«Охота» Ричард Лаймон

Всё еще здесь. Всё так же не сводит с нее глаз.
Ким, съежившись, сидела в пластиковом кресле спиной к стене. Не считая двери, вся передняя стена прачечной самообслуживания была стеклянной. Над головой сияли флуоресцентные лампы.
Мужчине со стоянки все было прекрасно видно — не хуже, чем на экране кинотеатра под открытым небом.
Она жалела, что не оделась поскромнее. Но был вечер, очень поздний вечер. Она откладывала поход в прачечную до тех пор, пока у неё не осталось и ниточки, которая не требовала стирки. Так что она пришла в кроссовках, старых спортивных шортах, оставшихся со школы, и футболке.
Не иначе, потому он так в меня и вперился, - подумала она. - Наслаждается дармовым зрелищем. Сидит там и пялится, прямо Любопытный Том.
Впервые его заметив, Ким решила, что это муж одной из женщин в очереди. Небось предпочел ждать в машине — там хоть радио можно послушать, да построить ей глазки с безопасного расстояния.
Вскоре, однако, две женщины ушли. Осталась лишь немолодая бабенка, которая без устали жаловалась и ела плешь парню по имени Билл. По тому, как Билл внимал да поддакивал, можно было заключить, что он — её муж.
Ким не думала, что незнакомец в машине поджидает эту пару.
Они закончили. Взяли свои корзинки с чистым бельем, сели в «универсал» и укатили. Из женщин осталась одна Ким.
А незнакомец не уезжал.
Каждый раз, бросая на него взгляд, Ким видела, как он пялится. Глаз, вообще-то, она не видела — их скрывала тень. Но ощущала на себе его пытливый взгляд.
Хотя глаз его было не видать, света из прачечной хватало, чтобы рассмотреть его толстую шею и бритую голову, походившую на гранитную глыбу. У него были густые брови, выпуклые скулы, широкий нос, полные неподвижные губы и массивная челюсть.
Ладно бы, - подумала Ким, - он был худым и хилым.
С таким я бы сладила.
Но этот парень выглядел так, словно ел штыки на завтрак.
Ей захотелось пересесть вперед. Подождать в задней части комнаты. Спрятаться между рядами стиральных машин, черт возьми.
Но если она так сделает, он, чего доброго, сам сюда пожалует.
Пока он у себя в машине, всё в порядке.
Ну и пока здесь мистер Качок.
Она не знала о Качке ничего, кроме того, что он был КАЧОК. Этот здоровяк вполне мог бы потягаться с незнакомцем. Он выглядел на пару лет младше Ким — лет девятнадцать-двадцать.
Парень был до того мускулист, что вряд ли смог бы сжать колени вместе, даже если от этого зависела его жизнь. Или прижать локти к бокам. Одет в серую спортивную безрукавку, обрезанную чуть ниже груди, и красные шорты, такие же как у Ким, но намного больше; шорты он надел поверх тренировочных брюк.
Она наблюдала, как парень отскочил от одной машины и деловито зашагал к другой. Нажал на кнопку. Распахнулась дверь сушилки. На пол упали белый носок и бандаж.
Ким задрожала.
Он закончил.
Она заставила себя не смотреть в окно. Она заставила себя не торопиться. Поднявшись со стула и направившись к сидящему на корточках атлету, она старалась ничем не выдать своего страха.
— Привет, — сказала она, остановившись рядом.
Атлет поднял на неё глаза и улыбнулся:
— Привет.
— Извини, что отвлекаю, но можно тебя попросить об одном одолжении?
— А? — Взгляд его прошелся по телу Ким. Когда он вернулся к лицу, Ким поняла, что помочь парень не откажется. — Чем помочь?
— Да ничего особенного. Просто не хочется оставаться здесь одной. Не мог бы ты остаться и составить мне компанию, пока я не закончу? Высушить только осталось. За десять минут справлюсь.
Он поднял брови:
— И все?
— Ну, еще потом проводить меня до машины.
— Не вопрос.
— Спасибо. Огромное спасибо.
