«Таймшер» Дамаскус Минсмайер

- Итак, что у нас тут, Треверс? - спросил Донахью, глядя на тело, распростертое на блестящем мраморном полу пентхауса. Детектив-лейтенант Трэверс опустился на колени и натянул на одну руку латексную перчатку, сдвинув несколько поредевших волос мертвеца.
- Череп, похоже, сильно проломлен чуть выше линии роста волос, - сказал Трэверс, глядя на пульсирующую рану на макушке головы.
Струйка свернувшейся крови приклеила щеку и кривой нос трупа к мрамору. - Когда его обнаружили?
- Около двух часов ночи, - ответил Донахью, проводя пальцем по экрану планшета. - Один из слуг услышал спор, но когда он вошел, Бентли был уже мертв.
Треверс поджал губы.
- Какой слуга? Я прошел мимо целой армии, когда шел сюда.
Донахью рассмеялся.
- Черт возьми, Трэверс, Квентин Бентли был миллиардером. Миллиардером с большой буквы. У него наверняка был слуга, чтобы стряхивать его член после того, как он поссыт.
Треверс встал и окинул взглядом пентхаус. Они находились на последнем, шестьдесят третьем этаже главной башни корпорации "Таймшер", куда самый богатый человек в мире приехал отдохнуть в роскоши, а вместо этого ему проломили голову. Весь номер был от стены до стены заставлен полицейскими - фотографами, сборщиками улик и детективами. Полиция Нью-Йорка никак не могла быть замечена в том, что она не справилась с этим делом.
- Ты думаешь, это как-то связано с... - Донахью запнулся. Треверс трезво взглянул на него; он знал, о чем думает Донахью. Он кивнул.
- Определенно, - сказал Трэверс. - Нельзя создать препарат, позволяющий путешествовать во времени, и не разозлить кого-нибудь.


Впервые Треверс столкнулся с компанией "Таймшер" во время обычного дела о пропаже человека.
Нью-Йорк захлестнула волна смертей - самоубийств, убийств и даже несчастных случаев, причем все они были настолько случайными, что поначалу городские власти и не подозревали, что они связаны между собой. И только когда другие города начали сообщать о подобных волнах беспредела, на ситуацию обратили внимание, а к тому времени прилив сил был уже слишком велик, чтобы его остановить.
Поначалу Трэверс не понимал, что происходит. Он знал только, что пухленькая домохозяйка средних лет бесследно исчезла, и ее расстроенная семья умоляла полицию найти ее. По их словам, это не похоже на то, чтобы она просто уехала из города. Это просто не свойственно ей. Она слишком заботилась о своей семье. Да, рассуждал позже Трэверс, она заботилась о своей семье - настолько, что через семь дней после исчезновения вернулась с прогулки, поссорилась с мужем и зарезала его кухонным ножом до смерти. Однако когда Треверс прибыл на место преступления, все с самого начала выглядело странно. Не убийство - нет, оно было похоже на все убийства, в которые он был посвящен за два десятилетия работы в полиции. Дело было в женщине. Она была в истерике, но ее одежда показалась ему необычной; она была старомодной, викторианской, такой, какую он ожидал увидеть в театральной постановке "Гордости и предубеждения". Впрочем, он не придал этому значения: ему и раньше доводилось арестовывать жиголо в полном бондажном снаряжении, так что старинная одежда не показалась ему чем-то большим, чем просто эксцентричность.
Когда они наконец выудили из женщины ее историю, никто из полицейских, включая Трэверса, не счел ее чем-то большим, чем попыткой признать себя невменяемой: она утверждала, что провела неделю в 1897 году, путешествуя по городу, каким он был тогда, и убила своего мужа, когда тот воспротивился ее повторному путешествию во временном потоке.
