«Теплоискатель» Тим Каррэн

Их вели вопли.
В своих зелёных скафандрах они - Уэллс, Саррасин и Джилл - мчались по тесным переходам, вздымая клубы розовой марсианской пыли. Вопли не так уж часто звучали в необъятной мёртвой пустыне Марса, но, услышав их хоть раз, забыть такое было уже невозможно.
Из-за низкой силы тяжести налетая на стены в извилистых коридорах, стараясь удержаться на ногах, они перебирались через шланги, врезались шлемами в трубы и спотыкались о груды обломков. Такова была реальность подземных горных разработок в чужом мире: непривычная гравитация и теснота.
В наушниках у них эхом отдавались вопли, безумные и пронзительные - неистовые звуки животного в смертельных муках. Когда они добрались до компрессорной станции № 4, вопли прекратились.
Тишина, последовавшая за ними, оказалась ещё хуже.
Словно ты слышал шаги, приближающиеся к тебе в тёмном и пустом доме, а потом перестал.
Они притормозили, как только влетели в высокую пещеру, где размещался жилой модуль и цеха технического обслуживания.
Первым в модуль вошёл Саррасин.
- Динц! - выкрикнул он, его голос передавался и по внутренним, и по внешним динамикам. - Динц! Ройер! Боже, парни, да куда вы тут забились?
- Снаружи, - проговорила Джилл. - Снаружи.
Динц обнаружился у самого устья воздухозаборной шахты - он скорчился там, качаясь на пятках взад-вперёд, прижав к пузырю шлема кулаки в перчатках. Его лицо выглядело обмякшим и пожелтевшим. На блестящем зелёном скафандре с теплоизоляцией виднелись какие-то тёмные пятнышки, словно его обрызгало чернилами.
- Динц! - гаркнул Саррасин, бросившись туда. - Где Ройер? Что за хрень...
Но потом он увидел то самое, от чего отвернулись Джилл и Уэллс.
Ройер находился прямо рядом с Динцем.
Саррасин заметил фрагменты его скафандра, только вот сейчас они были разорваны, исполосованы и залиты красным.
- О, Иисусе, - выдавил он.
Это усеивало всё вокруг. Ройер смахивал на двести фунтов кровавой мраморной говядины, которая угодила в ледовый бур, засосалась внутрь и была выплюнута с другого конца. Его на добрых десять футов разбрызгало по стенам пещеры и по воздухозаборной шахте. Его ошмётки сталактитами свисали с потолка, в пятнадцати футах над головой. Словно в какой-то жуткой шуточке, один ройеровский ботинок висел на краешке скалы над... торчащей костью, которая заканчивалась красной сосулькой.
Саррасина потянуло сблевать, но он не осмелился.
Он просто продолжал пялиться на останки, ошеломлённый тем, как большая часть ройеровской анатомии всё ещё соединялась вместе, раскинувшись футов на двадцать, но до сих пор взаимосвязанная. Что-то от него было в воздухозаборнике, что-то свисало со стен пещеры, а что-то валялось под ногами, но всё ещё соединялось мускулами, жилами и нервными ганглиями, словно Ройер был набит пружинами и его разорвало. Одна из его рук, ещё в перчатке, раз-другой дёрнулась и застыла. Кровь Ройера была везде, при минусовой температуре превратившись в кристаллы, похожие на рубины.
Динц поднялся на ноги и чуть было не свалился опять.
- Я услышал его вопль... Я прибежал... потом он мне врезал, Ройер охрененно мне врезал...
Джилл ухватила его за руку.
- Чем тебе врезало? Что ты ты, нахрен, несёшь?
Динц затряс головой в шлеме.
- Мне врезало им. Я видел большую тень... что-то огромное, что-то быстро скакало вокруг... а потом Ройер... о Боже, Ройер... он... что от него осталось... грохнулось на меня...
Это они уяснили, все до одного, хотя представить не могли, что тут была за тварь. Динц ковылял по тесному кругу, двигаясь от Саррасина к Джилл, к Уэллсу, и каждый в свой черёд отступал от него подальше. Может, из-за того, чем был забрызган Динц, а может, из-за чего-то другого. Он зарыдал, потом начал задыхаться. Рухнув на колени, Динц неистово старался проткнуть пластиковый пузырь своего шлема, что открыло бы его воздействию леденящей и ядовитой атмосферы.
Саррасин и Джилл скрутили его, чтобы он не сломал пломбу. Атмосферное давление Красной планеты испарило бы жидкость из его носовых пазух, глаз, рта и лёгких... если общая декомпрессия не прикончит Динца раньше.
Его обед вылетел дымящейся струёй, разбрызгавшись рвотой внутри шлема. Динц давился и кашлял, издавая хлюпающие звуки.
- Придурок долбаный, - оскалившись, произнесла Джилл.
Они отвели его обратно в хижину, запечатали шлюз, разгерметизировали. Затем все сняли шлемы и помогли Динцу почиститься.
Через некоторое время он пришёл в себя, но так и продолжал смотреть на них вытаращенными остекленевшими глазами, словно был пьян. Но пьян он не был.
Уэллс покачал головой. Он глянул на Саррасина.
- Босс, что он пытался сделать? Наблевал в шлем, а пузырь этот снимать нельзя. Он, что, пытался покончить с собой или как?
Джилл сказала:
- Может, увидь ты то, что увидел он, тебе бы тоже захотелось себя прикончить.


Через пятнадцать минут Динц заговорил, прихлёбывая из кружки с горячим кофе.
- Всё было, как я сказал... просто пятно, большая тень или что-то такое. Чем бы это ни оказалось, когда я добрался туда, Ройера оно уже прикончило. Я не виноват. Я в этом никак не виноват. Я ничего не мог поделать.
- Конечно, нет, - согласилась Джилл, но прозвучало это почти так, будто она считала иначе.
- Что ты видел? - спросил Саррасин. - Только не спеши. Ты сидел в жилом модуле, услыхал вопли от шахты, ты надел скафандр и прошёл через шлюз... что дальше?
- Так, как я и говорил, - ответил Динц. - Только то, как пятно, тень или что-то другое скользило вокруг, а потом он грохнулся на меня, Ройер грохнулся на меня и сбил с ног. Следующее, что помню, он... ну, уже был таким, как вы увидели. Потом вы, ребята, оказались там.
Уэллс и Джилл переглянулись.
- Это всё? - уточнил Саррасин.
- Это всё.
Саррасину это не понравилось. Он верил каждому слову Динца.
Что-то произошло, что-то кошмарное, но кто знает, как всё случилось в действительности? Ройера размолотили в лохмотья. Но как и зачем?
