«Фаршированная свинья» Стивен Мюррей

На улице было тихо. Каждый дом, любовно утыканный рождественскими поделками, пытался перещеголять другого в дурновкусии. Прах белого снега покрывал собой все. Отпечатки лап, следы пересекались друг с другом, протаптывая улицы и сады. Высокие защитные ограждения из кованого железа снаружи большинства переездов были покрыты толстым слоем инея.

Снова пошел снег, когда такси подъехало к воротам.

– Майк, это Али и Микки, – крикнула Эби в интерком. Красивые огни освещали окна большого современного дома Шэрон, превращая белый снег то в розовый, то в зеленый, то в синий. Автоматические ворота открылись, как только Майк, охранник, нажал на кнопку, впуская их внутрь. Шэрон Эдвардс устраивала небольшой рождественский междусобойчик. Шэрон, бывшая модель, полу-знаменитость, красивая блондинка с щербинкой между зубов. Сейчас она была беременна, помолвлена со своим менеджером – Эриком Робертсом, и отошла от дел.

Внутри было тепло и пахло настоящим огнем и глинтвейном. На массивном белом столе были канапе, охлажденное шампанское и закуски. В гостиной стояло семифутовая ель и все украшающие ее белые огни сияли. На верхушке – ангел. На камине а-ля арт-деко висела гирлянда, кремовый кожаный диван огибал двери студии, которые отражали огни. Прямо Страна Чудес.

Через два часа – все уже были пьяны, кроме Шэрон, все лежали на полу у камина и разговаривали. Микки зарылся ладонями в темные волосы Али, а она откинулась на него, держа бокал бренди.

– Ну, решили, как собираетесь назвать ребенка? – Спросила она Шэрон.

– Э-э, вообще, еще нет... Я не хочу искушать судьбу.

– А как ты себя чувствуешь, ну, знаешь, внутри?

– Как фаршированная свинья, – рассмеялась Шэрон. – Не могу дождаться. Я так волнуюсь!

– Ну, не долго уже осталось, – сказала Али, потягивая свой напиток. – Сколько там, одна-две недели? Я так завидую. Не могу дождаться, когда сама заведу детей.

– Эй, у нас полно времени! – Сказал Микки, и все засмеялись. Шэрон рассеянно пожевала нижнюю губу. Какое-то чувство внизу живота тревожило ее, это продолжалось весь вечер и становилось все хуже. Она седа на диван рядом со Стивом, хорошо сложенным мужчиной с волнистыми светлыми волосами и льдисто-голубыми глазами. Он погладил ее по ноге.

– Ну, я, например, думаю, что ты выглядишь потрясающе, – сказал он, и его взгляд задержался на ней.

– Да, ты сияешь, – сказала Эли, сдерживая небольшую отрыжку.

– О, да, ты всегда была полна этого дерьма, – сказала Шэрон, и все снова рассмеялись.

– Не хочешь шампанского? – Спросил Микки, хватая бутылку из ведерка со льдом. Иней стек по стеклу бутылки и плюхнулся обратно. Он протянул бутылку ей.

– Один бокал не повредит. – Он встал. – Тост в честь ребенка!

– О нет, но спасибо. Только после того, как ребенок родится.

– Да ладно. Один бокал не повредит! – Стив предупреждающее посмотрел на Микки, но тот, казалось не заметил этого. Эли согнулась, а Микки наполнил бокал.

– Давай. За ребенка!.. Я помню, как ты любила вечеринки.

– Оставь ее, Микки, – сказала Али, пытаясь забрать у него бокал.

– О, если из-за этого столько шума, – сказала Шэрон, выхватывая бокал у Микки.

– За ребенка, – сказала она, подняв бокал. Все подняли свои бокалы и закричали «За ребенка! » Шэрон поставила бокал обратно, десятки рождественских огней отразились в стекле.

Шэрон стояла на кухне и ждала, пока закипит чайник. Ей нужна чашка крепкого черного кофе. Я не могу отказаться от всего ради этой беременности, подумала она, она чувствовала легкую горечь, из-за того, что Стив не пришел ей на помощь с Микки. Чайник засвистел. Когда она направилась, чтоб снять его, зазвонил телефон на стене, позади нее. Она вздрогнула, посмеялась над собой и ответила:

– Да?

– Привет, дорогая, это Джоан, я как раз напротив – как ты? – Джоан – милая пожилая женщина, в свои семьдесят у нее была эмфизема, потому что она выкуривала по сорок сигарет в день. У нее был грубый, хриплый голос и она делала длинные паузы между словами.

Шэрон налила воду в кофе.

