«Доброе дело» Ричард Лаймон

Она спала, когда я её заметил. Спала или играла в опоссума. Но, как бы то ни было, она лежала свернувшись калачиком на полу клетки и не шевелилась.
Первой дословной мыслью, пришедшей мне в голову, была: «Срань господня!».
Я стоял и мочился в лесу, в то время, как не более чем в двадцати футах от меня, находилась девочка. А что, если она перевернётся на другой бок? Я ужасно жалел, что не заметил её прежде, чем начал струить испуская мочу. Но теперь, я уже не мог остановиться. Слишком много кофе было выпито в этой забегаловке у дороги. Поэтому я поспешно отвернулся и поднапрягся, чтобы быстрее закончить. Быстрее до того, как она услышит плеск. До того, как она повернётся и увидит меня. До того, как она успеет что-либо сказать.
«Что она здесь делает?» — размышлял я.
«И при этом в клетке».
«Вот дерьмо!»
«Надо уносить отсюда ноги!»
Я чувствовал себя шокированным, сбитом с толку, смущённым, напуганным. И почему мне было стыдно за себя, или, как мой член стал отвердевать. Потому что он был снаружи, я полагаю, в присутствии женщины. Даже если, она не могла его видеть.
Она его увидит, если я развернусь, подумал я. Если она, конечно, уже не смотрит.
Я, разумеется, не развернулся.
Наконец я закончил, стряхнул последние капли. К тому времени, мне пришлось серьёзно потрудиться над тем, чтобы втиснуть свой стояк обратно в джинсы.
Я застегнул молнию и оглянулся через плечо.
Девчонка по-прежнему лежал свернувшись калачиком на полу свои клетки, спиной ко мне.
Я поспешил прочь. Ковёр из сухих листьев под ногами шуршал и трещал, как-бы тихонько я не старался ступать. Я всё ожидал, что девчонка окликнет меня. Однако этого не произошло. Когда я оглянулся, она и её клетка благополучно скрылась из виду. Я мог различить только густой лес, мрачный от теней, за исключением нескольких лучей утреннего солнечного света, которые косо пробивались сквозь кроны деревьев.
Я направился к джипу. Тот был припаркован на обочине грунтовой дороги. Пассажирская дверца была приоткрыта, ожидая меня. Я забрался внутрь.
— Что-то, ты долго, — сказал Майк. — По-большому, что ли, ходил?
— Да нет, ток поссать.
— Ты преодолел целые мили пешком только ради того, чтобы поссать? Можно было сделать это прям здесь.
— Не проходил я никаких миль.
Он завёл двигатель.
— При таком движении, ты мог бы сделать это даже посреди дороги.
— Мне нравится уединение, — сказал я.
— Как будто мне хотелось поглазеть, как ты это делаешь. Притормози, милок. Ты что, видишь во мне педика?
— Я мудака в тебе вижу.
К слову сказать, нам обоим было по шестнадцать лет. На случай, если это не очевидно по изощрённому характеру наших острот.
Мы с Майком были приятелями. И мы только что закончили десятый класс в Редвудской средней школе. Если вам интересно, что мы забыли в глуши без присмотра взрослых, так это результат того, что мы умоляли об этом наших родителей, пока те не сдались.
В этом нам помогло то обстоятельство, что родители с обеих сторон были умными рассудительными людьми. Также помогло и то, что мы с Майком были парой вежливых, добросовестных, и куда не глянь, успешных парней. Помимо того, что у нас были наивысшие оценки, мы также являлись бойскаутами высшего ранга. Благонравные жители, уверенные в себе, с опытом пребывания в дикой местности. Какой родитель не позволил бы таким дарованиям, хотя и юным, провести пару недель самостоятельно?
Когда мы представили им наш план по обследованию живописных красот Калифорнии на джипе отца Майка, с разбитием лагеря по ночам и созвона с ними каждые несколько дней, чтобы заверить их, что с нами всё в порядке, они пошли на это. В конечном итоге.
Никто из них не был в восторге от этой идеи, но отцы вскоре смирились. Они признали, что это может стать для нас хорошим опытом, шансом повидать краешек мира и обрести некую зрелость. Чёрт возьми, они вероятно хотели бы сами проделать подобное. Как только наши отцы оказались на нашей стороне, всё остальное было просто.
Вот так мы оказались здесь сами по себе.
Если вы задаётесь вопросом, почему мы не обсуждали то, как я справлял естественную нужду в достойной манере, приличествующей паре смышлёных, почтительных бойскаутов, так это потому, что мы были парнями и находились здесь одни без необходимости производить впечатление на взрослых.
— Тебе бы следовало знать, залупоголовый, — сказал Майк. (Прежде чем перейти к делу, я говорил, что увидел в нём мудака. Припоминаете? Тем временем мы снова в машине). — Что мудак мудака видит издалека. Ты собираешься захлопывать дверцу или как?
Я посмотрел на него.
— Ну? — спросил он.
— Думаю, нам лучше пока дальше не ехать.
Он скривился:
— О, боже. На тебя, что, срачка напала?
Я покачал головой. Моё лицо бросил в жар и сердце вдруг забилась ужасно сильно.
— Там девушка, — объяснил я.
— Что-что?
— Девушка. Существо женского пола. Женщина. Тебе известны такие.
— Цыпочка?
— Ммм.
— Чёрт. О чём ты толкуешь? Где?
— Вон там, — я указал в сторону леса.
— Чушь несусветная, да это невозможно.
— Это правда.
— Какая-такая цыпочка? Вон там среди деревьев?
— Я видел её, когда ходил поссать.
Майк оскалил зубы:
— Она что, держала твой член пока ты ссал?
— Она в клетке.
— Что?
— В клетке. Ты знаешь такие. Как клетки в запарке или типа того. С решётками.
Он усмехнулся:
— Чушь несусветная.
— Я серьёзно.
Майк знал меня. Если я сказал, что говорю серьёзно, то он знал, что я говорю серьёзно. Он прищурился.
— Цыпочка в клетке. Я должен этому верить?
— Пойдём и убедись сам.
Он продолжал смотреть на меня нахмурив брови.
— Ну и как она выглядела?
— Я ток со спины её видел.
— Ты с ней не разговаривал? Ну, например, может спросил, какого хрена она делает в клетке посреди глуши?
— Думаю, она спала.
— Господи.
— Эй, чувак, я поссал. Всё, чего мне хотелось, так это убраться оттуда. Но она в клетке, знаешь ли. И скорее всего, она не сможет выбраться. Я не думаю, что мы можем просто укатить, бросив её. Она может умереть или ещё чего.
Майк прищурился, уставившись на меня сквозь щёлочки.