Он сложил оставшееся белье в брезентовый мешочек и завязал его на шнурок. Поднявшись, он опять улыбнулся:
— Я — Брэдли.
— Ким, — она протянула руку, — Я тебе на самом деле очень благодарна.
— Я же говорил — не вопрос.
Ким шагнула к машине у прохода. Он наблюдал, как она положила руки на край машины и присела на нее. Посмотрел на грудь.
Может, просить его о помощи — не самая лучшая идея?
Не волнуйся, - сказала она себе, - парень как парень.
Она подалась немного вперед и обхватила колени, чтобы ткань не так туго обтягивала грудь.
— Ты живешь тут рядом? — спросил Брэдли.
— Да, в паре кварталов. Ты — студент?
— Ага, первокурсник. Но живу не в кампусе, у меня своя квартира. Часто сюда приходишь?
— Так нечасто, как возможно.
Брэдли тихо рассмеялся.
— Понимаю, о чем ты. Рутина. Ненавижу.
— То же самое. Особенно прачечную. Тут еще так стремно.
Она обернулась. Ничего не могла с собой поделать. Всё поглядывала на машину на стоянке и жуткую рожу за лобовым стеклом.
— Если тебе страшно, чего приходишь сюда так поздно? — спросил он.
— Очередей нет, — сказала она. — Знаменитые последние слова.
Брэдли нахмурился:
— Что там? — он посмотрел вперед и нахмурился. — В чем дело?
Ким почувствовала, как её рот растягивается в гримасе.
— Ничего.
— Дело в том парне в машине?
— Нет, это… он следит за мной с тех пор, как я пришла. Сидит там и пялится.
— Да ну? — Брэдли сердито посмотрел в его сторону.
— Не надо! Боже! Просто сделай вид, что не замечаешь его.
— Может, я выйду, и…
— Нет!
Он повернулся к Ким.
— Ты его знаешь?
— В первый раз вижу.
— Тогда не удивлен, что боишься.
— Уверена, все в порядке, — сказала она и снова задрожала. — Он, наверное, просто любит поглазеть на женщин.
— Я тоже люблю поглазеть на женщин. Но это не значит, что я болтаюсь возле прачечных, как извращенец хренов!
— Да вряд ли он опасен.
— А я думаю, опасен. Где гарантия, что он не какой-нибудь урод типа Мясника с Маунт-Болтон.
— Ой, ну хватит…
Брэдли побледнел и выпучил глаза. Глаза пробежались вниз по ее телу.
— Боже, — пробормотал он, — не хочу об этом говорить, но…
Он запнулся.
Эта перемена напугала Ким.
— Что?
— Ты… ты просто идеально подходишь под описание его жертв.
— О чем ты?
— О Мяснике с Маунт-Болтон. Он убил восьмерых, и все его жертвы… девушки от восемнадцати до двадцати пяти, может, и не такие симпатичные как ты, но почти. Стройные, с длинными блондинистыми волосами, расчесанными на пробор, прямо как у тебя. Ты на них так похожа, что вы все могли быть сестрами.
— Вот блин, — пробормотала Ким.
— Я встречался с девушкой, которая тоже подходила под это описание. Не настолько, как ты, но это меня беспокоило. Я боялся… ну, знаешь, её могут убить и расчленить, как… Здесь есть черный ход?
— Эй, хватит. Ты что, правда…
— Я не шучу.
— Я знаю, но… Это же, наверное, не он, да? Ну, я имею в виду, он не…
— Он месяца два никого не трогал, и копы считают, что он мог отсюда уйти, умереть или попасть за решетку за что-нибудь другое. Но они не знают наверняка. Они этими россказнями народ успокаивают. Ты когда-нибудь была на Маунт-Болтон?
Ким покачала головой. Внутри всё похолодело.
— Хочу тебе сказать, это — та еще глушь. Он там годами может скрываться, если ума хватит. Так что он мог ненадолго залечь на дно, а теперь не выдержал и… Теперь там в горах никто не гуляет. Если ему захотелось опять кого-нибудь убить, он вполне мог приехать за жертвой в город.
— У меня прям мурашки по коже.
