«Ночь перед Рождеством» Мэтт Шоу

Джорджия хихикнула и поднесла руку к лицу, смущённая и покрасневшая, в то время как Фрэнк, её муж, кружил кончиком влажного языка по её стоячему соску. С похотью и озорством в глазах он взглянул на возбуждённую жену и высвободил её сосок между зубами.
- Ш-ш-ш! - сказал он, поднося палец ко рту. - Ты разбудишь детей.
- Это чувствительно... - она снова хихикнула.
- Что? Это? Чувствительно? - он во второй раз провёл языком по её соску, и во второй раз она засмеялась. Он остановился и усмехнулся. - Если это чувствительно, - продолжил он, - как насчёт... - он начал двигаться вниз по всему её телу, целовать, пока его лицо не оказалось между её ног. Его горячее дыхание дразнит её влажную "киску". - А что здесь? - спросил он.
Прежде чем она смогла ответить, он начал нежно целовать её внутреннюю поверхность бедра, а его руки двигались вниз по её телу, начиная с груди и нежно щекоча при каждом движении. Она с удовольствием вздохнула, запрокинула голову и закрыла глаза - принимая ощущения, доставляемые её старательным мужем. Теперь будет его очередь.


Было два часа ночи. Рождество. Дом был тёплым от любви, предвкушения праздника и бушующего открытого огня в гостиной. Все подарки были упакованы и аккуратно сложены под рождественской ёлкой с прикрепленными к ним маленькими подарочными бирками, на которых было написано имя Фрэнка, Джорджии и двух детей - Марго и Робби. Кот свернулся клубочком, положив голову под лапу, на софе, максимально используя пустую гостиную и тепло огня. Раздавалось довольное мурлыканье счастья. На кухне были сварены овощи, готовые к дневному застолью, и разложены на плите в кастрюлях с холодной водой. Сбоку, рядом с холодильником, стояли две тарелки с печеньем на одной и морковкой на другой. Одна для Санта-Клауса и одна для Рудольфа, его главного оленя.
Наверху дети спали в своих комнатах, наконец, заснув за пару часов до этого. Волнение не давало им уснуть до тех пор, пока их маленькие глазки оставались открытыми в надежде, что это, наконец, тот год, когда они действительно увидят Санту. И в комнате в задней части дома мать и отец максимально проводили время в одиночестве.
Джорджия застонала, когда Фрэнк вошел в неё. Его твёрдый член с лёгкостью скользнул внутрь, а её руки схватили его обнажённые ягодицы, втягивая его ещё глубже. Он тоже застонал.
- Как хорошо, - тихо сказал он.
Утверждение, не нуждающееся в ответе, когда он начал мягко толкать и вытаскивать, выстраивая медленный и устойчивый ритм.
Для них обоих это было давно. Работа была для Фрэнка безумно загруженной, и - когда он приходил домой - он часто слишком уставал, чтобы делать что-либо, кроме как заснуть на диване со стаканом виски в руке. Джорджия тоже уставала, хотя и по другой причине. Она работала дома, но это не означало, что она легко справлялась с этим. К тому времени, когда она забирала детей из разных школ, помогала им с домашними заданиями, когда это было необходимо, убирала за ними, готовила обеды, ужины, делала уборку в доме... Она тоже часто уставала и была счастлива просто пойти спать, когда приходило время. Фактически, секс был отложен на задний план до особых случаев, таких как дни рождения и, конечно же, Рождество.
Джорджия издала громкий стон, когда Фрэнк стал сильнее, продолжая выстраивать ритм. На этот раз он не велел ей сдерживаться. Не было необходимости. По тому, как её "киска" сжалась вокруг его твёрдого члена, он знал, что скоро он кончит (особенно с учётом того, как она корчилась) и, кроме того, дверь была закрыта, и дети крепко спали. Пару минут шума не помешает.
- Трахни меня, - простонала она, когда он это делал. Рычание Фрэнка стало громче, когда он продолжал колотить Джорджию. - Не кончай, чёрт возьми, - предупредила она его. - Ещё нет.
Она тоже чувствовала старый знакомый нарастающий оргазм, но она также знала, что он не наступит в ближайшие пару минут. В отличие от Фрэнка, ей требовалось немного больше времени, чтобы добраться туда, и меньше всего она хотела, чтобы он внезапно...
Фрэнк застонал, и всё его тело вздрогнуло, когда он выстрелил в неё своим густым грузом. Не вытаскивая член, он рухнул на свою разочарованную жену.
- Мне очень жаль, - засмеялся он, совсем не извиняясь. С небольшой осторожностью он вытащил член и перекатился на спину рядом с ней. - Мне это было нужно, - сказал он.
Джорджия ничего не сказала. Она просто смотрела на него с непониманием в глазах. Она тоже нуждалась в этом. Вернее, ей тоже был нужен оргазм. То, что они оба обычно слишком уставали, чтобы что-то с этим поделать, не означало, что она не была настроена так же, как и он. Фрэнк не заметил её взгляда. Его глаза были уже закрыты.
Джорджия дотянулась до щиколоток и снова натянула трусики, прежде чем подняться с кровати.
- Куда ты идёшь? - спросил Фрэнк.
- Ну, сначала я подумала, что схожу в ванную, а потом подумала закончить дела, что остались внизу.
Она попыталась сохранить нейтральный тон и скрыть разочарование из-за отсутствия кульминации. Не было смысла беспокоить его по этому поводу, когда она могла так же легко довести себя до предела в душе в ванной комнате. Всё, что для этого потребуется, - это осторожно навести душевую лейку, и она будет с оргазмом в считанные минуты.
- Что закончить? - спросил он, всё ещё не открывая глаза.
- Я же сказала тебе, что у меня есть дела внизу.
- Да ладно, это может подождать... Рождество... Объятия...
Всё ещё с закрытыми глазами, он широко раскрыл руки, приглашая её обнять.
- Хочешь обниматься? - она снова засмеялась.
Обычно он просто засыпал после этого.
- Это Рождество! - сказал он с дерзкой ухмылкой, которой ей было трудно сопротивляться.
Джорджия рухнула обратно на кровать и прижалась к мужу, который, в свою очередь, обнял её. Его глаза закрылись. Её глаза закрылись. Было приятно. Было надёжно. Дела внизу могут подождать.


