«Скажи "Сыр"» Мэтт Шоу

Тема, предложенная Мэри Кифел: Сыр

Я мог бы пойти по этому пути в разных направлениях. Для меня сыр - это кошмар. Если я его съем, меня буквально вырвет в унитаз до конца вечера. Это действительно расстраивает, потому что я очень люблю пиццу. Итак, моей первой мыслью было написать историю о парне, который не может есть сыр. Но потом я подумал, что это слишком предсказуемо.
Будучи типичным парнем, я сразу же подумал о подзалупном творожке (смегме) и истории о человеке, который собирал его и украшал им стены своего дома, потому что ему нравился запах и то, что это самый крепкий клей, известный человеку, если правильно с ним обращаться. Но, как бы странно это ни звучало, я все равно чувствовал, что "подзалупный творожок" предсказуем.
Третья мысль?
Что ж...

- Есть несколько видов мягкого сыра. Есть Фета, Бри, Pикотта, сливочный сыр, Камамбер, Шевр, Рокфор, Горгонзола, творог и - самый известный - Mоцарелла. За исключением цвета, я бы сказал, что это определенно похоже на Mоцареллу, не так ли? Я имею в виду - посмотри...
Он поднес палец к левой ноздре и высморкался из правой. Капля зеленоватой слизи просто повисла на нем, не слишком отличаясь от того, как сыр Mоцарелла отделяется от поднятого куска пиццы, отчаянно цепляясь за остальную еду навынос, которая все еще лежала в только что доставленной коробке. Он рассмеялся, отчего все его тело затряслось, а все еще свисающая с носа "Mоцарелла" откинулась назад и прилипла к верхней губе. Он рефлекторно слизнул соленый сыр с носа и тут же пожалел об этом, но это не помешало ему рассмеяться, когда Мэри Кифел подавилась.
Мэри не знала этого человека. Высокий, темноволосый, с редкой бородкой на изможденном лице, она никогда раньше его не видела. Она спросила, как его зовут, но он так и не представился. Вместо этого он просто объяснил, что знание его имени ничего не изменит. Холод в его резком голосе, когда он продолжил объяснять, что они не будут друзьями. Холодок пробежал у нее по спине, когда он закончил их первую "встречу", пообещав ей, что она не унесет его имя с собой в могилу. Еще одно обещание, что в какой-то момент он убьет ее.
- На вкус не похоже на Mоцареллу, - сказал он.
Он вытер лицо, прежде чем нагнуться к черному ведру, которое стояло у изножья ее кровати. Он поднял его и прочистил другую ноздрю прямо в ведро. Мэри отвернулась, но не после того, как увидела, как из его носа вылетел мокрый комок слизи. Она услышала, как он шлепнулся - мокрый и тяжелый - в постоянно наполняющееся ведро.
- Хотя, - объяснил он с каким-то нездоровым восхищением, - консистенция у нее определенно похожая. Трудно объяснить, но... На ощупь онa скользкая, но не обязательно "мокрая". Возможно, имеет тягучую консистенцию? Что ты думаешь? Как бы ты описала консистенцию? Наверное, это сложно описать, потому что сопли и мокрота бывают разных видов, да? Иногда они действительно водянистые. Иногда они густые. Комковатые, как заварной крем для школы. Иногда они липкие... Интересный факт, - продолжил он, - нос и горло выделяют около кварты слизи в день. Tы можете подумать, что это невозможно, я в этом уверен, но на самом деле мы проглатываем большую ее часть после того, как она смешивается со слюной. Это позор для меня, но благословение для тебя, да? Если бы я мог выпивать хотя бы кварту этого напитка в день, ведро давно бы наполнилось, и со всем этим было бы покончено.
Он улыбнулся и пнул ведро. Содержимое ведра было таким густым и липким, что при резком перемещении не производило никакого шума. Оно почти не двигалось. Ведро с густой слизью, которая накапливалась неделями и месяцами, когда он ежедневно добавлял ее в содержимое.
Каждый день был одинаковым с тех пор, как Мэри очнулась в этом подвале, прикованная цепью к стене. Он спускался вниз, завтракал у нее на глазах, а потом давал ей что-нибудь поесть. Затем он сплевывал, сопел и брызгал спермой в ведро, все это время пристально наблюдая за ней.
Он никогда не угрожал ей физической расправой. Его слова не всегда были самыми добрыми, но Мэри прекрасно понимала, что он мог бы обойтись с ней гораздо жестче. Она хорошо питалась, он давал ей возможность сходить в туалет, а иногда даже выключал телевизор, чтобы она могла посмотреть свои мыльные оперы.
