«99 центов» Рэт Джеймс Уайт

- Что бы ты сделала за девяносто девять центов? - спросил я.


Я вел себя как мудак. Так и бывает, когда ты в пятницу вечером бродишь по Шестой улице с друзьями. Они пытаются тебя приободрить, потому что твоя девушка только что бросила тебя ради другого парня, после того как ты рассказал всем, что планировал сделать ей предложение. Ты собираешь всех своих громких, назойливых, одиноких, женоненавистнических, грубых мужских друзей. Вы идете на Шестую улицу. Вы напиваетесь. Вы клеите каждую девушку, которую видите, издеваетесь над теми, кому повезло меньше, возможно, затеваете драку и заканчиваете вечер, блюя в машине лучшего друга, теряя сознание или попадая под арест. Если вам не повезет переспать с кем-то, что маловероятно. Я был уже на пути к первому варианту.
Мой желудок бурлил, переполненный десятью пивными банками и полудюжиной шотов "Джагермейстера", угрожая взбунтоваться в любой момент. Тротуар колыхался, словно огромная змеевидная тварь двигалась невидимо под поверхностью асфальта, под каблуками моих ботинок, сбивая меня с равновесия. Несколько раз мне приходилось опираться на Джонни или Эдди, чтобы не упасть лицом вниз, что вызывало у них смех. Вид человека на грани алкогольного отравления всегда казался им забавным.


Не знаю, как или почему мы начали дразнить бездомных, но начал это Майки. Мы проходили мимо группы бездомных с рюкзаками и походными ботинками, будто они просто собрались на уик-энд в поход, а не приняли ужасное решение, которое серьезно повлияет на их будущее. Одна из них, блондинка лет девятнадцати с небольшим, с немытыми дредами, держала табличку с надписью "Работаю за еду".
- Ага, но будешь ли ты трахаться за еду? - спросил Майки и согнулся от смеха.
- У тебя не хватит денег, чтобы залезть мне в трусы, придурок!
- Ну, а как насчет минета за пятьдесят баксов? - спросил Майки, его настроение и выражение лица внезапно стали серьезными.
Я видел, как она это обдумывала. Две молодые пары с ней оживились, глядя на нее с надеждой, уже подсчитывая, сколько травки, кислоты и добавок они смогут купить на пятьдесят баксов плюс то, что они накопили, попрошайничая весь день.
- Иди на хуй! - сказала она, и все коллективно вздохнули от разочарования.
Ее друзья были даже больше разочарованы потерей пятидесяти баксов, чем Майки из-за того, что не получил отсос от бездомной девчонки.
Мы все засмеялись.
- Ты сумасшедший, Майки! - сказал я, затем снова пошатнулся, когда тротуар извивался подо мной, споткнувшись о него и чуть не утянув Майки на асфальт вместе со мной.
- Извини, чувак!
- Ты конкретно наклюкался, чувак! Будешь в порядке?
- Я в порядке. В порядке, - сказал я, отмахиваясь от его беспокойства.
Эдди и Джонни пялились на бойфрендов бездомной девчонки, которые перешли от расстройства из-за потери пятидесяти баксов к требованию десяти долларов за оскорбление их подруги.
- Поцелуйте меня в жопу, уроды! Мы ничего вам не дадим! - крикнул Эдди.
Эдди был большим, чуть ниже шести футов и пяти дюймов. У него была атлетическая фигура, которая делала его огромным, когда он был без рубашки или в майке или облегающей футболке, но высоким и худым, если он был в чем-то с длинными рукавами. Сегодня он был с длинными рукавами и сером кардигане, выглядя на все сто процентов как аналитик данных, которым он и был, а не как закаленный гангстер, которым он пытался казаться. Но он был черным, так что даже в своей нелепой красной бабочке (от которой он, к счастью, избавил нас в эту ночь) он обычно мог запугать белых людей, чье единственное знакомство с черной Америкой ограничивалось видеоклипами хип-хопа и статистикой преступлений. Эти ребята не купились на его представление, и перепалка на повышенных тонах начала накаляться.
- Мне стоит вызвать копов и сказать, что ты предлагал мне деньги за секс! - сказала молодая блондинка.
- Да! Мы должны посадить всех вас, ублюдков, за решетку, - сказал один из ее храбрых защитников-мужчин с большой рыжей бородой и, похоже, кучерявым рыжим "афро", обрамляющим лунообразное, почти светящееся белое лицо, усыпанное веснушками.