— Лучше не разыгрывай меня, чувак.
— Да богом клянусь.
Он заглушил двигатель, вытащил ключ из замка зажигания и распахнул свою дверь. Выпрыгнув из машины, он оглянулся через плечо и сказал:
— Мне нужно эту увидеть.
Я пошёл с ним, естественно.
Идя впереди, я нервничал по многим причинам. Часть меня надеялась, что мы вообще её не найдём. Тогда нам не пришлось бы разбираться с ситуацией в целом. Но она и её клетка не могли уйти, а я не из тех, у кого бывают галлюцинации. Кроме того, из Майка лилось бы на меня дерьмо потоками, если бы мы не смогли найти таинственную цыпочку в клетке.
Моё сердце чуть не выпрыгнуло из груди, когда я обнаружил клетку. Я резко остановился. Майк встал рядом со мной. Мы оба уставились на неё.
— Ну, что я тебе говорил? — прошептал я.
— О, чувак, я поверить в это не могу.
Девушка выглядела так, словно с тех пор и не пошевелилась. Так и лежала свернувшись калачиком на боку, спиной к нам. Она была в основном в тени, но солнечные лучи падали на неё, отчего её волосы сияли как золото. На ней была белая блузка. Не заправленная. Её смятый край свисал набок. Так, что виднелась полоска голой кожи над её обрезанными джинсами. Они облегали её бёдра и были настолько укорочены, что на самом деле у них вообще не было штанин. И они были изрядно потрёпанными. Один из задних карманов болтался наполовину оторванный. Под ним виднелась прямоугольная дыра, открывавшая ещё больше голой кожи.
Майк подтолкнул меня локтем.
— Смотри, — прошептал он. — Там задница её видна.
— Я знаю, подумаешь.
— Чувак.
— У тебя одни пошлости на уме.
— Ага, угадал. Ну что, погнали? — он направился к клетке, но я схватил его за руку.
— Ты чего?
— Притормози на минуту. Что мы собираемся делать?
— Проверить её.
— Ну, я не знаю. Мне это дело не нравится. Слишком уж это странно.
— Надеюсь, что она не уродина.
— А может быть, хорош уже? Всё это серьёзно. Какого чёрта здесь делает клетка? Почему она в ней? Я к тому, что это может оказаться какой-нибудь ловушкой.
— Ловушка, всё верно. И она в неё попалась.
— Нет. Я имею ввиду для нас ловушка.
Он ухмыльнулся:
— Вернись к реальности.
— Возможно, какие-то полоумные маньяки поместили её здесь в качестве приманки.
Его улыбка сползла.
— Чушь несусветная, — сказал он.
— А я читал об охотниках, проделывавших подобную фигню. Допустим, что они охотятся за львом? Так вот, они привязывают ягнёнка, или что-то ещё, к столбику и прячутся. Довольно скоро появляется лев. Когда он бросается на ягнёнка, в него стреляют.
— Если бы кто-нибудь хотел нас пристрелить, мы бы уже были нашпигованы пулями по самые яйца.
— Возможно, мы нужны им живыми. Рядом с клеткой может быть яма. Ну, знаешь, прикрытая сверху. Так что, когда мы наступим на неё…
— Слушай, завязывай, а? Охренеть можно, какие у тебя мысли.
Я прервался. Некоторое время мы стояли молча, блуждая взглядами по кустам и деревьям на краю поляны. Мы даже посмотрели на верхние ветки.
— Да никого здесь нет, — наконец прошептал Майк.
— Просто потому, что мы их не видим… Я имею в виду тех, кто поместил её сюда.
Майк нахмурился, как он обычно делал, когда пытался сосредоточиться.
— И то правда. В конце концов, кто-то же доставил сюда клетку. Она точно не тащила эту штуку через лес.
Он прикусил нижнюю губу.
— Может быть, какой-то парень использовал её, когда перевозил сюда дикое животное?
— Возможно, — мне понравилась это идея. Приятное разумное объяснение, которое значительно смягчало угрожающий характер ситуации.
— Может быть, защитник окружающей среды, — продолжал Майк. — Который хотел вернуть рысь или медведя в их естественную среду обитания. Выпустил их, но клетку с собой не забрал. Эта девчонка бродила рядом, забралась внутрь, чтобы осмотреть её. Закрыла дверь просто так, чёрт возьми. А эту проклятую штуку взяло и заклинило. И оп-ля, она в капкане.
— Отличная теория, Энштейн, — сказал я.
— Ну чего?
— Полагаю, ты был слишком занят, разглядывая её задницу, чтобы обратить внимание на навесной замок. Едва ли она случайно заперла себя на замок, верно?
Он хмуро посмотрел на клетку.
— Да. Дерьмо.
— Именно.
Пожав плечами, он сказал:
— Значит, кто-то действительно поместил её туда. Но это ещё не значит, что она приманка.
— Так что же тогда это значит?
— Ну, думаю, мы должны спросить об этом у неё. Пошли.
На этот раз я не пытался остановить его. Как бы я не нервничал из-за всего этого дела, мы не могли просто уйти и оставить её. Но я позволил Майку идти первым. Я держался в нескольких шагах позади него и внимательно наблюдал.
Майк, похоже, не очень торопился. Он шагал медленно, немного сгорбившись, с большой осторожностью ставя ноги, фактически крадучись, направляясь к клетке. Я последовал его примеру. Хотя мы старались вести себя тихо, мы не могли не производить множество хрустящих звуков. Каждый шаг звучал так, как будто кто-то комкал лист бумаги.
При всём этом девушка не шевелилась.
Мы добрались до фронтальной части клетки, не угодив ни в какую ловушку. Майк остановился, и я приблизился к нему сбоку. Мы смотрели сквозь прутья решётки на девушку.
Она по-прежнему не двигалась.
С того места, где мы стояли, нам была видна одна сторона её лица. Во всяком случае, частично она была повёрнута вниз из-за того, как её голова покоилась на руке. Кроме того, большая его часть была скрыта под копной блестящих светлых волос. Мы не могли толком разобрать, как она выглядела.
— Привет! — выпалил Майк.
Это прозвучало так громко, что я вздрогнул. Девушка этого не сделала. Она лежала неподвижно.
— Простите? Мэм? Леди? Привет!
Никакого ответа.
Я вертел головой то в одну, то в другую сторону, боясь, что какой-то псих, или семейство психов, может внезапно выскочить из леса. Но никакого движения не было.
— Боже, — прошептал Мэйк. — Ты же не думаешь, что она мёртвая?
Я перестал оглядываться по сторонам и сосредоточился на девушке.
— Она не выглядела мёртвой.
— А со сколькими жмуриками тебя уже приходилось сталкиваться?
