«Влажный сон Квентина Тарантино» Дэни Браун

Гиперпространство швырнуло корабль в штопор, образованный невероятным гравитационным притяжением планеты. Все фут-фетишистское порно опрокинулось в грузовом отсеке, когда Квентин Тарантино попытался выровнять корабль. Он услышал грохот своего драгоценного порно и съежился. Это было единственное, что у него осталось. Он просто хотел найти место, где можно было бы подрочить в относительном покое. Умереть, так и не найдя его, означало бы погрузиться в вечность, наполненную вечными посиневшими яйцами. Это была эпоха сплошных рук (и никаких ног), в которой полностью отсутствовала студенческо-хулиганская символика кино и которая была увековечена романами Дэна Брауна.
Бесполезно было пытаться остановить катастрофу. То, что засасывало его вниз, было слишком большим для его корабля (слишком большим только для него и его обширных архивов ретро-фут-фетиша в различных СМИ), чтобы бороться с ним. Ему нужно было всего лишь щелкнуть несколькими переключателями, чтобы подготовиться к аварийной посадке.
Щелчок выключателя (а не мизинца) было последним, что он помнил. Его корабль и обширная коллекция порнографии были разбиты вдребезги. Место крушения все еще не было покрыто его спермой. Его яйца были готовы взорваться. Потребовалась минута или около того, чтобы все прояснилось – он застрял здесь, и оказалось, что его порно с фут-фетишем было уничтожено во время крушения. Ему придется дрочить на собственные ноги; его ступни были не такими сексуальными, как на картинках и в фильмах.
Он не пострадал. Корабль, возможно, и был небольшим, но он был первоклассным с технологией защиты от ударов для единственного пассажира (к сожалению, технологии, позволяющей распространить эту защиту на грузовой отсек, еще не существовало). Он ползал вокруг, собирая остатки своей порноколлекции. Даже фотографии из его частной коллекции погибли – их разорвало вдребезги разбитыми дисками.
Он не понимал, что его костюм для контроля атмосферного давления и подачи воздуха не работает, пока не почувствовал, что между задницей и трусами запеклась грязь. Это дерьмо должно было быть выкачано из его задницы и засосано в серию очистителей и шлангов для повторного использования в качестве топлива для костюма.
Это былa планета, предназначенная для Квентина Тарантино, и только для него. Способность дышать и выдерживать давление были признаком этого.
Его штаны были довольно неудобными. Он снял их, выбросил на обломки своего космического корабля и коллекции порнофильмов. В его глазах стояли слезы. Он потратил годы на то, чтобы собирать фотографии и фильмы. Все ретро-ножки теперь достались порнобогам за две галактики отсюда.
Он посмотрел вверх. Свет над горизонтом. Восход солнца. Восход звезд. Пролетающий корабль с дальним светом. Затем он огляделся за пределами места крушения. Дерьмо покрывало его задницу, но он не мог перестать пялиться с отвисшей челюстью, чтобы вытереть. То, что он увидел, превзошло его самые смелые мечты
Ножки. Куда бы он ни посмотрел, везде были ноги. Их освещали лучи какой-то звезды, поднимавшейся над горизонтом. Из его члена капал предэякулят. Его яйцам грозило неуклонное выпадение соленого добра, если он в ближайшее время не облегчит их.
Ноги росли из ступней. Даже самые причудливые предметы в его коллекции порно не демонстрировали таких вещей. Его эрекция встала, жаждая, чтобы ее погладили, уже смазанный предэякулятом. Липкая доброта вытекла из него. Ему было все равно; судя по тому, как ощущались его яйца, там, откуда она исходила, было еще много чего.
Обнаружив покрытую волосами мозолистую плоть у себя под ногами, он взорвался. Обласканный легким ветерком, кончун описал дугу снаряда, покрыв многие ноги спермообразным благом.
Казалось, прошла вечность, прежде чем его яйца снова наполнились, позволив ему кончить снова. Но слишком быстро, и он отключился бы, не успев рассмотреть все достопримечательности. Он прыгал с радостью в сердце, без обуви и штанов, пока ждал.
Мили ног во всех направлениях. У него никогда не хватило бы времени, чтобы высосать грязь из-под каждого отдельного ногтя на пальце ноги или слизать джем из-под каждого пальца ноги, даже если бы он прожил миллион земных лет. Ему нужно было начать прямо сейчас (или сразу после того, как его яйца снова наполнятся).
На случай, если за вселенной наблюдали Боги, низко пролетающие космические корабли или скрытые камеры, Квентину нужно было убедиться, что ракурс был правильным, а освещение подчеркивало его достоинства. Он огляделся в поисках чего-нибудь, что можно было бы использовать в качестве фильтра, чтобы превратить его жизнь в эротическую мечту студента-кинематографиста. Целлофан вырос из мозолей. Целые наборы для педикюра вырастали из странных мест, если этого желало его сердце. Казалось, у него было все, что ему было нужно.
Разноцветные целлофановые листы могли бы послужить фильтрами, если бы он подержал их, облизывая, в течение нескольких кадров, прежде чем начать сосать и выдувать воздух. Ему не нужно было, чтобы на него падало много красок. Мир и так был достаточно красочным.
Немногие были посвящены в этот секрет, но Квентин Тарантино знал, что если массировать ступню определенным образом, в воздух будет брызгать соленая сперма. Он хотел сообщить об этом вселенной. Его единственная надежда заключалась в том, что кто-нибудь пролетит мимо с камерой.