Посреди всего этого я заметил бездомную женщину на следующем углу, державшую табличку с простой надписью "$1". Она была старше блондинки с дредами. Наверное, достаточно старше, чтобы быть ее матерью. Но она выглядела слишком молодой, чтобы быть так опустившейся, как, видимо, была. Не то чтобы на несчастье есть возрастной лимит, но есть тип, и она не подходила под него. Ей было где-то между тридцатью и серединой тридцати, но выглядела так, будто давно жила на улице. У нее был тот самый пронзительный взгляд, который появляется, когда ты видел и пережил слишком многое. Взгляд, который бывает у солдат и проституток. Слишком старая, чтобы быть подростковой беглянкой. Слишком молодая, чтобы быть старухой с сумками. Оставались: наркоманка, мет-маньячка или одна из тех тысяч несчастных, которых выпускают из психиатрических учреждений, когда заканчиваются места или финансирование.
- Тебе лучше убраться с моих глаз, ублюдок!
- Тогда заплати моей девушке десять долларов за оскорбление ее чести.
- Чести? Она - долбанная бездомная шлюха!
- Я не буду платить этой уродливой сучке ни хрена!
- О, но я не была уродливой, когда ты предлагал мне деньги за секс.
- Я не говорил, что трахну тебя. Я сказал отсосать мой хуй. Для минета не надо быть красивой. Каждая девчонка выглядит красиво с моим хуем во рту.
- Иди на хуй!
- Иди на хуй, сука!
Их голоса были просто фоновым шумом, как будто я был под водой, а они все где-то снаружи. Даже их образы казались волнистыми и искаженными. Единственный человек, которого я видел четко, - это бездомная женщина через дорогу.
У нее были длинные, вялые, жирные каштановые волосы, множество давно заживших шрамов от акне, пронизывающие голубовато-серые глаза, напоминающие волка или какую-то хищную птицу. Она была худой, но выглядела сильной. Ее трицепсы были идеальной подковой, а бицепсы сжаты в маленькие, твердые мышцы, размером с теннисный мяч. У нее были большие груди, которые опустились преждевременно. Вероятно, потому что она не носила лифчик под своей футболкой "Лови их на крючок!" и, вероятно, не носила годами. У нее отсутствовал зуб спереди, но остальные выглядели здоровыми и относительно чистыми. На щеке у нее был синяк, а глаз над ним был кроваво-красным, как будто она недавно получила удар. Она выглядела как тип женщины, которая приняла бы предложение Майки о минете за пятьдесят баксов.
Я продолжал пялиться на ее табличку. Возможно, это из-за того, что Майки приставал к бездомной блондинке, мое восприятие изменилось, но табличка, которую она держала, производила впечатление ценника. Один доллар. Это было то, во сколько она себя оценивала. Это была ее оценка своей стоимости. И я был так пьян, так поглощен своим мелочным несчастьем, тем, что меня бросила девушка, с которой я только и делал, что спорил, когда она не игнорировала меня полностью, что хотел еще больше обесценить ее.
- Что бы ты сделала за девяносто девять центов? - спросил я ее.
Она повернула свои холодные хищные серо-голубые глаза ко мне и удерживала меня своим твердым взглядом. Глубоким, трезвым голосом она ответила:
- Я бы убила для тебя.
Это застало меня врасплох. Это точно не был ответ, которого я ожидал. Я засмеялся, и сила моего смеха чуть не сбила меня с ног. Волна прокатилась по моему желудку, заглушив смех, когда я боролся, чтобы не вырвать. Я все еще немного хихикал, когда ответил на странное предложение старухи.
- Ладно, тогда как насчет убийства моей бывшей девушки?
- Без проблем, - сказала она, протягивая руку, испачканную коричневым черт-знает-чем.
Я сунул руку в карман и достал мелочь, отсчитав три четвертака, два десятицентовика, и ровно четыре пенни. Девяносто девять центов, и ни пенни больше.
- Договорились, - сказала она, засовывая деньги в какой-то скрытый карман под футболкой, затем откинулась назад и закрыла глаза.
Я засмеялся.
- Да, конечно.
Женщина подняла веки и посмотрела мне в глаза.
- Я сказала, договорились. Хочешь, чтобы она умерла? Она будет мертва.
Я поднял руки в притворной сдаче, хихикая, качаясь, как будто сильный ветер толкал меня, хотя воздух был неподвижен, и стараясь изо всех сил не упасть на задницу.