— Я много о них читал. У них должен быть необычный цвет кожи.
Мы оба изучали её. Небольшие участки лица, которые не были скрыты волосами, выглядели вполне себе здоровыми. Ноги выглядели гладкими и загорелыми. Та часть её спины, которая виднелась над обрезанными джинсами, была не такой загорелой, как ноги, но и не имела болезненной бледности. Даже кремовая кожа, которую мы могли различить сквозь разорванную заднюю часть шорт, выглядела живой. Выглядела прекрасно.
— Ну, я даже не знаю, — прошептал Майк.
— Она не мертва.
— Только потому, что она ещё не занялась разложением…
— Ну, ещё не занимается другими вещами. Такими, как опорожнение кишечника, например.
— Они что, срут? — в его голосе прозвучали удивление и шок.
— Ну, я читал об этом.
— Чёрт! Чувак, это отвратительно.
— С-с-с-с.
— Что значит с-с-с-с? Она в отключке. Если она и не мертва, то что-то с ней, чёрт возьми, точно не так. Давай посмотрим, как она выглядит спереди.
Когда он сказал это, моё сердце забилось по-настоящему сильно. У меня появилось горячее, трепещущее ощущение внутри, когда мы отважились обойти клетку с противоположной стороны.
Там мы присели на корточки и уставились на девушку.
Тем не менее, не очень большая часть её лица была различима из под скрывающих его волос. Лишь половина лба. Кончик носа. Неприкрытый волосами закрытый глаз. Она была примерно такого же возраста, что и мы, и выглядела весьма недурно, судя по тому немногому, что мне удалось разглядеть.
Её голова покоилась на левой руке, локоть второй высовывался из-под лица. Её правая рука, свисала с груди. Верхняя её часть прижималась к грудям сбоку. Блузка плотно облегала грудь. Сосок откровенно выпирал наружу.
Майк ткнул меня локтем в бок.
— Знаю я, знаю.
— Вау!
— С-с-с-с.
Чувствуя себя возбуждённым и слегка похотливым, я оторвал взгляд от её грудей. Блузка была застёгнута на все пуговицы, за исключением треугольника обнажённой кожи над бедром. Она прикрывала её всю, вплоть до пояса джинсов. Они были обрезаны настолько коротко, что нижняя часть подкладки кармана торчала наружу. Он располагался плашмя на передней части её бедра, подобно бледному языку. Её ноги лежали одна на другой и согнуты так, что были обращены в нашу сторону коленями, находившимися недалеко от прутьев.
— Смотри, — сказал Майк. — Она дышит. Видишь её волосы?
И действительно, изучая её лицо в течение нескольких мгновений, я увидел, как волосы слегка шевелились там, где они покрывали её рот.
— Говорю же тебе, что она не мёртвая, — прошептал я.
— Она даже не выглядит раненой. Но тогда, что с ней не так?
Голосом погромче он произнёс:
— Эй! Эй, ты!
Ноль реакции.
Поэтому он просунул руку между прутьями, наклонился вперёд пока его плечо не упёрлась в клетку. Прежде чем он смог прикоснуться к ней, я сказал:
— Подожди. Не надо.
Он колебался, его рука зависла над её коленом.
— Чего?
— Лучше бы тебе этого не делать.
— Просто хочу немного её потрясти.
— А что если она… ну, я не знаю… заразная?
— Ты чё, спятил?
— Ну, может быть, у неё что-то есть. Понимаешь? Какая-то болезнь. Возможно, она заразна, и именно поэтому её сюда и поместили. Чтобы она никого не заражала вокруг себя. То есть, с ней что-то не так, и её оставили здесь. Может быть, её оставили здесь умирать, понимаешь?
— Так какой кретин додумается так поступать?
— А кто его знает? Какой-нибудь невежа. Или тот, кто очень напуган. Возможно, у него не хватило духа убить её, и поэтому он просто…
— Эй, держу пари, она вампир.
— Да я серьёзно.
— Или оборотень. Так и есть, она… оборотень! Сегодня ночью будет полнолуние. Её семья заперла её, чтобы она не взбесилась и не перегрызла глотки невинным детишкам. Он завыл.
— Кончай это.
— Расслабься!
Он опустил руку, сжал её правое колено и встряхнул его.
— Давай же, девочка, просыпайся! Что с тобой случилось?
Она не ответила. Поэтому он тряхнул её немного сильнее, всколыхнув всё её тело. Я поймал себя на том, что наблюдаю за её грудью. За тем, как она покачивается под блузкой.
Девчонка застонала.
Моё сердце ушло в пятки. Рука Майка дёрнулась назад, и он протащил её между прутьями решётки.
Девушка снова застонала, затем медленно поднесла правую руку к лицу. Потирая глаза, как человек пробуждающийся от глубокого сна, она перевернулась на спину и вытянула ноги.
Внезапно она застыла. Несколько мгновений она лежала неподвижно, затем резко села, откинув волосы в сторону. Выпучив глаза от тревоги, она лихорадочно оглядывалась по странам. На клетку, на лес, на нас. Потом всё же сосредоточилась на нас, разинув рот и тяжело дыша.
— Всё в порядке, — заверил я её.
Она вскочила на ноги, развернулась и бросилась на дверь. Та лязгнула и осталась закрытой. Клетка немного покачнулась. Она трясла и дёргала прутья решётки, наваливаясь на них всем телом, бросаясь как сумасшедшая в стремлении открыть дверь. Когда ей это не удалось, она повернулась к нам. Её лицо было красным. Она хватала ртом воздух.
К этому времени, мы на пару с Майком уже стояли на ногах, но не отошли ни на шаг от клетки.
— Тебе следует успокоиться, — сказал ей Майк. — Мы не собираемся причинять тебе боль.
Она мотала головой из стороны в сторону, волосы развивались.
— Мы попытаемся вытащить тебя оттуда, — добавил я.
Она перестала мотать головой, но всё ещё тяжело дышала. Она держалась за пару прутьев внизу на уровне бёдер, как будто течение, или что-то ещё, чего она боялась, могло увлечь её к нам.
Хотя несколько прядей всё ещё падали ей на лицо, теперь я смог его рассмотреть. Как по мне, она не отличалась особой красотой. Но была выше среднего. Довольно симпатичная, хоть и не ослепительная.
В некотором смысле я был рад, что она не оказалась такой уж великолепной. Те, кто действительно великолепно выглядят, заставляют меня ужасно нервничать. Я чувствовал себя достаточно неуверенно и без того, чтобы иметь дело с чем-то подобным.
Судя по тому, как она на нас уставилась, можно было подумать, что мы пара монстров Франкенштейна, или что-то в этом роде.