- Хватит на меня так пялиться, Уэллс, - заявил Динц.
- Как так?
- Ещё спрашивает, как так. Ты смотришь на меня так с тех пор, как нашёл в модуле, как только как я очухался. Знаю, о чём ты думаешь, знаю, какие у тебя мысли, но слушай, сукин ты сын, я ничего не мог поделать. Я не виноват.
- Я этого и не говорил.
- Может, скажешь ещё и в мыслях такого не держал? - Динц поставил кофе на стол. Его взгляд переменился. Прежде в нём были страх, шок и омерзение. Теперь появилась жажда убийства. - Ройер был моим другом. Не то, что ты. Он был славным, скромным. Заботился о людях. Не был мудаком, вроде тебя, всегда обсирающего людей за спиной.
Уэллс отвернулся.
- Ой, да заткнись ты нахрен.
- Хватит, - вставил Саррасин. - Просто все успокойтесь.
Джилл не сказала ничего; она просто наблюдала.
Динц грохнул кулаком по столу.
- Босс, это не я, это Уэллс. Этот ублюдок дерьмовый. Он ведёт себя так, словно это я убил Ройера. Как будто я мог что-то подобное сделать.
- Ладно, а ты сделал? - Уэллс подошёл к нему, потом покачал головой. - Нет, думаю, что-то вылезло из туннелей и напало на Ройера. А ты просто обоссался и позволил этому произойти, напугавшись до усрачки.
- Иди нахер!
Небольшой, но жилистый Динц кинулся прямо на Уэллса. А готовый к этому Уэллс ухмылялся. Но между ними встряли Саррасин и Джилл, растаскивая их, словно пару горластых пьяниц, готовых отмутузить друг друга прямо на футбольном матче.
- А ну, хорош! Оба! - рявкнул Саррасин. - Нам не до этой чмошной хренотени! Тут слишком многое на кону! И чтобы вы оба вели себя соответственно своему долбаному возрасту, потому что я не в духе ещё и в дерьме возиться. У нас появился мертвяк, и мне требуется выяснить, как он погиб. Нас заберут через два дня, и к тому времени мне нужны будут ответы. Ну, народ, вы со мной? Отлично. Потому что, если опять такое начнёте - я вам обоим башки порасшибаю.
Он имел в виду именно то, что сказал, и это дошло до всех. Какое-то время никто не говорил ни слова.
- По скафандрам, - скомандовал Саррасин. - Мы возвращаемся туда.
Он счёл это лучшим решением. Тут, при обычной силе тяжести, эти двое могли превратить друг друга в отбивные, но при низкой гравитации они сумели бы разве что отплясывать. Скафандры, сейчас надетые на них, были утяжелены для компенсации низкой марсианской силы тяжести. В них прекрасно можно было передвигаться, делать всё то, что и на Земле, но если побежать или начать драку - что-нибудь, требующее настоящих усилий, - человек просто забавно дёргался. Ты сумел бы сграбастать двухсотфунтового мужика и швырнуть его на пятнадцать футов, но он просто отлетел бы в сторону. Ты не мог по-настоящему ему повредить. Никаких ударов, только уйма дурацких прыжков и скачков.
Надев костюмы и шлемы, они вошли в шлюзовую камеру, притиснувшись плечом к плечу.
- Подожди тут, если хочешь, - сказал Динцу Саррасин.
- Ни за что, - ответил тот. - Пойду с вами.
- Ладно, постарайся не обоссаться, - вставил Уэллс.
- Я тебе что говорил? - укоротил его Саррасин.
Давление в шлюзовой камере с шипением снизилось, и они пошагали в пещеру. Хоть в действительности никто этого не хотел, они приблизились к телу. Все были только рады, что запах не чувствовался сквозь шлемы, потому что в жилом модуле уже нанюхались скафандра Динца, и весь он резко и дико провонял кровью. Паршиво донельзя.
- Говоришь, ты что-то видел? - спросил Саррасин. - Какую-то фигуру?
Динц пожал плечами.
- Я так думаю... не знаю. Всё случилось слишком быстро.
Саррасин лишь вздохнул.
- Могло произойти всё, что угодно. Может, Ройера прибило каким-то необычным газом, а, может, взрывом.
Это прозвучало неубедительно, и никто на это не купился, даже сам Саррасин. Но заправлял здесь он, и ему приходилось держать марку. Ему приходилось всех их пичкать дерьмом, даже понимая, что это наглая брехня. Потому что сама идея шмыгающего по шахтам монстра ни к чёрту не годилась.
- Взрывом, - повторил Уэллс, с ироничным смешком. - Мне это нравится. Неплохо. Босс, присмотрись к Ройеру, никакой это не взрыв. Глянь на эти повреждения, ага? Глянь на эти раны... словно кто-то прошёлся по нему хреновой газонокосилкой.
Эта мысль появилась у всех, но вслух никто её не высказал, так что пришлось Джилл. Она произнесла это шёпотом, но услышали все.
- Теплоискатель, - сказала она.
Саррасин лишь покачал головой. - Хорош, Джилл, это же байка. Не существует такой твари. Просто слухи.
- А как насчёт той бригады, что нашли в долине Сарвиса? - заметил Уэллс. - Их вот так же распотрошили.
- Хватит, - велел Саррасин.
Но Уэллс покачал головой.
- Ну, уж нет, босс. Не сейчас. Что-то добралось до тех людей. Это знаешь ты, это знаю я. Это знает Компания. Только вот никто не желает об этом говорить.
Долина Сарвиса располагалась на ближайшей возвышенности, в трёх километрах отсюда, и все это знали.
- Это случилось целых восемнадцать лет назад. Никаких доказательств не было ни тогда, ни сейчас. Включи голову.
Саррасин ожидал этого. О, да. Это был всего лишь вопрос времени.
- Да просто забей. Народ, что нам меньше всего нужно - истории о привидениях.
Марс полнился ими.
Если пооколачиваться по окраинным поселениям или отдалённым станциям, можно было наслушаться россказней, от которых поседеешь и побоишься выйти ночью на улицу. Ходили слухи о рыщущих в пустынях марсианских призраках, о мёртвых разумах, которые могли овладеть человеком и заставить его совершить самоубийство. Безумные бредни о вымерших марсианских городах, битком набитых монстрами и целиком обезлюдевших поселениях, о тварях, что глубокой ночью царапались в твою дверь, и древних голосах, что звали тебя на погибель, будто сирены. Теплоискатель был просто ещё одной расхожей байкой, со времён первых исследований. Излюбленное марсианское пугало. Каждый раз, когда кто-то пропадал, вспоминали Теплоискателя.