Трэверс мог бы проигнорировать весь этот эпизод как случайную бытовую ссору со смертельным исходом, но в последующие недели он сталкивался с одной странностью за другой. В Стейтен-Айленде было, казалось бы, обычное дело о подростковом побеге, когда пятнадцатилетняя девочка ушла из дома, а через три дня вернулась и перерезала себе вены в ванной. В своей записке она объяснила, что не может больше жить после того, как в 1923 году ее изнасиловали двое рабочих-докеров. Другой случай связан с сорокашестилетним продавцом подержанных автомобилей, который прыгнул под поезд метро. Его семья утверждала, что он попал в психиатрическую клинику после того, как пропал на два дня, все это время рассказывая фантастическую историю о том, что стал непосредственным свидетелем битвы при Банкер-Хилле. И это было только начало.


- Какой сейчас год, Трэверс? - спросил Донахью, делая снимок трупа Бентли. Трэверс стоял над изящным стеклянным кофейным столиком, на котором стояли две маленькие керамические чашечки очоко и фарфоровый токкури, наполовину наполненный саке; он достал из кармана пиджака инфракрасный сканер отпечатков пальцев и провел лазером по каждой чашке, надеясь, что он найдет совпадение в полицейской базе данных.
- Ты спрашиваешь, потому что не можешь вспомнить, или потому что ты путешествуешь во времени, как и все остальные фрики, помешанные на относительности?
Донахью решительно покачал головой.
- Мужик, я бы не прикоснулся к этому дерьму, даже если бы ты мне заплатил. Мы оба знаем, что эта дрянь делает с людьми, - он щелкнул еще одной фотографией, на этот раз кремового шелкового халата Квентина Бентли. Он стоил двести тысяч и теперь был испачкан решеткой из его засохшей крови.
- Знаешь, я просто не понимаю всей этой "мистики" прошлого... В смысле, у нас так много удивительных вещей здесь и сейчас. У нас есть машины, работающие на солнечной энергии. У нас есть постоянная космическая станция на Луне. Зачем кому-то отказываться от виртуального порно с глубоким погружением, чтобы окунуться в старину, в эпоху всеобщего дефицита, болезней и странных верований?
Донахью опустил камеру.
- Знаешь, почему черная чума так быстро распространилась в Европе в средние века? Потому что люди уничтожили огромную часть кошек, считая, что они являются подручными дьявола. И знаешь что? Кошек больше нет, чтобы есть крыс, которых любят бубонные блохи, и бам! Мгновенная пандемия. Все эти мертвые люди из-за какой-то безумной веры. Какого черта кто-то хочет с этим мириться?
Зеленая лампочка на сканере начала яростно мигать, оповещая Треверса о том, что в базе данных обнаружен отпечаток пальца. Прочитав результаты, он нахмурился.
- Что ж, это, конечно, интересно.


Компания "Таймшер" начала свою деятельность как средство лечения рака.
СПИД уже был побежден. Также как и рассеянный склероз и болезнь Паркинсона. Однако ключ к победе над раком оставался неуловимым. Квентин Бентли сколотил состояние благодаря своей теории, согласно которой лекарственный коктейль из микроскопических наноботов, соединенных с органическими соединениями, может взаимодействовать с частицами суперструн и создавать небольшую складку во временном поле вокруг неоперабельной раковой ткани. Заболевший участок можно было бы пронести через эту миниатюрную воронку, чтобы сбросить материю в случайную точку прошлого, оставив пациента без болезни. Так, во всяком случае, было задумано. Испытания выявили нечто совершенно иное. Вместо того чтобы просто создать временную складку вокруг рака пациента, препарат, попадая в кровь, создавал изгиб в пространственно-временном континууме, настолько значительный, что пациент полностью исчезал в потоке времени, возвращаясь в настоящее без рака только после того, как действие дозы заканчивалось.
Когда исследование Бентли было впервые опубликовано, медицинские и научные круги пришли в ярость. Десятилетие тщательных испытаний в многочисленных лабораториях по всему миру подтвердило, что препарат не только эффективен в лечении множества ранее неизлечимых видов рака, но и что получатели лекарства действительно, по сути, покидают свою текущую точку временной шкалы и поселяются в другой.
