«Виски на рану» Рэйчeл Нюссбaум

Я не знал, что бессмертен, пока мою руку не отрубили до плеча.
Честно говоря, это произошло из-за того, что я был чёртовски пьян. Однажды одна машина обогнала нас по дороге. Мы шли обычной толпой, оказавшейся на ветру в пятницу вечером и идущей от паба к чьей-то хижине с обещанием выпить ещё. В конце концов мы поняли, что сейчас полночь и ещё восемь миль пути, поэтому бóльшая часть группы вернулась обратно в город.
- Надо же какие «киски», - сказала Джанет. Мы направлялись в хижину её семьи. - Я не устала.
- Сука, мы даже не спали, - невнятно пробормотал Арин.
Что я? Я был пьян и угрюм, и мне опять захотелось отругать себя, как обычно. Итак, я шатался всю ночь с двумя подростками из моего старого выпускного класса. Я не очень хорошо их знал, но, как и я, они были постоянными посетителями единственного паба в городе, и сегодня вечером они угостили меня Wild Turkey.
Этого было более чем достаточно для моей тупой задницы.
Это случилось, когда мы остановились, чтобы Арин мог поссать. Джанет покосилась на дорогу и нахмурилась.
- Разве эта машина не проезжала мимо нас раньше?
В машине прибавили скорость, и она поехала по дороге прямо на Джанет. Она сложилась пополам, как бумажная кукла, и её тело полетело в лес. Прежде чем желчь пробилась между моими губами, пара рук затащила меня в машину.
Всё ещё пьяный и шокированный случившимся, я то приходил в сознание, то уходил. Я был выдернут из машины. Меня затащили в дом. Я был брошен в ванну. Боль накатывала на меня волнами каждый раз, когда я думал, что потеряю сознание. Я посмотрел на свой голый торс; они разрезали мне бок, они вытащили из меня этот липкий пульсирующий комок, и, чёрт возьми, это была моя почка.
Я закричал. Я бился и пинался, пытаясь оттолкнуть их.
- Избавь его от страданий, бля! - проговорил один.
Его друг подобрал у двери топор.
Каждый удар посылал через меня новую волну ослепляющей агонии. Удар в грудь выбил воздух из моих лёгких. Потом моя рука. Он безжалостно рубил моё плечо, мои напряжённые мускулы рвались, как резинки. Когда лезвие ударило с такой силой, что пробило кость, я закричал так громко, что меня снова вырвало. Больше желчи и крови тоже.
Я не терял сознание. Не умирал. Всё, что я мог делать, это чувствовать. Чувствовать, как онемение, вызванное алкоголем, которое я тщательно развивал на протяжении многих лет, разрывается, как папиросная бумага. В конце концов, моя рука соскользнула в ванну, и зазубренный обрубок залил их лица кровью - я был рыдающим, скулящим придурком в луже собственных жидкостей. И это был бы подходящий конец для меня - если бы это был грёбаный конец.
- Как он, чёрт возьми, ещё жив?!
Из нечётких уголков поля зрения я увидел, как из-за его головы вылетело бревно. Оно издало треск при соприкосновении, и он уронил топор.
И в следующее мгновение там оказался Арин, он схватил топор и отчаянно размахивал им.
- Кто хочет ещё?! - закричал он. - Я выбью из вас дерьмо!
Надо мной нависло лицо.
Джанет.
Её губа была разорвана, а передние зубы отсутствовали. Моя голова закружилась, и я понял, что её тело не прямое. Она была скручена в позвоночнике, ноги повёрнуты в разные стороны.
- Теперь всё в порядке, Дерек, - сказала она, морщась, и наклонилась, чтобы поднять мою руку.
Мы поехали на угнанной машине этих больных ублюдков к хижине Джанет. Позже я узнал, что Арин убил одного из них топором. Когда я исцелился, я помог закопать тело.
Но я забегаю вперёд.
Джанет уложила меня на пол, а затем налила мне немного виски в горло и сама сделала большой глоток. Я с ужасом наблюдал, как она упёрлась в стену, а Арин схватил её за туловище и повернул ей позвоночник на место.
- Ой, бля! - крикнула она.
- Извини, - пробормотал Арин. - Всё хорошо?
- Ух! Да уж.
Джанет хрустнула шеей и посмотрела на меня.
- Я действительно не знаю, с чего начать, - сказал Арин.
- Возьми мой набор для шитья.
Они ждали, пока подействует алкоголь. Джанет дала мне прикусить полотенце, пока зашивала мои раны. Арин бегал взад и вперёд, спрашивая меня, нужно ли мне что-нибудь выпить, или хочу ли я посмотреть телевизор, пока идёт процесс.
- У тебя всё отлично, приятель, - сказал он, когда Джанет закончила заделывать рану на моём боку.
С моей рукой было немного тяжелее. Джанет размотала два рулона клейкой ленты, пытаясь закрепить её. Боль всё время пронизывала мою культю, но когда мы закончили, я почувствовал, как снова покалывает конечность.
- Слишком рано просить его ударить кулаком? - спросил Арин.
И получил от Джанет подзатыльник.
Они объяснили это как могли, пока помогали мне сесть на складной футон. Джанет узнала об этом, когда мы были второкурсниками, во время несчастного случая на охоте с её дядей. Арин узнал об этом в старших классах, когда съехал на своём джипе с моста.
- Как вы узнали… что я тоже? - пробормотал я, когда наконец обрёл голос.
- Я думаю, это все ребята из нашего выпускного класса. Теория похода - все, кто отправился в поездку на Аляску на первом курсе, - объяснила Джанет.
Поездка на первом курсе. Двадцать один из нас смогли заработать деньги и поехать.
- Ты помнишь, как мистер Мерфи сказал, что северное сияние в мае - безумная редкость? - спросил Арин. - А как оно было невероятно крутым и ярким?
- Я не устанавливала связи с этим до аварии Арина, но теперь я чертовски уверена, что бы это ни было, это было не северное сияние. И это изменило нас.
Я посмотрел вниз и оглядел своё тело. Мои пальцы подёргивались. Мои плечи дрожали.
- Дерек? - спросил Арин. - То, что только что произошло, было так… так дерьмово, но всё… всё будет хорошо, понимаешь?
Его рука легла на моё здоровое плечо. Джанет предложила мне бутылку с водой и держала её у моего рта, пока я осушал её.
- Не оставляй меня сегодня одного, - прошептал я.
- Конечно, нет, - пообещала Джанет.