Но Уэллс не успокаивался.
- Босс, по-моему, Теплоискатель - никакой не призрак. Что-то другое. Что-то... что-то с огромными грёбаными когтями. И оно за нами охотится.
- Хватит уже. Ты как ребёнок, который боится темноты.
- Я и боюсь, босс.
И что на это мог ответить Саррасин?
- Всё это брехня, правда? - спросил Динц, будто ему до зарезу требовалось в это поверить.
- Уверен. Вообще никаких доказательств.
Джилл указала им на полоску розового песка у противоположной стены. Её освещали внешние светодиоды.
- Это сойдёт за доказательство? Считается?
В мягком песке отпечатался причудливый след. Фактически, несколько следов. Ромбовидной формы, размахом около пяти дюймов, через равные промежутки вокруг основной - четыре вмятины поменьше. Словно там ступила какая-то необычная инопланетная нога, с отходящими отростками.
- Что оставило такой след? - поинтересовалась Джилл.
- Я знаю, - ответил Уэллс. - Это какой-то необычный газ.
Саррасин не обратил на него внимания, присматриваясь к отпечатку. Он подумал: может быть, тут что-то устанавливали - уйму чего, потому что отпечатков было порядочно, - но в глубине бесплодных пустошей своей души понимал лучше.
Это было именно оно.
Это был след той самой бестии.
Теплоискателя.


Самое безумное здесь то, что это должно было стать обычным заданием.
Такое они могли бы выполнить даже с закрытыми глазами. Саррасин и прочие входили в состав большой бригады техобслуживания, которая носилась туда-сюда по всей бесконечной и необъятной системе каньонов Тарсисского Выгиба, занимаясь общим обслуживанием цепи топливных фабрик и подземных рудоперерабатывающих заводов, полностью автоматизированных. Эти установки были жизненно важны для пребывания человека на Красной планете. Топливо, производимое фабриками из сырого углекислого газа марсианской атмосферы, использовалось в отбывающих космических кораблях для долгих полётов назад, на Землю. Перерабатывающие заводы сразу на месте плавили железную руду для сплавов, применяемых в строениях, конструкциях и вообще во всём. На Марсе всё делалось из металла. Свободного кислорода в атмосфере не было, так что коррозия ничему не угрожала.
В этом и состояло дело. Бригаду Саррасина высадили в Рифтовой Нефтеперегонной Долине на несколько дней работ. Ховеркрафт должен был забрать их через 48 часов. Всё, что предстояло сделать: провести осмотры, зарядить батареи, прочистить магистрали - обычные вещи.
А теперь случилось такое.
Ройер был мёртв, порублен в клочья, и все ударились в панику. Четверо выживших остались одни-одинёшеньки, одни безо всякой надежды. Ближайшее поселение - Нью-Провиденс, километрах в 500 восточнее. Саррасин мог бы послать запрос, чтобы их забрали пораньше, но это дело нешуточное. Ховеркрафты двигались неуклонно по маршруту, по жёсткому графику, как и всё на Марсе. Если один из них отклонится на несколько сотен миль, значит, какая-то станция не получит ни припасов, ни сменной бригады. Это могло чертовски дорого обойтись, а уж администрация приглядела бы, чтобы Саррасин больше не отвечал за что-нибудь, сложнее метлы, до тех пор, пока не отправится домой через шестнадцать месяцев.
Но это в любом случае обойдётся чертовски дорого.
Поскольку в шахтах вместе с ними находится что-то.
Что-то, обожающее убивать.

.
- Терпеть не могу это место, - заявил Динц, когда они несли вахту у технического вентканала, ведущего на электроподстанцию на уровне № 3. - Я его ненавижу. Я ненавижу всё это долбаное место.
Джилл лишь вздохнула.
- Сбавь обороты, лады? Завтра днём они вернутся и заберут нас. Просто держись.
- Я не про эти шахты, Джилл. Я про всю эту грёбанутую планету. Я ненавижу её. Я просто ненавижу её. Ненавижу холод и эти долбаные шлемы. Ненавижу пыльные бури и опустошение... Всё это ненавижу. - Он топтался там в скафандре, обшаривая всё вокруг собой бусинками внимательных глаз. - Я вырос в Байонне, понимаешь? Чёртов Нью-Джерси. Я считал Байонну вонючей дырой. Но знаешь, что? Если сравнить с этим местом, Байонна - вроде грёбаного Палм-Бич.
Джилл пожала плечами, даже не потрудившись возражать.
Конечно, Марс - ещё та чёртова дыра. Он бесплодный, пустынный и охрененно стрёмный. Но люди всё равно ехали сюда, как прежде на земной Дикий Запад. Зачем? Раздолье, свобода, новая жизнь... и деньги. О да, на Марсе можно было зашибить большие деньги. Горные предприятия процветали, и им требовались все, кого только они могли заграбастать. Так что за последние тридцать лет, со времён первых пилотируемых экспедиций, поселения вырастали быстрее, чем грибы после дождя: Нью-Филадельфия и Нью-Чикаго, Нью-Атланта и Нью-Балтимор, Нью-Лондон и Нью-Гамбург. Десяток за десятком поселений, обитаемые шахтные посёлки и автоматизированные установки, исследовательские станции - всего и не упомнишь.
Люди ехали на Марс, потому что за год-другой могли заработать столько же, сколько дома за всю жизнь.
Вот почему Джилл оказалась здесь.
Вот почему все они оказались здесь, кроме ботанов-белохалатников и больных на голову, которым Марс в самом деле нравился.
После гибели Ройера прошло около двенадцати часов. Саррасин не стал просить, чтобы их забрали раньше срока, и Уэллс из-за этого неслабо на него наехал. Саррасин всё сообщил Компании, и там согласились с его решением - подождать. Паршиво. С другой стороны, Саррасину пришлось раздать всем корпускулярные бластеры, чтобы, по крайней мере, можно было обороняться. Этого и уймы амфетаминов вполне хватит, чтобы держать всех начеку, пока не прибудет транспорт.
Динц так и шлялся вокруг, вздымая пыль. Периодически он застывал, как вкопанный, вслушивался, а потом мотал головой.
- Нет, ничего. Показалось, что я услышал... ладно, - бубнил он, сводя Джилл с ума всеми этими повторами.
Джилл была вместе с ним, потому что Саррасину не понравилась идея оставить Динца и Уэллса наедине друг с другом, особенно с бластерами в руках. Так что они отправились сюда, на уровень № 3, к подстанции, снабжавшей энергией большинство уровней, а Саррасин с Уэллсом - на уровень № 2, проформы ради проверять рудодробилки. Когда это будет выполнено, пообещал Саррасин, они закроются в жилом модуле, пока не прибудет ховеркрафт.
