«Свежее мясо» Томас Бакус

Всего в исправительное учреждение было доставлено семь новых заключенных. Шестеро из них были типичными уголовниками. Матерые головорезы, которые всегда получали то, чего хотели – вставать у них на пути было опасно для здоровья жизни. Попав в цепкие лапы закона, они отбывали наказание и возвращались к прежним занятиям.
Мартин, напротив, выглядел как человек, который в жизни не сделал ничего плохого. И не потому, что это было запрещено, а потому, что это было не в его природе.
Сидельцы-старожилы ухмылялись, оценивающе разглядывая его. Они с нетерпением ждали свежего мяса. Девственных задниц, которые они могли бы разорвать своими толстыми членами. Молодых парней с гладкой кожей и длинными волосами, глядя на которых можно было легко убедить себя, что это почти настоящие женщины, и не обязательно быть пидором, чтобы трахать их.

- Какого черта такого заморыша отправили к нам? В нашу тюрьму попадают только отпетые бандиты, - с подозрением спросил Рокко.
Брут, главарь банды, погладил свой толстый живот, как будто у него был особый дар, позволявший видеть каждого нового арестанта насквозь. Он грязно рассмеялся.
- Они подсунули его нам, чтобы у нас было кому присунуть!
Брут в этот момент выглядел так, как будто ему снова захотелось кого-нибудь прикончить, что он с удовольствием бы и сделал. Рокко неуютно поежился от неприятного причувствия.
Брут увидел это и разразился громким хохотом - остальные присоединились к нему. Трехпалый Джо, Эдди Проныра, даже Громила Хайнц. Только неискренний этот смех был явным подхалимажем, а не искренней оценкой «остроумной» шутки Брута.
Мартин втянул голову в плечи и попытался протиснуться мимо них, стараясь никого не задеть.
- Ну что, прнишка, тебе уже не терпится в душ? Впрочем, как и мне. Там ты сможешь помыть мой член. После того как…
Смех стал более низким, угрожающим. Мартин, спотыкаясь, быстрее двинулся вперед. Он хотел уйтиотсюда.
Но куда ему было бежать?
- Двигай, тебе нужно принять душ! - Подкупленный охранник схватил Мартина за руку и потащил его в медпункт.
- Не сопротивляйся, тогда все закончится быстрее, - прошептал он, и вложил Мартину в руку тюбик вазелина.
Мартин закрыл за собой дверь.
Брут и его приятели уже стояли внутри. Они купили у повара немного самодельного домашнего картофельного шнапса и уже были навеселе.
- А вот и очко! - провозгласил Рокко и отвесил Мартину звонкий шлепок по заднице. До сих пор ему приходилось держать себя в руках и он с нетерпением ждал, когда же наконец сможет снова воспользоваться своим членом.
Брут подошел и обнюхал Мартина, как кобель обнюхивает суку во время течки.
- Но сначала, детка, прими душ. Мы здесь не занимаемся грязным сексом, а ты не мылся последние три недели, ублюдок!
Он грубо затолкал его под одну из душевых леек. Хайнц и Эдди обрызгали его жидким мылом, Джо включил воду. Рокко забрал у него из руки вазелин.
Мартину пришлось мыться на глазах у пускавших слюни парней.
- Посмотрите на этот маленький член, он, наверное, раньше и не трахался никогда! - выкрикнул Джо.
- Лучше зацени булки. Такая милая маленькая попка, очень красивая и упругая! - и они снова пустили по кругу фляжку с картофельным шнапсом.
- Мой пердак как следует. Если потом на моем члене останется дерьмо, будешь его слизывать! - Брут снова захохотал, как будто выдал очередную замечательную шутку. Затем он ликующе добавил: - Да я по-любому разрешу тебе отсосать мой хуй!
Рокко подобострастно ухмыльнулся: - Брут, ты так щедр к мальчонке!