Последствия не остались незамеченными. Как только результаты исследования были подтверждены, политики многих стран, поддерживаемые яростными религиозными консерваторами, затормозили исследования "Таймшер" еще на полдесятка лет потоком юридических проволочек.
В Соединенных Штатах "Управление по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов и медикаментов" в конце концов провело собственные испытания, и несколько вещей оказались неожиданными. Например, "Таймшер" заставлял пользователя перемещаться только во времени, но не в пространстве. Таксист в Новом Орлеане никак не мог принять препарат и оказаться в Колизее во времена Марка Аврелия. Еще один аспект наркотика заключался в том, что он позволял путешествовать только в прошлое. Будущее, несмотря на все эксперименты, казалось запретным. И хотя проконтролировать, в какой год попадает человек, принимая наркотик, оказалось невозможно, постепенно выяснилось, что чем больше доза, тем дальше в прошлое и на более длительный срок. Также было установлено, что пока в организме пациента находится хоть малейший след препарата "Таймшер", он возвращается в настоящее, независимо от того, в каком состоянии находится, включая смерть.
Именно тогда, когда испытательный период "Управления по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов и медикаментов" был почти завершен, впервые было замечено, что постоянное использование "Таймшер", похоже, вызывает слабоумие у большинства принимавших его пациентов. Постоянное воздействие временного смещения как-то влияло на способность мозга обрабатывать воспоминания, как старые, так и новые, и у многих пациентов, принимавших участие в испытаниях, появились симптомы, похожие на болезнь Альцгеймера. Разумеется, эта информация была обнародована только после выхода "Таймшер" на рынок, и только после того, как этим вопросом занялся подкомитет Сената.


- Что такое? - спросил Донахью, переступая через тело Бентли. Треверс жестом указал на сканер.
- Отпечатки пальцев Бентли были на обеих чашках.
Донахью пожал плечами.
- Ну и что? Он выпил больше одной. Это не преступление. Ну, пока нет, во всяком случае.
Треверс покачал головой.
- Нет. Здесь что-то странное. Смотри, - он протянул сканы Донахью. - Здесь два разных набора отпечатков пальцев Бентли. Сканер определил, что оба они принадлежат ему по обвинению в краже из магазина, когда ему было восемнадцать лет, но отпечатки не совсем одинаковые. На одном из них, похоже, повреждены ткани пальцев, видишь?
Донахью взглянул на отпечатки на сканере.
- Да, вижу. Я уже сталкивался с подобными вещами у жертв ожогов. Это может повредить отпечатки пальцев, но иногда рисунок остается достаточно четким, чтобы его можно было идентифицировать, - он остановился и посмотрел на тело Бентли в нескольких футах от него. - Но ни на одной из его рук нет ожогов. Ты уверен, что сканер считывает их правильно?
Треверс кивнул.
- Завитки отпечатков пальцев на левой руке совпадают идеально.
- "И что, черт возьми, это значит?
Донахью почесал подбородок.


В тот день, когда компания "Таймшер" вышла на биржу, Квентин Бентли в свои пятьдесят четыре года стал самым богатым человеком на свете, его ВВП превысил ВВП Китая и Соединенных Штатов вместе взятых.
В то время, когда препарат все еще жестко регулировался правительством и применялся только в высококлассных клиниках для лечения рака, была большая надежда на то, что необычные побочные эффекты когда-нибудь будут сведены на нет. О том, что кто-то может захотеть использовать "Таймшер" в рекреационных целях, медицинское сообщество, пожалуй, даже не задумывалось, пока не стало слишком поздно.


Сержант Калхун подошел к Трэверсу, размахивая небольшим диском в руке.
- Возможно, вы захотите взглянуть на это, сэр.
- Что это? - спросил Трэверс.
- Записи с камер наблюдения. Все здание напичкано камерами. Особенно в этом номере. Похоже, Бентли был настоящим параноиком, когда речь шла о его собственной безопасности. По словам некоторых сотрудников, он не выходил из пентхауса больше года.