- Ладно-ладно. Уверен, ты мастер-ассасин, умело замаскированный под грязную, больную старую бездомную сумасшедшую, - сказал я, смеясь и качая головой, желая, чтобы мои друзья были здесь и слушали эту чушь, а не через дорогу дразнили тех бездомных ребят и, вероятно, были на грани того, чтобы их отлупили.
- Я сказала тебе. Мы договорились. Иди домой и выспись. Утром работа будет сделана.
Она снова закрыла глаза, как будто впала в наркотический ступор. Я постоял еще немного, глядя на нее, пытаясь решить, есть ли хоть малейшая возможность, что она серьезно, и чувствуя, что я, возможно, только что сделал что-то неожиданно ужасное. Волна вины накрыла меня, как цунами, усиленная алкоголем и либеральным образованием, пропитанным политкорректностью, из-за чего такие вещи, как наем нищего бродяги для убийства бывшей девушки, были постыдными. Я уже собирался сказать женщине забыть об этом, когда абсурдность ситуации накрыла меня, и я начал смеяться. Вся ситуация была нелепой. Ни за что на свете эта выгоревшая бездомная барышня не пойдет в квартиру моей бывшей и не убьет ее за девяносто девять центов. Я был пьян, эта женщина была сумасшедшей, и на этом все закончилось. Я покачал головой и снова засмеялся, чувствуя себя идиотом.
В следующие два или три часа Джонни, Эдди, Майки и я выпили еще пива, клеили еще женщин и как-то все вернулись домой в свои квартиры живыми и без лишения прав.


На следующее утро меня разбудил звонок в дверь, за которым последовал тяжелый стук кулаком по двери, как будто они пытались сорвать ее с петель.
Я вывалился из кровати и споткнулся о стену спальни. Ударился об нее достаточно сильно, чтобы оставить вмятину в гипсокартоне. Если бы стена не была так близко к кровати, я бы точно рухнул на пол. Голова чувствовала себя так, будто на нее напали гремлины с отбойными молотками и кирками. Комната размылась и сделала маленький пируэт, от которого мой желудок затрепетал. Я сделал несколько шагов, расставив руки, чтобы балансировать на воображаемом канате, протянутом от спальни к входной двери. Звонок раздался снова, за которым последовал еще более громкий стук по двери. Я представил, как моя старая, дешевая деревянная дверь трескается и ломается, а мой череп делает то же самое. Я закрыл глаза и сглотнул, пытаясь заглушить шум и боль. Похмелье - дерьмо.
- Подождите! Иду, черт возьми! - крикнул я, шатаясь по квартире. - Кто там?
Я был уверен, что это будет один из моих идиотских друзей, пришедший продолжить вчерашнюю вечеринку. Я полностью ожидал увидеть Джонни или Эдди, или обоих, стоящих за моей дверью, держащих бонг в одной руке и упаковку пива в другой, ухмыляющихся, как обезьяны с горстью дерьма. Последнее, что я ожидал увидеть, - это полицейских.
- Полиция Остина, мистер Сивер. Откройте. Нам нужно задать вам несколько вопросов.
Холодное, влажное облако ужаса окутало меня. Я заглянул в глазок на двух копов, и мои яички сжались. Я пытался вспомнить все, что я делал прошлой ночью. Мое воображение вызвало полдюжины ужасных проступков, которые моглa бы совершить кучка пьяных, социально неловких ботанов, заслуживающих внимания полиции. Затем я вспомнил бездомную женщину и ее обещание убить Эми для меня.
Один из копов был крепким черным парнем в форме, другой - высокий, худощавый азиат в костюме прямо с полки "JC Penny's". Детективы. Детективы из убойного отдела. Я был в этом уверен. Как и в том, что в момент, когда я открою дверь и спрошу детектива, чем могу помочь, он скажет мне...
- Ваша бывшая девушка, Эми Вейнтроп, была найдена мертвой в своей квартире этим утром. Убита.
Невозможно.
Влажность в квартире увеличилась, превратившись в сауну. Мне было трудно дышать, трудно видеть. Все стало размытым, как летние жаркие волны, поднимающиеся от асфальта. Трудно думать, трудно сосредоточиться. Воздух был слишком густым и теплым, чтобы вдыхать. Я с усилием сделал это. Моя кожа была горячей и липкой. Пот капал по лицу и бокам тела.
- Что? Что ты сказал?
