«Наилегчайший вес» Джастин Хантер

Байферн уперлась потным и окровавленным лбом в подбородок более высокой девочки, заставляя ее еще глубже погрузиться в непрочный передний захват головы, который она отчаянно удерживала. Она уперлась правой рукой в перчатке в живот девочки, создавая дюйм пространства, необходимый для удара коленом в бок. Девочка подняла ногу, чтобы блокировать удар. Байферн раз за разом била ее коленом по бедру. Пот струился по телам девочек. Крепкие мускулы, наработанные часами тренировок, скрывали маленький рост бойцов. Они дрались со свирепостью взрослых, хотя им было не больше восьми лет.
Бейферн почувствовала, как удар пришелся ей по затылку. Ее зрение затуманилось. Она толкнула предплечьем в губы другой девочки и нанесла еще один удар коленом. Она почувствовала, что ее нога немного соскользнула на покрытую тканью фанеру ринга. Эта оплошность стоила ей жизни: еще один удар проскользнул сквозь ее защиту и попал ей в левое ухо. Комната гудела от высокочастотного воя сотни зрителей. Тайский язык, резкий на слух, было почти невозможно расшифровать в тесном помещении. В воздухе висел густой сигаретный дым. Букмекеры размахивали руками, показывая коэффициенты, и принимали ставки на лету. Баты постоянно переходили из рук в руки. Все внимание было приковано к девушкам на ринге. Байферн нанесла еще один удар коленом и почувствовала, как шатается недоразвитое бедро ее соперницы. Если повезет, она сломает его начисто, и бой будет окончен. Раздался резкий звон колокола. Байферн сбросила защиту и повернулась к своему углу. Другая девочка ударила ее по затылку, повалив на землю. Толпа ревела с неодобрением. Удар выбил что-то из ее правой ноздри. Бэйферн почувствовала, как из ее носа вышло что-то скользкое и длинное. Оно извивалось.
Рефери предупредил другую девочку о том, что нельзя наносить удары после гонга, и отвел ее в угол. Три тренера Байферн подняли ее на ноги. Их руки были грубыми. Их голоса выкрикивали инструкции. Она не могла сосредоточиться на их повторяющихся приказах. Она закрыла лицо руками в перчатках. На ее голову лилась холодная вода. Жесткие руки растирали ее плечи и шлепали по бедрам, чтобы мышцы не сводило судорогой. Иногда пощечины ударяли ее по затылку. Шевелящаяся штуковина упала с ее носа и приземлилась на пол возле ее ноги. Она пристально посмотрела на тонкого белого червяка. Его длина составляла восемь дюймов, а толщина - как у спагетти. Ее тренеры не обратили на него внимания. Они плеснули еще воды на ее тело. Они отвели ее руки от лица и сильно потерли их. Она поставила левую ногу на червя и надавила. Она почувствовала, как мягкое тело червя лопнуло под ее ногой. Еще одна быстрая пощечина заставила ее обратить внимание на желтое с болезненными чертами лицо ее главного тренера. Он поднял ее на ноги и подтолкнул к центру ринга. Другая девочка была уже там. Байферн нанесла ей удар ногой в живот и быстрым движением обрушила удары в лицо девочки.
Несколько недель назад Байферн пожаловалась матери на проблемы с желудком. Грызущая боль разъедала ее внутренности. В то утро она почувствовала это. Байферн сидела на полу и смотрела на свой завтрак. На полиэтиленовом пакете лежал толстый кусок серого мяса. Ее семья жила на большом участке земли в Чиангмае, Таиланд. Их дом был не более чем навесом. Обрывки фанеры были грубо скреплены между собой, и создавалось впечатление, что единственное назначение этого строения - сухое место, чтобы переждать дождь. Нищета резко выделялась на фоне пышного окружения. На деревьях висели тяжелые и дикие фрукты. Мелкие млекопитающие, птицы и насекомые занимались своими делами в оглушительном оркестровом гуле жизни. Байферн ткнула пальцем в окровавленную плоть на упаковке. Мать оттолкнула ее руку. Она взяла большой тесак и разрубила мясо на мелкие кусочки. Она вытерла лезвие о штаны и жестом подозвала дочь.
- Ешь это и набирайся сил, - сказала ее мать.
Байферн ткнула пальцем в прямоугольный кусок мяса. Когда она убрала руку, остался отпечаток. Мякоть начала гнить. Запах был ужасен.
- Что это? - спросила Байферн. Это был тот же вопрос, который она задавала матери каждый день в течение последних двух недель.
- Это домашняя птица, купленная на рынке.