- Как думаешь, Джилл, Теплоискатель существует? Думаешь, есть такая тварь? - заговорил Динц.
- Ты мне и скажи, - ответила она. - Это ты видел, что набросилось на Ройера. Не я.
- Я... я не понимаю, что видел.
Джилл направила бластер на вентиляционную шахту, и закреплённый на нём галогеновый фонарь осветил туннель на сорок футов.
- Может, Теплоискатель есть, а может и нет. Я не знаю. Хотя Ройера что-то достало.
- Но на Марсе нет жизни, - заметил Динц.
Так всегда утверждали, ещё до того, как сюда ступил человек. На Марсе нет жизни. Конечно, это оказалась чушью собачьей. Разумеется, никакие зелёные человечки вокруг не слонялись, но жизнь тут имелась. В начале исследований гидроботы-керноотборники пробурили ледяные шапки и нашли под ними громадные озёра, согреваемые геотермальной энергией. В воде оказалось полным-полно микробов и простейших организмов, существ, похожих на примитивных губок, иглокожих и мшанок, а больше ничего. В глубине природных известняковых пещер обнаружили великое множество необычных поганок и плесени, в ручьях, загрязнённых метаном и диоксидом серы, обитали колониальные организмы, смахивающие на желе.
Так что жизнь всё-таки была, просто не доросшая до земных видов.
Зато палеонтологическая летопись Красной планеты отличалась богатством. Когда-то на поверхности кишела жизнь. Имелись обширные речные системы и поймы, питавшие буйную растительность, где обитали популяции разнообразных марсианских беспозвоночных - плоских червей, брюхоногих моллюсков и причудливых мшанок. Поразительное разнообразие членистоногих: крабы и пауки, жуки и мокрицы, саранча, почти с собаку величиной.
Но все они давным-давно вымерли.
И ни одно из них не было настолько большим, как замеченное Динцем... или показавшееся. В пустыне находились разрушенные города, но ни останков и ни свидетельств, кто или что возвело их. Самый молодой из них был покинут по меньшей мере тридцать тысяч лет назад, если не гораздо раньше. По общему мнению, их построила какая-то великая инопланетная цивилизация, ещё в доисторические времена рассеявшаяся по большинству планет этой части галактики, а потом вымершая.
Итак, марсиан нет.
Нет разумных марсиан.
Никого, настолько разумного и настолько большого, чтобы разорвать человека на части. Так что же это? Что напало на Ройера? Был ли это мифический Теплоискатель, по слухам, выживший марсианский хищник давно вымершей расы? Или что-то другое? Пережиток тех, кто строил эти города? Какой-то кошмар, до сих пор охраняющий свою территорию?
Трудно было сказать наверняка.
Марс был полон тайн, и потребовались бы века разысканий, чтобы вытащить каждое привидение из каждой истлевшей гробницы и выволочь все скелеты изо всех шкафов.
- Ты веришь всем этим слухам о пропавших поселениях? - спросил Динц. - Ты много об этом слыхала. Говорят, они были на юге.
- Кто знает? - отозвалась Джилл.
Конечно, она о них знала, как и все. Больше всего ходило слухов про место под названием Нью-Салем - подходящее имя, - где около двухсот участников первоначальной исследовательской группы пропали, только-только высадившись. В марсианском фольклоре Нью-Салем значил то же, что и «Мария Селеста» или вирджинская колония Роанок на Земле. Это было двадцать семь лет назад. Тогда для перелёта на Марс требовалось почти шесть месяцев, и это ещё с гравитационными манёврами. Когда Нью-Салем три месяца не подавал вестей, отправили спасательную миссию, но она не нашла ничего, кроме уймы пустых куполов и построек, без единого человека. Что бы там по легендам ни случилось, это произошло быстро, поскольку всё выглядело так, как будто все до одного только что вышли... еда на столах, неприбранные постели, ничего не исчезло и не сдвинуто. С годами Нью-Салем превратился в средоточие историй о призраках и теорий заговора. Он располагался в Южном Нагорье, но теперь никто не селился ближе тысячи миль от него. И, пожалуй, это как-то намекало на достоверность произошедшего.
- Да уж, эти горные предприятия держат всех и всё, - не замолкал Динц. - Всякий раз, когда случается что-то таинственное, они это скрывают. Эй, ты когда-нибудь слыхала о разбитом корабле, который они нашли в северных льдах? Так вот, он оказался не из наших. Очень смахивал на летающую тарелку, как ты...
- Заткнись, - бросила ему Джилл.
- Что?
Она ухватила его за плечо. - Слушай.
Они стояли там и тряслись в скафандрах, стараясь не дышать и не издавать ни звука, только вслушиваясь через наружные микрофоны. Минуту ничего не происходило, и Динц уже было вознамерился вернуться к байкам про летающие тарелки и морозным призракам, как вдруг... теперь они оба это услышали.
Пение.
Во всяком случае, звучало это похоже... высокое мелодичное пение или жужжание, довольно пронзительное, поднимающееся и падающее, отдающееся эхом. Жуткий и неземной звук. От него что-то сжалось у Джилл в желудке, мурашки побежали вверх по позвоночнику, и начало саднить в горле. Пение то прекращалось, то начиналось опять. Оно звучало в какой-то странной, почти женской тональности, будто саранча голосила мрачную ирландскую погребальную песнь.
- Пора отсюда сваливать, - выдохнул Динц. - Чел, мне не... не нравится этот звук.
- Тихо, - шикнула Джилл.
Пение - если это было оно - не приближалось и не отдалялось. Что бы его ни издавало, видимо, оно не двигалось с места. Они ждали, трепеща, прислушиваясь и думая, что это звучит, как сирены из греческой мифологии, манящие их на погибель, или высокий, губительно-сладкий голос призрака, отдающийся эхом в проклятом доме. Они знать не знали, что это такое, понимая лишь, что оно жуткое и чуждое. Джилл это пение казалось почти меланхоличным и потерянным, словно голос той женщины у По, которую погребли заживо; она спаслась, но утратила разум.
- Ну же, - сказала она. - Оно выходит из того туннеля. У нас есть бластеры.
Динц отпрянул от неё.
- Нет! Я туда не попрусь! Ты совсем долбанулась? Ты что, не слышишь этого? Не ощущаешь этого? Это неправильно, это кошмарно... Иисусе, Джилл, да это словно голос из могилы...