- Я - детектив Ву. Это офицер Таннер. Мы здесь, потому что вашу бывшую девушку убили прошлой ночью.
Бесцеремонный, беспощадный способ, которым он сообщил мне новость, ясно дал понять, что он считает меня подозреваемым.
- Где вы были между полуночью и двумя часами ночи прошлой ночью, мистер Сивер?
- Я... э... я был пьян. На Шестой улице. С друзьями. Эми бросила меня. Она... она ушла к другому парню, и мои друзья пытались меня приободрить. Помочь забыть о ней.
- И они это подтвердят?
- Что? Да. Конечно.
- Как зовут твоих друзей?
- Эдди, Майки и Джонни.
- Фамилии?
- О, да. Эээ... Эдди Доминик, Майки Ласситер и Джонни Браун.
- Нам нужно знать их адреса и номера телефонов.
- Да-да, конечно. Как... как она... то есть, как она умерла? Я имею в виду, как ее убили?
- Какой-то больной ублюдок разорвал ее на куски. Мне придется попросить вас проехать с нами в участок.
Опять никакого такта, никаких попыток смягчить новость. Он даже не пытался пощадить меня от более жутких деталей. Просто голые факты, брошенные мне в лицо с явным намерением ранить. Я осознавал, что и детектив, и другой офицер наблюдают за мной, оценивая мою реакцию на новость. Я отреагировал прямо на их блестящие черные туфли.
- Ааа! Черт возьми!
- Извините, детектив. Извините! Я просто... Уррррлг!
Я снова блеванул. На этот раз я пронесся мимо двух офицеров, повиснув над перилами второго этажа и выплескивая все на парковку ниже. К счастью, никто не проходил мимо в тот момент, чтобы получить римский душ без предварительного согласия.
После того как я дал копам контактную информацию о моих трех собутыльниках, я позволил им обыскать мой дом. Они были тщательны, проверяя места, в которых я бы никогда не подумал что-то прятать, в морозилке, подушках дивана, вентиляционных отверстиях кондиционера, книжных полках. Они даже собрали еду, которую я только что изверг, и ложками разложили ее по маленьким пакетикам. Я не знал, что они ищут, но был почти уверен, что ничего не нашли. Они спросили, могут ли они посмотреть мою почту и файлы. Я сказал, что не дам им телефон или компьютер, но скачал копии всего на флешку и отдал им. Два копа все время нависали надо мной, убеждаясь, что я не пытаюсь скрыть или удалить что-то уличающее. Наконец, я согласился поехать в участок. Из их поведения было очевидно, что это не совсем мой выбор.
Следующие три с половиной часа я провел в участке, болтая с детективом Ву, как со старым другом, обменивающимся новостями из жизни друг друга. Я ожидал рутину "хороший коп/плохой коп", которую всегда видел в телевизионных полицейских драмах, но детектив только разговаривал со мной. Он спрашивал о моем детстве, работе, хобби. Мы говорили об искусстве и политике, бывших девушках, моих безумных друзьях и всей глупой ерунде, которую мы делали, когда тусовались. Детектив Ву рассказал мне о своей семье, о своих старых студенческих днях в братстве. Оказалось, мы принадлежали к одному братству. Мы даже смеялись вместе над его бывшей девушкой, которая всегда пыталась говорить с ним китайскими фразами, выученных онлайн, хотя он был корейцем и говорил только по-английски. Все это время они приносили мне кофе. Только в третий час детектив задал мне первый вопрос об Эми.
- Так почему вы с Эми расстались? Из-за друзей? Ей не нравилось, что ты тусуешься и напиваешься? Моя жена всегда пилит меня за то, что я пью с другими копами по выходным. Но, знаешь, мужчине нужно время от времени расслабиться и отдохнуть, верно?
- Нет, это не было похоже на то. Мы просто не соглашались ни в чем. Политика, фильмы, как я причесываюсь, одежда, которую я ношу, как я целуюсь. Честно говоря, не знаю, почему я не бросил ее первым. Кроме того, что она была чертовски красива, и секс был потрясающим. Знаю, это мелко, но это правда.
Пока мы разговаривали и пили кофе, техник из отдела криминалистики пришел и сделал слепок моих зубов. Тогда детектив Ву показал мне фотографии Эми. Он был прав, ее разорвали на куски. Ее выпотрошили и у нее была почти оторвана голова. Ее женские органы - грудь, влагалище и большая часть матки - были удалены каким-то зазубренным инструментом, оторваны по кусками.
