вглядывался в темноту, пытаясь разглядеть черты пейзажа. Он чувствовал себя потерянным.
- Невозможно. Это, должно быть, из-за шторма... что-то случилось с оборудованием. Камеры наблюдения, должно быть, заметили нас.
Ллойд видел технологию, используемую для наблюдения за пустошью вокруг тюрьмы, как активную, так и пассивную системы. Если они не выслали сопровождение, это означало, что у них было полно дел. Если бы не правила насчет мобильных телефонов, он мог бы просто позвонить начальнику тюрьмы. Но они оставили свои мобильные телефоны из-за правил "Нового Паноптикума".
Проект был организован воротилами из "Luminary Investment Group" в рамках их заявки на долю рынка частных тюрем. "Arclight Financial Services" уже пыталась это сделать, но это было недостаточно прибыльно из-за экстремальных ситуаций. На тюремном заключении более низкого уровня можно было заработать деньги, но случаи с максимальной безопасностью привели к падению рентабельности. Предполагалось, что "Hовый Паноптикум" исправит дисбаланс капитала.
Идея состояла в том, чтобы создать изолятор с низкой трудоемкостью и высокой степенью безопасности, который позволил бы осуществлять безопасное наблюдение за находящимися в заключении особо опасными и жестокими преступниками. Корпорация была готова финансово поддержать экспериментальную установку, которая позволяла осуществлять максимальный мониторинг с минимальными затратами рабочей силы. Каждая предложенная модель заканчивалась неудачным тестовым запуском. В каждом случае сами осужденные могли манипулировать своими тюремщиками, что приводило к фаворитизму, и это в каждом случае приводило к катастрофе. Проблемой был человеческий фактор. Без подходящего тюремщика было невозможно обеспечить справедливый и надлежащий надзор за заключенными без использования сменяющегося списка надзирателей или нечеловеческих условий изоляции.
Решение было простым. Устраните человеческий фактор, который допускал пагубное поведение; устраните само взаимодействие.
Очевидно, что физическая изоляция имела ужасные последствия для психологии заключенного, но что, если заключенный не осознавал, что он изолирован? Что, если бы заключенного можно было убедить в том, что он на самом деле интенсивно взаимодействует со штатом специалистов по реабилитации, которые все работают над достижением цели возможного освобождения заключенного?
Большинство вариантов такого рода были просто финансово неосуществимы: тюремщики-андроиды... голограммы... искусственный интеллект на экранах. Слишком научно-фантастично... слишком похоже на "1984 год". Слишком дорого даже для тестирования. Но Ллойд Морфрaн разрабатывал технологию сканирования мозга для визуализации и записи сновидений, и он научился стимулировать сенсорные пути спящих пациентов таким образом, который позволял ему контролировать восприятие сновидящих во время сна. Именно поэтому с ним связалась инвестиционная группа "Luminary Investment Group".
Большие шишки хотели знать, можно ли заставить людей, находящихся в медикаментозной коме, думать, что они на самом деле живут своей жизнью в реальном мире. Ллойд предположил, что проводимые им исследования будут использованы для улучшения жизни раненых и нетрудоспособных. Он представил себе технологию, которая освободит людей, находящихся в кататонии и коматозном состоянии. Он представил, что его творение поможет невинным жертвам болезней и несчастных случаев принимать более активное участие в жизни общества, чем они могли когда-либо раньше!
Он очень сильно ошибался.
К тому времени, когда старина Ллойд выяснил, что "Luminary Investment Group" из Хайленда, штат Техас, намеревалась сделать с его технологией, он увяз слишком глубоко, чтобы выпутываться самому. Как психологу, ему было бы стыдно за то, как использовались его усилия. Но он не был психологом. Он был инженером. И на данный момент лучшее, что он мог сделать, это проследить за тем, чтобы его творение не использовалось в еще более гнусных целях.
Вот почему доктор Лаудик так мало верил в честность Ллойда. Доминик считал, что технологи по сути своей менее моральны, чем биологи, хотя он никогда бы не признался в этом иррациональном предубеждении. Он чувствовал, что определенный уровень бесчеловечности необходим для работы с твердыми, неподатливыми компонентами, что способность интуитивно понимать свойства элементов и форм каким-то образом лишает человека деликатности ориентироваться в реках человеческой порядочности. После всего, что доктор Доминик Лаудик творил во имя Бога и страны, ему нужно было верить, что он видит в людях нечто большее, чем простые автоматы из мяса и химикатов.
Ему нужно было верить, что он все еще один из них.
И Ллойд знал, что именно так они заставляли доктора Лаудика молчать и быть лояльным к программе. Если команда справится с этим, то это будет завершением путешествия Доминика, подтверждением его методов, какими бы сомнительными они ни казались. Если бы, в конечном счете, он защитил невиновных своими действиями, какими бы предосудительными с моральной точки зрения эти действия ни были, тогда его карьера была бы законной. Его "особые заслуги" в качестве гражданского подрядчика для вооруженных сил никогда не будут подвергнуты сомнению.