Я обратился к Майку:
— Почему бы тебе не вернуться к машине и не найти что-нибудь, чем можно взломать замок?
— Мне?
— Просто сделай это, хорошо?
— Эй, приятель, ты же сам сказал, что она может быть заразной. Наверное, нам лучше выяснить, что здесь происходит, прежде чем попытаться вызволить её?
— Да ладно тебе. Она напугана до смерти. Пойдём оба. Это даст ей возможность успокоиться.
Я взял Майка за руку и потянул его. Когда мы начали двигаться вдоль клетки, девушка отступила в дальний угол.
— Мы просто возвращаемся к нашей машине, — объяснил я. — Мы сейчас вернёмся, нам понадобятся кое-какие инструменты, чтобы открыть замок. Хорошо? Всё, что мы хотим сделать, так это вытащить тебя оттуда.
— Да, — добавил Майк. — Мы хорошие парни.
Она не выглядела так, как если бы поверила нам. Она продолжала двигаться боком, спиной к решётке, наблюдая за нами из-под свисающих прядей волос, с выражением паники в глазах.
К тому времени, как мы добрались до передней части клетки, она прижималась к задней стенке там же, где мы сидели на корточках, когда она проснулась.
Мы поспешили прочь.
— Господи, — сказал Майк. — Да она психическая.
— Она просто напугана.
— Откуда нам знать, что она не психическая? Может статься, что она конченная психопатка. Может, поэтому её сюда и поместили.
— Всё равно мы не можем просто оставить её здесь. Это однозначно.
— Я же не об этом говорю.
— А о чём ты говоришь? — спросил я.
— Только о том, что нам лучше быть начеку.
— Верно. Она ведь может оказаться оборотнем.
— Я не знаю, что она из себя представляет, но нам лучше выяснить это прежде, чем мы её освободим. Помнишь «Сумеречную зону»?
Майку даже не нужно было описывать мне, какой именно эпизод. Я сразу понял, что он имел в виду. В течение многих лет мы собирались у меня дома, чтобы посмотреть ежегодный марафон «Сумеречной зоны», на котором 24 часа в сутки транслировались повторы старого сериала.
Забавно, что соответствующий эпизод до сих пор не пришёл мне на ум.
Лучше бы он мне не напоминал. Я покачал головой и заставил себя рассмеяться:
— Думаешь, её заперла в клетке куча монахов? Думаешь, что она сам дьявол?
— Не будь придурком.
— Ты сам поднял эту тему.
— Разобраться в ситуации дело принципиальное.
— Её заперлись здесь, чтобы оградить мир от её злодеяний?
— А кто его знает? Ты это знаешь? Вот я, не знаю. Я лишь говорю, что нам лучше выяснить, что с ней не так.
— Ну что ж, ладно, я полностью согласен.
Примерно в это время мы добрались до джипа. Майк достал монтировку. На одном конце железного стержня имелась головка для откручивания гаек, а на другом — отжимной клин для снятия шины с обода. Я вытащил из рюкзака свой старый бойскаутский топорик, прикинув, что мы могли бы разбить замок на куски, если тот устоит перед монтировкой.
Я решил взять с собой свою походную фляжку и шоколадный батончик. Даже если девушка не испытывала жажды или голода, предложив их, мы бы продемонстрировали ей наши добрые намерения.
Когда я отошёл от джипа, Майк занимался тем, что надевал ножны своего ножа фирмы «Бак» на ремень.
— На кой чёрт он тебе понадобился?
— Никогда не знаешь наверняка.
— Это может её напугать.
— А если мы её выпустим, а она обезумеет и набросится на нас?
— Да хватит тебе.
— А она может.
— Думаю, такое возможно.
— Да, это пиздец, как возможно. Я полностью за то, чтобы быть добрым самаритянином и прочее дерьмо, но умирать ради этого не стоит. К тому же ты прихватил с собой чёртов топор.
— Ладно-ладно.
Он застегнул ремень с ножнами, висевшими на уровне бедра. Затем взял в руку монтировку, прежде зажатую между коленями, и мы направились в лес.
— По крайней мере она не уродлива, — сказал Майк после того, как мы прошли небольшое расстояние. — Я бы не хотел рисковать своей задницей из-за какой-то страхолюдины.
— Вероятно она безобидна.
— Ну-ну, безобидных всегда сажают в клетки.
Поскольку у меня не было желания продолжить обсуждение того, почему она могла быть заперта в этой штуковине, я сменил тему.
— Думаю, нам придётся забрать её с собой.
Это идея, казалось, ободрила Майка.
— У нас только два места. Тебе лучше сесть за руль, а она может посидеть у меня на коленях.
Я ухмыльнулся:
— Эй, это твоя машина. Ты и поведёшь. Кроме того, ты же не хочешь, чтобы у тебя на коленях сидел оборотень.
— Оборотень похожий на неё? В таких обрезанных джинсах? Без трусиков? Без лифчика? Ликантропия, где жало твоё?
— Похотливый ты ублюдок.
— О да, и как будто тебя она не заводит.
— А я выше всего этого.
— Угу, конечно.
Клетка появилась в поле зрения. Мы перестали разговаривать и приближались молча.
Девушка стояла спиной к решётке в дальнем конце, но она не казалась такой напряжённой и дёрганой, как раньше. Волосы больше не падали ей на лицо, она больше не хватала ртом воздух.
— Это не заняло много времени, не так ли? — обратился к ней.
Она не ответила.
У двери клетки я бросил свой топорик, а Майк положил монтировку.
— Вот немного воды и шоколада, — я протянул руку через решётку с фляжкой и шоколадным батончиком. Она осталась на месте. Поэтому я подтолкнул их к ней, и те упали на пол у её ног. Она даже не взглянула на них. Только пристально смотрела на меня и Майка.
Майк начал говорить:
— Она знает, что нельзя брать конфеты у незна…
И тут она вымолвила:
— Зачем вы затащили меня сюда? Чего вы хотите?
— А?
— О, чувак, — сказал Майк. — Она думает, что мы… Эй, мы тут не причём. Мы нашли тебя здесь.
— Это правда, — добавил я. — Всё, что мы сделали, так это нашли тебя. Ты уже была здесь.
— Да неужели?
— Да! — взорвался на неё Майк. — Христос на палочке!
— Успокойся, — обратился я к нему. Девушке я сказал:
— Ты что, не знаешь, кто с тобой так обошёлся?
Когда она слегка покачала головой из стороны в сторону, из глаз, казалось, исчезло выражение ужаса. Девчонка нахмурилась. Выглядела насторожённой и сбитой столку.
— Это правда были не вы, ребята? — спросила она.
— Да ни в коем случае, — сказал я.