- Но, мы сегодня не ходили на рынок.
- Я послала одного из твоих братьев сегодня утром туда за птицей.
- Мои братья были здесь со мной весь день.
- Тише, Байферн. Ешь свою пищу. Мясо даст тебе мускулы, - мать Байферн говорила ровно, но с едва уловимой угрозой.
Байферн прекратила дальнейшие расспросы, так как была уверена, что еще один вопрос будет стоить ей крепкого подзатыльника. Она знала, что мясо не с рынка. У ее семьи редко находились деньги на это. Должно быть, мясо было от семейного пахотного коня Квиюна. Байферн давно не видел этого старого животного. Когда лошадь исчезла, ее стали кормить мясом утром, днем и вечером. Она подцепила кусочек и сунула его в рот. Она хотела сразу же проглотить хрустящий кусок, но была вынуждена жевать его маленькими кусочками, чтобы не подавиться. Ее желудок перевернулся, когда частично свернувшиеся соки мяса потекли в ее горло. Один раз ее вырвало, но потом она усилием воли удержалась от рвоты. Мать стояла перед ней и сурово смотрела на нее. Когда она увидела, что мясо осталось, она улыбнулась.
- Мясо сделает тебя сильной. Оно сделает из тебя лучшего бойца, - сказала мать.
- Можно мы его приготовим, мамочка? - спросила Байферн. Она подняла умоляющие глаза на мать. Мать покачала головой.
- Если ты его сваришь, все питательные вещества выкипят из мяса. Оно будет невкусным. Ты будешь есть его в таком виде. Ты станешь сильной, будешь побеждать в боях и приносить нам деньги.
Байферн закрыла глаза и съела еще один кусок мяса. Если она сосредоточится достаточно сильно, то прогорклое мясо по вкусу будет почти как вареная лягушка-бык, которую иногда ловил ее отец. Открыв глаза, она увидела, что мать холодно смотрит на нее. Байферн быстро подцепила пальцами большой кусок мяса и сунула его в рот. Она заставила себя улыбнуться матери, пока жевала.
Следующие несколько дней прошли для Байферн в болезненном тумане. В первую ночь ее сильно рвало, но мать так избила ее за то, что она все выблювала, что в дальнейшем она пыталась сдерживать рвотные позывы. Ее дядя, ее главный тренер, приехал жить к ним, как он всегда делал, когда ей предстоял бой. Ее тренировки начинались до восхода солнца. Дядя будил ее, брал за лодыжки и заставлял сделать двести приседаний в висе вниз головой. Затем он клал ее на землю и заставлял сделать еще двести приседаний, шлепая ее по животу каждый раз. После этого она переворачивалась и отжималась, пока не теряла сознание от напряжения.
Дядя выливал на нее ведро холодной воды, чтобы привести ее в чувство, а затем разрешал ей позавтракать - в основном испорченным мясом. После завтрака были еще тренировки, которые продолжались почти до полудня. Затем ей пришлось прерваться, чтобы помочь семье на рынке продавать фрукты, которые они собирали с деревьев. Тело Байферн покрылось капельками пота от жара. Все плыло перед глазами, но она не отступала от своей работы. Она была нужна своей матери. Иногда, когда она продавала фрукты, мужчины останавливались возле нее, ощупывали мускулы ее рук и проводили ладонями по твердым бокам. Они спрашивали ее дядю, какого она роста и сколько весит. Они щипали ее за бедра и слегка шлепали по щекам. Они говорили на низких тонах о шансах на предстоящий бой.
- Она слишком маленькая, - говорили они.
- Она всегда побеждает, - отвечал ее дядя.
- Она не выдержит. Она слишком худая.
- Мы ее откормим. Она будет готова.
- Другая девочка сильнее.
- Байферн еще сильнее.
Другие мужчины щипали ее за подбородок и притягивали ее глаза к своим. Они смотрели на нее с голодом, которого она не понимала. Эти мужчины не спрашивали о шансах и не жаловались на ее маленький рост. Их руки задерживались на ее боках, пробегали по ее фигуре или хватали ее за бедра с интенсивностью, которая пугала ее. Они разговаривали с ее дядей или матерью на низких тонах, которые Бейферн было трудно расслышать. Иногда она могла разобрать, что мать говорила им, что она еще не готова к этому или подождать несколько лет, пока она не начнет проигрывать свои бои. Мужчины задерживались и смотрели на ее подтянутое тело. Когда они уходили, она чувствовала облегчение. Она чувствовала себя оскорбленной, но не могла объяснить, почему. Она просто знала, что чувствовала себя лучше, когда они уходили. Прошли недели, и наступила ночь боя. Она вышла на ринг, исполнила предбоевой танец и обратилась с молитвой к Богу, которого не знала. Прозвенел звонок, девушки вышли на ринг и начали бой. Толпа ревела.
