«Раскопать» Кирсти Логан

Эйви Торнеби роет яму. Из открытого окна рядом доносятся звуки рок-н-ролла, виниловая пластинка искривлена, искаженная музыка плывет по воздуху. Позади него наклонена вывеска, упавшая под хаотичным углом, краска давно выцвела, и слова «ПОТЕРЯННОЕ ОЗЕРО» едва различимы. В лесу темно. Из-под деревьев на него смотрят множество маленьких глаз сверчков или диких животных.
Эйви Торнеби - человек с хорьковатым видом и неопределенным возрастом. Он не выглядит молодым, но и до старика ему еще далеко. Среднего роста, худой, с длинными до плеч редкими волосами и поникшими усами, по которым он часто проводит языком. Его глаза никогда не задерживаются на месте. У него одна пара грязных джинсов, две рабочие рубашки и бесконечное количество помятых секонд-хендовских кепок.
Сквозь музыку он слышит что-то еще: фырканье или шипение.
- Алло? Кто здесь?! - зовет он.
Из темноты лишь уханье совы.
Эйви Торнеби опирается на лопату. Играет с кепкой, оставляя на козырьке грязные отпечатки пальцев. Слышит только приглушенные звуки животных, да цокот насекомых. Песня заканчивается, игла застревает на потрескивающей тишине. Теперь он слышит это яснее. Это не животное. Звук изящный и странный, далекое пение, просто шепот выше вздоха.
- Кто там? - кричит он в деревья. - Это частная территория. Я вас застрелю...
У него нет пистолета, и озеро ему не принадлежит. Он поднимает лопату и отбрасывает еще один ком земли позади себя. Именно тогда он понимает.
- Что за черт?! - шепчет он.
Звук доносится из ямы.
Он бросает лопату в сторону, но потом передумывает и грозит ею в сторону ямы.
- Выходи сейчас же.
Лес, ночь, треск граммофона. Даже сова затаила дыхание.
Вдруг из ямы вырывается белая рука и хватается за земляной край. Появляется вторая рука и крепко цепляется за сапог Эйви.
- Ты... ты меня нашел, - задыхаясь, говорит женщина, используя последние силы, чтобы выбраться из ямы. - Спасибо. О, спасибо.
Эйви Торнеби несет перепачканную землей, нагую женщину через лес на плечах, словно подстреленное животное. Она легкая. Ему нравится, как она пахнет.
Из его хижины идет дым из трубы, а все окна закрыты рубероидом. На стене большими буквами высотой в шесть футов написано: «ВЫ ПРЕДУПРЕЖДЕНЫ».
В хижине его друг Омри Гласс варит кофе. Он поднимает голову, когда входят Эйви и его ноша.
- Что это? - спрашивает он, немного удивленный, немного завистливый.
Эйви Торнеби усаживает женщину на кухонный стул, она сидит, сложив руки на коленях, опустив глаза.
- Это моя жена, - громко говорит он. - Нола. Я буду называть тебя Но для краткости. Тебе нравится?
Она поднимает глаза и застенчиво улыбается.
- Но.
- Точно.
Омри наливает кофе густой, как патока, и добавляет сахар. Все вместе пьют его в полумраке дымной хижины. Стульев всего два, поэтому Эйви стоит. Через несколько глотков сахар начинает действовать, и он чувствует, как сердце бешено колотится. Он трет глаза, но женщина не исчезает. Он берет ее чашку.
- Пойдем в постель, - говорит он, и она послушно идет.
Он просыпается ночью. Воздух кажется тяжелым, а на ногах ощущается давление. Из другой комнаты, кажется, доносится что-то: бессловесное пение, звук поднимается и опускается. Он машет рукой, переворачивается и засыпает снова.
Утром она лежит рядом с ним в кровати. Он протягивает руку и держит в ладони одну мягкую, тяжелую грудь. Он сжимает ее, трогает пальцами, хотя и не понимает, зачем. Возможно, чтобы понять что это не сон.