— Посиди минуточку. Я погляжу насчет черного хода…
Брэдли двинулся по проходу между рядами замерших в молчании стиральных машин и сушилок. Миновал торговые аппараты, где посетителям предлагали напитки, закуски, моющие средства и отбеливатели. Проходя мимо длинного деревянного стола для укладки белья, отбарабанил пальцами какой-то ритм. Потом исчез в глубине комнаты и через пару секунд вернулся.
Выйдя оттуда, он посмотрел Ким в глаза и покачал головой. Возвращаясь, он ни разу не взглянул в сторону незнакомца в машине.
— Ничего кроме подсобки, — сказал он. — Придется идти через главный вход.
Девушка кивнула и попыталась улыбнуться. Почувствовала, как дернулся уголок рта.
— Ну что, ты уже готова?
— Почти.
Она соскочила со стиральной машины. Брэдли взял свой мешок с бельем и встал рядом с ней, когда Ким подошла к паре сушилок спереди.
— Твоя машина на стоянке?
— Ага.
— Я пойду с тобой. Если он решит, что мы на самом деле вместе, может, отстанет.
— О`кей, — сказала Ким.
Обе сушилки по-прежнему работали. Она видела, как машины дрожат, слышала шум их двигателей и перестук теннисных туфель, которые сама закинула в ближайшую из них.
Она сняла с машины свою корзинку для белья, поставила ее у ног, наклонилась и открыла переднюю панель. Мотор замолчал. Ким полезла внутрь и достала ворох теплой одежды. Одежда все еще была немного мокрой, но ее это не волновало.
— Если он пойдет за нами, — сказал Брэдли, — может, мы от него оторвемся. А ты, по крайней мере, не будешь одна. Пока я с тобой, он два раза подумает, прежде чем что-то сделать.
Она бросила еще одежды в корзину и посмотрела на Брэдли.
— Я правда тебе очень благодарна.
— Рад помочь.
— Ты и впрямь думаешь, что он может быть Мясником?
— Надеюсь, мы об этом не узнаем.
А что если ты сам — Мясник?
Эта мысль пришла внезапно и Ким похолодела.
Нет. Чушь.
Не глядя на него, она продолжила разгрузку машины.
А почему чушь?
Брэдли, кажется, много знает о Мяснике и хочет сесть со мной в машину. Как только мы останемся наедине…
Он мог лгать с самого начала.
Может, они с тем парнем заодно. Может, они вместе работают.
Не пускай его в машину, - сказала она себе. - Пройдись с ним, но…
— От черт, — пробормотал Брэдли.
Ким вскинула голову. Брэдли застыл на месте и во все глаза смотрел вперед.
Ким встала и повернулась к нему.
Незнакомец возник в дверях. И направлялся к ним.
На нем была темная вязаная спортивная шапка. Лицо покрыто черным гримом. Футболку распирали бугры мускулов. Грудь пересекал ремень винтовки. Его перекрещивала портупея, на которой слева висел нож в ножнах, ручкой вниз. На талии — солдатский ремень, с патронташем, фляжкой и кобурой. Одет в мешковатые камуфляжные брюки, заправленные в высокие сапоги.
Брэдли поднял кулаки, закрыл собою Ким и прогремел:
— Стой где стоишь, мистер.
Удар кулаком в солнечное плетение поставил Брэдли на колени. Коленом в лоб — отбросил назад. Он проехал по полу к ногам Ким и обмяк.
Она развернулась и попыталась убежать. Рука незнакомца схватила ее за плечо футболки. Ткань натянулась и порвалась, и Ким занесло. Ноги заплелись, и она рухнула на пол.
Мужчина схватил ее за лодыжки и потянул. Опустился всей массой ей на спину. Рука метнулась вперед и сдавила горло.

Ким очнулась в кромешной тьме. Она лежала, скрючившись. Голова раскалывалась. Сначала она подумала, что лежит дома в кровати. Но ощущения были совсем другие. Она лежала на шерстяном одеяле. Поверхность под одеялом была жесткой. Она вибрировала и подергивалась.
Она вспомнила незнакомца.
И поняла, где находится.
Чтобы убедиться в своих опасениях, она попробовала вытянуть ноги. Нога во что-то уткнулась.