— Мы оставили наши сияющие доспехи в машине, — сказал Майк. Его голос прозвучал несколько надменно.
— Если это не вы, тогда что вы здесь делаете?
— Мы просто катаемся по окрестностям, разбиваем лагерь и всякое такое, — объяснил я.
— А Эд отошёл отлить.
— О, огромное спасибо, — я ткнул Майка локтем. Но потом я увидел, как девушка выдавила улыбку. Улыбка длилась всего мгновение, затем исчезла. Хотя смотрелась она хорошо. — Кстати, меня зовут Эд, а этого дятла — Майк.
— Я — Шанна.
— Приятно познакомиться, Шанна.
— Привет, — сказал Майк.
— Ну, на самом деле он, конечно, не безнадёжный дятел.
Это замечание вызвало у Шанны ещё одну мимолётную улыбку.
— Послушай, мы вытащим тебя оттуда и…
— Не так быстро приятель. У нас был уговор, помнишь?
— Она не знает, почему она здесь. Она думала, что мы те, кто…
— Это она так утверждает.
Я улыбнулся ей и как-бы закатил глаза.
— Майк боится, что ты можешь оказаться оборотнем или чем-то в этом роде.
— Эй, — сказал он. — Да пошёл ты.
— Скажи ему, что ты не оборотень.
— Лучше объясни мне, какого чёрта ты делаешь в клетке посреди этой чёртовой глуши?
Шанна нахмурилась, ещё немного покачала головой и сделала глубокий вдох.
— Я не знаю, — сказала она. — Я уснула на пляже.
— На пляже? У океана?
— Да. Стэнли-Бич. Или Стэнтон?
— Стинсон-Бич? В Марине?
— Да, именно.
— Это же в паре сотен миль отсюда.
— А мы где находимся? — спросила она.
— В горах. На самом деле, в предгорьях. Немного севернее Йосемите.
— Боже, — пробормотала она.
— В любом случае, ты была на пляже. Что случилось потом?
— Я проснулась здесь.
— Если ты была на пляже, — сказал Майк. — То где твой купальник?
Очевидно, ей не понравился его тон. Она бросила на него обиженный взгляд.
— На мне его не было.
— Что, это был нудистский пляж, что ли?
— Да ладно, Майк. Боже.
— Это было ночью. На мне было тоже, что и сейчас.
— Должно быть, было ужасно холодно, — сказал Майк.
— У меня с собой был спальный мешок.
— Ты ночевала на пляже? — спросил я.
— Конечно. Я проделывала такое по всему побережью.
— В одиночку?
— Ну да. А что в этом не так?
— Ты что, — спросил Майк. — Сбежала из дому?
— Это моё дело.
— Это наше дело, если ты хочешь, чтобы мы тебя оттуда выпустили.
— Послушай, — сказал я. — Это не имеет значения. Получается, что ты легла спать в спальном мешке на пляже и ты понятия не имеешь, что произошло после этого? Ты только что проснулась здесь?
Она кивнула:
— Угу.
— Это действительно странно. Тебя не били… или у тебя болит голова, или что-то ещё?
— Нет, хм-м — она запустила пальцы одной руки в волосы и ощупала голову, как бы изучая её. — Хотя действительно, я чувствую себя немного чудно.
— В каком смысле?
— Не знаю. Тяжесть? Усталость? Типа, как будто… как будто меня накачали наркотиками.
Мы с Майком переглянулись. Наркотики могли бы объяснить многое. Как она оказалась здесь не осознавая, что к этому привело, как она продолжала крепко спать, когда Майк окликал её.
— Кажется мне, что это очень удобно, — сказал он. — Накачена наркотиками. Значит, ей ничего неизвестно.
— Мне ничего неизвестно, — огрызнулась она. — Хотя я уверена, что могу кое-что себе представить. Какие-то подонки нашли меня спящей на пляже, ввели мне что-то и приволокли сюда, пока я была в отключке. И заперли меня.
— Может так, а может и нет.
— Эй, да ладно тебе, Майк.
— Откуда нам знать, что она не врёт?
— Это правда! — выпалила Шанна. — Не будь таким говнюком.
— О, теперь я говнюк.
— Не могли бы вы, ребята, пожалуйста, просто вытащить меня отсюда, пока они не вернулись.
— О, а теперь у нас, значит, пожалуйста.
— До того, как вернулись, кто? — спросил я её.
— Те, кто притащил меня сюда. Ты что, недоразвитый? Ты же на самом деле не думаешь, что они просто посадили меня в клетку и на этом всё? Это только, чтобы удержать меня здесь под замком. Это должно быть очевидным даже для дятла.
— Теперь она называет тебя недоразвитым и дятлом, — отметил Майк.
Я тоже заметил и был не слишком этому рад.
— Ты определённо ведёшь себя не очень хорошо для девушки, нуждающейся в услуге, — сказал я ей.
— Ладно-ладно. Прости меня, хорошо? Я не это имела в виду. Но они собираются вернуться. Разве это не очевидно? Они должно быть хотят что-то сделать со мной.
— Я знаю, что я бы хотел с тобой сделать, — сказал Майк.
— Прекрати, — сказал я ему.
— Если бы какие-то поддонки просто хотели надругаться надо мной, они бы сделали это прямо там, на пляже. Это… Я не знаю, может быть, это иные. Может быть, это культ или типа того. И они хотят принести меня в жертву. Может быть, они соберутся здесь сегодня ночью.
Я повернулся к Майку.
— Возможно, так оно и есть.
— Культ? Да не гони ты.
— В этом есть смысл, — возразил я. — Доверенное лицо некой странной группы, чья работа состоит в том, чтобы предоставить девчонку для ночных забав. Это не обязательно должно быть поклонение дьяволу. Но для такого обязательно нужна девчонка.
— Да. Она бы сгодилась для групповухи.
— И они хотели бы заполучить кого-то, чьё отсутствие не заметят. Такую вот беглянку, ночующую на пляже.
— Возможно, здесь что-то похожее, — признал Майк. Он ухмыльнулся. — Наверное, нам стоит поторчать поблизости и понаблюдать со стороны?
— Чёрт возьми! — выпалила Шанна. — Да вытащите меня отсюда!
— Мы могли бы залезть на дерево, чтобы посмотреть с высоты птичьего полёта.
— Вот ты ублюдок!
— Он просто прикалывается, — сказал я ей. — Но тебе следовало бы перестать нас обзывать.
— А ты думаешь, я прикалываюсь? — спросил Майк. — Это может оказаться полным улётом. Разве тебе не хотелось бы понаблюдать и увидеть, что они с ней проделают?