Эйви Торнеби меняет имя девушки на Нора, затем на Нона. Девочку в его школе назвали как-то похоже. Нона готовит омлет и кофе на завтрак, картофель в подливке на обед, горячее мясное рагу на ужин. Она напевает, пока готовит, ту же самую песенку, которую он слышал из земляной ямы, хотя на этот раз он разбирает слова.
- В земле, в земле лежала я,
Но вот нашли, нашли меня.
Я больше, больше не дрожу,
Наемся всласть, потом уйду.
Ему не нравится песня, и он говорит ей остановиться. Она улыбается ему и вместо этого напевает ее снова. Он ждет до второй ночи, чтобы трахнуть ее. Он считает это джентльменским. Для чего еще она здесь? Мужчине нужно есть только три раза в день, а она здесь все время. Он раздевает красотку, и грубо толкает на кровать.
На следующий вечер он приглашает Омри Гласса на ужин. Он хочет, чтобы Омри позавидовал его удаче, но, в то же время, им пришлось многое пережить вместе. Поэтому Эйви знает, что нужно делиться в хорошие времена, чтобы не растерять и в плохие. На следующий день Эйви и Омри выходят на улицу со своими ловушками. Охота - это мужское ремесло.
Оставшись одна, она смотрит на свое отражение кухонным ножом, наклоняя поцарапанное лезвие так, чтобы оно отражало свет. Она находит лоскут кожи под левым ухом и прижимает его обратно. Она поднимает волосы и поправляет их. Они стали какой-то неправильной текстуры, больше похожи на мох или серебристые листья папоротника. Острые коричневые кончики шипов начинают впиваться ей под кожу. Она приседает над ножом, чтобы проверить, что происходит между ног. Там красно и опухло, поэтому она несколько раз сдавливает кожу пальцами, чтобы закрепить ее. Она заканчивает свою косметическую процедуру и отправляется осматривать хижину.
На чердаке она находит сундук. Она уже находила такие сундуки раньше, где лежали украденные волчья или тюленья шкура. Она открывает сундук и шарит в нем. Он полон длинных косичек: светлых, черных, каштановых, рыжих. Может, штук пятнадцать. Все они связаны резинками. Мог бы хотя бы перевязать их лентами, вплести гипсофилу или лепестки роз, сделать их красивыми. Мужчины такие глупые. От отрезанных волос исходит запах старины. Она начинает задумываться: когда он ее выкопал, что же он закопал?


Он снова меняет ее имя на Нова, но потом забывает и снова называет Нолой. Это не имеет значения. Она готовит яичницу и лежит в его постели. Он тянет к ней руки.
- Нет, - говорит она, улыбаясь, всегда улыбаясь.
Он обвиняет ее в мелких изменах, в которых она ни при чем. Он напивается до беспамятства, плачет, а потом бьет ее за то, что она это видела. Он пытается обманом заставить ее раскрыться. Он просыпается ночью и слышит что-то из соседней комнаты.
- В земле, в земле лежала я,
Но вот нашли, нашли меня.
Я больше, больше не дрожу,
Наемся всласть, потом уйду.
С ней что-то не так. Он должен был это предвидеть. Что это за девушка, которая оказалась бы одна в лесу? Нехорошая женщина. Не жена. Он снова требует близости.
- Нет, - говорит она, улыбаясь, всегда улыбаясь.
Он заставляет ее открыть рот пошире. Он заглядывает ей под язык и в полости щек. Он зажигает спичку и подносит ее к глазам девушки, чтобы посмотреть, как меняются ее зрачки. Он прикладывает ступни девушки к печке, чтобы проверить, не появились ли на них волдыри.
Он знает, что с этой девушкой что-то не так. Каждую ночь она лежит в постели рядом с ним, бесконечно таинственная. Как может женщина что-то скрывать от мужчины? Почему они всегда такие скрытные, такие коварные? Он знает, что она - дикарка. Она ничего не сможет от него скрыть. Он заставит ее измениться.
- Покажи мне, - требует он, затем просит, затем упрашивает. - Покажи мне, что ты скрываешь.
- Нет, - говорит она. - Лучше не стоит.