Доминику Лаудику никогда не придется вспоминать, что они, сами того не ведая, сделали с сотнями невинных людей, которые отказались признаться в том, что они террористы. Его команда нашла способы заставить их признать это. Даже если "террористы" были невиновны. Некоторые умерли от душевного потрясения. Это преследовало его как профессионала и как человека. Ему нужно было загладить свою вину, пусть даже самым незначительным образом. Если "Паноптикум" окажется эффективным, он знал, что сможет упокоить этих призраков.
- Хорошо, сейчас мы проезжаем мимо тюрьмы. Мы должны быть на объекте через пятнадцать минут.
Где, черт возьми, конвоиры? - доктор Лаудик задумался, не осмеливаясь произнести эти слова вслух. Беспорядки в тюрьме строгого режима были невозможны. Временами перебои в подаче электроэнергии доставляли неудобства. Генераторы на месте включались через три минуты, а блокировкам камер и системам наблюдения хватало заряда основной батареи на шесть часов, не считая резервных. Должно было произойти что-то катастрофическое, чтобы поставить под угрозу безопасность настолько, чтобы приостановить протоколы перехвата и сопровождения.
Словно по сигналу, почти одновременное извержение заряженных частиц и звуковых ударных волн сотрясло ткань реальности прямо над их таункаром, заставив обоих мужчин подпрыгнуть на своих сиденьях. Ослепительные бело-голубые трещины в небе выжгли временные осколки морозной белизны на сетчатках глаз двух мужчин, когда боги огласили свой могущественный приговор силой шторма.
- Возможно, прямой удар молнии вывел из строя их систему наблюдения. Из-за скачка напряжения на полную перезагрузку могло потребоваться десять, может быть, пятнадцать минут, - бессвязно продолжал Доминик, бесконечно размышляя.
Это никому не помогло почувствовать себя лучше.
- Может быть, у них есть дела поважнее, чем рисковать людьми, сопровождая пару придурков, которые не знают ничего лучшего, как выехать в разгар гребаного муссона, - рассеянно размышлял Ллойд, даже не совсем осознавая, что сказал это вслух.
- Я просто надеюсь, что у всех все в порядке.
Доктор Лаудик притворился, что не слышал последнего комментария. Возможно, он и не слышал; гром был оглушительным.
- Они психопаты и монстры. Поверь мне, нам всем было бы лучше, если бы они умерли до того, как кто-либо узнал их имена. Все, вероятно, поблагодарили бы нас за то, что мы позволили им умереть сейчас.
Ллойд не очень поверил последней части. Он видел их психологические профили. Испытуемые были охвачены чистой хищнической яростью. Они жили, чтобы питаться самыми мягкими слоями общества самым жестоким из возможных способов. Все они были приговорены к смертной казни за свои преступления, и каждый получил помилование в обмен на волонтерство в проекте. Была упущена только одна деталь.
Никто из кандидатов и понятия не имел, что их введут в медикаментозную кому. Им сказали, что им будет предоставлен интенсивный опыт реабилитации в стационаре, который продлится до пяти лет. По завершении исследования каждый кандидат будет приговорен к пожизненному заключению в колонии строгого режима.
Но эксперимент проводился на площадке за пределами тюрьмы, достаточно близко к тюремным медицинским учреждениям, но достаточно далеко, чтобы быть уверенным в отсутствии контакта между экспериментальной группой и заключенными строгого режима. Некоторые из этих ублюдков были очень умными... гениального уровня. Если бы у них был какой-то способ связаться друг с другом, скоординировать какую-то попытку побега, эти люди нашли бы и использовали его. Это была реальность, которую они должны были принять как наблюдатели за экспериментом, но почему-то до сих пор она никогда не казалась им реальной.
Молния снова опалила небо, ненадолго осветив унылую пустыню. Под проливным дождем она была почти непроходимой. Выжить здесь могли только самые свирепые. Ничто человеческое не может длиться долго, особенно в такую бурю, как эта. Тем не менее, у Ллойда было очень сильное ощущение, что кто-то там, снаружи, наблюдает за ними.
На экспериментальном объекте действовали протоколы "Supermax". Ни сотовых телефонов, ни широковещательных радиостанций, ни спутниковых телефонов. Невозможно загрузить данные о местоположении, например координаты. Наемных убийц не могли послать освобождать своих товарищей или боссов; некоторые из подопытных были кадровыми военными, другие - высокопоставленными оперативниками картеля. Посещение было приостановлено на время исследования, но большинство участников уже давно перестали принимать посетителей. Даже их терапевты посещали их только по медицинской необходимости.
До сегодняшнего вечера Ллойд мог бы поверить, что Бог, возможно, не увидит тебя здесь. Теперь, когда над долиной прокатился гром, он чувствовал себя как никогда беззащитным, как будто что-то проявило нечестивый интерес к тому, что они делали за пределами цивилизации. Что-то... не Бог.
- Tы, конечно, на самом деле в это не веришь? - спросил доктор Лаудик. - Tы действительно не веришь, что у этих людей есть хоть какой-то шанс на искупление? - oн сделал паузу, ожидая, но Ллойд не ответил. - Тогда зачем ты вообще присоединился к этому проекту? Если ты не верили, что они должны быть реабилитированы, почему ты вообще согласился попробовать?