Джилл осталась на месте. Динц был прав. Прав на все сто. В том, что было способно так петь, не могло остаться ничего человеческого и ничего разумного. И всё-таки её тянуло последовать за этим голосом, отыскать его, увидеть то, что его издавало.
- Тогда жди здесь, потому что я иду.
- Нет! Нет! Ты не можешь... ты не можешь идти туда! Ты не можешь бросить меня одного!
- Тогда пошли вместе, - предложила Джилл.
Туннель вёл к насосной станции. Там ничего не было, кроме так и не законченных инженерами уймы недоделанных туннелей, и нескольких старых и небезопасных пещерных систем.
Динца так сильно трясло, что казалось, он вот-вот вывалится из скафандра.
- Я вызову Саррасина! У тебя крыша съехала! Я его вызываю! Слышишь? Я его вызываю!
- Ну и вызывай, - бросила Джилл и скользнула в туннель.


Динц остался один.
Он видел удаляющееся свечение нашлемных фонариков Джилл, враскачку уходящей во тьму. Пение смолкло, но теперь зазвучало вновь - пронзительнее, ритмичнее и навязчивее, чем прежде.
Динц нерешительно застыл на месте. Забавно, но этот голос и у него вызывал желание пойти в туннель. Ты слушал и слушал, а мозг словно бы окутывался чем-то тёплым и пушистым, и ты уже не думал, как ужасно это звучит, как мрачно, негармонично и зловеще. Ты начинал считать, что звучит это прекрасно. Словно колыбельная, которую могла напевать тебе мама, пока ты дремлешь в кроватке. Мягкая, нежная и...
О Господи, о Боже мой.
Динц чуть-чуть не завопил, обнаружив, что идёт к туннелю, прямо как Джилл. Он и вправду позволил этому голосу проникнуть в голову, где тот навевал тепло и уют, заплетая его разум паутиной.
Он попятился назад, подальше отсюда.
В наушниках пискнуло - знак, что сейчас включится связь.
- Джилл! - позвал он. - Джилл! Послушай! Ты должна вернуться, ты должна вернуться прямо сейчас.
- Динц, иди в туннель, - очень спокойно произнесла Джилл. - Ты должен это увидеть! Это невообразимо, правда невообразимо...
Она говорила что-то ещё, но Динц не расслышал, потому что пение гудело, заглушая всё прочее. Он продолжал попытки связаться с Джилл, но всё без толку. Динц отключил канал связи, оставив только наружный микрофон.
Пение было очень громким, пронзительным и звенящим.
А потом снова пискнуло, и включилась Джилл, визжащая и вопящая от чистого ужаса.
От отчаяния Динц вызвал Саррасина.
Теперь он слышал доносящиеся из туннеля отзвуки... мокрые, мясистые звуки, словно разделывали тушу. Что-то расплёскивалось, но уже никаких воплей. Затем всё закончилось пронзительным рёвом, который повторился эхом и заглох.
Потом осталась только тишина.
Тишина.
Динц рухнул на колени, с рыданиями, молитвами и ожиданием, что смерть найдёт и его тоже.
Но этого не случилось.
Его нашли Саррасин и Уэллс.
- Где Джилл? - спросил Саррасин, вздёрнув его на ноги и встряхнув. - Где, нахрен, Джилл?
- Она пошла в этот туннель, - ответил Динц невыразительным скрипучим голосом. - Пошла в туннель, последовав к тому пению, к тому прекрасному пению.
- Да что, к чёрту, он несёт? - поинтересовался Уэллс.
Но Динц лишь кивнул, словно слышал что-то, им недоступное.
- Босс, это Теплоискатель... она женщина... она женщина... и она любит петь...


Теперь они отправились по её следу.
Они собирались раз и навсегда прибить её или умереть, пытаясь это сделать. Саррасин сам первым пошёл по туннелю вслед за Джилл. Динц держался сразу за ним. Уэллс прикрывал тыл. Уэллсу плевать было на Марс, Компанию и на всякую там высокопарную хренотень, он просто хотел замочить то, что убивает людей. Ни о чём кроме этого он не думал.
- Забавно, - обратился он к Динцу, - всякий раз, как мы оставляем тебя наедине с кем-нибудь, его убивают.
Динц остановился.
- Ты что имеешь в виду?
- Да просто странно и всё.
- Слушай, ублюдок...
- Заткнитесь, - велел им Саррасин. - Вы оба меня достали. Задолбала ваша грызня. Ну да, каждый раз, как Динц оставался с кем-то наедине, тот погибал. И что с того? Та сука могла бы выслеживать и тебя или меня. Уэллс, она пытается зацапать нас поодиночке. Она обнаружила Ройера самого по себе, а потом выманила Джилл от Динца. Вот так она действует, и вот поэтому мы больше не разделяемся.
- Ты - босс, - пробурчал Уэллс.
- Чертовски верно.
- Мы должны просто выбраться на поверхность и дождаться смены, - заявил Динц.
- Кретин, наверху темень непроглядная, - фыркнул Уэллс. - Думаешь, она не сумеет нас и там достать?
- Убежище. Спасательное убежище. Если мы до него доберёмся...
Уэллс издевательски усмехнулся.
- Если бы, да кабы... она ни за что не позволит нам уйти так далеко.
Динц не стал продолжать ссору, и Саррасин лишь порадовался этому. Саррасин чувствовал, что если тот скажет ещё что-нибудь тупорылое, то он его вырубит и подвесит как приманку для той, на кого они охотятся... и которая охотилась на них.
- Хватит болтать, - приказал он. - Мы уже подошли к развилке.
Все они заметили это при свете цепочки фонарей, подвешенных к потолку туннеля. Один проход вёл к насосной станции, другой тянулся вглубь горы, в лабиринт древних пещер и заброшенных много лет назад недостроенных туннелей. Саррасину было известно, почему их забросили. Он никогда не посвящал в это остальных, но сам знал, да уж. Десять лет назад инженеры собрались ставить новую отопительную систему. Бурильщики прогрызли около четверти мили нового прохода и вломились в древнюю систему известняковых пещер. И это послужило чем-то вроде пускового толчка, потому что за два следующих дня были убиты шесть человек - разорваны в клочья, как и Ройер. Двое оставшихся просто-напросто исчезли. Ничто из этого не получило широкую огласку. Правда об этом была намертво запечатана в файлах Компании, где и останется, отныне и впредь.
Как бы там ни было, вот почему новые туннели доделали только наполовину. Ходили слухи, что несколько из них даже специально обрушили. Значит, десять лет назад бригада бурильщиков была атакована этим существом в точности так же, как восемь лет назад разделали геодезическую группу в долине Сарвиса. А теперь ещё и это.