- Завали хлебало, Рокко. Пидор тупой. Это не мальчонка, это пиздозаменительное очко - думаю, я назову его Паулой. Да, Паула - хорошее имя для имитатора пилотки!
Мартина трясло. Охранники не будут его спасать. Он был обречен.
- Ну все, хватит, теперь ты достаточно чистая. Иди сюда, Паула! - Брут снял с себя рубашку. Он был мускулистым, волосатым, как обезьяна, и весь в татуировках с изображением голых женщин.
Затем он спустил брюки и с удовольствием наблюдал за тем, как мальчик бледнеет. Такого огромного члена он наверняка никогда раньше не видел. Эта штука была длинной и толстой, как салатный огурец, с венами, которые извивались вокруг гигантского ствола, словно гусеницы. Головка к тому времени была темно красной и сильно набухшей, так что крайняя плоть уже не могла ее скрывать. Отверстие дергалось, как жадный рот.
Колени Мартина ослабли, и он, совсем потеряв силы, опустился на пол. Хайнц и Эдди крепко держали его.
Брут в предвкушении потирал свой член, отчего тот становился еще больше.
- Да, - усмехнулся он, - этот штырь многих пугает. Но со временем ты привыкнешь. С каждым разом твоя задница будет растягиваться все больше и больше, и в какой-то момент ты уже будешь умолять о больших членах!
Хайнц схватил Мартина за шею, и прижал его голову к кафельному полу. Задница паренька автоматически оказалась в нужном положении.
Джо, у которого на самом деле было по пять пальцев на каждой руке, засунул три пальца правой руки в его анус и стал рыться там, как будто искал спрятанную конфету.
- Может, у него там шоколадный батончик завалялся? Щас как выужу «Пикник»! - Он с кудахтаньем рассмеялся этой неудачной шутке.
- Вытащи оттуда свои пальцы, я хочу трахаться сейчас же!
Слова Брута были законом. Джо отдернул пальцы, словно обжегся.
- Сдвиньте его еще немного вправо. Луна так ярко светит в окно, а мне нравится видеть, над чем я работаю!
Рокко посмотрел на вазелин в своей руке и подумал, стоит ли передать его Бруту. Но все же решил не делать этого и спрятал смазку за спину. Пусть парень помучается - четыре года назад ему самому никто вазелина не дал.
Полная луна освещала ягодицы Мартина, как в телевизионном рекламном ролике. Брут сплюнул на головку и мощным толчком вогнал свой твердый член в тугую мальчишечью кишку.
Мартин закричал от боли. Ему казалось, что его разрывают, вспарывают, кромсают. Это было так больно. Так бесконечно больно. Он надеялся потерять сознание - но судьба не была милостива.
- Да, давай, кричи, это хорошо. Целка - это всегда что-то особенное!
Но что это? Мальчишка под его толчками становился более жилистым, более волосатым... более раскрепощенным?
Она выпятил задницу назад, чтобы позволить члену проникнуть в себя еще глубже, и застонал от удовольствия. Еще один толчок, и еще. Грубые и неумолимые, более жесткие, чем Брут обычно себе позволял.
Он замер в замешательстве.
И тут мальчик для утех начал метаться с глубоким звериным рыком в горле.
Челюсти, которые больше не были человеческими, выплюнули слова, для которых больше не были предназначены. Это могло быть как «ебать», так и «жрать», или даже смесь того и другого.
Брут убрал ладони с ягодиц паренька и увидел, что те поросли густым жестким волосом. Он хотел вынуть член, но сфинктер мальчика... зверя... твари... держал его крепко, сжимая, как тисками. Такой беспощадный и твердый. Твердый, как сталь.
Зверю нравилось то, что ненавидел человек.