- Речь никогда не шла о реабилитации, Доминик, - сказал Ллойд Морфрaн без всяких эмоций.
Как мог такой убийца, как Сэл Гримальди, который скармливал своих жертв невинным семьям, когда-либо надеяться снова стать нормальным? Как вы могли бы исправить такую женщину, как Энни Стоттс, которая подсовывала отравленные таблетки во флаконы с жизненно важными лекарствами пожилым людям, находящимся на ее попечении, убедившись, что они не воспользуются ими до тех пор, пока она не выйдет из круга подозрений, подняв концепцию преднамеренности на новую высоту? Садисты-извращенцы, которые развлекались своей болезнью за счет невинных детей... можете ли вы стереть ужасные пятна, которые подобные действия оставляют в умах всех вовлеченных?
Нет. Нет, это было невозможно простить и забыть. Но при тщательном изучении известных примеров можно было бы разработать систему ранней диагностики, позволяющую распознавать образ мыслей опасных умов до того, как они обрушатся на широкую публику. Такие закономерности можно было выявить только в среде, которая породила враждебность, которая вызвала ярость, вылившуюся в преступные действия. Вот тут-то и появились машины Ллойда.
Они были разработаны для создания полного сенсорного опыта медицинского реабилитационного учреждения с низким уровнем безопасности. Испытуемых, находящихся в коме, подключали к архитектуре виртуальной реальности без их ведома. По сути, они были вынуждены принять участие в симуляции, которая предоставляла им полную свободу действовать и реагировать по своему выбору, не опасаясь расправы со стороны их похитителей. Каждый испытуемый столкнулся с реальностью, тщательно созданной, чтобы проверить их способность сопротивляться своим убийственным импульсам. Профили доктора Гастона использовались для создания факторов стресса и непреодолимых соблазнов, призванных пробудить в испытуемых самое худшее.
Это сработало как заклинание. Испытуемые всем сердцем приняли искусственную реальность, неосознанно участвуя в расследовании корней собственной преступности. Это было проливающим свет. И каждая ее часть была записана для потомков. По мере привлечения новых участников программа была расширена, чтобы учесть их уникальные истории и психопатологии. Все они, казалось, не обращали внимания на природу своего заключения. У большинства из них случился рецидив, они набросились на виртуальных членов семьи или коллег-пациентов, некоторые даже убили членов своего суррогатного общества.
Эта симуляция рассматривалась как безопасное, экспериментально контролируемое виртуальное упражнение, допускающее, как утверждалось, только преступления без жертв. Окончательная рационализация создания симулятора убийства заключалась в том, что он позволял изучать экстремальную преступность, не рискуя жизнями невинных людей. Те, кто рекламировал это оправдание, не учли большего вреда от усиления убийственного поведения вовлеченных людей. Как и Ллойд, они считали персонажей "монстрами", недочеловеческими тварями, недостойными даже самых элементарных проявлений порядочности или милосердия. В конце концов, разве каждый из них не был приговорен к смерти за свои преступления? Проявил ли кто-нибудь из них милосердие?
Последним объектом, выбранным для программы, был Рэймонд Милтон. Он был осужден за серию причудливых ритуальных убийств, которые были приурочены к христианским праздникам в честь Святых. Он был арестован с "религиозными принадлежностями", изготовленными из шкур трех его жертв, священников разных конфессий. У Милтона были серьезные шансы на признание вины по причине невменяемости, но он и слышать об этом не хотел. В суде он был трезв, положительно очарователен. Рэймонд прямо признал свою вину, почти хвастливо рассказывая присяжным о деталях своих преступлений, и все это время на его узком лице играла кривая улыбка. Он потребовал, чтобы его признали виновным, и не был разочарован. Он был признан виновным по тринадцати пунктам обвинения в преднамеренном убийстве и приговорен к смертной казни.
Милтон отказался от своего права на апелляцию. Его представлял дорогостоящий адвокат из бостонской фирмы, который предоставлял услуги бесплатно. Именно этот адвокат привлек Милтона к программе. Он был идеальным кандидатом. Никаких диагностируемых психических расстройств, никаких органических психических дефектов или аномалий. Никаких семейных или других "сложностей". Его приняли без колебаний.
Рэймонд Милтон был здоров с медицинской точки зрения и обладал превосходным здоровьем для тридцатилетнего мужчины. Он не подал никаких признаков того, что хотя бы отдаленно раскаивается, не раз саркастически заявляя:
- Пришли клоунов, детка... Пусть начнется терапия!
Ему действительно нравилось описывать страдания своих жертв в зловещих деталях, высмеивая их мольбы и страдания. Милтон особенно презирал религию.
По этой причине было решено, что терапевтическая симуляция Рэймонда Милтона будет наполнена религиозными элементами и чудесными проявлениями силы веры. Доктор Гастон не поддержал этот выбор, решение, принятое на самом высоком уровне "Luminary Investment Group" без каких-либо видимых медицинских соображений. Он сказал, что у него не было достаточно времени, чтобы взять интервью у Милтона и оценить его, чтобы определить наилучший способ противостоять его патологии, не вовлекая его в аберрантное поведение или, что еще хуже, не доводя его до расстройства.