– Я в порядке, спасибо. – Богатый аромат приятно ударил в голову.

– Мне очень жаль беспокоить тебя, я просто заметила... кто-то ходил вокруг твоего дома, крадучись, около минуты назад... просто убедись, что двери... заперты... дорогая. Никогда не знаешь… с этими грабителями… в прошлое Рождество.

Тревога грубо навалилась на Шэрон, ведя по ее позвоночнику холодными пальцами, а в животе кружили бабочки, вокруг ее нерожденного.

– Ну Джоан, у нас тут все хорошо с безопасностью на это Рождество. Я сомневаюсь, что кто-то может пройти мимо Майка. Он был полицейским десять лет. – Она положила четыре чайные ложки сахара в кофе и перемешала. – Плюс ко всему, это не Америка.

Она рассмеялась, получилось слишком громко.

– Ну... Я подумала, что лучше позвоню. Лучше перестраховаться, чем потом сожалеть..., так всегда говорил мой Джерри.

– Спасибо, Джоан, я ценю это. Я позвоню и скажу Майку быть начеку. Пока, Джоан и Счастливого Рождества!

– Пока, дорогуша... и удачи с ребенком... дай мне знать, когда он... родится.

– Хорошо, до свидания. – Шэрон положила трубку на рычаг. Она чувствовала слабость от тревоги. Тревога клокотала, поднимаясь все выше. Густой, чистый белый страх. Она нахмурилась, снова сняла трубку и набрала Майка.

Шэрон ходила по кухне, слушая телефон. Линия молчала. Она представляла себе руку в перчатке, которая открывает блок предохранителей и перерезает провод. Глупо. Такое происходит только в кино. Ребенок тяжело ударил изнутри, дважды, ей резко захотелось пописать. Она так сильно прижала телефон к уху, что стало больно. Внезапно чья-то рука легла ей на плечо. Она резко повернулась, поднимая телефон, чтобы использовать его в качестве оружия.

– Вау! «Успокойтесь, дамочка, это всего лишь я», – сказал Стив. Свет отражался от его белокурых локонов. Она уставилась на него, вся бледная.

– Боже, Стив, ты меня напугал! Ты хочешь, чтоб я родила прямо тут, что ли?

– Извини, дорогая, я не хотел напугать тебя. Мне нужно поговорить с тобой… эй, что случилось?

– О, да ничего, наверное. Мне только что звонила любопытная соседка. Она одинока и шпионит за всеми с биноклем.

Она рассмеялась и откинула прядь волос с лица.

– Джоан сказала, что видела кого-то на улице, кто-то крался. Так и сказала – крался. А теперь линия молчит.

– Хочешь, я схожу, проверю Майка? – Спросил Стив, он взял ее руку и сжал ее, как будто алмаз впился в ее кожу.

– А сам что думаешь? – Спросила она, ее зеленые глаза блестели.

– Я думаю, что я хотел бы поговорить с тобой, так что я попрошу Микки пойти и проверить Майка.

Шэрон схватил чашку холодного кофе и рассмеялась. Опять же, получилось слишком громко. Как будто она пыталась убедить себя в чем-то.

Какой-то старый певец пел «каштаны жарятся на открытом огне». Али и Микки лежали на диване вместе. Микки наблюдал как спит Али. Стив хлопнул в ладоши, резко, привлекая их внимание. Али вскочила и села.

– Стив! Я спала.

– Микки! Спустись и проверь, что все в порядке. А то телефон умер.

– Почему ты сам не пойдешь? – Спросил Микки.

– Потому что мне нужно поговорить с Шэрон, – сказал Стив, подмигивая.

– Почему ты подмигиваешь? – Спросила Али.

– Я тебе потом расскажу, – прошептал Микки.

-Прекрасно! – Али ткнула его локтем в бок, и схватила бутылку пива. – Иди, это займет всего минуту.

– Что, если там какой-нибудь псих?

– Ну, это, скорее всего, какой-нибудь воришка, который пытается стащить яйца Фаберже Шэрон. – сказала Али и скорчила насмешливо-задиристую рожицу. – Неугодные должны держаться своих рождественских традиций, как и мы.

– Вероятно, просто авария на линии, – сказал Стив. – Иди проверь, Микки! Это поможет Шэрон успокоиться.

Он снова подмигнул.

Микки неохотно поднялся, он так удобно сидел.

– Люблю тебя, – прошептал он Али, к ее удивлению. Она только собралась ответить, за пять лет, что они встречались, он никогда раньше этого не говорил.

Стив улыбнулся.