Брут сглотнул. Мартин больше не был Паулой, он больше не был жоповагиной, он больше не был даже Мартином. Вместо мальчишки извивалось волосатое нечто с оскаленными зубами и когтистыми лапами, нечто, ужасно похожее на волка. Оборотень, мать его за ногу? И тварь хотела, чтобы ее трахнули. Странно и непонятно. Брут не хотел трахать это существо, но еще меньше ему хотелось умереть. Он убил десятки людей, и то, что он видел в глазах умирающих, только радовало его жестокую натуру.
Но сам он не хотел чувствовать то, что чувствовали они, поэтому закрыл глаза и продолжил ритмично двигаться. Медленно, осторожно, потому что, даже если ему не хотелось думать о том, что он трахает, он не мог изгнать это из своих мыслей. Волосатое чудовище с длинными зубами и острыми когтями.
Он почувствовал под руками щетинистую шерсть и заставил себя подать таз вперед. Его член вонзился в звериную плоть, в анус, который мало чем отличался от человеческого. Даже если у зверя и были зубы, в заднице их точно не было.
Брут стал смелее. Ебаться – это ебаться. Какая в жопу разница? Он почти наслаждался тем, что делал. Почти? Нет, это было хорошо. Действительно хорошо! Он трахал зверя, подчинил ее себе своим членом.
- Нравится тебе? Конечно, нравится. Я трахаль что надо, не так ли?
Он снова вогнал свой болт в животное, которое стонало все громче и громче, все похотливее и похотливее.
Оно даже завыло.
- Даааа, ты моя сучка с течкой. А я - кобель, который тебя нашпигует! - при этих словах он рассмеялся, но это был нездоровый смех.
Его дружки, дрожа, забились в самый дальний угол.
Эдди бился черепом о кафельные стены. Снова и снова. - Этого не может быть, этого не может быть!
Бруту это показалось очень забавным.
- Это здорово, парни, вы тоже должны попробовать! - Он вытащил свой член из задницы животного.
Волк обернулся и прорычал: - Еби дальше!
Разум Брута уже укрылся в раковине улитки, называемую безумием. Он спокойно прошелся по душевой, радостно покачивая при этом членом, так что дерьмо оборотня, налипшее на нем, блестело в свете флуоресцентных ламп.
Разозлившийся волк кинулся на Эдди. Одним укусом он разорвал ему артерию и стал копаться в кишках.
Они умрут, они все умрут, если только...
Хайнц поспешно спустил штаны и всадил свой член в зверя, пожирающего человека. Хер у Хайнца был не очень большим и не очень твердым, но он старался изо всех сил.
Волк перестал есть и от удовольствия закрыл глаза.
- Хороший, хороший волчонок! - успокаивающе бормотал Хайнц. – Вот, получай то, чего хотел!
Он таранил так, будто от этого зависела его жизнь – и, по сути, так оно и было.
Его толчки стали быстрее и неистовее. - Ох, сука, я уже почти! Блядь, я кончаю! – простонал он. - Быстрее, Рокко, продолжай!
Но у Рокко не было стояка. Он был слишком напуган.
- Давай ты, Джо! - Его рука сжалась так, что крышка тюбика с вазелином отлетела как пробка шампанского, и мазь выплеснулась на пол.
Джо не хотел этого. Он весь вечер ждал хорошего порева, но ему не по себе было присовывать животному. По крайней мере не тому животному, которое могло убить его в любой момент.
Но ему пришлось. В противном случае он бы точно сдох.
- Да!» - заорал он. - Мы будем трахать эту скотину до тех пор, пока она не сможет больше ходить.
Он достал свой член, тонкий, но очень длинный.
- Джеронимо! - взвизгнул он, срывая голос, и, презрев смерть, вонзил свой причиндал в волчью задницу.
- Я буду долбить тебя до смерти, животное! Ты загнешься, истекая кровью внутри!
Он вытащил свой член и на головке действительно была кровь.
Он удовлетворенно кивнул и снова всадил его до упора.
- Я проткну тебя насквозь! Посажу на кол!
Его грубые толчки были резкими и яростными, заставлявшими волка дрожать.