В "Гиперреальности", как команда в шутку стала называть ментальное состояние, всегда был риск. Некоторые называли это просто "мозговзбрык". Если субъект осознает, что окружающая среда ненастоящая, что ее сконструировали и манипулируют ею, это может вызвать опасный нейро-химический каскад, который может безвозвратно свести субъекта с ума. Такая полная дезинтеграция от реальности была реальным риском при работе с пограничными личностями, и если такой психотический срыв действительно происходил, субъект мог проснуться, у него могли быть судороги, инсульт или даже смерть. В состоянии искусственной комы единственным способом определить это было следить за жизненно важными показателями и графическими показаниями на дисплее, которые Ллойд создал для наблюдения за восприятием испытуемых.
Доктор Гастон опасался, что Рэймонд Милтон с большей вероятностью пострадает от такого события из-за глубоко личного характера его мотивов. Религия лежала в основе его кровавых вакханалий, и пока у них не было полного понимания того, как именно Милтон думал, что выполняет религиозный императив, убивая этих невинных людей, было в лучшем случае безрассудством подвергать объект симуляции сверхъестественной религиозной деятельности. Доктор в конце концов пригрозил публично опубликовать программу в средствах массовой информации, чтобы узнать, что люди думают о плане компании. Ему было приказано не выходить на работу до конца недели, чтобы учесть уровень его приверженности программе.
Именно на той неделе доктор Маркус Гастон был убит в собственном доме во время очевидного взлома. Если бы он был на работе, его не было бы дома, чтобы встретиться лицом к лицу с убившим его злоумышленником. Его заметки и интервью с Рэймондом Милтоном, хотя и неполные, были отправлены Ллойду, чтобы он построил сенсорную архитектуру личного ада убийцы.
Он наполнил ее религиозными образами и религиозными персонами. Он создал сценарии, которые заставили бы Рэймонда взаимодействовать с виртуальными людьми, которые бросили бы вызов его извращенным взглядам на религию. В этом Ллойд перешел все границы, возможно, немного переборщив. Он забыл, какими умными на самом деле были эти ублюдки, какими бы тупоголовыми они ни казались.
- Смотри! Посмотри туда! - крикнул Доминик, широко указывая в черноту шторма.
Ллойд напрягся, пытаясь разглядеть, на что он указывал, когда вспышка молнии осветила местность.
Ллойд увидел три машины тюремного конвоя, искореженные до неузнаваемости, черные подпалины выдавали то, что с ними произошло.
Молния.
Доминик сбавил скорость, когда они проезжали мимо обломков, не уверенный, что делать. Он не видел признаков жизни, но, несмотря на дождь, обгоревшие останки все еще тлели. Выглядело так, будто их сбили, когда они ехали колонной, вызвав цепную реакцию столкновения. Когда таункар замедлился, он начал буксовать на пропитанной дождем грунтовой дороге. Густеющая грязь начала тащить автомобиль вбок.
- Не останавливайся, Док! Господи, не останавливайся! - Ллойд говорил властным тоном - дурная привычка, которую он проявлял, когда был в стрессе. Это не принесло ему много друзей. - Успокойся, или ты точно все испортишь!
Доминик Лаудик умел водить, его дядя Дэвид был профессиональным водителем и хорошо обучил его. Он повернул руль, плавно разгоняясь, набирая достаточную скорость, чтобы выправиться и продолжить движение по грязной грунтовой дороге. Теперь он был напуган.
- Что, черт возьми, с ними случилось? Как целая группа машин конвоя могла быть вот так уничтоженной?
- Молния. Это просто гроза, - нервно сказал Ллойд, больше не веря своим словам.
Религиозные темы заставили его задуматься. Среди испытуемых было нечто общее, чего он до сих пор не замечал. Все они считали себя воплощением зла, то есть в буквальном смысле стали сосудами Дьявола. Первоначально он воспринял это как простую диссоциацию или даже браваду. Но теперь в его голове начала возникать другая ужасная возможность.
- Еще чуть-чуть... прямо сюда! - Доминик был вне себя от радости, что ему больше не придется вести машину, когда он свернул на асфальтированную дорогу, ведущую к ограждению из колючей проволоки, окружавшему "Паноптикум". Он был поражен тем, как близко подъехали машины конвоя. - Почти доехали, - тихо сказал он.
Когда он благополучно затормозил на покрытом грязью тротуаре, то увидел машину, которой здесь не должно было быть.
- Что за чертовщина? - спросил Доминик, не веря своим глазам.
Рядом со своим старым пикапом "Форд" под проливным дождем стоял доктор Джим Бэйлор, первый адвокат защиты Рэймонда Милтона. Он выглядел изможденным, когда махал одной рукой в сторону городского автомобиля, прикрывая голову другой в тщетном защитном жесте. Его длинный плащ едва защищал его от проливного дождя, ожидая, пока двое мужчин, которым было разрешено находиться там, выйдут из своей машины.
- Доктор Бэйлор... какого хрена вы здесь делаете? - Ллойд был очень точен. По его тону было видно, что ему совсем не смешно. - Что еще более важно, как вы нашли это место?