– Спасибо, Микки, я ценю это.

– Ты снова подмигнул, – заметила она.

Микки вздохнул и распахнул входную дверь. Холодный порыв ветра ударил в лицо. Шел сильный снег. Микки всмотрелся в бархатную ночь, вздрогнул и обхватил себя руками, плотнее запахнув длинное черное пальто. Так стало теплее. Заиграла песня "Санта-Клаус приходит в город". Он закрыл дверь и спустился на крыльцо, оглядываясь по сторонам и прикрывая глаза рукой. Лунный свет пробивался сквозь метель. Его дыхание холодом возвращалось на кожу. Он моргнул, снег коснулся его лица, осыпая его колючими поцелуями. Он хотел покружиться Вайнона Райдер в фильме "Эдвард руки-ножницы». Но Стив мог наблюдать из окна.

Микки долго шел к будке охранника. Снег скрипел под его сапогами. Он начал петь про себя. "Он видит тебя, когда ты спишь, он знает, когда ты не спишь... ». Он тихо и неуверенно пел, как будто кто-то мог услышать его. "Он знает, когда ты был плохим или хорошим, так будь хорошим ради бога. "

Вскоре он достиг будки.

– Майк? Майк, ты чего? – Его голос затерялся в воющем ветре, но он продолжал идти. Было темно, снег сделал все призрачным. Он заметил свежие следы на снегу, два комплекта, и его мутную, мечтательно-пьяную голову, объял страх. Он поднял голову, затем развернулся. Он едва мог видеть дом через пургу.

Микки колебался. Да – определенно больше, чем один набор следов. Может быть, Мэдлин и Скотти решили прийти в конце концов. Но где они? Он был слишком напуган, чтобы окликнуть кого-то. Свет в будке охранника мерцал. Там что-то не так с электричеством, сказал себе Микки. Дверь будки безопасности распахнулась и заскрипела на ветру. Я должен вернуться, подумал Микки. Но он этого не сделал.

–... Майк? – Его голос поглотил голодный воздух. Он подошел к мигающей будке медленно, испуганно, как ребенок. В будке мигал свет. Он схватил болтающуюся дверь и вытер снежинки с глаз онемевшими пальцами.

– О мой Бог!

Майк обмяк в своем кресле, тело было откинуто назад. Он был связан рождественской гирляндой. Это она мерцала. Кровь на панели безопасности – перерезанное горло Майка – темнота. Снова – глаза Майка, выдавленные лампочками гирлянды – рот раскрытый в застывшем крике – темнота. Брызги крови на окне – форма, пропитанная кровью – темнота. Кровь, густая, как патока, капала на свежий белый снег.

– О, Боже, Майк...

Он осекся и повернулся, столкнувшись лицом к лицу с человеком, в дешевом костюме Санта-Клауса. Микки попятился назад, скрываясь за дверью будки и посмотрел сквозь стекло. Человек, с его лицо было не видно в тени, задрал голову вверх, из ноздрей выходил пар. На лбу у него было намазано кровью – видимо Майка – число 666. Он перевел пистолет на испуганное лицо Микки.

– Одно ебаное слово, и ты кончишь, как он. – Он кивнул на Майка, который все еще зловеще мерцал в своем кресле.

Микки поднял розовые ладони вверх.

– Не стреляйте!

Тут появилась девочка – длинные светлые волосы заплетенные в косички, шапка Санты и поддельная белая борода. Тоненькая, высокая, привлекательная, с пронзительными глазами и улыбкой клоуна. У нее тоже было число 666 на лбу. Она почти терялась в беспорядочной липкой зеленой мишуре, намотанной вокруг шеи, как боа из перьев. Если Микки бы нужно было сфотографировать безумие, он бы навел свою камеру на нее. Они словно под кайфом, подумал он. Может быть, они просто хотели украсть что-нибудь, чтоб купить больше наркотиков. Но в глубине души он понимал иное.

– Чего вы хотите?

– Закрой свой блядский рот! – Закричала девушка, прямо в левое ухо Микки. Это был так громко, что он оглох на несколько секунд. Они толкнули Микки к дому. Девушка тыкала его ножом в спину, а Санта держал пистолет, направленный на него. Нижняя губа Микки задрожала так сильно, что он начал пускать слюни.

– Лучше молчи, иначе я и этот малыш порежу тебя на тысячи кусков. – Ее голос был странно высоким, как если бы она насосалась гелия. Она ткнула его ножом в спину, заставляя его кричать от боли, пока они шли по направлению к дому.