Джанет, Арин и я закончили учёбу три года назад. Мы плохо знали друг друга - иногда оказывались за одним столом за обедом, но то же самое происходило со всеми, когда в вашем выпускном классе сорок человек. Мне всегда было интересно, почему они не уехали отсюда в лучшую жизнь. Те, кто остаются в ловушке, чтобы гнить здесь, их родители либо управляют бизнесом в этом городе, либо выращивают травку в больших масштабах. Ты должен остаться, чтобы унаследовать дело, которого ты никогда не хотел.
Я хотел уехать - просто не смог найти колледж, который бы меня зачислил. И тогда меня это сильно задело. Я очень быстро перешёл на алкоголь. Заглушая печаль, которая нарастала каждый раз, когда я вспоминал, что всё ещё здесь.
Долгое время я думал, что я проклят.
В каком-то смысле я был прав.
Моя рука пришла в движение через день. Джанет сказала, что она, вероятно, будет как раньше, как и её отсутствующие зубы (и, очевидно, моя украденная почка), но она не знала, сколько времени это займёт.
Я выпил за те несколько дней больше, чем после выпуска. Алкоголя едва хватало, чтобы заглушить боль заживления, но я был так пьян, что мне было всё равно.

- Ты же не думаешь, что они пойдут в полицию? - спросил Арин, когда мы закончили закапывать тело.
- Ни единого шанса, - Джанет чиркнула спичкой. - У них ещё есть работа.
- Кто они? - спросил я. - Такое случается в больших городах, но в этой глуши?
Джанет подняла косяк.
- Это же Изумрудный треугольник. Ты знаешь, сколько здесь людей принимают на работу нелегально? - спросила она.
Я кивнул. Летом я сам подрабатывал.
- Ты знал, что здесь пропадает больше людей, чем где-либо ещё в штате?
Блять, я же видел плакаты с пропавшими людьми, но не думал, что всё так ужасно!
- Так это дела местных фермеров? - спросил Арин.
- Нет, но проще похоронить рабочего-мигранта, чем заплатить ему, - сказала Джанет. - Это что-то вроде Дикого Запада, копы закрывают глаза. Никто никого не видит и никто ничего не слышит. Вот такое это хорошее место.
- Ублюдки, - сказал Арин. Он плюнул на могилу.
Я тоже сжал кулаки и плюнул. Джанет ухмыльнулась и бросила косяк, прежде чем втоптать его в грязь.