Я действительно начал представлять себе это. Ночь. Майк и я на дереве смотрим вниз, как реднеки с фонариками и лампами Коулмана собрались вокруг клетки. Шанна в ужасе, плачет и умоляет.
— Ну, как? — спросил Майк.
Я уже чувствовал себя довольно возбуждённым, а воображаемые реднеки ещё даже не успели за неё приняться.
— Мы не можем так поступить, — возразил я.
— Почему нет? Это не наше дело, что они с ней сделают. Мы были бы просто невинными наблюдателями.
— Это была бы наша вина.
— Чёрт возьми, не-а. Если бы мы не появились, это всё равно бы с ней случилось, верно? Это всё равно, что позволить событиям идти своим чередом.
— Ну, я не знаю.
— Может вообще ничего не случиться. Ведь мы не знаем, что происходит. Шанна, возможно, врёт и не краснеет. Насколько нам известно, она могла запереться там сама.
— Да ты что, спятил? — сказала Шанна. — И если вы ребята думаете, что собираетесь спрятаться и понаблюдать за происходящим… вперёд, попробуйте. Кто бы не появился, я прямо им скажу, где вы. Тогда, возможно, нас покромсают всех троих.
— Послушай её, — сказал Майк. — Эта сучка ещё и угрожает нам.
— Ага, почему бы нам просто не вернуться к машине и не оставить её? Кому это вообще нужно?
На самом деле я не хотел так говорить, но она меня разозлила.
— Я бы предпочёл остаться и понаблюдать за весельем, — сказал Майк. — Ты её слышал. Она бы сдала нас. Давай просто свалим. Она ведёт себя, как конченная дура.
— Я с тобой.
Я поднял свой топорик, Майк взял свою монтировку и мы оба отвернулись от клетки.
— Эй, тебе нужна твоя фляжка? — спросила Шанна.
Я оглянулся. Она отошла от прутьев и подняла её.
— Бросай.
— Угу. Ты сможешь забрать её, когда выпустишь меня.
— Я тебе новую куплю, — сказал мне Майк.
— Ну, вот и прекрасно, можешь оставить её себе, Шанна. Ты можешь захотеть пить, пока дожидаешься ночи.
Она швырнула её о землю. Та с глухим стуком ударилась об пол клетки.
— Вернитесь! Вы не можете просто так уйти!
— Правда? — спросил я. — Просто наблюдай, как мы это делаем.
Мы продолжали удаляться.
— Пожалуйста! — воскликнула она. — Вы не можете просто меня бросить здесь! Не можете! Ну, пожалуйста!
Мы продолжали уходить.
— Мы действительно собираемся это сделать? — прошептал Майк.
— Свалить, что ли?
— Ну да.
— Почему бы и нет? Да чёрт бы с ней.
— Вот, сучка.
— Нет! — крикнула она. — Не уходите!
Я оглянулся на неё.
— И почему, чёрт возьми, мы не должны этого делать? Назови нам хоть одну вескую причину.
Её руки пробежались по блузке впереди, переходя от пуговицы к пуговице. В мгновение ока все они были расстёгнуты. Она широко распахнула блузку.
— Боже мой, — пробормотал я.
Мы с Майком уставились на неё. Пока мы смотрели, она позволила блузке упасть на пол клетки.
— Ну, теперь вы вернётесь? — спросила она.
Нам не нужно было это обсуждать. Мы направились обратно, не сводя с неё глаз. Она наблюдала за нами, застыв как вкопанная. Её руки были опущены по бокам, кулаки сжаты. Она снова тяжело дышала.
Выглядел она великолепно.
Её волосы отливали золотом. Кожа, частично находящиеся в тени, но кое-где освещаемая солнечным светом, имела мягкий светло-коричневый оттенок. В отличие от её грудей. Те выглядели бледными, кремовыми. Их тёмные соски были направлены прямо на нас.
Она была стройной и обнажённой по пояс. Шорты сидели не на талии, а гораздо ниже. Ниже джинсов её стройные и загорелые ноги простирались к босым ступням, слегка расставленным на полу клетки.
Я никогда не видел ничего подобного.
Ничего даже близко не может с этим сравнится.
Мне казалось, что я вот-вот упаду в обморок. Или взорвусь. Или проснусь.
— Это то, чего бы вы хотели? — спросила она дрожащем голосом.
— Тебе было необязательно… — пробормотал я.
— Да, конечно. А теперь вытащите меня отсюда.
— Мы подумаем об этом, — сказал Майк.
— Дай-ка это мне, — я потянулся за монтировкой, но он отдёрнул её в сторону и я промахнулся. — Эй. Да ладно тебе. Отдай её мне.
— К чему такая спешка? Давай просто расслабимся и насладимся зрелищем минуточку.
Знаю, знаю. Я мог бы побороться с ним за монтировку. Или я мог бы начать крушить навесной замок своим топориком. Но мне не очень хотелось сделать ни то, ни другое.
Мы оба сосредоточили наше внимание на Шанне.
Она свирепо посмотрела на нас. Её губы были плотно сжаты. Дыхание со свистом вырывалось из ноздрей. Однако я не тратил много времени на изучение её лица.
Через некоторое время она сказала:
— Почему бы вам просто не сделать снимок.
— Жаль, но у нас нет «Полароида», — сказал Майк.
— Ага.
— Блин!
— Вы поддонки!
— Шорты снимай, — сказал ей Майк.
Она выглядит так, словно вот-вот расплачется.
— Ребята, — сказала она. — Эй.
Её глаза обратились ко мне как будто в поисках союзника.
— Ты же ведь не хочешь, чтобы мы ушли, так ведь? — спросил я.
— Эй. Ну, пожалуйста. Перестаньте.
— В чём дело? — спросил Майк. — Мы даже не просили тебя снимать блузку. Ты сама это придумала.
— Да, — добавил я. — Ты это начала.
Она прикусила нижнюю губу и её взгляд переместился с меня на Майка. Наконец она сказала:
— Если я это сделаю, вы вытащите меня отсюда? Больше никаких… глупостей?
— Конечно, — сказал Майк.
— Конечно, — подтвердил я.
Поморщившись, словно от боли, она расстегнула свои обрезанные шорты. Она не потрудилась расстегнуть молнию, но просунула большие пальцы под края шорт и потянула их вниз. Наклонилась, спуская их. Её груди слегка покачнулись. Когда джинсы были примерно наполовину спущены, она отпустила их и они соскользнули к её лодыжкам. Она выпрямилась. Освободила левую ногу. Правой ногой отбросила обрезанные джинсы в сторону. Затем она крепко сжала ноги вместе.
— О, боже, — выдохнул Майк.
Я ничего не сказал.