Шэрон и Стив сидели в ярко освещенной кухне, пили чай из ромашки и негромко разговаривали. – - Слушай, ты знаешь, я забочусь о тебе, – сказал Стив.

Не в этот раз, подумала Шэрон. Одна ошибка, и он не даст ей уйти. Почему он не может оставить меня в покое?

– Ты знаешь, я думаю, что ты замечательный, Стив...

– Но Шэрон, ты не можешь воспитывать моего ребенка с другим мужчиной. Я хочу быть рядом, для тебя, для ребенка. Я люблю тебя!

– О Стив, я тоже тебя люблю. Вы удивительный и для меня, и для ребенка. Ты знаешь, как я тебя ценю, но…

– Шэрон... – Он должен заставить ее понять. Должен. Он взял ее за руку, но тут из гостиной донесся крик. Али. Потом послышались какие-то странные голоса. Стив жестом приказал Шэрон молчать.

– Пожалуйста, не причиняйте ей боли! – Сказал Микки, стоя на коленях на полу, положив руки за голову.

– Кто вы, черт возьми? – Спросила Али, глядя на странного человека в костюме Санты.

– Можете называть меня Санта, а эта красотка, это маленький помощник Санты.

Тонкая девушка, которая выглядела красиво, но безумно, кружилась, держа нож над головой.

– Та-даа! – Выкрикнула она, как помощник фокусника. – Теперь... Вставай СУКА! ШЕВЕЛИ ЖОПОЙ! Она кокетливо захлопала ресницами. Али поднялась медленно, решив не показывать, как она напугана. Хотя на самом деле она была готова обделаться.

– Шэрон, иди в спальню и запрись там. Эти люди не шутят, – прошептал он.

Они сидели за кухонным гарнитуром. Стив потирал руку Шэрон. Она была в ужасе. Он помог ей подняться и провел ее к внутренней двери, ведущей вглубь дома. Он видел, как она поглаживает живот и ребенка, пинающегося сквозь ее белое шелковое платье.

– У тебя есть пистолет? – Спросил он.

– Нет! Я ненавижу охоту. Я же вегетарианка! – Ответила Шэрон.

– Ну, в данный момент – дичь, это мы. У тебя есть мобильный телефон?

– Да! Да, в спальне, на зарядке.

– Иди в спальню и позвони в полицию – не выходи, пока я не скажу. И запрись.

– Стив, пожалуйста, будь осторожен.

– Шэрон, скорее. Делай свою работу, я сделаю свою.

– Стив, – прошептала она. – Я люблю тебя.

Он смотрел на нее остекленевшими голубыми глазами. Он поцеловал ее, она позволила ему это сделать. Он задержал ее лицо в своих руках на мгновение. Затем он достал поварской нож из набора и протянул ей.

– Держи его вот так, так ты не порежешься. И если у тебя будет возможность – не сдерживайся. Режь со всей силы. Подумай о ребенке.

– Да, конечно. – Она неловко пошла прочь по направлению к задней части дома, придерживая раздутый живот, потом обернулась и взволновано посмотрела на него. Стив достал из набора тесак и направился в гостиную. Он толкнул дверь и осторожно выглянул из-за угла, увидел пистолет в руке Санта-Клауса. С пистолетом ножом не справиться, подумал он, понимая, что должен дождаться подходящего случая.

Помощница Санты села рядом с Али, глядя на нее, как маленькая девочка на детской площадке, которая хочет завести друзей, но не знает, как.

– Кто еще в этом доме? – Спросила она.

Али посмотрела на Микки, который был до сих пор на полу, положив руки за голову.

– Никого, – невинно сказала она. Мгновенно, девушка с силой потянула ее за волосы. Али молчала, пока девушка не ткнула ее в бок ножом.

– Лгунья! – Закричала девушка, выкручивая волосы Али. Она снова потянула Али за волосы, открывая ее шею. Потом она нежно поводила ножом по горлу Али.

– Просто небольшой поцелуй от ножика-коржика и – упс!

Али вскрикнула, кровь потекла по ее шее. Девушка сжала рукоятку.

– Это всего лишь небольшой порез, нам так жаль, не правда ли, мистер Ножик-Коржик?

– Оставь эту суку и проверь остальную часть дома! – Крикнул Санта.

– Нечестно! Ты сказал, что я смогу поиграть. – Она выпятила нижнюю губу. – Дай мне зарезать ее, Дамиан!

– Никаких сраных имен, ты, слабоумная сука!

– Упси, – сказала девушка.

– Пожалуйста... отпустите меня! – Сказал Али, все-таки сломавшись.

Девушка рассмеялась, высоко и гнусаво.