Треверс вспомнил, как в детстве услышал от отца рассказ о другом сверхбогатом магнате, который сошел с ума и превратился в грязного, растрепанного урода, который никогда не мылся и не стриг ногти. Что же такого в неограниченном богатстве, что может так испортить человеку голову?
Взяв диск и пройдя в соседнюю комнату, Треверс подошел к вмонтированному в стену телевизору, который, по его словам, был больше его собственного автомобиля. Позади него у входа в комнату собрались Донахью, Кэлхун и толпа полицейских. Треверс вставил диск во встроенный в телевизор проигрыватель и стал ждать.
- Посмотрим, что у нас тут есть.


Их называли "тайм-джонки", и когда они начали появляться, город не знал, что за чертовщина его поразила. Где-то в это время "Таймшер" был тайно вывезен из одного из медицинских учреждений на северо-востоке и проник в сети нелегальных уличных наркотиков; за два месяца "Тайм" вытеснил кокаин, крэк и героин с первого места по продажам не только в Нью-Йорке, но и по всей стране. И не только обычные уличные отбросы жаждали этого продукта, но и молодые мамочки средних лет, офисные работники, водители автобусов и профессора колледжей - люди, которые ни за что не прикоснулись бы к шприцу или трубке, закладывали свои дома, чтобы наскрести денег на несколько таблеток "Тайм".
Трэверс привык к диким историям, с которыми он сталкивался на местах убийств и в предсмертных записках, но когда он впервые столкнулся с настоящим наркоманом-временщиком, это произвело на него неизгладимое впечатление.
В этом деле фигурировал лысеющий, одутловатый мужчина в очках по имени Генри Гринберг, уборщика средней школы, который по прихоти купил свою первую порцию "Тайм" у студенческого дилера и в итоге провел три дня в 1932 году, катаясь на поездах с бомжами эпохи депрессии. Стремление увидеть прошлое воочию стало для него навязчивой идеей - об этом Трэверс неоднократно слышал от потребителей, - и по мере того как он совершал каждое следующее путешествие, все дальше и дальше погружаясь во временной поток с все большими и большими дозами наркотика, Гринберг все больше разочаровывался в жизни в настоящем.
Примерно тогда же стало проявляться психическое напряжение. В лабораторных экспериментах использовался термин "темпоральная деменция" - тяжелая депрессия и острое чувство бессмысленности. Поведение Гринберга стало неустойчивым, с непредсказуемыми перепадами настроения и вспышками ярости. Никто в школе не знал о его злоупотреблении временем, и были удивлены, когда он в конце концов стал угрожать жизни коллеге и был впоследствии уволен. Чтобы не терять время, он начал воровать: сначала мелкие кражи в магазинах, а затем и крупные хищения. За восемь недель Гринберга девять раз арестовывали за хранение краденого имущества, нарушение общественного порядка и один раз за нападение. Именно тогда Гринберг разгромил прачечную и потратил деньги на последнюю огромную дозу "Тайм", намереваясь получить передозировку и покончить с этим. Он не знал, что исследования доказали невозможность передозировки "Таймом". Вместо смерти Гринберг обнаружил, что его на месяц забросило в хвост последнего ледникового периода. В настоящее он вернулся в виде буйного, дикоглазого, бородатого скелета мужчины в изорванной одежде.
Детектив Трэверс взялся за дело после того, как Гринберг вернулся в школу, в которой работал, и зарезал четырех человек - трех учеников и учителя - каменным ножом эпохи Кловис, который он принес с собой из прошлого. Хотя сама сцена была ужасной, Трэверс не мог забыть ужасающий вид Гринберга: его запавшие, безумные глаза и всклокоченную бороду, его бессвязный лепет о разных эпохах, в которых он побывал. Его описания всего - прошлого, настоящего, своей жизни - слились в неразборчивый лабиринт безумия.