Шанна должно быть провела некоторое время под солнцем в трусиках бикини. В чрезвычайно откровенных. На её коже были узкие бледные полоски, спускающиеся наискось от бёдер к центру, где завязки, должно быть, переходили в кусочек ткани размером не намного большим повязки на глазу. Там её кожа была белой, покрытой золотистым пушком.
— Развернись, — сказал ей Майк.
Она прерывисто вздохнула, затем последовала приказу.
Я был рад, что она это сделала. Я бы не выдержал, если бы дольше пялился на её передок. Это дало мне шанс немного успокоиться.
Её спина была загорелой вплоть до бледных полосок бикини. Задняя часть трусиков была не более четырёх дюймов шириной вверху и сужалась к низу, закрывая щель между ягодицами, но не более того. Гладкие, упругие выпуклости ягодиц были в основном загорелыми. Мне нравился красивый загар. Но я обнаружил, что мои глаза в основном прикованы к той области, которой не касалось солнце.
— Ладно, — сказал Майк. — Повернись к нам лицом.
Она так и сделала.
— Теперь ложись на спину и раздвинь ноги.
— Нет!
Если бы она это сделала, я бы точно сорвался. Кроме того, заставлять её делать это казалось действительно низким.
— Хорош, Майк, — сказал я.
— Ты хочешь увидеть её киску? Так?
Я её уже увидел, как и Майк.
— Нам не следует этого делать, — сказал я. — Мы не должны заниматься всем этим.
— Не будь таким размазнёй.
— Она сделала достаточно.
— Вы обещали, — вмешалась она.
— Чего обещали?
— Что выпустите меня, когда я сниму шорты. Вы сказали: «Больше никаких глупостей».
— Мы так сказали? — спросил Майк.
— Да, мы так сказали.
— На чьей ты стороне?
— Мы дали ей слово.
— Ну и что?
— Этого достаточно.
Он насмехался надо мной. Повернувшись к Шанне он сказал:
— Ладно, просто подойди сюда.
Она покачала головой.
— Нет?
— Нет.
Майк посмотрел на меня и приподнял брови.
— Разве я так много прошу?
Несмотря на наши обещания, я хотел, чтобы Шанна подошла ближе.
— Не думаю. Подойди сюда, — сказал я ей.
— Нет!
— Может, уйдём прямо сейчас? — спросил меня Майк.
— Конечно, — сказал я. — Погнали.
— Хорошо! — она переступила через фляжку. Её нога приземлилась на шоколадный батончик, но она, казалось, этого не заметила. Она медленно приближалась. Солнечные блики скользили на её коже. Её груди почти не тряслись и не подпрыгивали. На середине клетки она остановилась.
— Ближе, — сказал Майк.
— Уже достаточно близко. Я не сделаю больше ни шагу, пока вы не взломаете этот замок.
— Если только, мы не развернёмся и не уйдём, правда?
Я был тем, кто это выдал.
— Вы не уйдёте, — сказал она.
— Мы сделаем это, если нам захочется, — заверил я её. — Лучше делай то, что мы тебе говорим.
— Если я подойду ещё ближе, вы сможете достать до меня через прутья решётки.
— Возможно, именно в этом и заключается смысл, — ответил Майк.
— Да.
— Вы, ребята, хотите меня потрогать.
Это не было вопросом.
— Думаю, это приходило мне в голову, — признал Майк.
Я усмехнулся, но смешок прозвучал нелепо.
— Конечно, мы всегда можем уехать, — сказал Майк. — Ты этого хочешь?
Она одарила нас нервной улыбкой.
— Есть только один способ добраться до меня. Открыть клетку.
Мы с Майком переглянулись.
— Думаю, нам лучше открыть её, — сказал он.
— Чего же мы ждём?
Затем он усмехнулся Шанне.
— У тебя случайно нет ключа?
— Ага, конечно.
— Ну, думаю, тогда придётся идти сложным путём.
Он начал с того, что просунул монтировку между дужкой и корпусом. Он упёрся концом стержня в стальную раму двери, в качестве рычага, и навалился всем своим весом. Замок не сдавался, но и он тоже. Он снова и снова нажимал на железный стержень. Затем он сел перед замком, упёршись ногами в прутья, и дёргал стержень снова и снова, пока не запыхался и не вспотел.
Шанна стояла молча наблюдая. Она покусывала нижнюю губу. Она потёрла раскрытые ладони о бёдра. Выглядела она весьма взволнованной. Может быть, она беспокоилась, что нам не удастся взломать замок. Возможно, беспокоилась, что удастся.
Я лишь изредка смотрел на её, потому что мои глаза не могли задержаться на её лице. И то, куда их уводило, слишком возбуждало меня. Так что, большую часть времени, я проводил, наблюдая за Майком.
Наконец он повалился навзничь с монтировкой поперёк живота и лежал там, тяжело дыша.
— Подвинься, — сказал я ему.
Он убрался с моего пути. Я присел и ударил по дверному засову чуть выше дужки навесного замка. Однако я попал по нему только один раз. Потому как он зазвенел и мой топорик отскочил в сторону, я решил, что мне, возможно, повезёт больше с навесным замком. Поэтому я начал колотить по замку тупой стороной своего топорика. Иногда я промахивался, но в основном попадал в его корпус.
При каждом ударе замок дико раскачивался взад-вперёд и мне приходилось ждать каждой новой попытки, пока он не успокаивался. Ударов, наверное, после пятидесяти, я сделал передышку. Я отступил на шаг и вытер пот с глаз. Дужка всё ещё была в своём отверстии, но сам корпус замка выглядел действительно побитым и помятым.
— Думаю, мы почти у цели, — выдохнул я. — Подай-ка мне монтировку.
Майк вручил её мне.
Я расположил её так же, как он, крепко удерживая левой рукой и ударил топориком по верхушке. Один удар. Другой. На третьем корпус немного опустился и повернулся, болтаясь с одной стороны.
— Боже мой! — выпалил Майк. — У тебя получилось!
— Ага.
Я отбросил топорик и монтировку в сторону, снимая замок с дверного засова. Потом посмотрел на Шанну.
Она передвигалась сидя на карточках в другую сторону клетки, спиной к нам, собирая свою одежду.
— Я первый, — прошептал Майк.
Он оттолкнул меня со своего пути, распахнул дверь клетки и ворвался внутрь. Шанна едва успела оглянуться через плечо, прежде чем он обрушился на неё. Он схватил её сзади и приподнял, сходу врезавшись прямо в неё. Её голова ударилась о прутья. Он раскружил её и отпустил. Она тяжело приземлилась на пол, несколько раз перевернулась и наконец осталась лежать, растянувшись на спине и хватая ртом в воздух.
Всё произошло очень быстро. Я наблюдал огорошенный. Теперь же крикнул:
— Майк! Господи!