– Позязя, отпустити миня, – издевалась она.

Али сузила глаза.

– Ты разговариваешь, как сраный бурундук!

– Что ты сказала? – Закричала девушка, крутя волосы Али.

– Эй, сука, – сказал Дамиан. – Проверь дом! Сейчас же!

Девушка толкнула Али на пол и наступила ей на живот своим здоровым ботинком Доктор Мартенс. Али вскрикнула, и осталась лежать на полу в гостиной, всхлипывая. Это плохо, подумала она, это очень плохо. Они не просили драгоценностей или денег. Девушка ушла неохотно, цокая языком на Дамиана, уходя из гостиной. Али, тяжело дыша, чувствовала, как впадает в панику. Что они хотят, кроме убийства? Бинг Кросби мечтал о белом Рождестве и снеге хлопьями.

Микки подождал, пока девушка скроется из виду, а затем начал свою отрепетированную речь. – Зачем вы делаете это, Дамиан? Мы люди, как вы, мы люди, и…

Дамиан направил пистолет ему в лоб, говоря:

– Мы делаем Его работу, свинья. – А потом он нажал на спусковой крючок и развесил мозги Микки по всей рождественской елке. Али вскрикнула с пола. Она чувствовала кровь и ошметки плоти на лице. Опершись о журнальный столик, она встала и побежала к входной двери, перепрыгивая через тело Микки. Дамиан, тихо смеясь, прицелился, когда она распахнула дверь. Он выстрелил.

Али выпала вперед, в морозный холодный воздух – свобода. Жгучий, пламенный взрыв разорвал ее грудь и кровь забрызгала все крыльцо. Она споткнулась об один из столбов крыльца, невольно схватилась за белую гирлянду. Еще две пули взорвались в груди, она пошатнулась и упала на холодный пол, светясь, как рождественская елка. Он любил меня, подумала она уверенно. Потом наступила тьма.

Хозяйская спальня находилась на нижнем этаже в левой части дома. Шэрон нравилось, что она соединена с гардеробом. А также она была рядом с кухней, и было удобно перекусить ночью, хотя сейчас это все не казалось важным. Все двери, в том числе во внутреннюю студию, были заперты. Она сидела почти в полной темноте за кроватью, затаившись. Она вскакивала на каждый выстрел намереваясь убежать из дома, думая, что все трое ее друзей должно быть уже мертвы. Слезы текли по ее лицу, размазывая черную подводку под глазами черными ручьями. Она все еще держала мобильный телефон у уха. После нескольких звонков, раздался щелчок.

– Алло? – Сказала Шэрон, ожидая, чтобы дать оператору всю информацию.

– Извините, все экстренные службы в настоящее время заняты. Вы находитесь в очереди, и оператор свяжется с вами, как только сможет, благодарим за ваше терпение.

– О, ради Бога, – прошептала она. Это за это она платила налоги? Внезапно дверь ручка входной двери начала нервно дергаться. Звук металла и шарниров наполнили темноту. Шэрон положила мобильный телефон, еще звонивший, рядом с собой и сжала нож двумя трясущимися руками. Дверная ручка остервенело дергалась. Шэрон смотрела на нее со страхом, нож был таким тяжелым. Она будет бороться. Она это точно знала.

– Кто, черт возьми там? – Крикнул женский голос. – Впусти меня, блядина, иначе мы искромсаем твоих поросячьих друзей!

Голос звучал безумно. Кто-то начал стучать кулаками в дверь. Шэрон была уверена, что дверь слетит с петель, если она продолжит так стучать.

– Дамиан, кто-то в этой комнате!

– Я посмотрю, может, туда есть другой вход, – сказал мужчина.

Шэрон понравился его голос даже меньше, чем безумной девушки. Он был спокоен и уверен. Он принадлежал к человеку, который точно знал, что он делает.

Дамиан тихо распахнул дверь кухни, никого не увидел в поле зрения, и вошел. Стив, чувствуя, что это удобный момент, прыгнул ему на спину, выскочив из-за гарнитура и воткнул нож в спину Дамиана. Дамиан дернулся и забулькал кровью, когда нож выпал из раны. Стив снова и снова бил его, марая тостер и кофеварку ручьями темной крови. Дамиан упал на жесткий линолеум, уронив Стива тоже. Стив откатился в сторону и мгновение они лежали рядом друг с другом, с оружием в руках, тяжело дыша. Стив вскочил на ноги. Он ударил Дамиана по почкам, один раз, другой, третий, прежде чем упасть снова и рядом с кровавой грязью вокруг Дамиана, который свернулся в защитной позе эмбриона. Стив решил не упускать шанс, он встал на колени, над ним, и поднял нож высоко, крикнул:

– Умри!