Я пытался уснуть после своего последнего похмелья, когда в мою дверь постучали. С затуманенными глазами и в неизменной одежде я распахнул дверь и прищурился от солнечного света.
Джанет.
- Арин сказал, что ты бросил работу, - сказала она. - Ты в порядке?
Я поморщился. Да, я бросил - я проводил всё время дома, деньги мне были не нужны.
- Я тоже боялась выходить на улицу после того, как меня застрелили, - тихо сказала она.
Мы опустились на ступеньки моего крыльца.
- Ружьё дало осечку и наполовину отстрелило мне челюсть, - сказала она. - Мой дядя чуть не умер, когда я села и начала ругаться.
Джанет усмехнулась.
- Он параноик с гор, убедил меня молчать. Сказал, что правительство захочет провести опыты со мной.
- Наверное, так и сделают, - сообразил я.
- Я знаю. Я думала, что это только я, пока с Арином это не случилось. Однажды ночью я возвращалась домой, когда заметила, что с моста съехала машина. К тому времени, когда я спустилась вниз и нашла его, он был скручен, как крендель, и всё же сумел оттащить себя от места крушения на тридцать ярдов. Парень даже не понял, что произошло.
Я пнул грязь.
- Ему повезло, что у него есть ты, - сказал я.
- Знаешь, теперь ты тоже наш друг, Дерек. Что-то подобное нас объединяет, понимаешь?
Джанет полезла в карман и протянула мне бумажный пакет.
- Это была идея Арина, - сказала она. - Он подумал, это поможет тебе чувствовать себя в бóльшей безопасности.
Я взял его из её рук и полез внутрь. Карманный нож. Было очевидно, что Арин выбрал его - лезвие и рукоять блестели и переливались всеми цветами радуги. Трудно было не улыбнуться. Я уже давно не чувствовал себя в безопасности.
- Хочешь пойти с нами сегодня вечером? - спросила Джанет.
Я крепко держал нож.
- Да уж. Звучит неплохо.

Потребовался месяц или два, чтобы всё снова стало нормально. Я вернулся на работу, по выходным ходил выпивать с обычной бандой. У меня всё ещё были приступы паники, но Арин научил меня дыхательным упражнениям, а Джанет иногда держала меня за руку под столом, когда я успокаивался. Общаться с ними стало намного легче.
Единственное, что отличало меня - это боль и то, как она повлияла на меня.
Это началось, когда я наступил на гвоздь в мастерской. Он прошёл прямо через мою обувь и вышел почти с другой стороны моей ступни, но мне пришлось действовать спокойно. Если бы мой босс увидел, он бы вызвал скорую. Прошло полчаса, прежде чем я смог сделать перерыв, чтобы вытащить его и перевязать, и всё это время боль возрастала и возрастала внутри меня. Без дозы алкоголя это было так остро. Больно так долго, так сильно, что это начало царапать в моём мозгу, будто бы говорило: «Ведь это так хорошо».
Я перестал так много пить дома. Просто… чтобы проверить. Моим ножом. Наверное, я пошёл бы дальше, если бы не открыл глаза и не увидел, как сильно я истекаю кровью.
НЕТ. Я не готов пойти по ЭТОЙ дороге.
Я похоронил это и сосредоточился на своей новой жизни, на том, чтобы проводить время со своими странными новыми друзьями. Пока однажды ночью в баре улыбка Джанет не исчезла, а глаза не потемнели.
- У двери.
Я посмотрел на троих неряшливых мужчин, которые только что вошли.
Арин ахнул.
- Чёрт побери, - прошептал он. - Это они.
Сразу же мой желудок, набитый пивом, скрутило. Они молча сели в углу, бегая глазами по залу. Ища жертв.
Я стискиваю зубы. Я чувствую себя более чем злым.
- Дерек, ты…
- Я убью их.
Джанет моргнула.
- Тебе не нужно мне помогать, - сказал я, сжимая нож. - Но я собираюсь это сделать.
- Дерек, - пробормотал Арин. - Это… в первый раз это было в порядке самообороны, но сейчас…
Мы не могли вызвать копов, потому что не было смысла.
- Ты же знаешь, что копы не сделают ничего с этим дерьмом. Мы должны что-то придумать сами, - прошептал я.
- Я буду наживкой.
Обе наши головы повернулись к Джанет.
- Я устрою грандиозный скандал из-за того, что меня якобы что-то расстроило, и выйду на улицу. У меня в сапоге охотничий нож. Мы застанем их врасплох с обеих сторон.
Она повернулась к Арину.
- Арин, ты можешь уйти сейчас, и никто из нас не будет винить тебя.
Арин посмотрел вниз, нахмурив брови.
- Чёрт возьми, я нежить. Давай отправим этих больных ублюдков к Сатане!

