«Три молока» В. Кастро

Торт традиционно готовится из трех видов молока: сгущенного, варенного сгущенного и жирных сливок. Мой рецепт немного отличается, так как в него входит молоко из вен моих любовников, что лучше всего на вкус. Подойдет только высшее качество. Один укус оставит на вашем подбородке и губах красный сиропообразный беспорядок, когда бисквит размокнет у вас во рту. Торт имеет легкую горчинку, которую придают ему флюиды сексуального возбуждения моих жертв, истекающих кровью, медный привкус которой устремляется в ваше горло бурным потоком экстаза. Охваченные жадностью, вы будете вынуждены закончить свою порцию, а затем попросить еще.
Есть много способов приготовить этот торт. Мне нравится мой: влажный, как мое желание. Как тот вид секса, который оставляет вас лежать задыхающимися и слабыми, а стук вашего сердца оглушительно звучит у вас в ушах. Головокружительное напряжение стоит того ощущения, что вы можете оказаться на грани смерти. Каждый кусочек моего торта передает этот опыт. Оставляет вас довольными до мозга костей.
Три вида крови придают торту великолепный вкус. Первый вид — из крови удаляется плазму, после чего остается густой сироп. Второй такой же, как и первый, только с добавлением стакана сахара. Третий — кровь, смешанная с жидким жиром, а затем взбитая до пышности меренги. Три крови. Святая троица декаданса для кровопийц и любителей свежей плоти. Богохульство еще никогда не было таким вкусным.
В качестве муки выступают перемолотые кости любовников, причинивших мне боль, или тел, выбрасываемых жителями мотеля «Розовая агава», расположенного в нескольких кварталах от меня. Остальная часть рецепта соответствует традиционной рецептуре оригинального торта «Три молока», включая крем из взбитых сливок. Это пропитанное кровью великолепие скрыто до тех пор, пока вы не отрежете кусочек.
Моя пекарня «Темное удовольствие» находится на итальянском рынке в южной части Филадельфии. Мы открыты по выходным с полуночи до восхода солнца. Мы держимся в тени, выполняя только индивидуальные заказы. Сарафанное радио — единственный способ связаться с нами. Проходя мимо небольшого магазинчика, окно которого закрывает выцветшая красная штора, вы можете подумать, что он закрыт или заброшен. На стекле белым шрифтом написано «Темное удовольствие» без указания времени работы. Дверь все время заперта.
Я скучаю по родине, однако мы здесь уже так долго, что не знаю, когда вернусь. Мы пережили много беспорядков и войн, все время переезжая с места на место, чтобы избежать обнаружения или захвата. Было приятно находиться в одном месте. Как верховная жрица, кровь была моей валютой и жизнью, пока не стала жизненной силой. Рецепт восходит к временам, когда я стояла на вершине великих пирамид, принося жертвы богам ради дождя и щедрости. Когда прибыли испанцы, я оделась как воин в доспехи из кожи ягуара. Мы упорно сражались с топором и копьем в руках. Убивали как солдат, так и священников — оба представляли угрозу нашему образу жизни. Я помню дни и ночи, наполненные свирепыми криками под палящим солнцем и дождем, когда мы сражались, чтобы не дать им захватить нашу землю. Но нам пришлось отступить в джунгли, чтобы выжить.
Скрываясь и будучи в бегах, мы хотели есть. Именно тогда у меня появилась идея. У нас не было нечего, кроме тел наших врагов. Тогда мы решили сделать что-нибудь сладкое, чтобы очистить наши умы от горьких мыслей пленения и господства над нашим народом.
Вначале мы обескровили тела. Затем разделили их плоть на части, чтобы отварить ее и поджарить. Кости мы оставили сушиться на солнце, а затем измельчили их с помощью камней и растерли в порошок, получив что-то, похожее на муку. Яйца мы взяли из птичьих гнезд. Мы вырыли яму, похожую на могилу, и испекли наше изделие под землей, как вы можете запечь мясо. Тогда это был не совсем торт, но он удовлетворил. Дал нам силы идти дальше. Прятаться и надеяться, что наш народ выживет. Я молилась богам день и ночь, прося указать мне путь. И боги ответили. Но не так, как я себе представляла.
Враги напали на нас ночью.
Я лежала, истекая кровью, в страхе, с глубокой раной в груди, обнажающей мои кости и мышцы. Мое сердце замедлило свое биение. Зрение затуманилось, пока я наблюдала за резней. Конкистадоры кричали на своем языке, мой народ — на нашем. Оба народа уходили в одно и то же забвение. И разве это не та борьба, с которой мы сталкиваемся до сих пор. Забвение взаимного уничтожения. Я мечтала в последний раз попробовать что-нибудь сладкое, что перенесло бы меня в загробную жизнь.
Почувствовала, как меня тянут за руки прочь от боя в глубину джунглей. Мое тело, подпрыгивающее на неровностях, царапали ветки и камни, но я не страдала из-за затопившей меня боли моей смертельной раны. Мимо меня пролетел в воздухе солдат без головы и упал на землю. Я не могла видеть, кто меня тащил. Боги услышали мой призыв. Мы остановились. Надо мной, лежащей на земле при смерти, стояли две женщины. Одна выглядела так, будто ее кожа была покрыта радужными чешуйками, которые мерцали, как внутренняя часть раковины устрицы. Ее рот был измазан в крови. Я предположила, что она являлась творением богов. Другая оказалась человеком с обсидиановыми лезвиями вместо зубов. Могла ли она быть тем, что испанцы называли Эль Кукуй?
Посмотрев друг на друга, они вынули окровавленное сердце из кожаного мешочка, висевшего на теле чешуйчатой женщины. Укусив друг друга за запястье, они пролили свою кровь в полость сердца. Женщина-рептилия встала на колени и положила мою голову себе на бедра. Женщина с длинными каштановыми волосами встала на колени рядом со мной и поднесла сердце к моим губам. Откусив кусочек, я стала пережевывать его, и он расплющивался у меня во рту, выпуская сок. Он был сладок, как торт из моего врага. Я проглотила его, и мои глаза расширились. Мои мышцы восстановили силу, а мой голод проснулся. Я ела, пока сердце не кончилось. Потянувшись к женщине с лезвиями во рту, я глубоко ее поцеловала. Ее рот был наполнен слюной и кровью. Женщина-рептилия склонилась над моей головой и тоже поцеловала меня. Кровь капала с ее подбородка на мой лоб.
— Восстань, жрица-воительница. Нам нужно уходить.
Мы ушли на север так далеко, как только могли, тогда еще не было границ с патрулями. Мы просто знали, что нам нужно было бежать. Прошли годы без захватчиков на той новой земле. Только коренные племена, жившие с нами в мире, знали, что мы другие. Затем на те берега прибыли поселенцы, и мы снова ушли, пока не научились сливаться с остальными. Мы стали людьми обычных профессий. Это был единственный способ выжить.
Мы втроем стали работать в мотеле для усталых путников, избегая человеческих войн и помогая, когда могли, тем, кого считали достойными. Я снова принялась за свое любимое дело — выпечку десертов, обучившись этому ремеслу традиционным способом. Когда из-за конфликта наши запасы закончились, снова пригодился мой рецепт. На этот раз у меня было место и время, чтобы усовершенствовать его. Мои спутницы выбирали путешественников, которых заманивали в мотель, а затем отдавали их тела мне. Вскоре люди с особыми предпочтениями отовсюду стали стекаться на мои темные десерты, приготовленные на маленькой кухне. Время шло, а я была все еще здесь, наслаждаясь, вожделея и создавая темное удовольствие.