Но у Дамиана все еще был пистолет.

Он сунул руку в карман костюма Санты и сумел выстрелить. Пуля попала Стиву в плечо, но в адреналиновой ярости, Стив смог воткнуть нож в горло Дамиана.

Глаза Дамиана выпучились от шока, он зажал перчатками шею. В ране клокотала свежая темная кровь, шлепаясь на чистые белые плитки пола. Стив упал назад. Из комнаты неслось: «Я видел, как мама целует Санту» Лунэси, подумал он. Он осмотрел рану, выдавливая кровь из нее, кашляя и морщась от боли. Это было труднее, чем он ожидал. Все эти часы в тренажерном зале, и быстрая борьба отняли силы – одышка, слабость, отяжелевшие конечности, растерянность. Он просто думал, что женщину остановить будет проще. Он подтянулся, опираясь на стол, оставляя кровавые подтеки на столешнице. Стив надеялся, что Шэрон вызвала полицию.

Кухонная дверь распахнулась, и девушка с косичками и в шляпе Санты вошла, выпучив глаза над поддельной бородой.

– Что ты наделал? Ты ебаный убийца! – Закричала она, и побежала на него, с охотничьим ножом в руке. Она оказалась рядом в одно мгновение. Она была быстрой. Мужчина поднял руки, защищаясь, но она была слишком быстрой. Она ударила его ножом в живот. Стив пошатнулся назад, держа внутренности. Казалось, что его кишечник со смесью кислоты и крови выпал у него изо рта. Шэрон никогда не отмоет всю эту кровь, подумал он. Девушка снова подошла. Она ударила его ножом в грудь. Он упал на руки и колени, хватая ртом воздух.

– Пожалуйста... пожалуйста, прекрати...

Но она только начала. Последнее, что Стив услышал, когда жизнь покидала его было:

– Какие красивые у тебя голубые глаза.

Шэрон, с телефоном в руке, открыла раздвижные двери, которые вели в переднюю часть дома. Она посмотрела в кружащийся снег и быстро вышла на улицу, ее дыхание сразу превратилось в пар. Ее босые ноги увязали в густом снегу, она наполовину шла, наполовину бежала по дорожке в сторону главных ворот. Через несколько секунд ноги стало жечь. Это было странно, подумала она, как холод может обжигать. Ветер выл в ушах, от чего они зарозовели. Она едва видела дорогу, в этой ослепительно белой ночи. Оглядываясь назад, она на миг увидела дом, деревья и растения в горшках, а затем те исчезли внутри белого снежного шторма.

Девушка встала с пола. Она смотрела на окровавленный нож и бессмысленно усмехнулась ему. Она облизывала кровь с лезвия, пока то не стало совсем чистым.

Она подошла к Дамиану и поцеловала его в прохладный лоб.

– Спокойной ночи, сладкий папочка Дамиан, – прошептала она.

Она встала и пошла в сторону спальни. Ее лицо и одежда были перепачканы темной липкой кровью.

– Где ты, беременная свинюшка? – Сказала она, обращаясь к пустому дому. – Не прячься. Я просто хочу завести новых друзей. Я знаю, что ты здесь, мы следили за тобой всю ночь.

Шэрон стояла рядом с будкой охранника. Мертвое тело Майка было позади нее, его выдавленные глаза все еще мерцали огнями гирлянды. Онемевшими пальцами она набрала код безопасности на небольшой панели. Сигнал прозвучал слишком громко, подумала, и огромные черные ворота открылись, еще громче и с разочаровывающей медлительностью. Она вернулась назад, схватила ключи с крючка и побежала. Она чуть не упала, пытаясь добраться до ворот, она должна успокоиться. «Ты переживешь это», – сказала она себе. Холод уже распространился по всей ее коже как слой кружева. Она дрожала в своем белом платье. Ноги, вероятно, кровоточили, она видела кровь на снегу.

– Эй, сука! – Услышала Шэрон сзади. Девушка в костюме Санты стояла у входной двери. Безумный голос, который она слышала через дверь спальни. Рот Шэрон открылся в недоумении. Девушка держала безжизненное тело Али перед собой. Она обнимала грудь Али, как будто проводила прием Хеймлиха. Нет, этого не может быть. Шэрон инстинктивно закрыла глаза.