Пришло утро, и Джорджия и Фрэнк проснулись от крика детей. В полусне они представили возбуждённые крики, когда дети рвали свои носки с подарками, взволнованные тем, что принёс им мужчина в красном. В восторге от горы подарков под ёлкой от мамы и папы. Маленькие желудки урчали от запаха праздничного обеда, медленно жарящегося в духовке... Сначала Джорджия улыбнулась, а затем села, когда внезапное осознание этого сильно поразило её. Обед не жарился в духовке, и Санта не клал носки к изножью детских кроватей. И, что более важно, это были не возбуждённые крики, которые она ожидала услышать.
- Милый! Просыпайся! - она схватила свой халат с обратной стороны двери, когда Фрэнк медленно пошевелился.
Как только он узнал панические крики, он тоже проснулся и спрыгнул с кровати. Он схватил свои боксеры с пола и надел их, прежде чем последовать за Джорджией по коридору и лестничному пролёту в сторону криков детей.
Марго и Робби стояли в гостиной, застывшие на месте своими крошечными слезящимися глазками, уставившимися прямо на камин. Огонь больше не горел, как это было, когда все ушли наверх. Вместо этого он тлел чёрным обугленным комком на кучке брёвен. Из обгоревшего комка из камина торчала обжаренная рука, скрученная и хрустящая от огня... Крошечный фрагмент нетронутой ткани виднелся рядом с запястьем. Некогда красный костюм теперь стал в основном чёрным. И мать, и отец тоже кричали.
На кухне печенье и морковь остались нетронутыми.