Я отвёз нас обратно в хижину с тремя пулями в своей спине, двумя телами в багажнике и одним сидящим трупом на заднем сиденье с Арином. Он надевал на него свои солнцезащитные очки.
Приятно было разрезать живот этого ублюдка, пока Арин держал его, наблюдая, как его кишки распускаются, а плоть разрывается. Убийство стоило того. И теперь, ощущая пульсирование моих разорванных мышц вокруг пуль, я начинал чувствовать…
Нет, нет. Не то время.
Но когда Джанет воткнула плоскогубцы в мою разорванную спину, мои пальцы на ногах искривились.
Это было трудно игнорировать.
Она наклонилась вперёд, чтобы подать мне бутылку виски, которую мы использовали для снятия остроты в прошлый раз.
Я закусил губу. Чёрт возьми, я знал, что это может повториться, но я не знал, что в следующий раз у меня будут такие же ощущения.
- Я… я в порядке, - сказал я, стараясь говорить ровным голосом.
Я вздрогнул, ожидая комментариев Джанет. Она просто поставила бутылку и вставила плоскогубцы обратно в мою рану.
Грёбаное всё!
- Левее или правее? - спросила она.
- Левее, - пробормотал я.
Джанет выругалась и бросила плоскогубцы.
- Это не помогает. Не возражаешь, если я воспользуюсь пальцами?
Мой мозг расслабился - я кивнул, прежде чем смог остановить себя.
Я пытался молчать, пока Джанет впивалась в меня. Пытался проглотить неловкие звуки, прежде чем они вырвались из моего горла. Пытался не обращать внимания на то, какое сильное ощущение растёт у меня джинсах, когда она крутила пальцы внутри меня.
Мои глаза были закрыты, когда я почувствовал её дыхание у своего уха.
- Как хорошо, да? - прошептала она.
Когда моё тело напряглось, она скрутила палец.
От толчка, исходившего наружу, я застонал.
- Извини, - выдохнул я.
- Всё хорошо. То же самое и со следующей.
Ноготь Джанет скользнул по пуле, прежде чем вонзиться в соседние ткани. Я тяжело дышал, этого было невозможно скрыть.
- Боль и удовольствие исходят от одних и тех же химических веществ в мозгу, - сказала она, щёлкая пальцами. - Для таких людей, как мы, кто может оставаться в сознании, несмотря на боль, которую может выдержать не любой нормальный человек, имеет смысл, что эти чувства пересекутся.
В конце концов она схватила пулю и выдернула её. Меня трясло, я всхлипывал от ощущений.
- Ещё? - спросила Джанет, глядя на рану.
- Да, - выдохнул я.
Я практически чувствовал её ухмылку, когда она снова погрузила пальцы в меня. Я откинулся на неё, и она упёрлась моими плечами в свою грудь.
- Вот, подожди…
Джанет обвила меня сзади ногами, её губы коснулись моего уха. Другой рукой она провела по моей груди и надавила, чтобы глубже проникнуть в меня пальцами.
И было так чертовски больно и приятно, что у меня глаза одновременно закатились и заслезились.
Когда движение Джанет замедлилось и я, наконец, пришёл в себя, я понял, что дверь в ванную была открыта.
Арин был там. Лицо покраснело, глаза загорелись.
- Я, эм-м-м… Я закончил копать, - он остановился и сглотнул. - Я… извините, могу я посмотреть? Пожалуйста?
И, чёрт возьми, мне бы это никак не помешало.
- Ага, - сказал я, и, думаю, это понравилось Джанет, потому что она вывернула указательным пальцем то, что должно было быть ребром, и я подался вперёд.
- Бля, да, - простонал я.
Джанет обвила ногами мои бёдра, раздвигая их в стороны, когда Арин опустился перед нами на колени. Он выглядел одновременно нервным и испуганным.
- Ух ты, - прошептал он, словно больная сцена, в которую он попал, была из какого-то фантастического фильма.
- Ты можешь больше, чем просто смотреть, - прошептал я. - Если хочешь.
Арин вздрогнул. Я сунул руку в карман за ножом. Он, не колеблясь, потянулся за ней - его ладонь задержалась в моей.
- Скажи мне, что для тебя хорошо? - спросил он.
Джанет укусила меня за шею, и я беспомощно захныкал, когда Арин взял нож.

- Думаю, мне, вероятно, нужна терапия, - сказал я несколько часов спустя.
Мы вымылись, Джанет зашила и перевязала мои новые раны, и теперь мы втроём лежали на футоне - Джанет слева от меня, Арин справа. У меня всё ещё кружилась голова. Наслаждение послевкусием.
Странно знать, что что-то объективно предосудительно, когда кажется абсолютно правильным.
- Я думаю, что общество в целом нуждается в терапии, - сказал Арин, прижимаясь ко мне. - Все люди всегда должны получать терапию.
Джанет проследила мою мысль.
- Иммерсионная терапия? - предложила она.
Арин пнул её под одеялом.
- Озабоченная сука, успокойся!
Я фыркнул и перевернулся.
Джанет и Арин заснули, пока я лежал неподвижно, в голове гудело. Я подумал о жизнях, которые мы спасли, убив этих ублюдков. Я думал о своих новых друзьях, о своих новых желаниях. Я думал о том, как придя домой, вылью свою бутылку Wild Turkey.
Я подумал о том, как впервые за много лет я больше не хотел замораживать свои раны - я хотел всё чувствовать. И от этой мысли мне стало тепло.
Я почувствовал себя живым.