"Я скучная сучка, ХО ХО ХО! – Дразнилась девушка, подкидывая тело Али вверх и вниз. Шэрон заставила себя открыть глаза и продолжать двигаться. Тело Али упал на землю с глухим стуком и хлопья снега продолжили кружиться вокруг него. Девушка покатилась по подъездной дороге, вздымая снег. Она была покрыта какой-то черной смолой, сначала подумала Шэрон, но потом поняла, что это.

Ее босые ноги продолжили бег, хрустя по свежему снегу – удручающе приятный звук. Шэрон снова поскользнулась, она схватилась за ворота, но уронила мобильный.

– Дерьмо! – Воскликнула она. Ворота были холодные на ощупь, но крепкими и тяжелыми. Они не двигались, даже несмотря на то, что она навалилась на них. Она потянулась через них к телефону. Почти. Но ворота двинулись, оттолкнув ее дальше. Девушка приближалась к ней. «Да нахуй его! »

Шэрон выбежала на улицу. Побежала по дороге.

– Помогите! Кто-нибудь, помогите мне, пожалуйста! – Ей ответил одинокий вой ветра. Она нажала кнопку на ключах, которая закрывала ворота, те начали закрываться. Девушка мчалась к воротам, взрывая яростную бурю снега. Она почти выбежала. Шэрон могла видеть белки ее глаз.

А потом ноги девушки ослушались ее, и она упала на задницу.

– Нет! – Закричала она. Ворота закрылись.

Шэрон повернулась и отчаянно побежала по улице.

– Беги сука! Я иду за тобой! Думаешь я не могу перелезть через эти ебаные игрушечные ворота? Я выпотрошу тебя, шлюха!

Шэрон бежала, стараясь не поскользнуться. Она чувствовала, как ребенок толкается внутри. Это что-то значит? Ближайший дом был Джоан, вверх по улице от нее. Довольно далеко, но это возможно. Она старалась просто увидеть дом сквозь белый туман, от которого немел нос и дрожали губы. Она знала, что оставляет следы, возможно даже кровавые, но она просто должна была надеяться, что метель засыплет их до того, как девушка справится с воротами.

И, наконец, она добралась до дома Джоан. Она вошла через боковую дверь, к которой она знала код безопасности.

-Помоги мне! Джоан! Джоан ты там? – Она побежала к дому, скользя на снегу. Шэрон подошла к входной двери. Рождественские огни Джоан были включены. Она постучала во входную дверь.

-Джоан!

Она слышала смех безумной. Та приближалась.

– Боже мой, Джоан, пожалуйста! – Она толкнула дверную ручку, и, к ее удивлению дверь распахнулась, оставив холодную руку пустой. Шэрон не колеблясь вбежала в дом Джоан, захлопнув за собой дверь и закрыв защелку. В доме было темно и тепло. Ее онемевшие ноги были в восторге почувствовать ковер. Несколько рождественских гирлянд были развешаны всюду и сказочные огни отбрасывали тени вокруг большого, казалось, пустынного дома. Все было тихо.

– Джоан? – Осмелилась прошептать Шэрон. Что-то было очень неправильно. Джоан была дома пару часов назад. Где она сейчас?

Дом был большим и старомодным. Телевизор был включен -показывал без звука «Эту прекрасную жизнь». Чулки были заботливо повешены перед дымоходом. Шэрон посмотрел на телефон, ее онемевшие руки были как у зомби. Она схватила коричневое одеяло с дивана и обернула его вокруг головы и плеч, чтобы унять дрожь. Ее полные губы были покрыты синим фарфоровым цветом.

Сковороды висели над кухонным гарнитуром. У задней двери стояла елка с огнями и звездой на верхушке. Освещение в доме было приглушено и Шэрон не могла найти выключатель. Она провела рукой по стене, ища отчаянно телефон. Позади, Шэрон услышала, как разбилось окно. Безумная прибыла. Шэрон схватила кухонный нож из набора и увидела телефон, в свете луны и звезд. Она схватила его и быстро набрала номер экстренной службы. Она отступила в темноту духовой шкаф и начала молиться.

На этот раз оператор службы экстренной помощи ответил после нескольких гудков.

– Какая аварийная служба вам нужна? – Спросила спокойная шотландка вежливо.

– Полиция! Пожалуйста, поспешите! На меня напали. Они напали на моих друзей, убили их... -Она заплакала. – Пожалуйста, поспешите.

– А где вы сейчас? – Спросила оператор.

– В доме моего друга.

– Вы знаете почтовый индекс?

– Нет, но мой почтовый индекс СФ53НП – пожалуйста, помогите нам. Я беременна.

– Хорошо, дорогая. Полиция и скорая помощь в пути. Можете ли вы сказать мне, вы в безопасности?