Ступню нужно было подразнить и пощекотать, прежде чем она начнет эякулировать. Поиграть с ней. Поласкать. Подчинить.
На Земле он заснял все лучшие ступни, чтобы запечатлеть точные моменты эякуляции ступней навсегда. Теперь у него было достаточно времени, чтобы творить чудеса, но камеры не было. Его техника была тщательно охраняемым секретом.
Оторвав кусок целлофана от большого пальца стопы, он был готов приступить к работе. Ему не нужно было тщательно выбирать. На планете, состоящей исключительно из ног, не требуется много размышлений – у него будет возможность оценить ноги любого цвета и размера в свое время.
Присев на корточки, он поднял целлофан в воздух, чтобы тот развевался на ветру. Ему действительно нужна была третья рука, но нескольких кадров красного, за которыми последовал зеленый, было достаточно, чтобы студент-кинематографист кончил в штаны. Это даже можно было запечатлеть и передать через вселенную в параллельную вселенную. Ветерок уносил целлофан до тех пор, пока он не понадобился снова.
Боги фут-фетиша улыбнулись ему. Он мог чувствовать сияние их жемчужно-белых трусиков, омывающих его тело светом и теплом. Дополнительная сперма наполнила его яйца. Его член был твердым, как скала.
Он упал на колени, срывая шлем, если ему не нужны были штаны, то и шлем ему не нужен. Квинтину не нужно было ничего, кроме ног, чтобы отсосать их сперму.
Стопа перед ним была идеальной. Они все были идеальными. Две под его коленями ободряюще извивались. Идеальное расположение ступней – ступни повсюду! Чья-то нога скользнула ему между ног и поласкала член. Другая пощекотала его яйца нежными ногтями. Его головка стала ярко–красной - оргазм был неизбежен.
Он провел обеими руками по передней ступне, как будто поглаживал гигантский пенис. Его пальцы встретились, и он снова провел руками вверх. Под легким нажимом на коже появились ямочки. После них остались едва заметные розовые следы.
Сжимая каждый палец на ноге, он обнаружил, что его пенис становился тверже. Он не представлял, что он может стать еще тверже. В его теле было недостаточно крови, чтобы сделать его тверже камня. Его яйца хотели лопнуть, но он не был готов. Нога, которая поглаживала их, производила как раз нужное количество всасывания, чтобы по-настоящему завести его.
Он провел языком между пальцами ног, оставляя слюни, которые переливались радугами на свету. Он смаковал каждое облизывание вплоть до своего члена. Еще немного крови в этом конкретном органе, и он может потерять сознание, очнувшись в озере собственной спермы. Неплохой способ проснуться, но потеря сознания отнимет у него драгоценное время на вылизывание ног.
Он провел пальцами по своду, щекоча, дразня, играя, наслаждаясь тяжестью своих яичек, свисающих между ног, в то время как легкий ветерок ласкал его ягодичную щель и вторгался в его задний проход. Все было именно так, как и должно было быть.
К ногам не было прикреплено хихикающих тел (по крайней мере, из того, что он мог видеть). Он счел это дополнительным бонусом. Хихикающие тела в его фильмах, дешевые проститутки, подружки, связи на одну ночь в забегаловках – ему хотелось заткнуть их, и он бы это сделал, если бы не отсутствие согласия.
Поглаживая ступню, облизывая ее языком, наслаждаясь текстурой, вкусом и запахом, Квентин располагал всем временем в мире. В конце концов, это был его мир. Не тот, что был создан им на съемочной площадке или в его воображении, а тот, на который он мог совершить аварийную посадку.
Он повторил действие языком, затем прикусил зубами видимые вены на верхушке. Он сжал кожицу. Ему не нужно было быть осторожным с веной – годы практики сделали его перфекционистом, когда дело доходило до того, чтобы не пускать кровь.
Чья-то нога протянулась и дернула его за член. Квентин упал вперед и от неожиданности приземлился с пальцами ног во рту. Это не было неприятным сюрпризом – просто застало его врасплох.
Его ноги были раздвинуты. Он чувствовал вкус первых капель эякуляции на языке. Ему нужно было время, чтобы насладиться каждой каплей. Ноги прошлись по его спине. Все происходило так быстро. Пальцы ног прижались к его анальной щели, опускаясь ниже. Он не мог больше сдерживаться. Как и нога, которую он сосал. С первым намеком на проникновение он выдул свой кончун.
Вскоре вся планета была покрыта его спермой. Она стекала в космический вакуум. Даже гравитация и атмосфера не могли сдержать ее. Бури спермы прокатились по планете, но Квентин был слишком озабочен дрочкой.
Это поставило его в довольно затруднительное положение – ему нечего было есть. Время от времени его желудок посылал мозгу напоминание о том, что его нужно накормить. С такой скоростью он не смог бы пополнить свои яйца, не говоря уже о животе. Они зачахнут и умрут на планете ног, заставив его погрузиться в пучину депрессии, поскольку его тело пыталось сохранить ту энергию, которая у него была.
Kалорий, содержащихся в молофье, было достаточно для поддержания жизни. Достаточно, чтобы он растолстел и выплеснул еще больше спермы из своих огромных яиц. У него были целые озера спермы, из которых он мог пить, и еще больше постоянно вытекало из него.
Планета Ног принадлежала ему.