Если произошла какая-то утечка информации в системе безопасности, Ллойд не собирался за это отвечать. Он читал краткие сведения Бэйлора о Милтоне, но на самом деле не разговаривал с этим человеком.
- Пожалуйста, джентльмены... мы должны зайти внутрь!
Доктор Бэйлор говорил с настойчивостью, которую не часто можно услышать у здравомыслящих людей. Его глаза казались дикими. Возможно, это была просто гроза.
- Ни за что. Что, по-вашему, вы здесь делаете? Это незаконное проникновение, - доктор Лаудик явно недолюбливал Джима Бэйлора. - Вы хоть представляете, где находитесь?
Доминик был зол, потому что он точно знал, о чем думал Бэйлор: им придется впустить меня внутрь в такую погоду!
- Пожалуйста... вы должны выслушать меня. Его не должно быть здесь. Я пытался рассказать вам всем, но никто не слушал. Это место... оно... только сделает его более опасным, - доктор Бэйлор говорил так, как будто все они были старыми друзьями. - Я предупреждал вас... ему здесь не место!
- Да, ну, ваш приятель признался в тринадцати убийствах, так что все остальные, кажется, думают, что ему здесь самое место, - нахмурился Ллойд, глядя на дрожащего негодяя, жалко пытающегося защититься от холодного дождя. - Вы понимаете, что отправитесь за это в тюрьму? Доступ ограничен! Как, черт возьми, вы нас нашли?
- Карты Google, - ответил он. - Это было не так уж сложно сделать. Я ориентировался. После всего времени, которое я провел с этим... с ним... Я чувствую зло, - глаза доктора Бэйлора, когда он говорил, блестели, как у истинно верующего.
- Отлично, - усмехнулся доктор Лаудик. - Итак, ваша удивительная экстрасенсорная сила говорит вам, как долго вы пробудете в тюрьме за этот трюк?
Доктор Бэйлор впился взглядом в Доминика Лаудика, вспышка молнии осветила его мрачные черты, когда он ответил:
- До конца моей жизни, доктор. До конца моей жизни. Но, если мы сможем остановить то, что здесь происходит, оно того стоит. Bы должны впустить меня.
- Вы не попадете внутрь этого учреждения, - подтвердил доктор Лаудик. - Вас сопроводят обратно в тюрьму и будут держать там до тех пор, пока не будет определено, какое ведомство обладает юрисдикцией. Что вы делали, следили за одним из нас?
Он был убежден, что Бэйлор - ненормальный, и такое поведение подтверждало это. Сумасшедший сукин сын, вероятно, пытался убить самого Рэймонда Милтона.
Ллойд нажал кнопку, чтобы предупредить охрану на месте; у них было нелетальное оружие, соответствующее требованиям - никакого огнестрельного оружия. Он не представлял, что им понадобится больше, чтобы держать доктора Бэйлора под контролем, пока они не доставят его туда, где с ним смогут разобраться соответствующие органы. Напряженные моменты прошли, но дверь с электронным замком не открылась.
- Что за черт? - Доминик раздраженно закатил свои ярко-голубые глаза. - Почему они так долго?
Наружное освещение было включено, не было никаких признаков отключения электроэнергии.
- Нам нужно попасть внутрь, сейчас же! - потребовал доктор Бэйлор, теперь его голос звучал более пронзительно.
Ллойд Морфран снова нажал на кнопку, затем быстро ткнул в нее три или четыре раза подряд. Сверкнула молния, и холодный дождь обрушился на троих мужчин. С Ллойда было достаточно.
- К черту все это, - пробормотал он, вводя свой личный код доступа.
Он не пользовался им с тех пор, как была установлена круглосуточная охрана, и не был уверен, что это сработает. Когда он набирал последние цифры, раздалось громкое жужжание, а затем солидный лязг открывающегося электронного засова. Дверь с грохотом распахнулась, а Ллойд поймал ее.
Доминик остановился, осознав, что сейчас должно произойти. Без помощи охранников им пришлось бы привести Джима Бэйлора внутрь. Он уставился на изможденного мужчину в промокшем под дождем плаще и мог поклясться, что самодовольный ублюдок беззвучно смеялся над ним.
- Ладно... пошли. Внутрь.
Лаудик свирепо посмотрел на Джима Бэйлора и жестом пригласил нарушителя следовать за Ллойдом в объект "Паноптикум".
Что-то определенно было не так. Было включено аварийное питание, но не было никаких признаков присутствия кого-либо из трех охранников - Бо Риггса, Мика Норберта и Перри Дрейка. Камеры наблюдения были активны, и все, казалось, было тихо.
- Доктор Лаудик... вы остаетесь здесь с нашим гостем, - Ллойд прошипел это слово, произнося его с явной насмешкой. - А я пойду посмотрю, что, черт возьми, происходит в лаборатории. Не позволяй ему отойти от тебя, - добавил он с сердитым взглядом.
Инженер прошел по коридору мимо поста охраны и через тяжелые металлические двери во внутреннюю лабораторию.
- Вы слышали этого человека, доктор Бэйлор. Давайте найдем, где присесть, пока будем ждать возвращения парней.