Когда диск начал воспроизводить записи с камер наблюдения, ничего особенного поначалу не наблюдалось. Просто Квентин Бентли развлекал себя токкури с саке и телевизором, затем последовала первая из трех доставок в номер, затем визит высококлассной массажистки, затем несколько деловых звонков. Треверс наблюдал, как Донахью чуть ли не щипал себя, чтобы не заснуть, пока Бентли участвовал в двухчасовой видеоконференции с азиатскими акционерами "Таймшер фармасьютикалс".
Судя по времени на видеозаписи, было 12:02, когда Бентли ответил на звонок у двери номера. Треверс ожидал, что сейчас в номер завезут еще одну тележку с едой, но вместо этого на пороге стоял пожилой мужчина с залысинами на макушке, одетый в костюм, который выглядел так, словно когда-то был безупречным, но теперь обтрепался на локтях. Треверс мгновенно стал внимательнее.
- Чем могу помочь? - спросил Бентли.
- Вы мистер Квентин Бентли? - ответил пожилой мужчина. Когда Бентли кивнул, мужчина улыбнулся. - Прекрасно. Может, вы меня и не знаете, но у нас есть общий бизнес.
Бентли саркастически рассмеялся.
- Ты прав, приятель, я тебя не знаю. Как, черт возьми, ты попал в это здание?
Пожилой мужчина достал из кармана пиджака маленькую пластиковую карточку-ключ.
- Я воспользовался своим допуском, мистер Бентли. Как я уже сказал, у нас есть общее дело.
Треверс наблюдал за тем, как Бентли выхватил у мужчины ключ-карту и уставился на нее широко раскрытыми глазами, а затем снова перевел взгляд на незваного гостя.
- Это моя ключ-карта. Где ты ее взял?
Трэверс увидел, что выражение лица Бентли изменилось.
- Кто ты, черт возьми, такой? - он снова остановился, поджав губы. - Минуточку... Ты не можешь быть...
И тут Треверс заметил это. Он не знал, видел ли это кто-нибудь еще, просматривавший записи с камер наблюдения, но внезапно все стало ясно как божий день на экране телевизора: та же залысина, тот же кривой нос, те же печальные глаза и оборонительная поза - все это было у этих двух мужчин одинаковым. Это было слишком необычное сходство, чтобы его игнорировать, слишком похожее для отца и сына или даже братьев.
На экране пожилой мужчина снова улыбнулся, шире, и сделал еще один шаг в пентхаус, доставая из-под пиджака пистолет.
- Все может быть, мистер Бентли. В конце концов, я - это вы, и мы оба знаем, на что вы способны, не так ли?


Через несколько месяцев в прессе наркоманов времени стали называть фриками относительности, а опубликованное японское исследование вскоре доказало генетическую предрасположенность человека к зависимости от Времени. Какова бы ни была причина, и какое бы имя ни приклеивали к пользователям, она сказывалась на всем вокруг Трэверса так, как никто не мог предвидеть: сначала люди перестали ходить на работу, затем по всему городу начали разоряться предприятия, отчасти из-за того, что сотрудники уходили во времени, а отчасти из-за того, что клиенты делали то же самое. Уровень преступности резко вырос.
На стол Трэвера попадали дела, от которых у него сводило живот: Мать четверых детей в Бронксе продала каждого из своих детей в армянскую секс-рабскую сеть, чтобы купить немного времени и попытаться вернуться на десять лет назад и снова увидеть своего ныне покойного отца. В Квинсе затворник-конспиролог убил свою престарелую соседку и несколько месяцев собирал ее чеки социального обеспечения, тратя деньги на огромное количество Времени в попытке воочию увидеть убийство Кеннеди. Религиозный фундаменталист из Бруклина неоднократно совершал путешествия в далекое прошлое, надеясь раз и навсегда доказать, что эволюция - ложь, и открыл огонь по своей пастве, когда понял, что ошибся, убив семнадцать человек, прежде чем покончить с собой. На Лонг-Айленде студент колледжа отправился в начало XVII века и снял на видео, как насилует пуританскую девушку. Видеозапись мгновенно стала сенсацией в Интернете, после чего его арестовали, и началась юридическая война по поводу того, наказуемы ли преступные действия, совершенные во время путешествия во времени, здесь и сейчас.