Вой стал громче, наполнился болезненными нотами. Как глубоко Джо засунул свой агрегат в монстра? Мог ли он действительно повредить какие-нибудь внутренние органы?
Это было невозможно!
Или все-таки нет?
Джо вгонял свой член глубоко внутрь, на все 14 дюймов. Будучи сутенёром, он трахнул своим членом множество непокорных девок. Он терзал их до тех пор, пока они со слезами на глазах не клялись, что будут работать на него, только для того, чтобы заставить его остановиться. Одну он буквально затрахал до смерти.
Из волчьей задницы потекла кровь.
Несмотря на свою ярость и частоту толчков, Джо оказался очень вынослив. Он не кончал около часа. Его горячая сперма смешалась с волчьей кровью.
- Да, это было хорошо! - Он еще раз шлепнул животное по заднице. - Спасибо, детка, позвони мне, если захочешь еще раз!

Зверь довольно ухмыльнулся. Он потянулся, поигрывая мышцами.
Брут стоял посреди комнаты и мастурбировал как заведенный, посмеиваясь при этом. Но не было похоже, чтобы он получал от этого удовольствие.
Остальные сидели, обессиленные по углам. Джо курил.
- Спасибо, ребята, было и правда здорово! - прорычала тварь. - Но теперь я голоден и хочу есть!
Острыми, как бритва, когтями животное схватило наконец-то брызнувший спермой конец Брута, и оторвало его вместе с мошонкой. Хлынула кровь, но Брут был слишком удивлен, чтобы закричать. Он даже не почувствовал боли.
Волчья лапа запихнула ему в рот собственный член. Другая лапа когтями распорола его шею снизу, схватила за гениталии и вырвала их через кровавое отверстие.
Брут в ужасе схватился за рану, нащупал свои волосатые яйца на шее, где их не должно было быть. Затем захрипел, закашлялся и рухнул замертво.
- Сука, это несправедливо! – заикаясь пробормотал Хайнц. - Мы же сделали то, что ты хотел!
Животное злобно рассмеялось. – Кто тут говорит о справедливости? Те, кто насилует молоденьких пацанов в душе?
- Мы их, по крайней мере, не убиваем!
- Ну а что, вполне себе благородно! - Волк одобрительно кивнул, но все же вырвал сердце Хайнца и с наслаждением вгрызся в него острыми зубами.
Рокко и Джо бросились к двери, отчаянно колотя по ней кулаками, но охранник решил, что это стучит Мартин, и оставил дверь закрытой. Он усмехнулся. «Давненько они так не бесились. Бедный парнишка!»
- Выпусти нас, грязная свинья! - вопили бандиты.
Джо выставил руки, защищаясь. Тварь с наслаждением вцепилась в них. Теперь у него действительно было только три пальца - на обеих руках вместе взятых.
Но волку было мало пальцев, голод зверя пожирал его изнутри, а он пожирал тела насильников. Мясо. Свежее, хорошее, кровавое, сочное мясо. Он ел их животы, руки, ноги, гениталии, внутренности, откусывал, жевал, жрал, глотал.

Когда взошло солнце, вошедшие охранники обнаружили дрожащего мальчишку, залитого кровью. Мартин сидел среди бесчисленного множества кусочков плоти. Здесь лежали три пальца - последний привет от Джо. Здесь был глаз, все еще в страхе уставившийся в потолок. Однако большинство фрагментов лишь отчасти походили на части человеческого тела.
Мартин раскачивался взад-вперед от боли.
Человек ненавидел то, что любил зверь. И он ненавидел себя за то, что не мог контролировать зверя внутри себя. Он снова убивал. Как и бесчисленное количество раз до этого. И наверняка сделает это снова. Тюрьма не была для него безопасным местом. Он без всяких эмоций пробормотал: - Я же говорил, что зря вы меня здесь заперли. Вы должны застрелить меня - серебряной пулей...