Мысли Доминика Лаудика метались слишком быстро. Слишком много всего происходило одновременно, ему было трудно разобраться в этом. Казалось, он думал, что охранники могут вернуться в любой момент. Доминик указал на дверь поста охраны, маленькой комнаты, забитой мониторами камер наблюдения и архаичными картотеками. Доктор Бэйлор подошел к двери и открыл ее, а Доминик Лаудик последовал за ним внутрь.
- Мы теряем время, - предупредил Джим Бэйлор.
Он выглядел так, словно собирался разразиться очередной тирадой о зле, которым был Рэймонд Милтон.
- Больше ни слова, Джим. Помните, я врач, и мое медицинское заключение будет учитываться в суде, когда я буду свидетельствовать против вас. Ваши безумные идеи о мистере Милтоне стали достоянием общественности. Приходить сюда сегодня вечером было не очень хорошей идеей.
Доктор Лаудик читал лекцию, изучая ряд мониторов системы безопасности. Он мог легко получить доступ к записям сегодняшнего вечера и узнать, что, черт возьми, здесь произошло.
Джим Бэйлор кивнул, снимая мокрый плащ и вешая его на один из стульев.
- Конечно. Я понимаю, - oн оглядел комнату и увидел мини-холодильник с электрической кофеваркой, стоящей сверху. Там был чайник, готовый к употреблению. Джим оглянулся на Доминика и сказал: - Послушайте, позвольте мне хотя бы налить нам кофе, - oн кивнул в сторону дымящегося кофейника.
Доминик просматривал видеозаписи, едва обращая внимание на Бэйлора.
- Конечно-конечно, - пренебрежительно сказал он, когда худощавый мужчина подошел к кофеварке.


У Ллойда было плохое предчувствие по поводу всего этого. Два человека, которые должны были наблюдать за лабораторией, были хорошими людьми, на них было не похоже быть такими безответственными. Когда он толкнул двери в комнату наблюдения, ему потребовалось мгновение, чтобы глаза привыкли. Комната под названием "Палата сна" была видна через смотровое окно, что позволяло наблюдателям хорошо видеть каждого испытуемого и их изолирующие капсулы, которые были ярко освещены и заполнены голубоватой питательной жидкостью. Это было почти ослепляюще по сравнению с тусклым освещением комнаты наблюдения, где компьютеры отслеживали все, что происходило в умах и телах находящихся в коматозном состоянии испытуемых.
Первое, что он заметил, было то, что кто-то передвинул изолирующие капсулы. Это была нелегкая задача, каждая из них весила около 540 кг. Тем не менее, их передвинули. И что еще хуже, некоторые из них потемнели.
Ллойд запаниковал. Темнота означала одно из двух: смерть или отказ системы сдерживания. Он быстро оглядел комнату, пытаясь понять, какая камера была какой. Они были расположены большим кругом из восьми подсвеченных камер, примерно в тридцати футах друг от друга. Внутри этого радиуса призрачный движитель создал еще один круг, поменьше, из пяти камер, все безмолвные и темные. Ллойд не мог видеть, были ли они взломаны. Он немедленно переключил свое внимание на мониторы, изучая показания. Пять из них вышли из строя, но невозможно было сказать, было ли это из-за того, что объект умер или был отключен от сети.
Он прочитал имена убийц в "темных камерах". Кеннет Теннент, он же "Mистер Чистюля", жестокий убийца, который вторгался в дома своих жертв и пытал их "ритуалами очищения", состоящими из ванн с отбеливателем и клизм из очистителя сточных вод, в некоторых случаях в течение нескольких недель. Монти Ли Джерардо, он же "Аластор", силовик "MC Brimstone Brotherhood". Он был признан виновным в жестоком беспределе и порочном, безразличном и "нежно-смертельном" отношении к врагам "MC", а также в 6-ти признанных убийствах. Уолтер Пенникафф, он же "Дорожная Ярость", сексуальный хищник, по сравнению с которым Тэд Банди выглядел бойскаутом. Он убил 25 человек в 6-ти штатах. Кейнан Арбакл, печально известный "Mистер Тырса", садовник, который загонял своих еще живых жертв в измельчитель древесины. Он был страстным палачом и насильником. И, наконец, Линдон Ли Перл, бледнокожий монстр, худощавого телосложения и спокойных манер. Его звали "Рассвет", и он был тем, кто больше всего пугал Ллойда из-за его абсолютного, тщательно изученного зла. Линдон нацеливался на религиозные семьи, в которых один из родителей просыпался и уходил из дома за несколько часов до того, как просыпались остальные члены семьи. Он врывался в дом и ужасно уродовал детей, которые обычно истекали кровью до того, как их находили. Его визитной карточкой было использование отрезанной части тела, чтобы кровью младшего ребенка написать: "Доброе утро, солнышко!" на стенах семейной комнаты.
Группа имен поразила его. Его сердце замерло, когда он понял, почему увидел связь между ними. Каждый из этих убийц утверждал, что убивал, служа Дьяволу. Он оглядел темную комнату наблюдения, его глаза, наконец, привыкли к тусклому освещению. Он в ужасе отшатнулся, увидев написанное все еще свежей и красной кровью:
Доброе утро, солнышко!