Вскоре появились истории о том, как наркоманы Времени смешивали наркотик с более обычными уличными наркотиками, создавая грубые гибриды, пытаясь контролировать, в какой точке временной шкалы они приземлились. Он слушал, как другие офицеры рассказывали о трупах, случайно появлявшихся по всему городу, - о тех, кто не пережил встречи с людьми, животными или природой в прошлом, но чьи тела вернулись в настоящее, несмотря на смерть от Времени в их организме. Одно тело появилось в час пик на Бруклинском мосту, напичканное стрелами коренных американцев доколумбовой эпохи, а при вскрытии другого привыкшего к Времени обнаружилась пуля из дуэльного пистолета конца восемнадцатого века, застрявшая в его черепе.
И куда бы он ни пошел, Трэверс видел их - измученных фриков Относительности, сидящих на углах улиц и выпрашивающих еще один доллар, еще одну дозу, еще одно путешествие во времени по кроличьей норе в ад.


Зал, где собрались те, кто смотрел записи с камер наблюдения, быстро наполнился ропотом удивления. На экране телевизора оба Квентина Бентли - один помоложе, другой, возможно, на десяток лет постарше - смотрели друг на друга. Старший Бентли небрежно подошел к журнальному столику из толстого стекла, не сводя глаз с младшего, и поднял фарфоровый токкури.
- Ты даже не собираешься предложить мне выпить? - укорил он своего собеседника. - Что ты за хозяин?
Он указал пистолетом на керамические чашки на столе. Младший Бентли бросил взгляд на незваного гостя, но взял один очоко и протянул его немного вперед.
- Тогда ты и будь хозяином, если считаешь меня грубым, - с горечью сказал он.
Старший Бентли кивнул, налил немного сакэ в предложенную чашку, затем передал токкури младшему, после чего взял со стола второй очоко. Младший Бентли наполнил чашку старшего, поставил токкури на место, и некоторое время они молча смотрели друг на друга.
- Канпай, - сказал старший. Младший вежливо повторил тост.
- Канпай.
Каждый поднес свой очоко к лицу, вдохнул аромат сакэ, сделал одновременный глоток, затем проглотил.
- Вот это вещь, - заметил потом старший Бентли. - Такого больше не достать. Только благодаря нам.
Когда он опустил очоко обратно, Треверс заметил, что левая рука покрыта старыми шрамами, которые отражались на свету.
- Какого черта тебе нужно? - спросил младший Бентли. Его старший оглядел апартаменты, рассматривая все, как оценщик.
- Я помню это место, знаешь ли, - его голос был спокоен. - Я помню, как жил здесь в первые дни после того, как "Тайм" стал публичным. Боже, это были хорошие времена. Весь мир был в моем распоряжении, все, что я хотел, все, кого я хотел, - он жестом указал пистолетом в сторону своего молодого "я". - Ну, ты ведь все это знаешь, не так ли?
Младший Бентли проигнорировал оружие, подошел к столу у окна и снял трубку.
- Я звоню в службу безопасности. Мне все равно, за кого ты себя выдаешь. Ты убираешься отсюда.
Без предупреждения старший Бентли рванулся вперед, нанося быстрый и жестокий удар пистолетом по голове младшего. Младший Бентли вскрикнул, отшатнулся назад, но не упал. Старший Бентли уставился на своего младшего самым ядовитым взглядом ненависти, который Трэверс когда-либо видел.
- Я хотел вернуться назад и помешать себе изобрести "Таймшер", но, знаешь, я так и не смог подобрать правильную дозировку, чтобы она была близка к моей молодости, даже после того, как мы ее усовершенствовали. Однажды мне удалось попасть в месяц, когда мои... ну, наши родители были женаты, но я и пальцем не мог пошевелить, чтобы навредить им, даже чтобы спасти будущее. - Он неровно выдохнул. - Так что это лучшее, что я мог получить. Я не могу помешать тебе сделать эту чертову штуку, но я точно могу помешать тебе сделать ее хуже.