Рукой она нащупала жесткую резину, испещренную желобками.
Запаска.
Машина остановилась. Ким понятия не имела, сколько пролежала в багажнике. Наверное, около часа. Ровно столько времени занимает дорога из города до пустыни, окружающей Маунт Болтон.
С самого момента, когда она осознала, что лежит в багажнике, Ким поняла, куда ее везут. Сперва она задыхалась от паники, потом взывала к Богу; наконец, на нее снизошло оцепенение. Она знала, что умрет, и ничего уж тут не поделать. Она убеждала себя, что смерть рано или поздно поджидает всех. И ведь она будет избавлена от таких мучений, как утрата родителей, любимых и друзей, неотвратимая старость и, возможно, медленное угасание в тисках рака или еще какого-нибудь ужасного недуга. Во всем есть светлые стороны.
Господи, я должна умереть!
И она знала, что вытворял Мясник со своими жертвами: как он их насиловал (в том числе и анально), истязал ножами, палками, огнем.
Паника вернулась. Когда машина остановилась, Ким снова хныкала и дрожала.
Двигатель заглох. Хлопнула дверца. Секундой позже раздался приглушенный звон ключей, потом — щелчок, когда ключ вставили в замок багажника. Треск засова. Потом багажник со скрипом поднялся вверх.
Твердая рука обвила ее под мышками. Вторая — влезла между ногами и ухватилась за бедро. Ее подняли, вытащили из багажника и бросили на землю. Земля оказалась влажной и усеянной сосновыми иголками. Она перевернулась на спину, и в кожу впились палки и шишки. Она посмотрела вверх на темный силуэт мужчины. Сквозь слезы он казался размытым пятном.
— Вставай, — сказал он.
Ким с трудом поднялась на ноги. Шмыгнула носом и протерла глаза. Подняла край своей разорванной футболки, прикрыв правую грудь.
— Как тебя зовут? — спросил незнакомец.
Ким выпрямилась.
— Пошел ты.
Уголок его рта скривился.
— Оглядись вокруг.
Она медленно повернулась и увидела, что находится на очищенном участке леса. Кругом лежали спиленные деревья. Не было никаких следов дороги, хотя она подозревала, что дорога где-то неподалеку. Далеко в кустах и деревьях не проедешь. Она посмотрела на Мясника.
— Ну?
— Догадываюсь.
— А ты крутая девочка, да?
— А что мне терять?
— Да ничего, сука! Посмотри направо. Видишь указатель тропинки?
Она посмотрела. Заметила небольшую дощечку на столбике на краю прогалины.
— Держись тропинки, — сказал он. — Выиграешь больше времени.
— О чем ты?
— У тебя есть пять минут форы. — Он поднял руку к лицу. Другой рукой нажал на кнопку, чтобы осветить циферблат наручных часов. — Беги.
— Что это?
— Охота. И твое время пошло.
Ким повернулась и бросилась прочь от мужчины. Не стала идти к указателю. Напротив, она помчалась к концу прогалины. Оттуда приехала машина. Значит, оттуда можно добраться до дороги.
Он не даст мне уйти, - подумала она. - Это просто чертова игра. Живой мне отсюда не выбраться.
Это он так считает.
Нет ни единого шанса.
Есть, есть.
Она увернулась от куста, бросилась меж двух деревьев и сбавила шаг, когда увидела склон.
Вряд ли машина приехала отсюда, - подумала она. - Наверное, этот ублюдок развернулся. Знал, что я попробую найти дорогу. Так что я бегу от дороги.
Она подумала о том, сколько времени могло пройти. Её пять минут наверняка еще не истекли.
Он не даст мне никакой форы, - подумала она. - Наверняка уже бежит за мной.
Но она ничего не слышала, кроме своего тяжелого дыхания и гулкого стука сердца.
Что-то я расшумелась.
Тут она поскользнулась и растянулась на земле. Увидела макушки деревьев. Шлепнулась оземь и поехала на спине; обломанные ветки и сучья разорвали ее футболку, расцарапали кожу. Остановившись, она растянулась на земле и не двигалась; лишь грудь мерно поднималась и опускалась от дыхания.