- нацарапанное грубыми буквами над дверным проемом.
- Ллойд... - тихий, почти женский голос промурлыкал из темноты коридора, когда Линдон Ли Перл вошел в комнату, его бледная обнаженная кожа блестела от полос алой крови. - Так хорошо, что вы пришли...


Доминик получил доступ к файлам безопасности и наблюдал, как Джим Бэйлор наливает две большие кружки горячего кофе. Доктор Лаудик наблюдал, как Бо Риггс и Мик Норберт, казалось, рисовали что-то на полу вокруг одной из изолирующиx капсул. Он не мог поверить в то, что видел.
- Что они делают?
Джим Бэйлор прищурился, пытаясь разглядеть детали.
- Похоже, они рисуют магический круг. Вероятно, чтобы что-то сдержать.
- Да, Джим, я прочитал все о том, как вы верили, что Рэймонд Милтон на самом деле был одержим демонами. Это не значит, что кто-то еще в это верит.
Пока Доминик наблюдал, двое охранников закончили свои художественные работы, но ракурс камеры был неподходящим. Мик достал маленький молитвенник и начал читать вслух. Доктор Лаудик был ошеломлен.
- Что за черт? Они не были уполномочены делать это! Кто, черт возьми, сказал им это делать?! - риторически спросил Доминик.
Джим Бэйлор ответил:
- Не "кто", а "почему"? И, конечно, это был я.
Прежде чем Доминик успел обернуться, Джим оглушил его горячим кофейником.


Доминик очнулся от смутного сна, кожа головы и шея горели, тупая пульсация пронзала череп. Он огляделся и увидел, что его и Ллойда схватили. Теперь они были связаны и сидели в Палатe сна, в центре круга, образованного изолирующими капсулами. Кто-то сильно порезал Ллойдa; его лицо, залитое запекшейся кровью, свидетельствовало о том, что его хорошенько избили.
Там был Джим Бэйлор. И Линдон Ли Перл. Так же были Mистер Тырса, и Mистер Чистюля, и даже сам Монти Ли Джерардо, он же "Аластор". У них были неправильные глаза. Теперь, восстановив контроль, они позволили увидеть через "окна своих душ" своих хозяев. Джим Бэйлор наклонился ближе, его яркие, неестественно зеленые глаза больше походили на козлиные, чем на человеческие, когда он усмехнулся.
- Я знал, что мы сможем вытащить вас, ребята, сюда. Нам просто нужно было заставить вас думать, что ваши машины вышли из строя.
- Так это все было притворством? - дрожа спросил Лаудик. Он никогда не придавал большого значения историям о демонах, но теперь, столкнувшись с ними лицом к лицу... его разум начал сходить с ума. - Почему? Что мы вообще такого сделали?
- Ну, для начала, почти все, что ты натворил в Ираке и на Кубе. О, не смотри так удивленно. Я чувствую запах твоих грехов. Твоей вины, - Джим Бэйлор улыбнулся, шутливо сморщив нос. - Но не это требовало действий. Нет, Доминик, это машина твоего друга заставила нас действовать.
Линдон Ли Перл выступил вперед и ударил Ллойда по лицу осколком стекла.
- Просыпайся, солнышко! Хватит спать!
Ллойд застонал и отдернул голову, спасаясь от мучительного нападения.
- Как? Как тебе удалось заставить охрану переметнуться?
Доминик видел запись, видел, как Риггс и Норберт совершали какой-то ритуал возле изолирующей капсулы Рэймонда Милтона.
- Я этого не делал. Вы рассказали им о моих "неортодоксальных" убеждениях в отношении старины Рэймонда. Парочка таких богобоязненных патриотов, как они, ухватились за шанс сразиться с Дьяволом, - cущество в Джиме Бэйлоре закатило свои светящиеся зеленые глаза и рассмеялось. - Жаль, что они не знали разницы между экзорцизмом и призывом!
Все собравшиеся демоны рассмеялись над этим.
- Да, Ллойд, твоя машина сработала чертовски хорошо! - cказал Рэймонд холодным и безжизненным голосом, его глаза были темно-черными, в которых иногда отражалась тусклая точка жидкой синевы. - Первую пару, которую ты у нас отнял, мы пропустили мимо ушей. После того, как ты забрал Хряща... что ж, нам пришлось вмешаться.
- Нет! - запротестовал Доминик. - Нет, программа должна была помочь им... реабилитироваться!
- Нет, это не так. Она былa для того, чтобы изучать их, - Джим открыто посмеялся над наивностью Доминика. - Ты думаешь, такой мудак, как Ллойд Морфран, действительно стал бы филантропом? - oн пнул Ллойда, заставив связанного инженера протестующе булькнуть. - Он такой же плохой, как и ты... Даже хуже. Он на самом деле увлекся чтением того, что делали наши слуги. Сказал, что ему нужно это знать, чтобы разрабатывать "программы реабилитации". Что за чушь. То, что на самом деле сделал твой друг, - это создал средство для таких, как ты, потакать своим самым темным страстям без малейшего пятна на ваших душах!