Младший Бентли насмешливо хмыкнул.
- О чем ты говоришь?
- Я говорю о конце света, - сказал старший Бентли. - Разве ты не понимаешь? Мы создали нечто, что уничтожает все. И ты - и я - не ограничились изобретением "Таймшера". Мы пытались усовершенствовать основные соединения препарата, чтобы повысить его временную точность для военных, чтобы они могли изменять историю по своему усмотрению. И это не говоря уже о "просветительской программе" "Таймшер Фармасьютикалс" для стран третьего мира, которая только что породила еще несколько миллиардов наркоманов. - Он покачал головой. - Ты не можешь себе представить, что мировая экономика превратилась в дерьмо, потому что все предпочитают кататься в потоке времени, а не работать. Боже, я не знаю, сколько миллионов людей умерло от голода из-за сокращения запасов продовольствия, потому что поля и ранчо оставались без присмотра слишком долго. Ты даже представить себе не можешь, какие пандемии обрушились на мир из-за проклятых путешественников во времени, которые вернулись из прошлого, неся с собой болезни, которые, как мы думали, были уничтожены. Оспа. Полиомиелит. Слишком много паразитов, чтобы их пересчитать. Хезболла даже отправила мученика в Средневековье, чтобы он специально подверг себя чуме и заразил израильские города в настоящем. Если бы ты мог увидеть следующее десятилетие так, как вижу его я, с пищевыми бунтами и всеми этими мертвыми, мертвыми глазами, - он поднял свою искалеченную левую руку. - Видишь это? Это когда толпа из десяти тысяч голодающих наркоманов "Времени" ворвалась в это самое здание и сожгла все вокруг. Мне едва удалось выбраться на вертолете живым.
- Но ты сохранил свой ключ безопасности? - спросил младший Бентли. Старший кивнул.
- Я знал, что он мне понадобится. Когда-нибудь. В каком-то году. Я давно это планировал.
В этот момент младший Бентли набросился на старшего, и они оба рухнули на пол. Драка была безобразной. Сначала младший Бентли одержал верх, полдюжины раз ударив своего двойника головой о мрамор, а затем попытался выколоть ему глаза.
Через секунду старший Бентли нанес младшему удар пистолетом по лицу, перевернул его и обрушил на его череп удар за ударом. Через несколько минут младший Бентли лежал без движения, а его старший медленно встал.
Когда Трэверс наблюдал за происходящим, он был ошеломлен тем, что в одно мгновение старший Бентли исчез с экрана, как фокусник в воздухе, быстрее, чем мигнул. Рядом с Трэверсом Донахью вскинул руки вверх.
- Какого черта? - воскликнул он. - Куда он делся?
Треверс задумался над этим. Старший Бентли вернулся в прошлое и убил своего младшего, а значит, в будущем он перестанет существовать. Куда же он делся? Это был парадокс для философов, а не для полиции.
Сержант Калхун вынул защитный диск и положил его в пакет для улик.
- Без сомнения, этот случай станет самым странным из всех, что я когда-либо видел. Только представь себе, какой шум поднимется в прессе, - он посмотрел на Треверса. - Как ты думаешь, все это правда, ну, то, что говорил будущий Бентли, про бунты, болезни и прочее?
Треверс пожал плечами.
- Не знаю. Он сказал, что разрушил мир, когда пытался усовершенствовать "Таймшер". Может быть, теперь, когда он мертв, ничего этого не случится. А может, это не имеет никакого значения.
- Что я хочу знать, так это то, что мы укажем в качестве причины смерти, - спросил Донахью.
Треверс посмотрел в главный люкс на судмедэкспертов, застегивающих труп Бентли в мешок для трупов.
- Назовем это самоубийством, если быть честными, - сказал он. - Я имею в виду, что человек действительно покончил с собой.
Донахью рассмеялся, но к тому времени Треверс уже шел к двери, готовясь к долгой поездке на лифте вниз.