Той суке явно нравилось убивать, но часы сверять по ней не стоило. Она просто то появлялась, то исчезала, без каких-либо подходящих причин, словно гибельная буря.
На развилке Саррасин повернул в правый туннель. Таблички сообщали, что заходить дальше этого места опасно и рискованно, но они всё равно пошли дальше. Светильников там тоже не было. Путь освещали только нашлемные фонари.
Они шли по следам Джилл.
Отпечатки её ботинок без труда различались на нетронутом песке, который очень смахивал на пляжный, только красный, розовый и искрящийся крошками слюды. Нашлемные светодиодные фонари плескали светом на грубо вырубленные стены, порождая дикие мечущиеся тени.
- Не нравится мне это, - сообщил Динц.
- Хлебало завали, - откликнулся Уэллс.
Спустя десять минут один проход разветвился на три раздельных. Тот, что слева, как было известно Саррасину, просто закольцовывался сам в себя, а средний оканчивался тупиком. Так что он повёл группу в правый туннель, прямо по следам Джилл. Проход сузился, словно паучье логово, став таким тесным, что кое-где плечи Саррасина задевали скалу сразу с обеих сторон.
Следы Джилл оборвались.
Песок был раскидан, будто его разметало вихрем. Повсюду была разбрызгана кровь, огромные пятна её обозначали то место, где на Джилл напали. Кровь замёрзла в кристаллики.
- Где её тело? - поинтересовался Уэллс.
Но это прямо бросалось в глаза. Перед ними виднелись кристаллизовавшиеся кровяные дорожки, борозды от волочения. Эта сука утащила Джилл. Сглотнув, Саррасин повёл их дальше. Никто не проронил ни слова, даже Динц. Они двигались вперёд, скакали тени, а туннель поворачивал то туда, то сюда. Все как один не могли выкинуть из головы мысль, что за ними следят.
Туннель сменился старыми пещерами. Влево и вправо отходили ответвления, некоторые из них были достаточных размеров, чтобы проехать там на песчаном вездеходе, а по другим пришлось бы ползти на брюхе.
Саррасин так и следовал по меткам от волочения. Теперь кровь попадалась только пятнами, несколько капелек тут и там, и он решил, что Джилл умерла прежде, чем её дотащили до этого места.
Внезапно свет описал дугу, как будто один из шлемов очумело крутнулся по кругу. Саррасин услышал то, что показалось ему хрюканьем. Он остановился и обернулся.
Позади Динца никого не оказалось.
Не было Уэллса.
У Динца тут же сдали нервы.
- Саррасин, снимать нас одного за другим - вот что она будет делать! Ты только сыграл ей на руку! О, ну здорово, просто до хрена здорово!
- Хватит! - рявкнул Саррасин. - Хочешь свалить? Наклал полные штаны? Тогда топай нахрен отсюда или просто заткнись!
Динц ничего не ответил.
Саррасин пошёл обратно по следам, но оставалось непонятно, куда подевался Уэллс. На одной из стен виднелось чуть-чуть крови, но его могли утянуть в любой из полудюжины проходов.
Оно было тут, Саррасин это знал. Либо они выследят эту суку и убьют её, либо она поубивает их. Как ни крути, повернуть теперь назад было так же опасно, как и продолжать идти вперёд. Всё равно, что затянуть петлю на горле и выбить табуретку - пути назад уже нет.
Проход снова разветвился, и от этого Саррасин замер на месте.
- Что? - спросил Динц. - Бог ты мой, теперь-то что?
Сначала Саррасин не отвечал, ему следовало точно убедиться. Затем он произнёс:
- Слушай, Динц. Туннель, что справа... он новый. Уверен, раньше его тут не было.
Туннель был высокий и узкий, похожий скорее на скальную расселину, чем на что-то другое. Пол усеивали обломки, уйма отбитой породы и рассыпанный гравий. Стены смотрелись так, будто их высекали кирками и ледорубами. Саррасин направился туда, махнув рукой на то, следует Динц за ним или нет. Следы волочения всё ещё были видны и теперь вели в низкий грот, где Саррасину пришлось скорчиться, чтобы туда забраться. В ширину пещера была футов тридцать. Внутри в потолке разверзлась просторная цилиндрическая шахта, исчезающая во тьме. Саррасин направил туда свет нашлемного фонаря и бластера, но шахта просто уходила всё выше и выше. Он сгорбился, ожидая, что Теплоискатель свалится на него, словно паук.
Но ничего не случилось.
Проглотив ком в горле, он оглянулся и заметил, что Динц до сих пор держится рядом.
Первое, что они увидели, - множество валунов необычного вида, выглядевших так, будто рухнули с потолка прямо над головой. Затем то, что осталось от Джилл. Виднелись лишь ноги - её вбили в землю, как столб. Невозможно было сказать, где скафандр, а где её плоть.
Но это ещё не все.
В стенах были высечены древние эллиптические углубления, целые десятки их. Они поднимались по шахте, насколько доставал свет фонарей. Теперь эти углубления наполовину заполнял песок и гравий, но они странным образом напоминали соты в пчелином улье. Большинство из них всё ещё оставались заняты.
Заняты мёртвыми тварями.
Люди приблизились к ним без опасения, потому что не оставалось ни единого шанса, чтобы в этих тварях ещё сохранялась жизнь. Это были свернувшиеся клубком и кошмарно иссохшие кожистые бурые создания фута четыре в длину, напомнившие Саррасину кузнечиков. Возможно, это были не в точности насекомые, а нечто подобное. Членистоногие. Грудные отделы у них были ребристыми, а короткие и скукоженные конечности разветвлялись на трёхзубые отростки. Из грудного отдела у каждого торчало что-то, вроде тонкого стебля, как будто составленного из позвонков, с каплевидным стручком на конце и громадными выемками там, где когда-то, наверное, было не менее трёх глаз. Конечностей у них имелось многовато для подсчёта - целые пучки жгутиковидных штук, которые могли оказаться и усиками.
При взгляде на них, сушёных и мумифицировавшихся, трудно было определить, стояли те существа или ползали.
- Не могу больше на них смотреть, - сказал Динц.
И на сей раз Саррасин с ним согласился. Угловатые, поджарые, с уймой конечностей, ороговевшим хитиновым панцирем и чересчур многими анатомическими приспособлениями, о назначении которых не удавалось догадаться, они были настолько чуждыми, как только можно вообразить. Увидеть их живыми, увидеть движущимися для человеческого разума было бы невыносимо. Они жуткие и мерзкие; их хотелось просто раздавить.