Однажды Мэри действительно отказалась есть. Она сказала, что скорее умрет с голоду, чем проведет остаток жизни в плену у него. Он только рассмеялся и посоветовал ей не быть такой пессимистичной. Он никогда не объяснял своих планов, он просто добавил к этому заявлению, что в любой момент власти могут ее найти. Этой надежды было достаточно, чтобы заставить ее продолжать есть.
Мужчина с любопытством заглядывал в ведерко. Он тихо сказал:
- Знаешь, я думаю, что если бы я взял нож и намазал это на какой-нибудь тост... Я думаю, что сейчас это было бы похоже на творог, потому что все это как бы застывает вместе. Влажный, но с небольшими комочками, - oн рассмеялся. - Хотя не могу себе представить, что у него будет такой же вкус, как у творога. Имей в виду, что все это точно так же будет хлюпать между зубами и точно прилипнет к небу, - Мэри старалась не слушать, когда он продолжал: - Ты бы провела остаток дня, проводя языком между зубами, соскребая с них весь жир, не так ли? Это довольно отвратительно, - сказал он, и ее воображение заработало с новой силой.
Время от времени Мэри спрашивала, зачем он это делает, но он так и не дал ей ответа. Он просто говорил, что ему нужно прочистить нос, так что еще он мог с этим поделать? Он говорил, что некоторые люди засовывают палец в нос и скребут ногтями по его внутренней поверхности, в процессе чего под кутикулой скапливается слизь. Некоторые люди сморкаются в салфетку и выбрасывают ее куда-нибудь. Другие ждут, пока сопли не станут более твердыми. Затем они отбирают "сухие хлопья" - иногда достаточно влажные, чтобы они были похожи на тертый сыр. Эти кусочки можно скатать в комочек и куда-нибудь смахнуть или убрать с дороги.
- Я высмаркиваю сопли в ведро. Это, конечно, лучше, чем засасывать их обратно и проглатывать, пока они не застрянут в горле.... Я уверен, что однажды ты сама это поймешь.
Мэри не нужно было открывать для себя это "однажды". Она уже знала, каково это - глотать слизь. Все знали, каково это - делали это с того момента, как впервые заболели простудой. Поначалу все намерения были благими - просто высморкаться и очистить нос от скопившейся слизи, пока она не высохла и не помешала им дышать носом. Затем, когда нос начинал болеть, они иногда просто втягивали носом воздух так сильно и быстро, как только могли. Один быстрый, сильный вдох - и человек обычно может очистить дыхательные пути одним большим, комкующимся глотком. Глотком, за которым часто следовала мрачная дрожь и определенное чувство стыда и сожаления о сделанном жизненном выборе.
Мужчина сказал:
- На самом деле, я думаю, нам нужно добавить немного воды в эту смесь. Извини, я отойду на минутку.
Не дожидаясь разрешения уйти, он вышел из комнаты. Мэри сидела на пыльном полу и слышала, как его шаги удаляются вверх по лестнице и обратно в основную часть дома. Она слышала, как он ходит прямо над ней. Дверца шкафа открылась и закрылась. Шаги. Звук включившейся системы водоснабжения, когда он пустил воду. Звук выдвигаемого ящика. Перемещение столовых приборов. Задвигание выдвижного ящика. Шаги. Вода перестала литься. Шаги в другом конце комнаты. Шаги на лестнице.
- Извини за это, - сказал он, возвращаясь в комнату.
Он нес большой кувшин с водой и деревянную ложку. Без объяснений он вылил воду в ведро с "человеческим цементом". Когда кувшин опустел, он отставил его в сторону, а затем опустился на колени и принялся ложкой перемешивать содержимое ведра. Он рассмеялся.
- Теперь это действительно похоже на Mоцареллу! Смотри! - oн вынул ложку из ведерка. На ней повисла большая капля смеси соплей и всего остального, которая стекала обратно в ведро. Мэри отвела взгляд, не в силах смотреть на это без того, чтобы ее желудок не выпрыгнул наружу. - В любом случае, - объяснил мужчина, - я думаю, тебе пора узнать.
Сбитая с толку, Мэри спросила:
- Узнать что?