Мгновение он выглядел изумлённым. Затем подмигнул мне.
— Просто смотри и наслаждайся. Ты следующий.
Он стал между её ног, опустился на колени и устремился вперёд, уткнувшись лицом ей в пах.
— Не надо. Не надо, — запротестовала Шанна. Её голос был очень слабым. — Нет.
Она попыталась дотянуться до него, но рука не выдержала и упала.
— Остановись! — крикнул я, врываясь в клетку.
Он поднял голову и повернул её в мою сторону. Вокруг его рта всё было влажно и блестело.
Я остановился прямо возле него.
— Оставь её в покое. Я на полном серьёзе.
— Она этого хочет, чувак. Быть выебанной. Не будь тряпкой.
Он встал на колени и расстегнул ремень.
— Ты причинишь ей боль. Это не было частью нашей сделки.
— Какой такой сделки?
— Чёрт возьми, Майк!
— Хочешь быть первым? Только и всего? Ладно, милости прошу, — он встал и отступил назад. — Вкушай.
Я покачал головой.
— Ты посмотри на неё. Посмотри же на неё!
Я так и сделал. Её глаза были крепко зажмурены. Лицо исказилось от боли. Она хватала ртом воздух. Её груди вздымались и опадали. Они блестели от пота. Она вся блестела, залитая солнечным светом. Её ноги были широко раздвинуты.
— Возьми её, — сказал Майк.
— Я так не могу.
— Трахни её, чувак! Давай, действуй!
— Да сам себя трахни, — сказал я.
— Те её жалко? Чёрт, чувак, она называла тебя дятлом. Помнишь? Недоразвитым и дятлом.
— Да знаю я. Но…
— Так отдери её! Устрой ей взбучку!
— Я не могу.
— Тогда забудь об этом. И я буду первым.
Он сделал шаг к ней, но я преградил ему путь.
— Уйди.
— Ни за что.
— Я серьёзно.
— Мы не будем этого делать.
— Чёрта с два.
Он вытащил нож и приблизил лезвие к моему лицу.
— Ну вперёд, воспользуйся им. Убей меня. Только так ты до неё доберёшься.
— Ты сам на это напрашиваешься.
— Если собираешься убить меня, то действуй.
Долгое время мы смотрели друг на друга. Я действительно полагал, что он может пойти дальше и перерезать мне глотку. Чёрт, я знал, что он чувствовал. Я тоже хотел её. Или я хотел её до тех пор, пока Майк не ударил её головой о решётку? Это как-то всё поменяло. Тогда я посмотрел на неё, распростёртую на полу, полностью обнажённую, корчащуюся от боли, уязвимую, едва пребывающую в сознании. Она перестала быть предметом, который мне до боли хотелось пощупать. Оттрахать. Перестала быть набором потных грудей, торчащих сосков и киски. Вместо этого, она являлась человеком, девушкой по имени Шанна, которая не заслуживала всего этого.
Банально, да?
Подайте на меня в суд.
— Это безумие, — наконец сказал Майк.
— Да, я знаю.
Поморщившись, он сунул свой нож обратно в ножны и пробормотал:
— Вот жешь, блядь.
Я протянул руку.
Он сердито посмотрел на неё. Затем сжал мою ладонь и потряс её.
— Ты просто никудышная тряпка.
Внезапно я почувствовал себя по-настоящему хорошо. Бодро, на самом деле, бодро. Вы когда-нибудь попадали в сильное землетрясение? Так вот, это было то же самое, что ты чувствуешь после того, как всё закончилось, и ты понимаешь, что дом не обрушился тебе на голову. Ты дрожишь и чувствуешь себя очень слабым, и чертовски рад, что всё закончилось. Ощущение очень похожее на опьянение.
— Не понимаю, чё ты лыбишься, — сказал Майк. — Мы только что упустили шанс, который выпадает раз в жизни.
— Более чем вероятно, — ответил я.
Он покачал головой.
Мы встали рядом с Шанной. Она моргала, глядя на нас снизу вверх.
— Мы ничего тебе не сделаем, — сказал я.
— Это правда, — пробормотал Майк.
— Мы оставим дверь открытой и вернёмся к нашей машине. Ты свободна.
Шанна начала плакать.
Мы оставили фляжку и шоколадный батончик в клетке, взяли топорик и монтировку, и пошли через лес к машине.

Примерно полчаса спустя, сразу после того, как Майк сказал: «Она не придёт», Шанна вышла из-за деревьев.
Она была в своей одежде. На боку покачивалась фляжка. Она отправила в рот последний кусочек шоколадного батончика и всё ещё жевала, когда добралась до машины.
— Ребята, вы меня подбросите? — спросила она.
— Куда? — спросил я.
— Куда бы вы не направлялись.
— Спроси у Майка, — сказал я. — Это его машина.
— Ты поведёшь, — сказал он мне.
Мы поменялись местами. Шанна, стоя у открытой пассажирской двери, секунду смотрела на Майка. Затем треснула его по макушке. Довольно сильно.
— А ты всё ещё говнюк.
— Так ты хочешь, чтобы тебя подвезли или как?
Шанна забралась внутрь и села к нему на колени. Она захлопнула дверцу.
— Давайте убираться отсюда.
Так мы и поступили.
Мы так и не узнали, кто заключил Шанну в клетку и почему.
Возможно, там, в ту ночь, появилась кучка парней только для того, чтобы обнаружить, что их лишили веселья. А возможно, и нет.
Может быть, она была заперта по какой-то другой причине.
Кем-то, кто попросту хотел от неё избавиться.
Кем-то с добрыми намерениями, кто надеялся спасти мир от её злодеяний.
Может быть, она была дьяволом, или вампиром, или оборотнем.
Если так, то она хорошо вела себя рядом с Майком и со мной. Я не зайду так далеко, чтобы утверждать, что она была ангелом. Иногда она могла быть настоящей занозой в заднице.
Что, впрочем, не так уж необычно для девушки.
Но она оставалась с нами восемь дней и ночей. Ни разу она не отрастила рога и хвост, не высосала нашу кровь. У неё не вытягивалась волосатая пасть, при помощи которой, она могла бы перегрызть нам глотки. Даже во время полнолуния.
Мы накупили ей много вещей в первом же попавшемся городишке. Включая одежду, рюкзак и спальный мешок. Она забрала всё это с собой, когда мы наконец высадили её в Халф-Мун-Бей. Но она ни разу не воспользовалась своим спальным мешком, пока была с нами.
Она спала в наших. Всегда по-очереди.
Кто-то однажды сказал, что ни одно доброе дело не остаётся безнаказанным. Кто бы это не сказал, он был дятлом.