- Ее убийца сделал большую часть этого зубами, - сказал детектив, что объясняло, почему им нужны были слепки зубов.
Я почувствовал, как желчь поднимается в желудке, и с гримасой подавил ее.
Примерно через сорок минут они отпустили меня.
- Ну, ваше алиби подтвердилось. Но, не уезжайте из города. У нас могут быть дополнительные вопросы к вам.
Два офицера отвезли меня обратно к моему жилому дому и высадили. Я все еще был в тех же потных одеждах, что носил прошлой ночью. Когда они ушли, я сидел один в своей квартире, пытаясь смириться с произошедшим. Бездомная женщина убила Эми, разорвала ее на куски, потому что я бросил доллар в ее чашку. Нет, не так. Не доллар. Я был слишком жаден для этого. Девяносто девять центов. Мне нужно было найти эту женщину.
И что? Вызвать копов? Заставить ее как-то признаться? Убить ее? Я не знал.
Я быстро переоделся, схватив футболку из корзины с бельем, джинсы с пола и носки из ящика, торопливо собрав их в нечто, похожее на приемлемую одежду, затем вышел из квартиры, трезвый, но все еще отчаянно нуждающийся в кофе и ясности. Мне просто нужно было время подумать. Было разумное объяснение всему этому, которое я просто не видел. Я был в этом уверен. Давным-давно я пришел к выводу, что жизнь похожа на сложный компьютерный код. Когда что-то идет не так, это неизбежно из-за одной маленькой ошибки. Все, что нужно, - это пройтись по всем этим строкам кода и найти ту одну маленькую ошибку - пропущенную кавычку, обратный слеш, неправильную числовую последовательность - которая вызывает сбои всей программы. Исправь ошибку, и все пойдет гладко. Это все, что мне нужно было сделать, найти ошибку и исправить ее. Это снова привело меня к бездомной женщине. Она была ключом к тому, чтобы понять, почему Эми мертва.
Я выбрался из своей квартиры и направился через парковку, пошатываясь, спотыкаясь, в состоянии оцепенения, не видя окружающего, но действуя инстинктивно и по памяти, пока добирался до своей маленькой 10-летней "Хонды Элементa". К счастью, онa былa на том же месте, где я еe всегда оставлял. Мой разум был слишком занят головоломкой смерти Эми, которая с каждым моментом казалась все менее загадочной. Чем больше я об этом думал, тем больше убеждался, что это именно то, чем кажется. Я нанял психопатическую бродяжку убить свою бывшую девушку, и она преуспела. Но почему это продолжало ускользать от меня. Девяносто девять центов. Это не имело смысла. A как она узнала имя и адрес Эми. Это казалось почти... сверхъестественным. Но я не верил в такие вещи за пределами ролевых игр и фильмов о мечах и магии. Тем не менее, я не мог придумать другого объяснения, кроме совпадения. Призраки и демоны в тот момент казались мне более правдоподобными, чем то, что Эми случайно оказалась выпотрошена психопатом в ту же ночь, когда я заплатил сумасшедшей женщине, чтобы та ее убила.
Может, эта женщина была каким-то демоном, и наняв ее, я продал свою душу. Может, за моей бессмертной душой прямо сейчас идут адские псы.
Это звучало безумно. Но прошлой ночью идея, что бездомная женщина убьет Эми за менее чем цену шоколадки, тоже казалась нелепой. И я не имел понятия, как работает вся эта сверхъестественная хрень. Эдди бы знал. Он увлекался всеми этими Алистерами Кроули и Лавкрафтами. Он читал романы ужасов и комиксы про ангелов и дьяволов, зомби и демонов, захватывающих землю, и фанатично смотрел фильмы ужасов. Любимые RPG-игры Эдди строились вокруг библейской и языческой мифологии. Он даже играл в видеоигры с библейскими темами, такими как "Knights of Hell" и "Heroes In Purgatory". Я не знал, был ли он настоящим верующим, но он был поклонником мифологии, и это делало его самым близким к эксперту среди всех, кто у меня был.
Только когда я сунул руку в карман за телефоном и понял, что он уже в моей руке, я осознал, что уже в машине, выезжая на съезд на шоссе, не помня, как открывал дверь машины, заводил ее или выезжал с парковки. Я набрал номер Эдди.