- Узнать о моей матери. Она была болезненной женщиной. У нее всегда были ужасные простуды, понимаешь? Казалось, она переболела одной, а потом - бац! - подхватывает другую. Слушать ее было противно. Было почти слышно, как из нее вырываются сопли и слизь. Даже когда она говорила, было слышно, что ее горло покрыто слизью, как будто это была смесь для торта. В любом случае, ничто из этого не мешало ей быть жестокой со мной. Если что-то шло не так, как она хотела, она била меня. Она плевала в меня, кусала, пинала, царапала... Даже если я не попадался ей на пути, когда у нее было по-настоящему плохое настроение, она находила меня и наказывала без всякой причины. И вот однажды она пришла за мной, когда внезапно начала задыхаться. Я помню, как просто стоял и смотрел, как она хватала ртом воздух. У нее текло из носа, в промежутках между судорожными вдохами было слышно, как у нее клокочет в горле, а потом она просто упала. Я не подошел к ней. Я просто сидел там, съежившись, пока она синела. Она так и не пришла в себя, но мне не было грустно. Я был чертовски благодарен, - oн рассмеялся. - На самом деле, это было самое счастливое чувство в моей жизни. Это странно?
Мэри промолчала. Она многое могла бы сказать, но, не зная, как он на это отреагирует, было безопаснее просто промолчать.
- Ну, в любом случае... Сегодня годовщина ее смерти, и я не просто хочу вспоминать о ней в этот день, мне нравится заново переживать все это, и вот тут-то на помощь приходишь ты, - он посмотрел на ведро, в котором перемешивал смесь на протяжении всей своей речи, - и вот тут-то на помощь приходит это, - oн засмеялся, с визгом, вычистив ложку, чтобы выскобленное содержимое попало обратно. Он отбросил "чистую" ложку в дальний угол комнаты и, посмотрев Мэри прямо в глаза, спросил: - Что скажешь, если мы начнем вечеринку?
Он встал и достал из кармана шприц.
С садистской улыбкой на лице он шагнул к Мэри, которая инстинктивно прижалась к стене, закричав:
- Отойди от меня!


Мир вокруг Мэри снова стал расплывчатым из-за приступа мигрени. Она больше не была в подвале. Вместо этого она оказалась в коридоре, который, как она предположила, был главной частью дома мужчины. Ее лодыжки были прикреплены к обеим стенам цепями. Запястья были такими же, что удерживало ее в неподвижном положении. Ее рот был зафиксирован в открытом положении кляпом с уплотнительным кольцом.
Мужчина стоял над ней. В руке у него была ватка с нашатырем, которую он выбросил, когда Мэри очнулась и онa ему больше не былa нужнa.
На полу, рядом с тем местом, где он стоял, и куда упалa использованная ватка, стояло ведро с соплями.
Мужчина опустился на колени и взял ведро трясущимися руками.
- Даже после всего, через что ты заставила меня пройти, мамочка, я просто хочу, чтобы ты знала - я люблю тебя, - говоря это, он со слезами на глазах посмотрел на Мэри.
Несмотря на кляп, Мэри изо всех сил пыталась сказать, что она не его мамочка. Слова вырывались с трудом, но он понял, что она пыталась сказать.
Все они всегда говорили одно и то же.
Мужчина рассмеялся.
- Я знаю это, глупышка. Просто я всегда так говорю. Не знаю почему. Сейчас... Скажи "сыр"!
Он поднял ведро и поднес его к ее носу и рту. Как только густая слизь попала ей в нос и рот, образовав соленую лужицу "Mоцареллы" на задней стенке горла, Мэри сразу же начала задыхаться. Мужчина продолжал наливать.
В отчаянной надежде сохранить дыхание Мэри изо всех сил старалась проглотить эту гадость, пока не захлебнулась. В горле у нее образовался ком. Слизь былa "теплой", так как растекалась по пищеводу, обволакивая стенки. По консистенции напоминала застывший заварной крем, а на вкус была соленой и острой. Липкая консистенция, заставившая Мэри запаниковать, что у нее закупоривается горло и пищевод, - а мужчина все продолжал наливать.
С набитым ртом и заложенным носом - густая смесь покрывала остальную часть ее лица, пока вся видимая кожа не покрылась слизью, Мэри извивалась в этом месиве, похожем на расплавленный сыр, отчаянно пытаясь найти положение, которое дало бы ей хоть какую-то передышку, но ее не было.
Когда ведро опустело, мужчина встал и стал наблюдать, как Мэри медленно умирает от удушья.
- Скажи "сыр", - повторил мужчина, на этот раз тише.
Он улыбнулся, когда через несколько минут Мэри перестала вырываться.