Я не смогу убежать, - думала Ким. - Он запросто меня поймает. Нужно увильнуть, нужно спрятаться.
Ким присела и осмотрела склон. Нельзя сказать, что он сильно зарос. Густой лес начинался у краев. Она встала. Посмотрела на вершину склона. Мясника не видно. Пока. Но время бежало.
Согнувшись, она спустилась вниз. Вскоре она оказалась в чаще, куда не проникал даже лунный свет. Темнота леса дарила восхитительное ощущение безопасности — как теплое уютное одеяло. Они тихо шла среди елей и пихт, стараясь не издавать ни звука, пригибаясь под их повисшими ветвями.
Здесь пахло Рождеством.
Сделай все как надо, - подумала она, - может, снова увидишь Рождество. Интересно, насколько хорошо он здесь ориентируется? Достаточно ли, чтобы выследить меня в темноте? Он не отпустил бы меня, если бы не был уверен, что найдет.
Но ведь можно же спастись! Нужно просто быть хитрее.
Он уже идет за мной, - подумала она. - Даже если честно прождал все эти пять минут.
Ким остановилась перед деревом, развернулась и осмотрелась. Если не считать молочно-белых пятен лунного света, здесь было темно. Деревья и кустики поблизости едва можно было разглядеть. С виду ничего не двигалось.
Ты не заметишь его до тех пор, пока он не окажется прямо перед тобой, - поняла она, вспомнив его темную одежду и грим.
Она оглядела себя. Ее ноги выглядели тусклым пятном, шорты были темными, а вот футболка, казалось, сияла. Пробормотав проклятие, Ким стянула футболку и заправила их край в шорты, чтобы она висела на талии. Так было лучше. Она вся загорела, если не считать груди, но грудь была далеко не настолько белой, как футболка.
Ким развернулась и направилась в сторону кучи бурелома. Корни трех старых деревьев срослись вместе в громаду высотой с ее рост. Стволы оплели заросли кустов и плюща. Она хотела перелезть через упавшее дерево, но решила обойти.
Подойдя к холмику из облепленных грязью корней, она увидела пространство между стволом и землей. Она встала на колени и заглянула в эту щель. Она просматривалась с обеих сторон, но если Ким пролезет туда, где кусты плотно окружали ствол, ее никто не увидит.
Идея влезть в ловушку под деревом восторга не вызвала. Наверняка там тьма всякой мерзости: муравьев, пауков, термитов, слизняков. И все это будет по ней ползать.
Кроме того, - сказала она себе, - если мне это кажется неплохим убежищем, ему оно покажется таким же. Если он пройдет отсюда, то обязательно заглянет. И поймает.
Забудь.
Она обошла холмик и пошла справа от бурелома. Зная, что за спиной барьер, она бросилась бежать, не стараясь прятаться после каждой перебежки от дерева к дереву. Она мчалась изо всех сил, держась подальше от деревьев, уворачиваясь от попадающихся по пути камней, обегая участки, заросшие подлеском. Наконец она выбилась из сил и прислонилась к дереву; согнулась, обхватила колени и тяжело задышала.
А эта пробежка, - подумала она, - могла немножко увеличить между нами дистанцию. Он не может бегать со всех ног, если выслеживает меня. Как он может гоняться за мной в темноте? Это и днем-то непросто. И вообще, как он идет по следу? По сломанным веткам?
Ким вытянула футболку и протерла вымокшее лицо, влажные шею, грудь и живот. Она снова заткнула футболку за пояс и предположила, что у Мясника, наверное, есть прибор ночного видения или что-то в этом роде.
Это бы многое объяснило.
По виду, он был вполне уверен, что поймает меня.
Наверное, взял его из машины, пока ждал пять минут форы.
И как мне тогда прятаться?
Они реагируют на температуру тела?
Может, закопаться?
Это было еще глупей, чем прятаться под буреломом.
Вздыхая, Ким снова прислонилась к дереву. Кора его была жесткой и шероховатой. Какой-то тихий шорох заставил ее вздрогнуть. Однако звук донесся сверху. Белка, подумала она.