- Йо, чувак. Я слышал про Эми. Какой-то детектив звонил мне утром и спрашивал, был ли ты со мной прошлой ночью, когда ее убили. Мне так жаль, чувак. Знаю, ты действительно любил ее и все такое. Я имею в виду, она бросила тебя, а потом это дерьмо происходит? Это лютый пиздец. Думаешь, это сделал тот парень, с которым она теперь встречается?
Во всех моих теориях про сверхъестественных бездомных женщин/демонических ассасинов, самый правдоподобный сценарий, что Эми просто связалась с неправильным парнем и он оказался серийным убийцей или чем-то в этом роде, даже не приходил мне в голову. Может, это все просто одно большое совпадение?
- Я... я не знаю, Эдди. Я имею в виду, я никогда не встречал этого парня. Но это должен быть он, да? Я имею в виду, кто еще мог бы сделать такое?
- Если только это не какой-то случайный убийца. Знаешь, неправильное место. Неправильное время. Может, это серийный убийца, который преследовал ее неделями и, теперь, когда ты не с ней каждую минуту каждого дня, подумал, что это идеальная возможность напасть.
Я почувствовал теперь знакомый мрак вины и раскаяния, который на мгновение ушел, когда Эдди предположил, что это новый бойфренд Эми убил ее, а не сделка, которую я заключил с Дьяволом, снова опустился с неизбежностью заката.
- Так ты говоришь, если бы я был с ней прошлой ночью вместо того, чтобы напиваться с вами, Эми была бы жива?
- Может быть, но это не твой выбор, верно? Она бросила тебя, помнишь?
- Да, помню.
- Слушай, это не твоя вина, чувак. Не бери это дерьмо на себя.
Я кивнул, зная, что Эдди не увидит жест через телефон. Но это было единственное признание, на которое у меня хватило сил.
- Эдди?
- Хм?
- Что ты знаешь про демонов? Я имею в виду, вроде одержимость демонами, сделки с Сатаной, этот тип вещей?
- Черт, о чем ты говоришь, чувак? Почему ты спрашиваешь меня про это дерьмо?
И я рассказал ему. Все.
- Так ты думаешь, Эми мертва, потому что ты дал какой-то бездомной тетке девяносто девять центов? Чувак, ты просто от горя сходишь с ума. Там даже не было никакой бездомной тетки прошлой ночью. Я имею в виду, только эта шлюха c дредами и ее друзья.
- Вы были заняты дракой с этими ребятами. Вы ее не видели. Она была прямо через дорогу от того места, где вы стояли.
- Там никого не было, чувак, - сказал Эдди с вздохом.
- Я видел ее, чувак! Я говорил с ней. Ей было под тридцать, выглядела так, будто прошла через ад, как будто недавно подралась. Но было кое-что еще. У нее был такой же отсутствующий, затравленный взгляд, как у моего брата, когда он вернулся из Афганистана. И она была вся избита, как будто ей только что надрали задницу, но что-то в том, как она держалась, говорило о том, что, с кем бы она ни дралась, другому парню досталось больше. Понимаешь, о чем я? У нее было все лицо в струпьях, синяк под глазом, отсутствующий зуб и глубокие морщины, как будто она слишком долго была на солнце. Я имею в виду, она выглядела ужасно, но в ней все равно было какое-то высокомерие. Как будто она была лучше меня, хотя это она там попрошайничала. И у нее была маленькая картонная табличка, на которой было написано просто "один доллар".
- Я тебе говорю, чувак. Ты прошел через дорогу и стоял там, выглядя так, будто собираешься блевануть. Я подошел и забрал тебя. Мне пришлось поддерживать тебя, чтобы ты мог пройти обратно через дорогу. Там никого с тобой не было. Ты не продавал свою душу, чтобы убить Эми, чувак. Это просто твое горе, шестнадцать или семнадцать банок пива, и шесть шотов "Джагермейстера".
Он, вероятно, был прав, но мне нужно было увидеть это самому. Я повесил трубку, как раз когда подъезжал к первому съезду в центре. Тогда я увидел ее дикие красные глаза и избитое, покрытое шрамами лицо в зеркале заднего вида.
- Так кто следующий?
Я закричал и дернул руль, почти вылетев машиной на обочину съезда. Мой первый инстинкт был нажать на тормоза, что точно привело бы к тому, что моя маленькая "Хонда" получилa бы удар сзади на шестидесяти пяти милях в час. К счастью, мне удалось удержать машину ровно. Мое сердце теперь гремело в груди, и я чувствовал теплое влажное пятно, распространяющееся между ног.