- Что? Нет! Это было сделано для того, чтобы оградить их от насилия... это было сделано для того, чтобы заставить их осознать, что они натворили! - Ллойд попытался выступить в свою защиту, но его слова были искажены.
Он не мог долго терпеть боль.
- Ты можешь лгать себе, человечишка, - сказал Аластор бездушным эхом голоса, - но ты не можешь лгать нам! Мы видим твои мысли... чуем твои грехи.
- Но ваша машина позволила нашим приспешникам предаваться своим маленьким убийственным привычкам, не навлекая на себя никакого наказания с нашей стороны, - упрекнуло существо, "одетое" в Джима Бэйлора. - Внутри вашей "виртуальной архитектуры" жертв не было! Без жертв нет необходимости в наказании! В нас нет необходимости! Мы не нужны!
- A этого просто нельзя допустить, - зловеще добавил Аластор.
- Но почему мы? Почему вы должны были втянуть нас в это? - голубые глаза Доминика наполнились слезами ярости. - Почему мы?
- Потому что ты помог им избавиться от нас, - сердито сказал Рэймонд Милтон. - Мы часть этой "игры" до конца, нравится вам это или нет. Ваша машина одурачила меня. Я думал, что попал в рай смерти и хаоса, но я умирал с голоду. Когда я уничтожал симуляции, не было душ, которые могли бы меня накормить... существа света, у которых не было душ! Я бы так и умер, если бы Небериус не устроил этот маленький побег из тюрьмы.
- Это было для меня удовольствием, брат, - напевал Джим Бэйлор.
Обращаясь к Доминику, он безжалостно смотрел на него.
- В ответ на твой предыдущий вопрос, я нашел способ попасть сюда после того, как вычленил местоположение из разума покойного доктора Гастона, когда я высасывал кровь из его еще живой плоти. Да, это я прикончил его, - oн приятно улыбнулся, прежде чем продолжить: - Ваши друзья, стражники? Мы использовали их, чтобы вызвать Адрамелеха из вашей симуляции... Я рассказал им, как создать "круг экзорцизма", и эти дураки поверили мне, даже не заглянув в Интернет. Конечно, они были выжжены, когда появился Адрамeлех... такие хрупкие маленькие пакетики жира и мочи.
- Как только я оказался здесь, я разбудил остальных. Мы разобрались с твоими друзьями, беломундирниками, которые смотрели, как мы спим. Они были восхитительны. Как только мы взяли ситуацию под контроль, я позвал Небериусa... Джима... называйте его как хотите.
Джим Бэйлор широко улыбнулся и слегка поклонился, произнося эти слова:
- И, конечно же, я завел сопровождающих в ловушку... в одну из машин охраны, припаркованную прямо посреди дороги. Так трудно что-либо разглядеть ночью на этих темных дорогах, особенно на такой высокой скорости, - Джим/Небериус злорадствовал, вспоминая. - Потом я вернулся сюда и дождался кавалерии... прибытия вас двоих... придурков. Вам так хотелось прикрыть свои задницы. Вы никогда не общались со мной лично, как с профессионалом, вы не узнали мой голос, когда я вам звонил. Разбудил вас. Вызвал вас сюда. А сейчас... вы пойдете с нами.
- У нас тоже есть симуляции... и мы думаем, что они покажутся вам такими же отвлекающими, какими мы нашли ваши, - злорадно улыбнулся Адрамелех. Огонь начал вспыхивать на любой легковоспламеняющейся поверхности, включая одежду Доминика и Ллойда. Их кожа начала шипеть, когда собравшиеся демоны начали скандировать зловещую панихиду. - Мы будем наблюдать за вашей реакцией... мы убедимся, что вы бдительны... осознаны. Так же, как вы это делали для нас... для наших рабов. Вы пытались избавить их от смерти... вы никогда не имели на это права.
Пламя охватило все, сжигая плотские оболочки, обнажая адских духов, населяющих скопище зла. В их лицах Доминик Лаудик увидел лица всех людей, которых он заставил остаться в живых... всех людей, которых он свел с ума. Он начинал постигать основы Ада.
Огонь поглотил все, уничтожив лабораторию и оборудование, а также данные, хранящиеся на месте. Пожарные команды не отреагировали, и пламя погасло само. Перри Дрейк, третий охранник, был найден мертвым от вдыхания дыма, связанным и с кляпом во рту, в обугленных развалинах комнаты отдыха, где его оставили товарищи, когда они проводили злополучный "экзорцизм". Только однa капсула пережилa пожар, и в ней находились останки Натана Ротвелла. Он был тем субъектом, у которого, как заметил Ллойд, были необычные сенсорные восприятия. Записи с места событий о том, что он пережил той ночью, перед тем как его сварили заживо в его собственной капсуле, были отклонены как неисправность. По-видимому, на его сенсорных мониторах появились какие-то противоречивые сигналы, в результате чего машина зафиксировала яркую галлюцинацию о нападении демонов, которые намеревались уничтожить весь проект.
Руководители "Luminary Investment Group" из Хайленда, штат Техас, тихо отложили свой проект "Новый Паноптикум" как неосуществимый. Все материалы исследования были засекречены.