Начался последний раунд. Байферн получила удар ногой в бок. Ее живот свело судорогой. Ветер покинул ее легкие. Она зашаталась. Другая девочка, почувствовав уязвимость своей жертвы, быстрыми очередями обрушила на соперницу удары руками и ногами. Байферн попыталась встать, но боль была слишком сильной. Она сложилась вдвое и закрыла лицо руками. Благодаря ее защите большинство ударов другой девочки безвредно проскальзывали мимо ее защиты, но некоторые проходили насквозь и терзали податливую плоть. Ее били безжалостно. Рефери не останавливал бой. Девушки были хорошо подобраны друг к другу, и обе доказали, что они победительницы. На кону стояло слишком много денег. Если бы он остановил бой слишком рано, это привело бы к беспорядкам.
Байферн получила удар по почкам и почувствовала, как ее кишечник освобождается. Толстый кусок извивающихся червей вывалился из штанины ее шорт на коврик. Другая девушка была нацелена только на атаку и ударила Байферн в грудь и горло. Байферн захрипела и ее вырвало. Ее рот, казалось, наполнился жизнью. Она отплевывалась, но черви вывалились только наполовину и пытались вернуться в ее тело. Другая девочка отступила в ужасе от этого зрелища. Бэйферн стряхнула перчатку и вытащила живую массу изо рта и бросила ее на ринг. Она тянула и тянула, но червивая масса, казалось, не кончалась. Она начала задыхаться. Паника почти охватила ее, когда она, наконец, дошла до конца червивой массы. Она посмотрела вверх. Ее зрение было затуманено в левом глазу. Она протерла глаза, но это не помогло. Кроваво-белый червь извивался в углу глазницы. Он прижимался к глазу, пытаясь проколоть глазницу и проникнуть в мягкую плоть. Соперница не выдержала этого зрелища. Она потеряла сознание, упав лицом вниз в пульсирующую кучу червей. Они ползали по ее телу. Некоторые протиснулись к ней в рот. Она не шевелилась.
Байферн, спотыкаясь, добралась до своего угла. Толпа молчала. Ее тренеры в шоке смотрели на нее. Они не двигались. Байферн протянула к ним руку. Она почувствовала, как ее живот свело судорогой. Боль пронзила ее. Чернота окутала ее зрение. Она упала.


Она проснулась на грязной больничной койке. Ее тело казалось неправильной формы и израненным. Она попыталась поднять голову, но тело, в своей слабости, отказывалось ей повиноваться. Страх пронзил ее маленькое тельце. Она огляделась в поисках родителей, но не увидела их. Она была одна в комнате. Рядом с белой металлической кроватью стоял только маленький столик. На столе стояла синяя пластиковая миска. В миске лежала огромная куча червей. Они были еще живы и плавали в мелкой луже крови. Ее крови. Она немного поплакала и слабо позвала маму. Ей показалось, что она слышит голоса из-за закрытой двери комнаты.
- Сможет ли она снова драться?
Голос был густым, словно после долгого рыдания. Возможно, это была ее мать. В этом голосе не было ни любви, ни заботы. Был только страх. Страх от потери собственного интереса. Бейферн чувствовала себя не столько дочерью, сколько товаром. Она ничего не стоила, если не могла заработать для своей семьи. С таким же успехом она могла быть мясом для червей.
- Я уверен, что она поправится. Не о чем беспокоиться. Мы удалили паразитов из ее кишечника. Их было огромное количество, почти восемь килограммов, около четверти ее общего веса. Теперь, когда они выведены из ее тела, я не вижу причин, по которым Байферн не сможет снова сражаться.
Голос, который, возможно, принадлежал ее матери, начал искренне рыдать. Бэйферн было жаль, что ее матери приходится беспокоиться. Она знала, что ее отец не может работать, что нужно платить за квартиру и еду. Она знала, что это все ее вина. Она не хотела разочаровывать свою мать. Она хотела быть хорошей девочкой. Она пообещала себе, что снова будет бороться. Она будет хорошей девочкой для своей мамы. Байферн мысленно давала себе эти обещания, но тело двигалось против ее воли. Она пододвинула к себе стол с миской червей. Она набрала пригоршню длинных белых извивающихся существ и методично запихнула их в рот. Она старалась глотать их не пережевывая.