Несмотря на это, любопытство в Саррасине победило - он повёл лучом фонаря вверх и обнаружил ещё больше захороненных существ. Эти были крупнее, наверное, взрослые особи, но такие же иссохшие, бурые и ветхие. Чем-то они смахивали на земных богомолов.
Динц захихикал, затем захохотал... абсолютно безумным, сухим и безжизненным смехом. Так звучит опустевший человеческий разум.
- Понимаешь, что это, правда? - спросил он. - Правда, Саррасин?
- Откуда мне знать? - отозвался тот.
- Это место, - сообщил Динц, описав круг фонарём, а затем так ткнув бластером в одно из насекомых, что у того отвалилась конечность, - это место - гробница. Эти холмы, в которых мы рыли туннели, - наверное, часть какого-то громадного кладбища, какого-то священного могильника. Все эти годы мы его оскверняли.
Он спятил.
Он точно спятил.
Но это не отменяло его правоты. Вероятно, Разлом и долина Сарвиса являлись частью какого-то великого марсианского некрополя и люди оскверняли его с тех самых пор, как добрались до Марса, как собаки в поисках костей. А Теплоискатель? Уцелевшая смотрительница, которая должна была умереть ещё эпохи назад, но жила до сих пор, пожалуй, даже по марсианским меркам обезумевшая, делающая то единственное, что умела... скорбящая по своей расе. Возможно, она надолго впадала в спячку, потом просыпалась, разъярялась и приносила людей-захватчиков в поминальную жертву своему роду.
По коже побежали мурашки, Саррасин подумал: «Командую здесь я. Мне нельзя слетать с катушек. Я не могу себе позволить слететь с катушек».
Динц так уже спятил, и Саррасин следовал за ним по пятам. Он вывел его обратно в туннель, чуть ли не волоком.
- Ну-ка, соберись, - велел Саррасин.
- Я в порядке, - откликнулся Динц, но его глаза стеклянно и безумно таращились сквозь пузырь шлема.
- Хорош, - сказал Саррасин. - Валим-ка нахер из этого склепа.


Мысль о спасении, о том, чтобы выбраться на поверхность, вышибла Динца из ступора. Что бы ни сковывало его, сдавив разум, теперь оно прошло. Он может это сделать. Он может выбраться отсюда вместе с Саррасином. Он не замкнётся в себе. Он не сдастся.
Они направились дальше по туннелю.
Смерть могла поджидать в любом проходе и паучьей норе, дугой отходящих по обе стороны. Динц в скафандре прямо-таки истекал потом. Он крепко вцепился в свой бластер, и любое действие, даже дыхание, истощало его силы. Раз он мужчина, значит, пусть так и будет.
- Мы справимся, - обратился Динц к Саррасину, потому что у него возникло странное ощущение, что Саррасин вот-вот потеряет рассудок. Он ничего не говорил, просто ждал, когда это дерьмо пронесётся.
- Мы выберемся отсюда, и эта сука нас не остановит.
- Ну-ну, - ответил Саррасин.
Не осталось ни надежды, ни оптимизма. Саррасин, который всегда был таким самонадеянным и самоуверенным, всегда твёрдо стоял на земле, теперь испарился. Остался человек, ни в чём не уверенный, ни на что не смеющий надеяться. Он сознавал, что его смерть приближается, и не пытался её избежать. Фаталист.
Такой новый Саррасин Динцу не нравился. Он не был ответственным, он не вёл всех за собой. Он психологически закуклился и от него ничего не осталось, кроме плоти и крови, ничего вообще.
Динц понимал, что чувствует Саррасин, что им овладело. Его самого это тоже касалось, но он сумел от этого отстраниться. Приходилось. Потому что, когда начинаешь так думать, твоя удача иссякает, на спине у тебя мишень, и судьба уже засунула тебе яблоко в рот и поджаривает твою задницу на самом жарком пламени в аду.
- Когда мы вернёмся, - услышал он свой голос, - когда нас заберут, Саррасин... что ты сделаешь в первую очередь?
- Заткнись, - отрезал Саррасин.
- Что?
- Шшш!
Теперь они снова остановились, и Динцу это не нравилось. Ему требовалось побуждение идти вперёд. Из-за такой нерешительности вся дрянь опять принялась расползаться по нему. Паранойя и ужас, абсолютный страх. Казалось, Саррасин к чему-то прислушивается, но Динц не слышал ничего. И ничего не видел. Но главное он ощущал. Просто невозможно было игнорировать сообщение, которое его нервные ганглии транслировали вверх по позвоночнику... чувство, что им угрожает невообразимая опасность, что нечто преследует их, выслеживает, как леопард в джунглях. Нечто терпеливое, чудовищное и смертельное, будто яд. Он чувствовал, как оно следит за ними, изучает их, решает, кого из них завалит первым. И когда это случится, ужас оставшегося вырастет до предела. Потому что именно так и действовала Теплоискатель: она чуяла страх, чувствовала его вкус и точно знала, как его применять.
Тварь приблизилась настолько, что Динцу казалось, будто он унюхал её запах, каким бы невообразимым он ни был... болезненный, гниющий, смердящий костями и саванами.
Ближе, ещё ближе.
«Мы погибнем, - подумалось ему тогда. - Мы не сможем отсюда выбраться».
И они не смогут; Динц был уверен в этом. Так же, как пять минут назад был уверен, что всё-таки смогут. Забавная штука - разум, верно? Он похож на ветку молодого деревца: слишком сильно нажмёшь на неё - и она или сломается, или спружинит назад, качаясь и качаясь. Такое же случилось и с его умом.
Единственная причина, почему мы до сих пор не погибли - то, что эта сука не готова нас прикончить. Она желает напугать нас ещё сильнее, загнать нас на грань безумия. На меньшее она не согласна.
Сейчас Динца колотила бешеная дрожь, а Саррасин неподвижно застыл на месте. Они не разговаривали и даже не шевелились. Динц знал, что им следовало сделать, и прямо сейчас. Он открыл было рот, чтобы произнести это, и тут вокруг них разнеслось эхо пронзительного безумного вопля, доносившегося то ли сзади, то ли спереди, а может, сразу изо всех остальных ходов. Он взлетал и падал, обрывался и начинался заново.
От этого звука Динц ощутил, как сквозь него пронёсся высасывающий разум ветер. Ему хотелось хихикать, хотелось заплакать, хотелось тоже завопить. Он превращался в психа и не знал, как можно прекратить это.