Может, залезть на дерево?
Даже если Мясник поймет, что она забралась на дерево, их были здесь тысячи. Ким может залезть так высоко, что он её не увидит. Ветви и листва, может быть, даже смогут защитить ее от прибора ночного видения, если у Мясника он есть.
Если он меня найдет, - подумала Ким, - я ему просто так не дамся.
Он может сбить меня выстрелом. Но если залезть достаточно высоко, это будет непросто. А еще, он, может, боится шуметь. Выстрелы разносятся далеко, кто-то может услышать.
Пусть лучше пристрелит, чем возьмет живьем. Быстро и чисто.
Если он не собьет меня выстрелом, выбора у него нет — придется лезть вверх. И тогда уже он окажется уязвимым.
— Ладненько, — прошептала Ким. — Усложним ему задачу.
Отошла от ствола. Наклонилась и принялась изучать землю под деревом. Тут и там из-под ковра сосновых иголок выглядывали серые камни. Она собрала несколько, выбирая те, что были как раз по размеру ее ладони — побольше, чтобы нанести серьезные увечья. Набрав шесть, она расстелила футболку на земле. Сложила камни на футболку, подняла ее уголки и связала в узелок.
С узелком в руке она ползла по лесу, пока не наткнулась на пять стоящих друг к дружке впритык деревьев. Их ветки встречались и переплетались, образуя темную массу.
Прекрасно.
Она поспешно подошла к тому, что посередине, увидела, что не за что ухватиться, и пошла к следующему. Нижняя ветка этого дерева находилась на уровне лица Ким. Дальше, кажется, лезть по нему будет легче.
Проблемой оказалась полная камней футболка. Ким ненадолго задумалась. Потом перевязала узел, чтобы освободить уцелевший рукав, просунула левую руку в горло и через рукав, и подняла узел на плечо.
Она полезла вверх по стволу, цепляясь за ветви, поднималась, и перебиралась с ветки на ветку. Это оказалось не так просто, как она ожидала. Скоро ее сердце заколотилось, и ей пришлось перевести дыхание. Остановившись передохнуть, она наклонилась и посмотрела вниз — отсюда виднелось лишь хитросплетение нижних веток.
Высоко, - подумала она.
Охренеть как высоко. Господи.
В горле пересохло. Внутри все затрепетало. Коленки задрожали. Она мигом обхватила дерево. Здесь я в безопасности, - сказала она себе. - Я не упаду.
Она вспомнила дни, когда выступала в составе школьной команды по гимнастике. Не так уж и давно. Это не труднее упражнений на разновысоких брусьях. А она и сейчас в довольно неплохой форме.
Она еще некоторое время простояла, вцепившись в ствол, пока не нашла в себе силы расслабиться.
Еще чуть-чуть выше. Не смотри вниз, и все будет в порядке.
Она поставила коленку на следующую ветку, заползла на нее, встала, перекинула ногу на еще одну, подтянулась, и вскоре этот процесс полностью занял ее мысли, не оставляя места для страха.
Когда от её движений начали раскачиваться верхние ветви, Ким решила, что этого достаточно. Она перешагнула через ветку, подвинулась вперед, пока не прижалась к стволу и обхватила его ногами.
Она провела в этой позе немало времени. Потом камни начали её раздражать. Рукав футболки словно схватил ее за плечо и пытался сбросить вниз. Острые края камней впивались в кожу через ткань.
Немного оторвавшись от ствола, но по-прежнему зажимая его между ног, она перебросила узелок на колени, и повесила его справа над головой, как седельный вьюк.
Освободившись от тяжести, она подалась на дюйм вперед и снова обхватила дерево.
Ким снилось, что она падает. Она вздрогнула и проснулась. Оказалось, что она и впрямь заваливалась набок. Она сразу же вцепилась в дерево. Прижавшись к дереву щекой, она увидела, что наступило утро. Виднелась яркая зелень соседних деревьев. Повернувшись назад, она увидела клочки голубого безоблачного неба. Птицы пели, а легкий ветерок шептал в иголках сосен.