- Что, блядь, ты делаешь в моей машине?!
Она выглядела точно так же, как прошлой ночью на Шестой улице, только теперь на ее лице и шее были царапины, глубокие борозды, сквозь которые виднелись красные жилы мышечной ткани. На губах и щеках у нее были красные пятна, как будто ее окунули лицом в вишневый пирог. Она выглядела как растрепанный клоун, раскрашенный кровью.
- Я здесь за следующей целью. Я разобралась с той шлюхой для тебя. Кто следующий?
Я закрыл глаза и покачал головой, но жуткое существо оставалось, ухмыляясь мне с заднего сиденья с тем же самодовольным выражением.
- Ты действительно у-убила ее? Я просто шутил! Я был пьян и зол. Не думал, что ты это сделаешь!
Она нахмурилась, затем хлопнула меня по затылку.
- Конечно, я убила эту мелкую пизду. Это то, за что ты мне заплатил, не так ли?
- Заплатил тебе? Нет! Нет! Нет, я просто шутил! Это была просто чертова шутка! Я имею в виду... это было всего девяносто девять центов! Я не имел в виду этого. Не хотел, чтобы ты... О, Боже... О, Боже!
Я потер затылок. Эта женщина была сумасшедшей, убийцей, и я был один с ней в моей машине. Я не мог представить много сценариев, где это закончится для меня хорошо. Я на мгновение подумал выпрыгнуть из машины.
- Да, ты хотел. Ты надеялся, что я это сделаю. Ты хотел, чтобы эта сучка умерла, и теперь она мертва. Так кто следующий?
- Никто! Это все! Это закончится прямо здесь!
Ее костлявые пальцы обхватили мое горло. Длинные ногти, черные от грибка, некоторые сломанные или неровно обгрызенные, впились в мою кожу, когда она сжала мою трахею. Боль была мгновенной, как будто я проглотил горящий уголь. Мои легкие боролись за кислород. Я задыхался и кашлял. Пятна плясали перед глазами и стекали слезами по щекам, пока я одной рукой пытался удерживать машину на дороге, а другой оттягивать ее искривленные когти от горла.
- Это то, что ты думаешь? Думаешь, это дерьмо кончилось? Ты и я, у нас теперь отношения.
Ее смех был громким хихиканьем, заполняющим машину, как будто шел через звуковую систему. Она отпустила меня, и я вдохнул воздух, который обжигал путь вниз. Я начал кашлять снова. Слезы хлынули теперь в жалком потоке самоуничижения. Я рыдал открыто, напуганный за свою жизнь.
- Но... у нас была сделка! Ты должна была убить Эми, и на этом все!
Бездомная женщина улыбнулась, самодовольная ухмылка разорвала ее окровавленный рот, как открытая рана.
- О, но разве ты только что не сказал, что не хотел, чтобы она умерла?
- Ладно! Я хотел, чтобы она умерла. Но это все. Ты сказала...
- Я сказала, что буду убивать для тебя, и буду, каждый день, всю оставшуюся твою жизнь. Моя цена была девяносто девять центов; цена, за которую ты торговался, и ты заплатил. Теперь я твой личный ассасин. Просто укажи мне цель, и я начну работать.
- Я не хочу, чтобы ты убивала кого-то еще! Я просто хочу, чтобы это закончилось!
Женщина снова наклонилась вперед и схватила меня за волосы, дернув голову назад и прошептав мне на ухо хриплым рыком, от которого по спине побежали мурашки:
- Это не закончится, пока мне некого будет убивать, и тебе лучше надеяться, что этот день не настанет... ради твоего же блага.
Слезы и сопли оставили след на моем лице. У меня больше не было стыда.
- Пожаааааааалуйста! Пожалуйста, просто уйди!
Я заплакала.
- Тогда дай мне следующее имя!
И я дал.
Она велела мне свернуть на Вторую улицу и высадить ее. Я пытался умолять ее в последний раз не делать этого, но она отвесила мне пощечину, от которой у меня разбилась губа, разбился нос и брызги крови, соплей и слез растеклись по приборной панели. Затем она направилась в парк Зилкер. Она остановилась и прошептала через плечо, шепот, который для моих ушей прозвучал как крик:
- Я вернусь завтра за следующим именем.
Нет-нет-нет-нет! Нет!!! Этого не может быть. Этого просто, блядь, не может быть!