Он больше не может ей доверять. Ему нужно поспать, но он должен быть в безопасности от нее. Его начинают пугать ее загадочная улыбка.
Там, в деревянном ящике, с кляпом во рту, с завязанными глазами и связанная по рукам и ногам, она признает свое поражение. Она пыталась, но у нее ничего не вышло. Она думала, что хотела такой жизни: простого существования в лесу, в аккуратной маленькой хижине, где она готовила бы бобы и рожала детей, без нижнего белья и всего с двумя платьями, чтобы можно было носить одно, пока стирается другое. Простая жена охотника, у которой были только проблемы жены охотника. Даже если он был браконьером или бутлегером, в этом все равно была какая-то чистота. Легко, как упасть с бревна. Легко, как пирог.
Она пыталась начать все с чистого листа, и пожить обычной жизнью. Но видимо, не судьба.
Она стоит у кровати и смотрит на Эйви Торнеби. Она могла бы стать кем угодно. Она выкрикивала боевые кличи с носа корабля своего мужа. Она отравила всю династию своего мужа. Она была облачена в благоухающие меха и сияла, как трофей, рядом со своим обреченным мужем. Она была забрызгана кровью после убийства своего мужа. Она может быть всем этим, всем сразу, и все, что ей нужно, - это мужчина с богатым воображением.
И что же выбрал этот мужчина? Яму.
Бедняга Эйви Торнеби, который откопал голую девушку, даже не спросил, кто ее похоронил.


В хижине Эйви Торнеби, Омри Гласс и еще трое мужчин, чьих имен она никогда не слышала, лежат в ряд, бок о бок. Они все голые. На их телах очень мало отметин. Они лежат на спинах, с широко открытыми ртами и глазами, голодные до ничего, заглядывающие под юбки пустоты. Она съела ту часть, которая ей нравится, а остальное оставила другим животным.
- Нет, пожалуйста! Нола! - все они сказали это, как свое последнее слово. Ей очень нравится это имя, и, возможно, она прибережет его для следующего раза. Кажется удачей, что они все помнили ее имя до самого конца. Легко испытывать к ним симпатию вот так.
Беспомощные и немного глупые. Их маленькие члены болтались в стороны, как черви. Их зубы, окрашены табаком, рты раскрыты в немой агонии, так что видно кариес. Руки Эйви и Омри почти соприкасаются. Они когда-нибудь в жизни соприкасались? Когда они оба вставляли в нее свои маленькие члены, встречались ли их взгляды через ее плечо? Вдыхали ли они запах пота и спермы друг друга? В этом ли был весь смысл? Она выпивает кровь до последней капли, приятный нектар, сладкий дождь. Она все еще чувствует их вкус, но это пройдет. Она берет лопату и идет во двор.
В этот раз она попробует другую сторону озера. Она не хочет подходить слишком близко к воде; в прошлый раз она зацепилась рыболовным крючком за небо. Ей не нравилось, что у нее вокруг глаз корка соли, а кончики пальцев сморщились. Эта сторона озера ближе к городу. Земля здесь тверже и рыхлее, и большинство животных, на которых она охотится, уже распуганы. Может пройти какое-то время, прежде чем кто-то появится. Но она знает, что есть подземные колодцы, и там могут быть разведчики новых жилых комплексов.
В конце концов кто-то обязательно найдется. Она выкапывает ямку, затем приседает рядом с ней. Она мочится в плодородную землю, затем берет немного листьев и протирает ими область вокруг влагалища. Она могла бы купить ароматический спрей с нужными феромонами, но предпочитает делать это так. С тех пор, как она наелась, из углубления в пояснице у нее вырос павлиний хвост из папоротника, который она может открывать и закрывать по своему желанию. Жаль терять это, но все мы рождаемся голыми. Она проскальзывает в яму и тянет за собой землю, позволяя ей обрушиться на нее. Земля цвета крошек печенья, усеянная семенами, со вкусом мокриц и солода. Она вдыхает ее, позволяя ей наполнить себя. Ее глаза закрываются, и она позволяет себе заснуть.
Она ждет преображения; ждет, кто ее раскопает в это раз.