Господи, - подумала она. - Я продержалась до утра!
И при этом даже умудрилась немного поспать перед рассветом.
От талии вниз все онемело. Повиснув на ветке повыше, Ким поднялась и выпрямилась. Почувствовалось покалывание, словно в ноги вонзили тысячи иголок и булавок. Придя в себя, она приспустила шорты, спустилась пониже и помочилась. Возвращаясь на свой насест, Ким снова натянула шорты, уселась, обхватила ствол рукой и позволила ногам свободно болтаться.
И что теперь? — задумалась она.
Очевидно, она смогла спастись от Мясника. Она подумала, что он мог пройти мимо и уйти дальше. Может, он и близко не подходил.
Может, в конце концов, он плюнул на все и ушел.
Только не принимай желаемое за действительное, - предостерегла она себя. - Он этого так не оставит. Все не так просто.
А. Он меня хочет.
Б. Я могу его узнать
Не даст он мне ускакать. С другой стороны, он до сих пор меня так и не нашел, даже если и шел по следу.
А может и нашел, - подумала она. - Может, прямо сейчас прикорнул тут под деревом.
Нет. Если бы он был там, попытался бы поймать меня.
Но не поймал, сволочь.
Теперь главное — добраться до цивилизации и по пути не наткнуться на него.
Однако пытаться сделать это днем — полнейшее безрассудство.
А дожидаться прихода ночи — сущая пытка. И сидеть неудобно — Ким постоянно меняла позы, по большей части сидела, но иногда стояла, держась за верхние ветки, чтобы вытянуться и уменьшить нагрузку на ноги.
Голод терзал ее, но пить хотелось больше. Она умирала от жажды.
Несмотря на то, что Ким находилась в тени верхних веток, жара была невыносимой. Пот лился по лицу, пощипывая глаза. Он ручьем стекал по телу, щекотал ее так, что она извивалась. Кожа лоснилась. Шорты прилипли к телу.
Кожа вся покрылась влагой, а во рту ее не было ни капли. День мучительно тянулся, а губы высохли и потрескались. Зубы казались мелкими камешками. Язык, похоже, опухал, а горло — сжималось, так что ей было трудно глотать.
Иногда она думала, сможет ли дождаться темноты. Силы постепенно покидали ее вместе с потом, что лился по коже. Иногда на нее находило дурманящее головокружение.
Если я отсюда скоро не слезу, - подумала она, - как пить дать упаду.
Но держалась.
— Еще немножко, — повторяла она. Снова и снова.
Наконец-то наступил закат. Меж деревьев пронесся освежающий ветерок, нежно покачивая ветви, и высушил пот.
Тьма накрыла лес.
Ким начала спускаться. В десяти-двенадцати футах от ветки, где она сидела, Ким вспомнила о футболке, оставшейся наверху.
Казалось, до неё было много миль.
Но не могла же она предстать перед людьми в одних шортах.
Ким расплакалась. Она хотела спуститься, найти воды, а надо было лезть наверх. Это несправедливо.
Плача, она полезла вверх. Наконец она сняла нагруженную футболку с ветки. Больше эти чертовы камни не нужны. Она развязала узел и отряхнула футболку. Камни посыпались, стуча по веткам, со свистом рассекая сосновые иголки. Ким сунула пустые лохмотья в шорты, чтобы не потерять, и начала долгий спуск к земле.
Спрыгнув с последнего сучка, Ким уже не могла припомнить подробностей спуска.
Она вернулась в сознание идущей по лесу. В руках было что-то тяжелое. Камни. Откуда они взялись, Ким не помнила. Но выбрасывать не стала.
До тех пор, пока не услышала легкое журчание бегущей воды. Тогда она отшвырнула камни и помчалась на звук.
Скоро она стояла на коленях в ручье, пригоршнями зачерпывала воду, брызгала ею себе в лицо, шлепнулась в воду и окунулась, ледяное течение скользило по ее телу. Она поднялась отдышаться. Зачерпнула еще воды, проглотила. Вздохнула.
Ким сомневалась, что когда-либо чувствовала себя так же восхитительно.
До тех пор, пока кто-то не схватил её за волосы и не швырнул на колени.