Я несколько раз ударил по приборной панели, затем просто сидел в машине, рыдая, как младенец, но ни одна из этих слез не была для Эми или для моего - тупой задницы - босса, который будет мертв к утру. Прямо тогда и там я решил, что следующее имя, которое дам ей, будет ее собственное. Я не знал, как ее зовут. Я не потрудился спросить, но я просто скажу ей убить себя, и она должна будет либо подчиниться, либо нарушить какой-то контракт, который, как она верила, был у нее со мной. Тогда это закончится. Я буду свободен, и моя жизнь вернется к норме. По крайней мере, я надеялся, что это будет так просто. Должно быть. У меня не было другого плана.
Я развернул машину, не зная, куда направляюсь. Через несколько минут я въехал на парковку под мостом недалеко от Шестой улицы. Оттуда, где я припарковался, я мог видеть место, где впервые встретил бездомную женщину прошлой ночью. Там было три копа, фургон с надписью "Медицинский эксперт" на боку и четыре или пять других парней, один фотографировал, один упаковывал улики, а остальные просто ждали, толпясь возле них. Место было огорожено желтой полицейской лентой, и небольшая толпа начала собираться с другой стороны.
Два парня в синих комбинезонах с надписью "M.Э." на спине прислонились к темно-синему фургону коронера, держа в руках мобильники, постукивая ногами и неоднократно закатывая глаза, вздыхая и проверяя несуществующие часы. Очевидно, что бы ни делали копы, они делали это недостаточно быстро.
Кого убила эта сумасшедшая сука на этот раз? Не могла же она уже убить моего босса?
Но я был уверен, что то, что привело фургон коронера на это место, имело какое-то отношение к “моему личному убийце”. Мне стало плохо. Ноги дрожали, когда я вышел из своей маленькой "Хонды". На передке моих штанов было пятно от того, как бездомная женщина напугала меня до поросячьего визга. Как бы сильно я ни хотел забраться обратно в машину и уехать далеко, в другой город, в другое государство, я должен был перейти эту улицу, чтобы увидеть, что произошло, и я был уверен, что это будет что-то ужасное.
Я осторожно протолкался через толпу, которая удвоилась в размере за полторы минуты, которые мне понадобились, чтобы перейти улицу. Когда я дошел до ленты, я заметил того же детектива, который приходил ко мне домой меньше часа назад. Детектив Ву. Он тоже заметил меня.
- Ну, это совпадение, не так ли? Две смерти этим утром, и это второй раз, когда я тебя вижу. Она тоже была твоей бывшей девушкой?
- Кто? Кто это?
- Надеялся, что ты сможешь мне сказать, - сказал детектив, подходя к телу.
Был ветреный день, и простыня, покрывающая труп, отлетела в сторону, дав мне четкий обзор, прежде чем один из офицеров заправил ее обратно. Это была бездомная женщина. Кто-то оттащил ее с тротуара, за кусты, и разорвал на части. Ее табличка все еще лежала рядом, горло разорвано до кости, торс разодран до ануса и полностью выпотрошен. Ее внутренние органы были повсюду, украшая кусты, мульчу, цветы, траву, вокруг нее в беспорядке было разбросано сочащееся кровью мясо, словно ребенок, который спешил открыть подарок, разбросал оберточную бумагу во все стороны. Большая часть крови уже впиталась в почву и мульчу. Все было покрыто коричнево-красным. Я уставился на ее лицо. Мне показалось, что она улыбается мне. Так что про то, чтобы сказать ей убить себя, можно забыть. Она уже убрала эту карту со стола. Кем бы она ни была сейчас, кем бы ни была только что в моей машине, я с содроганием осознал - призраком, демоном, хуже того - это было за гранью смерти.
Детектив наблюдал за моим лицом, пытаясь меня разгадать. Он увидел выражение ужаса на моем лице, когда я узнал бездомную женщину. Его глаза сузились, брови нахмурились, и он приподнял одну бровь.
- Так, какие идеи, на кого я смотрю?
Я продолжал смотреть на труп, ища ошибку, ту одну ошибку, которая, будучи исправленной, поставила бы все на свои места, и не находя ничего. Я запустил бесконечный цикл убийств, который нельзя было разорвать.
- Мы можем сделать это здесь, или я могу надеть на тебя наручники, и мы сделаем это в участке, - сказал детектив.
Он просто делал свою работу. Если бы это не он доставал меня, это был бы какой-то другой коп. Это не имело значения. Это должен был быть кто-то еще. И теперь у меня было следующее имя.