– Не думаю, – прошептала она. В коридоре она услышала, как бьется стекло. Шэрон уронила телефон, и тот повис, качаясь на проводе. Она крепко сжала нож.

– Пожалуйста, Боже, ради моего ребенка, – молилась она.

Девушка шла по коридору, в сторону кухни. Она осматривалась, вытянув длинную шею. Большие глаза, отражали елочные огни.

– Не волнуйся, беременная свинюшка, я не собираюсь просто убить тебя. Я сделаю это красиво и медленно. Я собираюсь заставить тебя кричать.

Она безумно хихикала.

– Кричать, кричать, кричать! – Она повторяла это снова и снова себе, все тише и тише, пока осматривала темный дом своими сказочными светлыми глазами. Кровавые цифры на ее лбу так застыли, что казались черными, а не красными. Она цыпочках как мультяшный злодей вошла в кухню, дико ухмыляясь и стреляя глазами. Она услышала шум телефона. Она метнулась туда с поднятым ножом. Никого. Она вздохнула.

Шэрон появилась тихо за ее спиной, подняв нож. Девушка почувствовала ее присутствие и начала поворачиваться, но слишком поздно. Безумная почувствовала, как что-то ударило ее в нижнюю часть спины, пинок или толчок. Нож вошел, насколько мог, царапнув кость и Шэрон отступила, оставив нож в ране.

Девушка обернулась, рассекла своим ножом воздух со свистом, а затем попятились назад. На кухне начал мелькать свет. Теплая кровь текла вниз по спине девушки. Шэрон повернула голову, слезы текли по ее лицу, она не могла смотреть на то, что сделала. Девушка извивалась, пытаясь вытащить нож из раны, но не могла до него дотянуться, она ухватилась за елку и упала вместе с ней, Гирлянда разбилась, когда дерево упало.

Шэрон сделал шаг назад. Она услышала громкий бой часов, прямо за ней и подпрыгнула. Это старинные часы пробили полночь. Она прижалась спиной к холодному дереву и закрыла глаза, почувствовала, как ножка ребенка давит на мочевой пузырь и спросила себя, когда в последний раз она ходила в туалет.

Рука обвилась вокруг ее ноги. Девочка подтянулась по ковру. Она смотрела на нее скаля зубы.

– С Рождеством, – сказала она. Ее грязные пальцы впились в ногу Шэрон. На ковре был кровавый след, от упавшей елки. Мишура и разбитая гирлянда обмотались вокруг лодыжки безумной. Как она еще жива?

– Просто умри, – сказал Шэрон с ненавистью, которой она никогда раньше не испытывала. Она высвободила ногу из руки безумной, шагнула в сторону и мощным рывком, обрушила старые часы на девушку.

– С Рождеством, – прошептала Шэрон, сползая вниз по стене. Она смотрела как дергаются ноги безумной под часами, и как только они затихли, Шэрон разразилась внезапными рыданиями. Поток слез был теплым и горьким. У нее была истерика. Она вскинула руку ко лбу и зарыдала. Она задыхалась, пытаясь дышать через боль. Женщина плакала, пока эмоции не вышли, а потом огляделась в темноте. Шэрон смотрела на неподвижные ноги девушки и удивилась почему. Что-то там было, на дешевом поясе Санты. Подарок, на красной ленточке. Шэрон осторожно развязала ленту и вытащила его. На карточке она прочитала одними губам: «Шэрон, с любовью. Стив». Шэрон разорвала обертку и открыла маленькую, бледно-голубую, коробку для ювелирных изделий. Это было обручальное кольцо. Она почувствовала, как ребенок пнул ее.

– Ты уже сделал мне лучший подарок, – прошептала она Стиву и себе. – О, Стив.

Она посмотрела вверх.

– Я любила тебя. Правда, любила. – Она надела кольцо на палец, посмотрела, что бриллианты сверкают, как звезды.

– Что за чертовщина?

Шэрон подпрыгнула, схватилась за горло. В коридоре стояла Джоан, в длинной белой ночнушке. Маска для сна съехала ей на лоб, в руке она держала беруши. Ее морщинистое старое лицо было бледным от волнения, а карие глаза теплыми и взволнованными.

– Слава Богу, Джоан! Я думала, что ты мертва, – воскликнула Шэрон.

Джоан наклонилась, чтобы помочь ей подняться.

– Иди сюда, дорогая... теперь все будет хорошо, – Снаружи послышалась сирена полиции и сине-красные мигалки автомобилей, осветили сбитую елку. Звезда на верхушке засверкала.