Нет! Только не после всего этого!
Его руки сжали ее грудь и потянули. Она вырывалась и пиналась, а он тащил ее к берегу. Там он свалился, шлепнув ее оземь.
Его руки обвили ее, сжали и скрутили грудь. Он захрюкал и присосался к ее шее.
Потянувшись за спину, она нащупала его ухо. Дернула. Услышала звук рвущегося хряща, почувствовала на шее горячее дыхание, когда он закричал. Его руки мигом вылетели из-под нее и ударили ей по голове.
Оглушенная ударом, Ким почти не обратила внимания, что он слез с нее. Она подумала, что ей стоит вскочить на ноги и побежать, но не могла пошевелиться. Словно его удары выбили из нее все силы.
Она почувствовала, как ее шорты потянули вниз. Ей хотелось прекратить это, но она все не могла заставить руки работать. Шорты натянулись на лодыжках; он поднял ее ноги и стянул шорты. Ноги упали на землю.
Грубые руки шарили по ее ногам, по заднице. Она почувствовала, как к ней прижалось усатое лицо. Губы. Язык. Мужчина хрюкал, словно зверь.
Потом он схватил ее за лодыжки, потянул, скрестил ноги и перевернул ее.
Ким посмотрела на него.
Он вытянул нож с пояса. Его лезвие мерцало в лунном свете. Он зажал нож в зубах и принялся расстегивать рубашку.
Она пригляделась.
Задумалась.
Он был тощий, в джинсах и клетчатой рубашке. Волосы стояли дыбом.
Это — не Мясник!
Он распахнул рубашку.
Раздался оглушительный гул. Голова мужчины дернулась, словно его ударили в висок. С другой стороны выплеснулась темная струя. Он постоял над ней секунду, не выпуская рубашки и ножа. Потом упал прямо назад.
От выстрела звенело в ушах. Ким не услышала, как кто-то подошел.
У ее ног стоял мужчина в мешковатых брюках и черной футболке. Он направил ружье на лежащего и разрядил его еще три раза.
Он снова повесил ружье за спину. Наклонился, поднял тело и перекинул через плечо. Повернулся к Ким и сказал:
— Одевайся. Подброшу тебя до города.
— Черта с два, — пробормотала она.
— Как хочешь.
Он направился в чащу, не выпуская тела.
— Подожди, — окликнула Ким, с трудом пытаясь сесть.
Он остановился. Повернулся.
— Он — Мясник? — спросила она.
— Так точно.
— А ты тогда кто?
— А я — солдат удачи.
— За что ты делал это со мной? — выпалила она.
— Мне нужна была наживка, — сказал он. — Так что, сука, ты была наживкой. Я подумал, что он тебя вынюхает, рано или поздно. Так и оказалось, и я его накрыл. Легко и просто.
— Как ты меня нашел? — спросила Ким.
— Нашел? А я тебя не терял. Залезть на дерево — это хитро, да, уважаю. И рад, что ты выбросила камни. Очень вовремя. Он потому и перестал прятаться.


Ким пошла вдоль ручья. Следующим утром, в самую рань, она вышла на двухполосную дорогу и пошла по обочине. В конце концов, она услышала приближающуюся машину. Как только та показалась из-за поворота, Ким подняла разорванный край футболки, чтобы прикрыться.
Машина, зеленый «джип», остановилась за ней. Оттуда выпрыгнул парковый рейнджер.
— Боже, что с вами случилось?
Она покачала головой.
— Вы можете отвезти меня в полицию?
— Конечно.
Его глаза пробежались вниз, что напомнило Ким о Брэдли из прачечной. Она подумала, что сейчас с Брэдли. Подумала, хочет ли видеть его снова.
— Похоже, нелегко вам пришлось, — сказал рейнджер.
— Ага.
Ким качнулась вперед и подставила ногу, чтобы не упасть. Рейнджер подхватил ее за руку.
— Как вы себя чувствуете? — спросил он.
— Жить буду, — ответила Ким. Её губы растянулись в каком-то подобии улыбки. — Жить буду.
И звучало это просто замечательно.