Снова зазвучал вопль, разливаясь по туннелям и отражаясь вокруг, пока не стало казаться, что это не один крик, а целая дюжина. А затем он возвысился до стрекочущего нечеловеческого тона и обратился истерическим голосом Джилл:
- Помогите! Помогите, кто-нибудь! Боже милостивый, пожалуйста, не дай ей коснуться меня, не дай ей коснуться меня!
Саррасин напружинился, крутясь на месте, стараясь понять, откуда исходит звук.
- Нам... нам надо ей помочь. Вот что нам нужно сделать.
- Ты рехнулся? - поинтересовался Динц. - Это не Джилл! Это не может быть Джилл!
Но это звучало точь-в-точь, как она. И секунд через пять после того, как вопль утих, он начался опять... но на сей раз была не только Джилл, были и Ройер, и Уэллс. Они вопили и визжали, умоляли о помощи, умоляли Динца и Саррасина помочь им прежде, чем она причинит им ещё большие мучения.
Динц просто оставался на месте и дышал так часто, что у него началась гипервентиляция. Эти кричащие голоса загнали его внутрь себя - Боже мой, страдания, муки, полная боль. Звучало так, будто их свежевали заживо. А Саррасин? Он совершенно растерялся. Метался то в одну, то в другую сторону. Остановился, вздрогнул, стал тыкать бластером то туда, то сюда.
Наконец он схватил Динца за руку.
- Нам нужно им помочь! Нам нужно идти к ним!
Динц выдернул руку.
- Саррасин, они мертвы! Все они мертвы! И ты знаешь, что они мертвы!
- Тогда кто? Кто зовёт нас, чтоб его! Кто, нахер, нас зовёт?
- Это она, - ответил Динц.
Но Саррасина это не удовлетворило. Он толкнул Динца, и тот, благодаря низкой силе тяжести, подлетел в воздух, отскочил от стены и мягко повалился на землю. Пока он поднимался на ноги, Саррасин уже ушёл. Динц лишь мельком заметил, как его нашлемные фонари покачались в проходе, а затем пропали
- Саррасин! - позвал его в микрофон Динц, но без толку.
Она хотела разделить их, и теперь у неё это получилось.
Вслед за Саррасином Динц вошёл в тёмный туннель. Тот оказался тесным и уменьшающимся, пол под небольшим уклоном шёл вверх. Динц должен был отыскать Саррасина раньше неё, но он понимал, что не сумеет. И тут Саррасин испустил вопль. Он оказался громким, пронзительным и коротким. Раздался влажный распарывающий звук, глухой удар и треск, будто Саррасина расщепили во весь рост топором.
А потом что-то сверху залетело в туннель.
Саррасинов шлем.
Он был сплющен и раздроблен, забрызган замёрзшей кровью. И внутри всё ещё находилась голова.
Динц кинулся бежать.


Из своего бегства он запомнил немногое, лишь то, что шёл, пока не добрался до электроподстанции. Он захлопнул дверь, и весь свет погас. А Динц достаточно проработал в техническом обслуживании, чтобы понять: это не механическая или электрическая поломка.
Это была Теплоискатель.
Она вернулась тем же путём и что-то сделала.
Свет ей не требовался: она преследовала по теплу тела, отсюда и прозвище.
Динц помчался, стараясь не свалиться. Прямо впереди находился турболифт. Если он сможет туда забраться, его выбросит на поверхность, и она ни хрена не сумеет помешать.
Он пробежал футов двадцать, как вдруг ощутил, что мимо него пронеслось что-то большое. Скорчившись, Динц упал и принялся наугад палить из бластера. Выстрелы голубого света испаряли камни вспышками искр и дыма.
Он вскочил на ноги, снова кинулся бежать, и тут что-то ударило его в спину, швырнув ничком на переливающийся оранжевый песок. Завопив, Динц поднялся опять, но что-то ухватило его за левую щиколотку и швырнуло в воздух. Он отлетел от одной стены до другой, прокатился колесом и остановился.
Нашлемные фонари отбрасывали во все стороны чудовищные тени. Динц заметил движение, вскинул бластер, и что-то хлестнуло его, словно древесная ветка, вышибив оружие из рук. Мелькнула чёрная шипастая передняя лапа, толщиной со столбик ограды.
Потом Динц пополз, хныча и лепеча, но всё-таки полз к турболифту.
Что-то опять сграбастало его за щиколотку и зашвырнуло обратно в туннель.
Безнадёжно, всё это было абсолютно бессмысленно. Она играется с ним, как кошка с мышью.
Динц зарыдал, его разум разорвался кровоточащей раной, он повалился навзничь, жадно глотая воздух.
И тут появилась она.
Теплоискатель.
Она цеплялась за потолок прохода, будто какое-то громадное и блестящее насекомое, богомол с зазубренными искривлёнными чешуйками, шевелящимися независимо друг от друга. Это было не в точности насекомое, а, скорее, сюрреалистическая его версия: слишком длинная и слишком тонкая, веретенообразная и паукообразная, вместо суставов конечностей - шипастые шары, сегменты тела соединялись чем-то, похожим на болты с резьбой. Это был жук, сваренный воедино из всякого хлама со свалки металлолома... поршни и трубы, стальные рамы и рифлёная сталь.
Динц устал бояться. Он уже вышел за пределы этого. Он просто глядел на неё и чувствовал почти что ворчливое ощущение спокойствия.
- Достала меня, да? - спросил он её.
Она просто висела на месте, испуская какие-то трели, слышные в микрофон, наблюдая за Динцем тремя огромными влажными зелёными глазами с жёлтыми щелями, будто кошачьи зрачки. Туловище у неё было вытянутое и узкое, с десятками и проволочных крючковатых лап. Все они шевелились наподобие вязальных спиц, кос и цепов. Со злобным и мрачным изумлением Динца рассматривали ледяные глаза на верхушке скрученного стебля, по виду словно вопросительный знак, но размером больше человеческой ноги.
Значит, это и была Теплоискатель, да?
Кошмарная настолько, насколько Динц мог вообразить. И даже хуже.
Под самыми сферическими глазами было что-то вроде хоботка, длинного, чёрного и маслянистого. На глазах у Динца он раскрылся, выставив гнусную пилообразную пасть, откуда закапала слизь, а из глубины зева вырывались облачка пара.
Динц медленно уселся, опасаясь её когтей и зубов. Он почувствовал, как что-то вздымается внутри. Что-то твёрдое и непоколебимое.
- Ну, нет, тупая сука, - произнёс он, вскрывая пломбу на пузыре шлема и ощущая дикий холод. - Хрена я тебе стану облегчать задачу.
Затем он отдал себя на милость Марса.
И умер почти до того, как она за него принялась.